Грамотно
составлять концепции мы, кажется, научились
Совещание по Концепции технологического развития Российской Федерации
до 2030 года
Правительство России утвердило Концепцию технологического развития
(КТР) до 2030 года. Главная задача концепции – обеспечить достижение
технологического суверенитета через внедрение результатов собственных исследований
и разработок. С такого рода концептуальными текстами не часто бывает, что их,
помимо всего прочего, интересно читать. Возможно, потому что в КТР представлена
реалистическая и самокритичная по отношению ко всем субъектам управления
экономикой оценка уровня научно-технологического развития РФ. Вот только один
из показателей: по доле венчурных инвестиций Россия в 11 раз уступает странам –
членам ОЭСР. Отсюда, кстати, одна из трех ключевых целей к 2030 году: «…переход
к инновационно ориентированному экономическому росту, усиление роли технологий
как фактора развития экономики и социальной сферы». Две другие – обеспечение
национального контроля над воспроизводством критических и сквозных технологий и
обеспечение устойчивого развития производственных систем.
Документ разработан под руководством первого вице-премьера Андрея Белоусова
по поручению президента РФ. «По сути, впервые за 25 лет, с начала 2000-х годов,
у нас появляется самостоятельный предмет технологической политики», – отметил
Белоусов, представляя КТР. То есть основной целью субъектов технологической и
научной политики до сих пор был «расширенный оборот новых научных знаний в
рамках исследований и разработок. Технологические инновации являются скорее
побочным продуктом этого метапроцесса, чем его результатом».
Теперь предметом (объектом) технологической политики становятся два понятия:
«критические технологии» и «сквозные технологии». Это ядро (стержень) концепции.
Чистая наука ради науки отменяется. И это понятно, ведь номенклатура производств
в отраслях промышленности, которые должны обеспечить первоочередные потребности
в импортозамещении, порядка 300–400 наименований.
Реверанс в сторону фундаментальной науки и ее главного актора –
Российской академии наук тоже сделан: «На предыдущих этапах технологического
развития в Российской Федерации в значительной мере был утерян престиж
профессий, связанных с наукой». Вообще-то такое «развитие» называется
деградацией. Предполагается также формирование в системе РАН научных советов по
приоритетным направлениям критических и сквозных технологий. «Их функция –
целеполагание, мониторинг и проведение экспертизы научных исследований в
интересах технологического развития» – это прямо-таки бальзам на раны РАН,
настойчиво стремящейся в последние годы к статусу главной экспертной
организации страны. Так, концепция предусматривает участие РАН в отборе
критических технологий. Но это, пожалуй, и все «пряники» фундаментальной науке
в КТР.
О том, чего нет в КТР. Концепция технологического развития – это
огромная нагрузка на корпус чиновников. И одновременно вызов этому чиновничьему
корпусу, проверка его на адекватность настоящим обстоятельствам, на дееспособность.
Только такой корпус мотивированных грамотных администраторов сможет
иерархически управлять сложнейшим научно-технологическим организмом, который
предполагается вырастить. Судя по отмеченным в КТР результатам «развития»
последних 10 лет, с этим могут возникнуть проблемы. Уровень компетентности
управленцев, госслужащих не обсуждается в КТР. Кстати, в течение месяца Минэкономразвития
и Министерство науки и высшего образования должны представить план первоочередных
мер.
Общее впечатление. Если угодно, Концепция технологического развития –
это ближнесрочная утопия, то есть образ желаемого мира к 2030 году. Хорошо уже,
что не антиутопия. Не случайно, видимо, согласно мартовскому опросу ВЦИОМа, в будущем
хотели бы оказаться только 3% россиян.