http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=91dada6e-e320-4370-b086-a3a652a74b7a&print=1© 2024 Российская академия наук
Какие задачи Россия ставит и решает в Арктике, какие ошибки исправляет и по пути ли ей с соседями в полярных исследованиях? Почему среди русских исследователей Арктики во все времена было так много военных? Эти и другие арктические темы затронуты в этом интервью.
— Кирилл Валентинович, как вы думаете, Арктика уже перестала быть местом, особо опасным для жизни? Насколько нас к этому приблизил технический прогресс?
— Природа намного мощнее и хитрее всего того, что на сегодняшний день напридумывал человек. Арктика по-прежнему остается местом экстремальным, требующим тщательного просчитывания всех ходов в организации экспедиционных исследований и реализации хозяйственных проектов. Любая небрежность будет оплачена потом, кровью, а может быть, и человеческими жизнями. Поэтому высокомерно относиться к ее рискам недопустимо.
Любой человек, который прошел хоть какое-то расстояние по арктическому льду, понимает, что с такой природой надо обращаться уважительно, на "вы"
Потеряться в Арктике легче легкого. Даже Боинг, упавший в океан в южных широтах, ищут давно, но все пока ограничивается только догадками. А в Арктике даже определять координаты намного сложнее, чем в низких и умеренных широтах, поэтому риски очень высоки. Плюс к этому низкие температуры воздуха, высокие скорости ветра, полярная ночь. Все это ведь тоже факторы, которые влияют на безопасность, на здоровье. Любой человек, который прошел хоть какое-то расстояние по арктическому льду, понимает, что с такой природой надо обращаться уважительно, на "вы".
— В Арктике еще с дореволюционных времен ученые либо шли рука об руку с военными, либо сами были военными. Это случайность или традиция?
— В какой-то степени это традиция. С другой стороны, я часто вижу комментарии в зарубежной прессе, страшилки, связанные с увеличением военного присутствия России в Арктике. Но при этом все признают, что Россия даже в военной сфере действует, не нарушая ничьих прав и существующего международного законодательства.
Важно и то, что военные люди по определению готовы к испытаниям, готовы рисковать, в том числе и жизнью. Кроме того, армия и флот были всегда теми структурами, где опробовались разные технические новинки, в том числе и в судоходстве, и в оснащении. Поэтому военная авиация, военная группировка на арктических островах имеет больше возможностей, чем любые гражданские службы. Эти возможности надо использовать, в том числе и в научных исследованиях.
— Как, на ваш взгляд, складывается международное сотрудничество в Арктике? Какие темы находятся или скоро попадут в фокус арктических исследований?
— 20-летие Арктического совета совпало с изменениями в геополитической обстановке, поэтому создается ощущение, что мы находимся на переломе в арктических исследованиях и сопряженных с ними проектах.
Между тем сегодня установились хорошие партнерские отношения не только на уровне правительств стран арктического бассейна, но и горизонтальные связи между различными учебными заведениями, другими учреждениями, между социумами, развито трансграничное сотрудничество. В результате у арктических государств выработались общие подходы к освоению арктического бассейна.
Он имеет значительные биологические и минеральные резервы — здесь много углеводородного сырья, но при этом все эти ресурсы очень уязвимы к неосторожным хозяйственным проектам, поэтому действовать надо по старинной русской пословице: "семь раз отмерь, один раз отрежь".
Если ранжировать все проекты и направления исследований, которые сейчас существуют в Арктике, я бы выделил, кроме ресурсных проектов, проекты, изучающие изменения климата и его последствия, связанные и с изменением экологического равновесия и влиянием изменения климата на экономику, хозяйство, социумы. Остро стоят проблемы сохранения природного и культурного наследия арктического региона, особенного внимания требуют традиционные культуры народов Севера, вопросы устойчивого развития арктических регионов с учетом их освоения и с учетом развития современных логистических систем. Транспортно-логистические вопросы, как и экологические, для нашей страны стоят наиболее остро. Благо нынешняя фаза изменений климата благоприятствует коммуникациям через высокие широты.
Надо создать инфраструктуру в Арктике самого разного назначения. МЧС создало структуру для увеличения безопасности в арктическом бассейне. Надо возобновить сеть наблюдений на многих территориях Арктики. Они были заброшены 20 лет назад, закрыты после распада Советского Союза. Их нужно восстановить.
Сейчас речь идет о создании в России современного ледокольного флота, который будет обеспечивать не только судоходство, но и научные исследования в акватории Северного Ледовитого океана.
Есть необходимость в более детальном исследовании дна Севморпути. Для этого наши западные партнеры использовали надводные суда с буровыми установками, у нас активно развивается направление, связанное с использованием подводных дистанционно управляемых и даже автономных аппаратов. Это тоже может дать интересные результаты, особенно в связи с нашей заявкой на обоснование расширения границ российской зоны в Арктике.
Надо создать структуру, которая займется комплексной охраной отдельных видов арктической фауны — белых медведей, белух. Надо комплексно охранять ландшафты арктических островов. И все это делать не путем изоляции человека — и местного человека, и приезжих из умеренных широт, а, напротив, путем организации цивилизованного туризма, привлечения широких слоев общественности к знакомству с устройством арктической природы и к непосредственному участию в программах по ее восстановлению и сбережению. Для нашей страны актуален вопрос военной инфраструктуры в арктическом бассейне. В этом отношении делается очень многое, и это широко освещается в СМИ.
— Какие задачи Арктика ставит перед учеными?
— Если говорить о чисто фундаментальных научных задачах, то для Арктики по-прежнему актуален вопрос о причинах и масштабах происходящих изменений климата. Мы чаще всего слышим тезис, что происходящее потепление беспрецедентно, катастрофично и связано с деятельностью человека. Но многие ученые высказывают осторожные взгляды по этому вопросу, считая, что человек лишь моделирует или слегка модифицирует естественные природные циклы высокоширотных территорий, влияя на повышение температуры воздуха в нижних слоях атмосферы.
Нам по-прежнему не хватает данных. Исследования в Арктике должны расширяться в разы
Нам по-прежнему не хватает данных. Палеогеографические, палеоэкологические (методы, основанные на детальном изучении объектов) исследования в Арктике должны расширяться в разы. Например, пока по прибрежным морям России мы имеем достаточно хорошие данные только по морю Лаптевых, а по другим морям полноты данных явно не хватает.
— Какие страны можно назвать попутчиками России в арктических исследованиях?
— Наши партнеры в диалоге — это не только непосредственные соседи, хотя прежде всего именно они. Соседей не выбирают, с ними надо находить общий язык. Эти страны наиболее близки нам по кругу решаемых арктических задач. С норвежцами у нас есть не только дискуссии, но и взаимодействие. На Шпицбергене мы взаимодействуем в режиме совместного использования территории. Я вижу хорошие перспективы взаимодействия с Финляндией и с Германией. Финны, хотя и не выходят непосредственно к Северному Ледовитому океану, но проявляют большой интерес ко всему, что происходит в Арктике.
Очень большое внимание к арктическим проблемам проявляют страны, хоть и удаленные от арктического региона, но имеющие давнюю историю высокоширотных исследований. Это Германия и Япония. Германия очень хорошо взаимодействует с нашим научным и университетским сообществом. Сейчас, в эти дни, подводятся итоги очередного конкурса российско-германских научных проектов исследований в Арктике, и я уверен, что будут утверждены и поддержаны самые передовые по фундаментальности и по актуальности проекты, касающиеся прежде всего климата и природной обстановки в Арктике.
Санкт-Петербургский государственный университет имеет опыт не только совместных с немецкими коллегами экспедиций в море Лаптевых, в Карское море, но и 15-летний опыт реализации совместных магистерских программ, результатом которых являются два диплома для специалистов в области природопользования и по проблемам полярных и морских исследований. Мы разрабатываем и новые такие программы с норвежскими партнерами. В научно-организационной части это самое главное.
— Что, на ваш взгляд, России необходимо сделать в Арктике в первую очередь?
— В Арктике многое сделано неправильно. Например, многие десятилетия северного завоза оставили на островах Арктики, на побережьях ее морей огромные залежи бочек, тары, загрязнителей. Все это надо убирать! Эта идея была впервые высказана на форуме "Арктика — территория диалога", организованного Русским географическим обществом пять лет назад. Сейчас эта идея обрела статус государственных мероприятий, общественно-государственной инициативы.
Хочу заметить, что очистка Арктики — это вопрос, который не должен ограничиваться только особо охраняемыми территориями. Этот процесс должен распространяться на все засоренные, испорченные участки побережий.
— За какой срок можно собрать все бочки и другой мусор?
— Затрудняюсь дать количественную оценку, этим занимаются профильные министерства и ведомства. По моим приближенным оценкам, работы хватит еще на десятилетия. Процесс идет пять лет, и еще десяток–полтора он будет идти.
— Будут ли меняться подходы к экспедиционной деятельности РГО в Арктике?
— Арктика — постоянный объект внимания Русского географического общества. Из истории нашей науки хорошо известно, что среди последних начинаний Петра I была Великая Северная экспедиция. Впоследствии ученые, в том числе и СПбГУ, РГО, постоянно участвовали в решении арктических задач.
Современные экспедиции имеют уже совсем не такой характер, как путешествия первопроходцев в стиле Витуса Беринга, Седова или Русанова. Массовые экспедиции — дело прошлое. Сейчас осуществляются точечные заброски специалистов на судах и авиационным транспортом, причем они хорошо оснащены как в бытовом отношении, так и аппаратурой, предназначенной для измерений и фиксации изменений окружающей среды. Эта аппаратура постоянно совершенствуется и зачастую уже может работать в автоматическом режиме, передавая результаты на Большую землю.
Массовые экспедиции — дело прошлое. Сейчас осуществляются точечные заброски специалистов на судах и авиационным транспортом
Сегодня есть большая потребность в экспедициях, которые стимулировали бы интерес молодых исследователей к Арктике, привлекли бы их к изучению арктической проблематики. Поэтому уже много лет Русское географическое общество вкладывается в проекты так называемых плавучих университетов. Это практика для молодых людей, которые пытаются встать на путь полярных исследователей. Есть такой плавучий университет у нас в Архангельске, есть на Дальнем Востоке. Это научно-исследовательские суда, на борту которых начинающие моряки и ученые могут попробовать свои силы в решении фундаментальных и прикладных научных задач в Арктических морях.
— Каких первоочередных вложений требует Арктика?
— Я не экономист. Но понятно, что любой арктический проект имеет повышающий коэффициент не на десятки долей процента больше, чем в умеренных широтах, а в разы. В Арктике происходит удорожание любого действия в разы, будь то строительство форпоста, станции, прокладка трубопровода. Все это влетает в большую копеечку.