http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=8edcfbd5-e0a4-4d44-906a-fe466714715e&print=1© 2024 Российская академия наук
Мы договорились о встрече, чтобы поговорить об этом подробнее.
В Международной ассоциации русскоязычных ученых и специалистов в области технологий (RusSciTech) Андрей Старинец занимает пост сопредседателя координационного совета.
- RusSciTech мы создали для того, чтобы сделать наш опыт жизни в другой академической среде полезным для России, - рассказывает Андрей Олегович. - В нашу ассоциацию и другие подобные ей сообщества входит очень ограниченное по сравнению со всей научной диаспорой количество людей. И было бы неплохо подключить к позитивной конструктивной деятельности не только верхушку айсберга, которая собирается раз в полгода в России.
- Но кто, на ваш взгляд, должен этим заниматься?
- Я убежден, что координацией усилий соотечественников должно заниматься российское государство. Наша организация - общественная, у нас нет членских взносов, нет финансирования, мы тратим на эту деятельность свои усилия и, главное, свое время, отрывая его от рабочего. Даже у людей с большим энтузиазмом в конце концов это входит в противоречие с профессиональными обязанностями. Есть семьи, в конце концов. Чтобы заниматься систематизацией предложений, поступающих от ученых диаспоры, классифицировать их, находить тех людей в России, кому эти предложения могут быть интересны, нужно время.
- Трубников вас услышал, обещал дать координатора от министерства.
- Уверен, что замминистра свое обещание выполнит. Но проблема ведь не только в этом. На самом деле, эта рабочая группа по взаимодействию с диаспорой не первая. Были и ее предшественники, и они благополучно исчезли. Процесс развития нашего с министерством взаимодействия можно было бы назвать позитивным, если бы он не был таким затянутым.
А ведь потенциал у диаспоры очень большой! За рубежом работают десятки тысяч наших специалистов. При наличии тактичного и умного контрагента в России многие из этих людей могли бы делиться опытом и знаниями о том, как на самом деле устроен академический и образовательный сектор в разных странах, рассказывать о развитии новых, самых перспективных направлений в своей научной области. Речь не идет о секретных сведениях (пусть этим занимаются профессионалы из соответствующих ведомств), а о совершенно открытых данных. Я вижу серьезную проблему в определенной изоляции России от качественной информации из-за рубежа (при наличии чудовищного потока информационного мусора).
- Что представляет собой документ, подготовленный вашей ассоциацией в 2012 году?
- Там более полусотни предложений. Это черновик, список идей - сформулированных, более-менее проработанных. Они прорабатывались бы и дальше, если бы у нас было какое-то дееспособное зацепление с российскими структурами на эту тему. Ну невозможно тратить дни и месяцы на детальную проработку вещей, которые потом оказываются никому не нужны. У людей руки опускаются. К сожалению, эти психологические моменты не всегда вполне понятны российским управленцам.
Но главная проблема даже не в этом. Надо, чтобы предложения реализовались. Но фразы остаются фразами. Из года в год произносятся речи, заседают советы, принимаются судьбоносные стратегические программы. А делается очень мало - мало по сравнению с масштабом вызовов, с которыми сталкивается страна.
В современной иерархии России очень невнятно прописано, кто является субъектом формирования научно-технической политики - я имею в виду подготовку принципиальных решений. Формально - Совет при Президенте РФ по науке и высоким технологиям и его президиум при участии помощника президента Андрея Фурсенко. Но, судя по всему, не только он определяет эту политику. Есть ощущение какой-то непрозрачности, недоговоренности, а главное - несоразмерности. На наш взгляд, должен быть один мощный субъект, аналогичный ГКНТ (Госкомитету по науке и технике) СССР, - межведомственный орган, связывающий интересы производства (в широком смысле) и науки, как прикладной, так и фундаментальной, подчиняющий интересы ведомств главным целям развития. У такого субъекта должен быть и соответствующий политический вес (например, его глава мог бы входить в Совет безопасности).
- В Стратегии научно-технологического развития, по словам Г.Трубникова, использованы многие предложения представителей диаспоры. Как вы оцениваете этот документ? В России многие считают принятие его очень важным шагом.
- Должен сказать, что я был поражен откровенностью текста Стратегии, особенно в ее оценочной части. И мне очень нравится лозунг, сформулированный в пункте 21: “Поддержка фундаментальной науки как системообразующего института долгосрочного развития нации является первоочередной задачей государства”. (Слово “нация” тут употреблено, на мой взгляд, не к месту, но не будем придираться.) Но если задача первоочередная - то это означает, что ее надо решать в первую очередь, не так ли? Почему же люди, кому поручено организовать ее выполнение, вынуждены все время оглядываться на другие ведомства, которые могут нужную инициативу не пропустить? Почему возникает стойкое ощущение, что реальной задачей является организация чемпионата мира по футболу и аналогичных вещей, а наука - ну, хорошо бы, конечно, но на самом деле это не главное?
В пункте 11а документа четко сказано: “В глобальном рейтинге привлечения талантов Россия находится в шестом десятке стран, выступая в роли донора человеческого капитала для мировой науки”. Это ведь приговор стране в определенном смысле.
На пути донорства интеллектуального капитала для развитых стран Россия может существовать, пока есть советский задел образования, но, как только сменится поколение преподавателей, я думаю, эта незавидная донорская роль тоже исчахнет, так как качество людей, которые придут им на смену, будет значительно ниже. Это означает, мягко говоря, что, если ситуацию не переломить, Россия будет вытеснена на периферию научно-технологического развития, со всеми последствиями, включая стратегические, включая обороноспособность. И ведь это не оппозиционные газеты пишут - это закреплено в документе первого уровня, подписанном Президентом страны!
Примерно такими же словами написано наше Открытое письмо Президенту и председателю Правительства РФ в 2009 году, оно тогда наделало достаточно много шума. Нам, конечно, отрадно видеть знакомые формулировки в Стратегии, но ведь, с другой стороны, это означает, что за многие годы ситуация принципиально не изменилась.
Если мы обозначаем в Стратегии первоочередную задачу - переломить ситуацию, если в этом же документе обозначаем очень печальную альтернативу этому перелому - значит, надо оценить, какие усилия для него потребуются. Я редко бываю в России, я могу ошибаться, но у меня нет ощущения мобилизации усилий, адекватной стоящим перед страной вызовам, и это касается не только науки.
Когда приезжаю сюда, участвую во всех этих обсуждениях, меня поражает странное состояние всеобщей расслабленности, неторопливости, гедонизма, такого “праздника жизни”, который в каком-то смысле напоминает пир во время чумы.
Есть вещи, которые нужно делать немедленно. Например, создавать конкурентоспособные позиции всех уровней в университетах и научных институтах, добиваться привлечения в Россию хотя бы небольшого числа молодых ученых, работающих сейчас за рубежом, и т.д.
- Григорий Трубников на это, помнится, на встрече рабочей группы сказал, что ведущим университетам - в частности, участникам Проекта 5-100 - выделяется достаточно много средств, и им ничто не мешает создавать дополнительные ставки для зарубежных ученых, в том числе и молодых. Можно было понять так, что необходимости в специальных мерах со стороны властей он не видит.
- Крупных ученых из других стран трудно заполучить даже в Оксфорд. Проблема привлечения талантов существует и в относительно благополучных странах, но добиваются успеха там, где над решением этой проблемы кропотливо и целеустремленно работают.
Год назад мы говорили на встрече рабочей группы в Казани о катастрофической ситуации в сфере информационного обеспечения инициатив России. За рубежом о вакансиях, грантах, возможностях участия иностранных ученых и соотечественников в программах, существующих в стране, известно очень мало... Ситуация и сейчас та же.
Мы почти десять лет уже говорим о необходимости создать в России хотя бы один институт - академическую платформу для постоянного проведения тематических программ по тем или иным научным проблемам, находящимся на переднем крае. Пока не удается сдвинуть дело с мертвой точки, хотя министерство поддерживает эти идеи.
- Академическая платформа - какая-то особая форма научного учреждения?
- Близкий для меня пример - Институт теоретической физики в Санта-Барбаре. Там в таких программах принимают участие не только физики-теоретики, но и нейрофизиологи, математики, биологи и т.д. Институт имеет пятилетнее целевое финансирование из National Science Foundation. В небольшом, специально построенном для этих целей здании в кампусе Университета Санта-Барбары расположен секретариат, в штат входят директор и несколько научных сотрудников. Большому количеству ученых рассылаются письма с просьбой предлагать тематические программы, которые они хотели бы провести. Предложения поступают, обрабатываются, и если заявка покажется интересной, ее авторам институт предоставляет платформу для работы и соответствующую логистику. Такие программы длятся от трех недель до трех месяцев. Для участия в них приезжают ученые со всего мира, подключаются студенты, аспиранты, постдоки... Академические платформы возникли в мире в конце 1980-х годов и постепенно стали очень популярны. Надо, чтобы в России появился хотя бы один такой институт. Надо, чтобы сюда непрерывно, пусть хотя бы на некоторое время, приезжали активно работающие ученые из разных стран. Когда есть течение, прудик не застаивается. Талантливая молодежь уезжает из страны в первую очередь потому, что передний край науки проходит не здесь. Необходимо сделать так, чтобы он проходил и в России. Но дело не только в привлечении ученых из-за рубежа: у нас огромная страна, ученым из ее разных уголков было бы полезно пообщаться друг с другом в рамках таких тематических программ.
- Разве мегасайнс-проекты - не передний край? А проекты научно-технологической инициативы, на которые выделяются большие средства? План реализации Стратегии, принятый летом, нельзя отнести к “мускульным усилиям”?
- Всего этого недостаточно. Вот начали строить “Нику” - мегасайнс-проект. Создается международный центр, это действительно очень интересный ускоритель тяжелых ионов. А дороги в Дубне, как рассказывают заслуживающие доверия люди, ужасные. В Центре будет все на лучшем уровне, а территория за воротами - “это уже не мы, за нее областные власти отвечают”. Необходим комплексный подход! Ставится задача - и усилия всех ведомств, абсолютно всех, подчиняются ее решению, раз в Стратегии написано, что она первоочередная. А проблема с визами для зарубежных ученых, которые приезжают в Россию... Этот вопрос поднимался еще на встрече представителей научной диаспоры с Ливановым в 2014 году. Тот сказал: “Этими вопросами занимается МИД”. Очень частый аргумент - “это не мы”: мол, решает другое ведомство, у них свои правила, идите к ним и разбирайтесь.
В Стратегии все очень правильно говорится - нужно понять вызовы, нужно создать органы, которые будут заниматься анализом... но ведь это давно уже должно было быть сделано. И самое печальное, из того, что “должно быть создано”, вовсе не следует, что будет создано. У меня сложилось такое впечатление, что у людей и у пресловутых политических элит все-таки не хватает страха перед альтернативой, нет осознания всей серьезности ситуации. С одной стороны, в последние годы в СМИ культивируется образ России как державы, противостоящей мировому злу, с другой - продолжается какой-то безликий, фальшивый, глумливый карнавал... В социальных сетях, в СМИ люди обсуждают в качестве проблем государственной важности какие-то дрязги, абсолютно незначительные с точки зрения вызовов, трезво прописанных в той же Стратегии. Если речь идет о мобилизации усилий, карнавал невозможен. Без мобилизации - не фанатичной, а просто очень напряженной - боюсь, декларации так и останутся декларациями, при всех лучших побуждениях, которыми руководствовались люди, их сформулировавшие.