http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=89e97a21-c63c-4098-870e-9f521a007963&print=1© 2024 Российская академия наук
Если вы ни разу не видели Большой зал РАН, тогда стоит поспешить. Помпезность, размах, обитые бархатом стулья, огромная сцена с тремя занавесами, выполненными в палитре сдержанных размышлений о будущем страны и науки – бордовом, жёлтом и коричневом. Хотя без повода туда вас вряд ли пустят. Всё-таки не музей, пускай многие собравшиеся будто и вышли из старых фильмов о смелых и правдолюбивых советских учёных. В таких декорациях 29–30 августа и разыгралась небольшая история про реформирование российской науки.
«Я считаю, что нападки на РАН – это нападки и на наш институт, хоть формально мы в состав Академии не входим, – комментирует Дмитрий Казаков, сотрудник лаборатории теоретической физики Объединённого института ядерных исследований (ОИЯИ). – Тем более сейчас появилась информация о предложении подчинить 14 институтов, и ОИЯИ в том числе, какому-то единому руководству для создания “Ассоциации меганауки”. Мы очень против всего этого, и я надеюсь, что международный статус всё-таки защитит ОИЯИ от такого прямого вмешательства в нашу деятельность».
Сами учёные, в свою очередь, старались не вмешиваться в посторонние материи. Здесь очень показателен пример второго дня конференции, когда академик Валерий Рубаков убеждал зал исключить из проекта принятой накануне резолюции (как и ожидалось, она полностью осуждала проект реформы) формулировку о несоответствии законопроекта о реформе РАН Конституции России. Впрочем, долго уговаривать собравшихся не выходить за рамки своих научных компетенций не пришлось. И со словами «Здесь как в карточной игре двадцать одно – лучше недожать, чем пережать» академик Роберт Нигматулин констатировал разгромный перевес сторонников спокойных формулировок.
Метафоры и аналогии прошлого
Разнообразных метафор и сравнений в эти дни было в избытке. Так, академик Азиз Музафаров сравнил РАН с органом, «сложным музыкальным инструментом в определённом архитектурном оформлении», а авторов нашумевшего законопроекта – с крыловским квартетом незадачливых музыкантов. В выступлении члена-корреспондента РАН Алексея Гиппиуса Академия превратилась в подобное берестяным грамотам культурное наследие, которое надо сберечь от «экскаватора министерства». А член-корреспондент РАН Ефим Хазанов и вовсе сравнил события научного лета 2013-го с Отечественной войной 1812 года, а проходящую конференцию – с советом в Филях.
Но самой популярной среди выступающих была простая и основательная аналогия с событиями 1991 года – ведь именно 10 октября того 91-го прошло Общее собрание Академии наук, на котором обсуждали во многом похожие вопросы. И дело, конечно, не в транспарантах с советскими агитплакатами, где в тысячу первый раз переделанный красноармеец призывает поучаствовать в общем деле. Даже не в наэлектризованной атмосфере неопределённости. Дело в том, что после тех событий 20-летней давности наступили мрачные для науки годы, когда стать учёным в России можно было только по большой ошибке или по большой любви.
Может, именно поэтому в зале такой необычный состав – сплошь умудрённые зубры отечественной науки и молодые 20-летние ребята. «Проблема возраста – это одна из самых главных проблем Академии, – соглашается Аскольд Иванчик, член-корреспондент РАН и один из членов оргкомитета конференции. – Это видно и по статистике зарегистрировавшихся на конференцию. Есть молодёжь 25–30 лет и есть люди старшего поколения, что отражает и общий состав Академии. Отсюда появляется и проблема с ротацией кадров. Потому что когда руководитель института, человек 70 лет, выходит на пенсию, ему трудно найти 50-летнего или 40-летнего себе на смену».
Стоит послушать несколько выступлений, и становится ясно, что эти два разорванных поколения на конференцию привели совершенно разные цели. Молодые бодро рассказывают, как нужна академическая мобильность с приличными грантами на поездки, конкурсными позициями постдоков на 2–3 года и бьющей ключом энергией научного общения.
Старшее поколение не столь оптимистично. Они оскорблены: работу всей их жизни сочли бессмысленной, неправильной и неэффективной. Во время выступлений они всё чаще распаляются, произносят эмоциональные контрреформистские лозунги.
Хрупкое равновесие настоящего
«Что сказать – грешны», – Роберт Нигматулин соглашается с претензией о практически монархической власти директоров институтов. В этих лаконичных словах, пожалуй, и кроется вся суть конференции для постороннего наблюдателя. Сотрудники РАН, разных должностей и возрастов, кажется, объединились и наконец перестали скрывать недостатки своей системы.
«Говорить, что РАН – это здоровый организм, только сильно недокормленный, как делают некоторые, неправильно, – комментирует Андрей Цатурян, ведущий научный сотрудник лаборатории биомеханики НИИ механики МГУ. – Это неправда, которая компрометирует Академию в глазах правительства и общества. Поэтому все последние события в чём-то даже можно назвать положительными. Это очень важный и хороший толчок, чтобы прозвучали все критические точки зрения внутри Академии. Научное сообщество осознало себя. А попытка консолидации и выражения своих идей наконец перестала быть делом странноватого меньшинства. Так что мы теперь находимся в состоянии такого хрупкого равновесия, когда все сотрудники во многом с разными взглядами ищут общее решение».
Общее решение каждый докладчик искал по-своему. Одни представляли подробные проекты реформ, другие лишь набрасывали контуры идей, а третьи рассказывали о сборе подписей, будущих митингах или необходимости консолидации с близкими по настроениям партиями Госдумы.
Теперь специальная комиссия будет сводить выдвинутые предложения (неважно, представлены ли они от имени министерского Совета по науке или от группы из двух людей), чтобы к Общему собранию РАН 9 сентября представить первые наброски большого плана внутренних реформ.
Туманное будущее и жизнь из лужи
«На наших глазах произошло чудо самоорганизации, – в своём финальном слове председатель оргкомитета конференции академик Владимир Захаров сравнил происходящее с зарождением жизни в луже. – И если в луже зародилась жизнь, то уж пускай она как-то развивается и превратится в действующее существо».
Бурные аплодисменты. Зал встаёт. На сцену вызываются члены оргкомитета, им вручают футболки. Вслед за ними выходят волонтёры, уже облачённые в футболки. Овации. Зал, будто созданный для театральных спектаклей, оживает. Заседание объявляется закрытым, а конференция научных сотрудников по текущим вопросам организации РАН отныне провозглашается регулярной. Смущённые волонтёры в спешке сворачивают нехитрые декорации – те самые транспаранты, отпечатанные буклеты с проектами реформ и большую перетяжку «За одного учёного трёх неучёных дают». Занавес.
Точнее, три занавеса, если вы помните. Бордовый, жёлтый и коричневый. Они остаются открытыми. Что будет с российской академической наукой после смены её бюрократической верхушки? Когда быть учёным у нас в стране станет престижно? А главное, нужна ли кому-нибудь в России, кроме самих учёных, эта многострадальная наука? Эти вечные вопросы остаются без ответа.
«Я считаю, что все задачи, которые мы перед собой ставили, выполнены, – подытоживает Сергей Гулёв, член-корреспондент РАН и один из членов оргкомитета конференции. – А для меня лично важно, что я получил ответы. Может ли академическое сообщество объединяться в горизонтальном направлении? Да, может! Можем мы действовать вместе? Можем. Хочет Академия сама реформироваться? Хочет! Все здоровые силы знают, что нам есть очень много чего менять, и они готовы менять. А здоровых сил, я уверен, у нас всё-таки большинство».