http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=91899d6e-c1a5-4039-8144-87ce3701f9cc&print=1© 2024 Российская академия наук
Уважаемый Борис Иванович!
Страсти по поводу открытого письма десяти академиков президенту страны не утихают. Одна сторона представляет их жалкой кучкой отщепенцев, последними атеистами, некими рудиментами, говорит о заговоре «темных сил», жаждущих уничтожения Церкви. Поговаривают даже о каком-то заказе. Правда, какую сумму получил каждый из нас, автору этих строк узнать так и не удалось.
Другая сторона поддерживает содержание письма и признает, что проникновение РПЦ в школы, а теперь и в ВАК противоречит Конституции России и представляет опасность для целостности страны. Глава комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления Общественной палаты В. Глазычев совершенно независимо от академиков заметил: «Бурное вмешательство церкви во все государственные дела, вместо того, чтобы заниматься приходскими делами, чрезмерно». Он же отметил «напористое введение Слова Божия в школах».
Недавно корреспондент журнала «Шпигель», также ничего не знавший о письме академиков, в интервью с А. Солженицыным сказал следующее: «Нам представляется, что она (РПЦ — Э.К.) вновь превращается в государственную церковь, каковой она была столетия назад» («Известия», 24 июля 2007 г.). Сторонники Церкви, которым я это процитировал, предпочли не заметить данное утверждение, как, впрочем, и ряд принципиальных утверждений из «письма десяти». По существу, возражения представителей Церкви и их сторонников сводятся к тому, что академики плохо читали Конституцию, что Церковь основной закон не нарушает, что введение «Основ православной культуры» в школах преследует единственную цель: подъем культурного уровня народа, что жалкая кучка атеистов пытается сохранить материалистическое мировоззрение, тогда как подавляющее большинство в стране составляют православные, и т.д. Непонятно, правда, если действительно жалкая кучка представителей умирающего атеизма, составляющего ничтожное меньшинство населения страны, опубликовала открытое письмо президенту, стоило ли организовывать столь мощную кампанию? Не лучше ли было не заметить письмо? Похоже, что все обстоит отнюдь не так, как рисуют представители Церкви.
Мне представляется, что «письмо десяти» написано в парламентских выражениях. Не могу сказать, что в аналогичных выражениях выдержаны высказывания наших оппонентов и их сторонников. Особенно это касается православных хоругвеносцев, требующих привлечения к суду академика В. Л. Гинзбурга. Интересно, почему в этом случае у РПЦ не нашлось слов осуждения откровенных экстремистов? Уж не эти ли люди будут поднимать духовность общества?
Уважаемый Борис Иванович, Вы ожидали, что я, «как честный ученый», отреагирую на упомянутые Вами публикации с «обстоятельными отзывами». Но почему именно на эти? Только потому, что они Вам понравились? Лично мне показалось, что, по крайней мере, две из трех, мягко говоря, не убедительны. А как быть со шквалом публикаций, потоком дискуссий и выступлений, писем «за» и «против», которые выплеснулись во многие газеты, на радио, телевидение и в интернет? На этот вал ответить просто физически невозможно. Тем не менее, свою лепту я внес: четыре раза выступил в дискуссиях по радио, один раз (по телефону) — перед Круглым столом в «Комсомольской правде». Увы, то, что я сказал по телефону, несколько отличается от текста, появившегося в газете, причем, не в лучшую сторону.
А сейчас я хотел бы обратиться к Вашему утверждению о том, что весной сего года на Общем собрании СО РАН я «пытался подвигнуть сибирских ученых на организованное выступление против образовательной деятельности Русской Православной Церкви, но поддержки в этом начинании не получил». Подобное заявление выглядит весьма странно. Попробуем разобраться, как это было на самом деле. Узнав перед самым Общим собранием СО РАН о решениях Всемирного русского народного Собора в Москве по поводу образования (внедрение в школы страны «Основ православной культуры», а в ВАК — новой научной дисциплины — теологии) и считая данную акцию РПЦ нарушением Конституции (хотя бы в части равенства различных религий перед законом), я поделился с участниками Общего собрания своими соображениями. При этом заметил, что вместо «Основ» вполне можно было бы ввести в школах «Историю религий мира» — предмет, который следовало бы знать каждому культурному человеку. С другой стороны, это не встретило бы возражений представителей других конфессий, о которых РПЦ почему-то забывает. Учебник (его точное название — «Религии мира») уже подготовлен Институтом истории РАН.
Реакция присутствующих в зале на мое выступление была самой благожелательной. Академик О. Васильев в своем выступлении сказал, что полностью согласен с заявлением Э. Круглякова. Академик Г. Сакович высказался в том плане, что курс «Истории религий» должен быть частью курса истории человеческого общества и религии — «в таком случае это не будет выглядеть столь одиозно». Академик А. Деревянко предложил не принимать решений по данному вопросу, поскольку, по его мнению, обращение Русского собора не является документом. В то же время, он отметил, что решение Русского собора противоречит Конституции. Далее академик А. Деревянко заявил: «Я всегда буду бороться против преподавания православия в наших школах». Словом, Борис Иванович, утверждать, что сибирские ученые меня не поддержали, у Вас нет никаких оснований. Ни одного выступления «против» не было. И мое выступление, и изложение дискуссии по поднятым мною вопросам каждый желающий может найти в «Науке в Сибири» № 13 (все номера газеты доступны в интернете на сайте Сибирского отделения). Из опубликованного отчета видно, что Общее собрание СО РАН было обеспокоено действиями РПЦ. Ну, а почему не была принята жесткая резолюция, читайте «НВС» № 13.
Вы назвали наше открытое письмо «антицерковной петицией». С данным утверждением солидарны и другие представители РПЦ, выступившие в СМИ. Интересно, откуда это следует? Где Вы видите антицерковный настрой академиков? Нет его!
В письме президенту четко написано, что мы уважаем чувства верующих и не ставим своей целью борьбу с религией. Позволю себе процитировать одну из последних фраз письма: «…Мы не можем оставаться равнодушными, когда предпринимаются попытки подвергнуть сомнению научное Знание, вытравить из образования „материалистическое видение мира“, подменить знания, накопленные наукой, верой».
Попытаюсь показать, что это не просто слова. На одной из пресс-конференций в Москве митрополит Калужский и Боровский Климент посетовал, что в школах до сих пор преподается дарвинизм, хотя ему уже имеется «прекрасная замена». В качестве такой замены он предложил… библейскую теорию происхождения мира. Странная замена. Приняв ее, мы должны отвергнуть не только теорию эволюции, но и все научные знания об устройстве нашего мира. Нам предлагают поверить, что мир был сотворен 6 тысяч лет назад, и выбросить на свалку данные науки о возрасте Земли (около 4,5 миллиардов лет). Неужели миф о божественном сотворении человека способен отменить наши знания о долгом и сложном пути эволюции наших далеких предков, пути, который надежно документирован данными палеонтологии, сравнительной анатомии, молекулярной генетики? И, наконец, самое важное: наука объясняет КАК развивался наш мир и мы вместе с ним, ПОЧЕМУ мир устроен так, а не иначе. Религия не дает ответов на эти вопросы, она все объясняет мудростью Творца (в том числе и создание многочисленных болезнетворных микроорганизмов!) Так что едва ли креационизм можно считать достойной заменой эволюционизму.
А как расценить ставшую знаменитой реплику патриарха Алексия II: «…Если кто хочет считать, что он произошел от обезьяны, — пусть он так и считает, но не навязывает это другим». Согласитесь, Борис Иванович, иначе как вмешательством в компетенцию науки, а, заодно, в государственные программы образования приведенные высказывания церковных иерархов расценить нельзя. Кстати, для точности, Дарвин никогда не утверждал, что человек произошел от обезьяны, речь шла лишь об общих предках. Со стороны церковных деятелей нередко слышится мысль об альтернативном образовании. Иными словами, давайте дадим детям на альтернативной основе две картины мироздания: божественное творение и эволюцию. Боюсь только, что при таком подходе у учителей «поедет крыша», а уж о детях и говорить не приходится.
Не понимаю, почему Вас так задела фраза о том, что все достижения современной мировой науки базируются на материалистическом видении мира. Увы, это факт. И если возникают поползновения отменить советские учебники, «пронизанные духом материализма», то как ни странно, во всех цивилизованных странах дети изучают естественно-научные предметы точно по таким же учебникам, с таким же постылым духом материализма. Если Вы считаете, что мы заблуждаемся по поводу роли материалистической науки в современной цивилизации, то, пожалуйста, попытайтесь привести хотя бы один пример, доказывающий, что и иное, нематериалистическое мировоззрение внесло свой вклад в современный научно-технический прогресс. Пока же кроме многократно повторенного ярлыка «догматический атеизм» никаких аргументов Вы не привели и не приведете.
Думаю, что сегодня наиболее сильное неприятие научных результатов Церковью происходит по линии дарвинизм (эволюционизм) — креационизм. Около полутора лет назад группа ученых (в том числе и автор этих строк) опубликовала открытое письмо по поводу первого «обезьяньего процесса» в России («Известия», 20 марта 2006 г.). Там цитировалось заявление 38 выдающихся ученых, лауреатов Нобелевских премий, внесших огромный вклад в развитие науки. Здесь уместно привести выдержку из их письма: «Из опыта следует, что эволюцию следует понимать как не управляемый никем и не предусмотренный заранее процесс случайных мутаций и естественного отбора. Это — основа современной биологии, и роль эволюции была подкреплена результатами исследования ДНК. Напротив, теория „сотворения“ принципиально ненаучна. Ее нельзя проверить как другие научные теории, поскольку она основана на вере и предполагает вмешательство сверхъестественных сил». Насколько я могу судить, не только 10 авторов письма Президенту, но и 38 лауреатов Нобелевских премий, подписавших обращение, также являются атеистами.
Давайте поговорим теперь о приглянувшихся Вам статьях обозревателя «Известий» Бориса Клина (24.07.2007), епископа Саратовского Лонгина («Известия», 30.07. 2007) и материалах дискуссии в «Российской газете» с участием члена Общественной палаты В. Глазычева и протоиерея В. Чаплина.
Честно говоря, не заметил здесь большой обстоятельности, равно как и серьезных аргументов против «антицерковной петиции». Статья Б. Клина просто поражает. Оказывается, «теология ничуть не хуже других гуманитарных наук», потому что, если, к примеру, сравнить теологию с историей, то «любая историческая монография содержит недоказуемые версии, предположения, гипотезы». Довольно вольное толкование истории. История как наука строится на доказанных фактах. Историческая же монография, построенная на вышеупомянутом Б. Клином арсенале, никак не может быть отнесена к науке и никак не доказывает научность теологии.
Следующий отрывок показывает, что обозреватель торопился и не очень осмысливал, что писал: «Никакая наука не докажет, что убивать или красть нельзя. Скорее она математически точно подтвердит выгодность грабежа. Но люди верят, что Бог запретил убивать, и делают это юридической нормой». А как же крестовые походы, Варфоломеевская ночь, инквизиция? Скажете, что это дела давно минувших дней? Но ведь и в наше время состоялась постыдная война стран НАТО (христиане!) против сербов, идет междоусобная война шиитов и суннитов в Ираке и т.д., и т.п.
Статья епископа Саратовского и Вольского Лонгина содержит несколько спорных бездоказательных утверждений — шпилек в адрес авторов письма, а заодно и таких «убогих» инакомыслящих, как лауреат Нобелевской премии С. Вайнберг. «То, что нескольким представителям советской атеистической научной школы мешает Церковь сама по себе, сам факт ее существования, в общем-то никакого удивления не вызывает». По-моему, здесь уместно заметить, что «советская атеистическая научная школа» прекрасно вписывалась в мировую науку. Так что «нескольких представителей» следовало бы обобщить до всего мирового научного сообщества.
По поводу того, что авторам письма мешает Церковь, лукавит епископ. Мы никогда не касались и никоим образом не собираемся касаться внутренних дел Церкви. Мы ведь специально отметили в письме, что нет у нас планов бороться с религией. Но есть вещи, которые мы считаем недопустимыми. Мы четко обозначили, что нас не устраивает, но аргументированных разъяснений на поставленные вопросы не получили ни от Лонгина, ни от других деятелей РПЦ. «… Понятие „отделение Церкви от государства“, — пишет епископ, — означает только одно: Церковь не занимается делами государства, не участвует в управлении государством, а государство не участвует в управлении Церковью. И все!» С этим трудно не согласиться. Вот только так ли все происходит на деле? Высшая аттестационная комиссия (ВАК) — государственный орган, наделенный функциями контролировать уровень и качество подготовки специалистов в стране. Как прикажете расценивать длительную, в течение нескольких лет, осаду ВАКа представителями РПЦ с требованием внести теологию в перечень научных дисциплин? Разве это не вмешательство в дела государства? Резолюция Всемирного Собора, упомянутая в «письме десяти» — лишь последний штрих этой давней истории. Кстати, у ВАКа имеются экспертные заключения специалистов, демонстрирующие, что требование РПЦ противоречит Конституции. И все же Церковь продолжает настаивать на теологии как научной дисциплине.
Ну а как расценить неоднократные попытки РПЦ ввести в школах Закон Божий? Это ли не вмешательство в дела государства?
Правда, нам отвечают, что Церковь предлагает (такой глагол использует Лонгин) ввести «Основы православной культуры» исключительно ради того, «чтобы дать нашим детям представление о культуре». Почему-то не очень афишируется тот факт, что в 12 областях страны, по-видимому, исключительно «по желанию трудящихся», этот предмет уже введен.
Думаю, дискуссию между В. Глазычевым и В. Чаплиным едва ли стоит комментировать. Каждый обозначил свою позицию и остался при своем мнении.
Вы, Борис Иванович, равно как и многие сторонники РПЦ, пытаетесь убедить общественность в том, что десять авторов письма — это едва ли не последние атеисты, и что даже среди ученых сегодня большинство — верующие. Увы, это попытка выдать желаемое за действительное. Разумеется, среди ученых встречаются верующие, но их неизмеримо меньше, чем ученых-атеистов. Говорю это не голословно. Мне хорошо известны настроения научного сообщества.
В письме президенту мы цитируем высказывание лауреата Нобелевской премии С. Вайнберга: «Опыт ученого делает религию совершенно несущественной. Большинство ученых, которых я знаю, вообще не думают на эту тему. Они настолько не размышляют о религии, что даже не могут считаться активными атеистами» («New York Times», 23 августа 2005 г.). Вот такими атеистами и является большинство наших ученых. И напрасно Ваши единомышленники запугивают народ атеизмом. Не надо представлять современных атеистов «воинствующими безбожниками» образца 1925 года, громившими церкви и убивавшими священников. Разница между Вами, Борис Иванович, и учеными-атеистами состоит лишь в том, что для Вас Бог существует, мы же согласны с Лапласом, который когда-то ответствовал Наполеону, что он не нуждается в подобной гипотезе. Что же касается морали, то согласитесь, что среди неверующих есть немало людей высокоморальных. И, наоборот, среди верующих можно найти людей аморальных. Я бы сказал, что в наше время нравственность любого человека определяется не тем, верит ли он в Бога или нет, а уровнем его культуры.
Вы упрекаете нас за то, что в нашем письме не нашлось места проблеме нравственного воспитания детей и молодежи. Согласен, для нашего общества это важнейшая проблема. Только нельзя объять необъятное. Не об этом наше письмо. Все же хочу заметить, что проблемы культуры, образования, нравственности нас волнуют никак не меньше, чем Вас. Два года назад мы обращались к Правительству России с открытым письмом. Очень странно, что Вы его не заметили.
До тех пор, пока мы не научимся уважать свое прошлое, пока разрушаются памятники культуры, пока государство будет закрывать глаза на то, как телевидение насаждает мистику, разврат и насилие (к тому же молодежь очень многое — и не самое лучшее — может черпать и из интернета), пока примерами для подражания будут низкопробная попса и «ксюши», говорить о нравственности не приходится. Конечно, Церковь может внести свой вклад в возрождение общественной морали. Только не надо думать, что принудительное поголовное обучение Закону Божьему явится некой панацеей, которая возродит духовность нашего общества.
В последнее время предпринимаются попытки продемонстрировать общественности, что множество выдающихся ученых, уже ушедших из жизни, были глубоко верующими людьми. Недавно такая попытка предпринята наместником московского Сретенского монастыря архимандритом Тихоном (Шевкуновым), который в связи с письмом десяти академиков опубликовал в еженедельнике «Аргументы и факты» № 31 высказывания восьми выдающихся ученых (И. Павлов, А. Эйнштейн, Ч. Дарвин, А. Беккерель, Дж.Дж. Томсон, М. Борн, Л. Пастер, ныне здравствующая Н. Бехтерева), демонстрирующие их набожность. Все это преподнесено как «Ответ на письмо ученых против влияния РПЦ» под крупным броским заголовком-цитатой из Альберта Эйнштейна «Безбожная наука хромает!». Мне известно, что в последние годы академик Н. Бехтерева стала верующей. Не исключаю, что Луи Пастер был верующим. Все-таки он жил в XIX веке. Не стал тратить время на выяснение вопроса об отношениях с религией А. Беккереля, Дж.Дж. Томсона и М. Борна, хотя есть у меня большие сомнения в их приверженности религии. Что же касается первых трех, то это убежденные атеисты, чему есть огромное количество документальных подтверждений. Не знаю, преднамеренная или по незнанию, но это фальсификация.
Что касается академика И. П. Павлова, то он относился к верующим терпимо и с пониманием (если речь не шла о людях науки): «На свете еще очень много темных, необразованных людей, которые весьма плохо разбираются в явлениях природы и общественной жизни и лишены такой мощной моральной опоры как просвещение, образование. Моральной опорой для их жизни в известной мере является религия, вера в Бога». В продолжении этого же высказывания видно его отношение к верующим ученым: «Но как могут верить физиологи, когда уже ясно, что душевную деятельность можно изучать естественно-научными методами? Что души, как таковой, изолированно от человеческого мозга не существует». О Павлове опубликовано огромное количество воспоминаний его сотрудников, близких знакомых, родственников, стенограммы, переписка и т.д. В этих материалах, начиная с письма своей невесте С. В. Карчевской (11 сентября 1880 г.): «…сам я в бога не верую, никогда не молюсь…», он неоднократно причисляет себя к атеистам. Известно и другое: в годы, когда Церковь подвергалась гонению, атеист Павлов неоднократно вступался за нее. Согласитесь, что мрачный портрет атеиста-громилы, мыслящего лишь о том, как бы уничтожить Церковь, не вяжется с Павловым.
Теперь о Дарвине. Он действительно был верующим («Не думаю, впрочем, что религиозное чувство было когда-либо сильно развито во мне», — пишет он в своей автобиографии), но порвал с религией и стал атеистом. В той же автобиографии он пишет: «Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни». Случай Дарвина — ученого и атеиста — весьма нетипичен. Обычно ученые-атеисты просто не замечают религию. К этой категории относится и большинство авторов письма.
По поводу набожности Эйнштейна, нарисованной архимандритом Тихоном (приведем небольшой фрагмент цитаты, приписываемой Эйнштейну: «Я верю в Бога как в личность и по совести могу сказать, что ни одной минуты моей жизни я не был атеистом»). А теперь высказывания, принадлежащие Эйнштейну: «Я не могу принять этого иллюзорного бога, награждающего и наказывающего свое создание… Я не хочу и не могу также представить себе человека, остающегося в живых после телесной смерти, — что за слабые души у тех, кто питает из эгоизма или смешного страха подобные надежды». В творческой автобиографии, изданной в 1945 г., Эйнштейн пишет: «…Я, хотя и был сыном совсем нерелигиозных родителей, пришел к глубокой религиозности, которая, однако, уже в возрасте 12 лет резко оборвалась. Чтение научно-популярных книжек привело меня вскоре к убеждению, что в библейских рассказах многое не может быть верным. Следствием этого было прямо-таки фанатическое свободомыслие, соединенное с выводами, что молодежь умышленно обманывается государством; это был потрясающий вывод. Такие переживания породили недоверие ко всякого рода авторитетам и скептическое отношение к верованиям и убеждениям, жившим в окружавшей меня тогда социальной среде. Этот скептицизм никогда меня уже не оставлял…»
Автору этих строк до недавнего времени не приходилось обращаться к представителям Церкви. В то же время, они ко мне не раз обращались по поводу «коррекции биополя», по поводу мошенника Г. Грабового. Много обращений было. Диакон Андрей Кураев, который после опубликования «письма десяти» наиболее активно отстаивает интересы Церкви, обращался ко мне с проблемой «числа дьявола» — 666. Я упоминаю об этом потому, что мой пример характеризует современного ученого-атеиста. Если атеисты таковы, какими их рисуют сторонники РПЦ, то мне следовало бы либо не отвечать на обращения, либо отвечать с издевками и угрозами. На самом же деле каждому обратившемуся ко мне священнослужителю я ответил по существу и даже помог. Могу добавить: никогда не пытался настраивать верующих против Церкви. Вот таков типичный портрет современного атеиста (в недавней публикации в «Московских новостях» современный атеизм назван «просвещенным атеизмом»).
Отступить от наших правил и выступить не против Церкви, а против опасного развития событий, могущих, по нашему мнению, привести к расколу страны, нас побудили действия самой РПЦ.
Мы никоим образом не касаемся внутренних дел Церкви. Но есть вещи, которые мы считаем недопустимыми. К ним относятся попытки РПЦ внедрить теологию в государственный орган — ВАК и желание РПЦ ввести в качестве обязательного предмета в школах «Основы православной культуры». Наша позиция состоит в том, что в условиях многоконфессиональной страны надо искать надконфессиональные решения во избежание возможных конфликтов на религиозной почве. Могу сказать, что уже имеется недовольство позицией РПЦ «примкнувшего к ним» (т.е., к нам — Э.К.) сопредседателя Совета муфтиев России Нафиуллы Аширова, который заявил, что ему не нравится христианство в школе и священники в армии.
Вот почему мы предлагаем вместо «Основ» ввести во всех школах предмет «Религии мира». Кстати, эксперты Совета Европы пришли к сходному выводу о том, что в условиях, сложившихся в Европе, необходим курс истории основных религий мира. Это будет способствовать возникновению уважения к людям других конфессий.
А теперь о теологии. Ученые знают, что любая наука интернациональна. Наши физика, химия, биология и т.д. ничем не отличаются от этих наук в других странах. Но как быть с теологиями, число которых соответствует числу религий, причем, они нередко вступают в противоречие друг с другом?
Кстати, в разгоревшейся дискуссии по письму представители Церкви заявляли, что теология существует во всех университетах мира. Соответственно, неясно, почему бы в ей не быть в наших университетах. Должен сказать, что на недавних международных конференциях я специально интересовался этим вопросом. Что же выяснилось? Действительно, существуют университеты, где теология преподается. Однако в большинстве университетов ее нет, о чем я и поведал своим оппонентам. В дальнейшем этот довод представителями Церкви не приводился.
Борис Иванович, признаться, для меня явилось полной неожиданностью Ваше утверждение о том, что в борьбе с лженаукой я, не признавая разницы между верой и суеверием, периодически наношу удары по Церкви Православной. Не хочу оправдываться, но это какое-то недоразумение. Я занимаюсь крупномасштабными мошенниками, действующими от имени науки и пытающимися залезть в карман государства, время от времени разоблачаю околомедицинских мошенников. По-моему, суевериями не занимался, а про веру и говорить нечего.
Хотел на этом закончить письмо, но неожиданно в наш с Вами и Вашими единомышленниками диалог вмешались сопредседатели Совета муфтиев России Нафиулла Аширов и Мукаддас Бибирсов, а также ряд исламских общественных деятелей: «Повеяло духом средневековой инквизиции, от которого, собственно и предостерегали академики. Пошли в ход ярлыки типа „враги России“. Сами же клерикалы своей нетерпимостью и подтвердили правоту академиков!» Мусульмане заметили в нашем письме то, чего никак не хотела видеть Русская Православная Церковь: нельзя пренебрегать интересами других конфессий. Это может плохо кончиться.
Где же выход? Мне кажется, РПЦ должна сменить тактику, успокоиться, прекратить попытки внедрения в государство, научиться жить в мире и взаимном уважении с другими конфессиями, а заодно и с атеистами, которых в нашей стране, вопреки заявлениям сторонников РПЦ отнюдь не так мало, как этого хотелось бы Церкви, и они представляют не самую темную часть населения нашей страны.