http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=9139a62f-542e-404c-bcb1-6acaa03892a4&print=1© 2024 Российская академия наук
Ваше выступление, касающееся отсутствия служебного жилья для молодых учёных, было самым эмоциональным на круглом столе. При этом мегагрант Вы выиграли вместе с ДВФУ, ректор которого обещает наделить таким жильём почти сотню приезжих учёных, расселив их в роскошном кампусе на острове Русском. Получается, Ваши пожелания воплощаются в жизнь?
– Я бы хотел на это надеяться, но пока не могу сказать, насколько эти планы будут реализованы. Мне известно, что руководству ДВФУ очень хотелось бы, чтобы значительная часть, примерно треть, студентов была из-за рубежа. Для этого они должны иметь курсы на иностранном языке – хотя бы на английском. Точно так же, думаю, имеет смысл привлекать сотрудников, способных преподавать на английском. Частично это могут быть люди из-за рубежа, а частично – выпускники Московского и Санкт-Петербургского университетов, владеющие иностранными языками.
Сейчас – знаете, это может нравиться или не нравиться, – английский язык стал языком науки. Люди науки используют английский как язык публикаций, язык международного научного общения, примерно так, как раньше использовали латынь.
Думаю, один из путей развития Дальневосточного университета – это привлечение молодых сотрудников из московских, петербургских и других ведущих вузов с предоставлением им полноценного служебного жилья, поскольку пока оклады научных работников и преподавателей в нашей стране недостаточно высоки, чтобы они могли снимать или приобретать жильё. Не надо вариться в собственном соку. Надо повышать мобильность, развивать обмен кадрами, усиливать их приток и из центральных районов страны, и из-за рубежа. В Германии, которая гораздо меньше России, нельзя вырасти в должности внутри одного университета. Ты можешь подать на конкурс на следующую (в смысле карьеры) должность только в другой университет, что обычно означает переезд в новый город, на другую немецкую землю.
У нас с этим гораздо хуже, и для меня это проблема. Последние 10 лет я заведую кафедрой в МГУ, но и тогда, когда я не был заведующим, я всегда работал со студентами, буквально с двадцатипятилетнего возраста. Фактически я всегда имел неформальную лабораторию, состоящую из активных молодых ребят, студентов, а потом и аспирантов. В ней были и москвичи, и немосквичи (в МГУ всегда было много иногородних студентов, пожалуй, «немосквичей» среди моих учеников было даже больше). Они приехали в МГУ из маленьких и больших городов, сёл и деревень нашей большой страны, хорошо учились, активно работали в науке, были очень мотивированы, как сейчас принято говорить. И было важно, чтобы они дальше оставались в науке. Такой возможности в Москве не было из-за советских ограничений по прописке. Но общежитие давали во Владивостоке, Новосибирске. После развала СССР почти всё это жильё постепенно стало недоступным. И куда же деваться окончившим столичные вузы немосквичам? Только уезжать за границу.
Именно такое общежитие возрождают на Русском?
– Мне кажется, такая задумка есть. Посмотрим, как это будет реализовано. Во Владивостоке все опасаются, что саммит [АТЭС в 2012 году] пройдёт, и о Русском забудут, оставят всё на местные власти. До конца будущее не ясно, но, как видите, я согласился работать в ДВФУ. Более того, я думаю, что этот короткий грант надо как-то продлевать, так как без поддержки – пусть и в меньшем масштабе – всё постепенно умрёт. Если решим этот вопрос, я буду работать во Владивостоке эффективно. А если я буду там работать, я постараюсь туда привести выпускников Московского университета в качестве преподавателей. У меня такие выпускники есть – аспиранты, молодые сотрудники. Если им будет предоставлено жильё и достойная зарплата, достойные условия работы, они туда поедут. Будут занятия вести, лекции и семинары проводить, в том числе и на английском языке, организуют летнюю практику, и т. д. Важно, чтобы дело не ограничилось призывами, обещаниями, и т. п., чего так много было в советской и постсоветской истории.
Хорошую работу можно спрашивать с людей, только если им предоставлены достойные условия и достойная зарплата.
Были ли у Вас проблемы с распоряжением грантовыми деньгами, на которые так жалуются ваши коллеги?
– Прежде всего замечу: деньги пришли не в конце года, как обычно бывает, а уже в марте, то есть довольно рано, что очень необычно для России. Мы сразу же начали кампанию по организации тендеров, без больших проблем разместили заказы на научное и иное необходимое оборудование. К тому же многое предоставил университет, так что я приехал не на пустое место. Администрация ДВФУ выделила мне специальных сотрудников, которые решают организационные вопросы довольно эффективно. Вообще, по первому ощущению проблем меньше, чем ожидалось.
Меня очень согревает мысль, что за счёт гранта мы привлекли к научной работе в составе лаборатории много местных студентов и аспирантов, дали им возможность съездить на конференции в России и за рубежом. У нас много молодых сотрудников, из общего состава лаборатории не меньше четверти это студенты и аспиранты.
Сколько всего человек работают по гранту?
– Около 40–50. Мы планируем каждый год обновлять часть состава, но есть и постоянное ядро – в основном из опытных научных работников. Результат труда мы оцениваем по публикациям, то есть работа, не завершившаяся публикацией, в зачёт не идёт.
По каким статьям расходов Вы распределяете грантовые деньги?
– Две трети – на оборудование, из оставшейся трети половина уходит на зарплату, а вторая половина – это командировки и другие расходы (например, на проведение конференций). Мы хотим, чтобы буквально каждый год проводилась конференция, организованная нашей лабораторией, где участвовала бы не только она, но и другие. Тематика, грубо говоря, «морская биология». Основа – это беспозвоночные (и не только). Дальневосточный мир богат и рыбными ресурсами, но всё-таки видов беспозвоночных неизмеримо больше.
В целом Вы развиваете проект на научной базе Института биологии моря ДВО РАН?
– Нет, мы работаем в Дальневосточном федеральном университете, и это важно специально подчеркнуть. Все мегагранты даны только для организации работ в университетах, но не в институтах РАН. В этом основная идея мегагрантов – развивать науку в университетах. Но при этом, конечно, мы сотрудничаем с институтами РАН.
Вообще, во Владивостоке реализуется интересный подход: более тесное административное взаимодействие университета и РАН. Наш Московский университет тоже очень тесно связан с Академией наук, но никакого формального альянса нет. А в Дальневосточном университете делается именно попытка формального соединения. К примеру, директор так называемой Школы естественных наук, в которой объединены бывшие факультеты естественных наук, – президент Дальневосточного отделения Академии наук, а его заместителями по направлениям (химии, физики, биологии, и т. д.), то есть деканами, – директора профильных институтов ДВО РАН.
Разумеется, это не решает проблему объединения, но возложение на директора профильного института РАН прямой ответственности за университетское образование в соответствующей области – это уже очень много. Это реальный шаг в направлении интеграции науки и образования. Нельзя сказать, что объединение уже состоялось, но между двумя блоками уже перекинут мостик.