http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=95801271-d0a2-48a9-b14a-efa8ad432539&print=1© 2024 Российская академия наук
Российская газета: Ситуация с присвоением ученых степеней постоянно под огнем критики. Говорят о вале низкокачественных работ, о том, что расплодилось огромное количество диссертационных советов, которые как блины "пекут" кандидатов и докторов, о купленных диссертациях, о массовом походе за степенями чиновников и бизнесменов и т.д. Словом, у общества сложилась картина малопривлекательная. А как вы ее оцениваете?
Михаил Кирпичников: Давайте без эмоций посмотрим на сухие цифры. В 2006 году в стране было 4700 диссертационных советов, а сейчас их около 3300. В частности, закрыта сеть резервных советов, а также запрещены разовые советы, которые собирались под какого-нибудь богатого человека или влиятельного чиновника. Во много раз сократилось число кандидатских советов: с более 1000 в 2006 году, до всего 61 - в 2010-м. Сегодня они исключение, составляют менее двух процентов от общего количества и созданы либо в удаленных регионах, либо по редким специальностям. Львиная доля защит на степень и кандидата, и доктора проходит теперь в полноценных докторских советах. Это повысило требовательность к работам, а, следовательно, - их качество. Конечно, в нынешней системе аттестации немало недостатков, но важно, что негативную ситуацию удалось переломить.
РГ: На проходившем в министерстве "круглом столе" прозвучали, прямо скажем, шокирующие данные: в половине докторских советов за последние три года не было ни одной докторской защиты, а в ряде советов, например, Московского лингвистического университета, Горного института Кольского научного центра РАН, ВНИИ химической технологии за 4 года вообще не проходило кандидатских и докторских защит. Как такое возможно?
Кирпичников: С каждым конкретным случаем надо разбираться отдельно, ведь не случайно говорят, что дьявол всегда в деталях. Скажем, что касается данных о половине неработающих докторских советов, то не уверен, что они абсолютно корректны. Думаю, речь может идти максимум о 15 процентах. Кстати, малое число защит далеко не всегда сигнализирует о "бедствии". Бывает и наоборот, это показатель высокой требовательности. Например, у нас в стране один из самых сильных диссертационных советов в Математическом институте им. Стеклова, и там в течение ряда лет было крайне мало защит именно по этой причине. Что делать? Закрывать этот совет за якобы низкий КПД? Надеюсь, подобное никому в голову не придет. А закрывать надо советы, где штампуют по 50 и более диссертаций в год. В общем, оценивать работу совета нужно не только формально, по цифрам, но и в комплексе - понимая всю ситуацию.
РГ: Сейчас началось реформирование системы аттестации. В частности, минобрнауки подготовлено Положение о совете по защите диссертаций на соискание ученой степени кандидата и доктора наук. В чем суть документа?
Кирпичников: Я уже говорил, что многие проблемы в системе аттестации удалось устранить. И, как всегда, каждый решенный вопрос ставит десяток новых. Сейчас стало очевидно, что старые подходы, старая нормативная база себя исчерпали. Нужна новая стратегия. И она почти два года обсуждалась в научном сообществе. По принципиальным вопросам был достигнут консенсус. Так, крайне важно, что система аттестации имеет общественно-государственный характер. Если говорить попросту, то роли чиновника и ученого четко разделены. Чиновник обеспечивает сам процесс аттестации, но не переходит границу, за которой начинается наука. Это сфера ученого. Казалось бы, разве может быть иначе? Увы, история нашей науки знает такие примеры.
Еще один важнейший момент, который порой недооценивается. Нередко приходится слышать, что ВАК выпускает в жизнь слишком много остепененных экономистов, юристов и т.д. Странная позиция! Ведь ВАК всего лишь ОТК, она имеет дело с тем "продуктом", который в нее приходит. Если вузы и аспирантура готовят десять экономистов и одного инженера, то нелепо ожидать, что на выходе получите одного остепененного экономиста и десять инженеров. Будет вал экономистов, что мы сегодня и наблюдаем.
С 1996 года общее число аспирантов выросло с 60 тысяч до 160 тысяч. Более половины из них представляют общественные и гуманитарные науки. В то же время собственно наукой в этой области занимается менее 6 процентов от общего числа исследователей. Подобная ситуация - нонсенс. Очевидно, что надо вносить коррективы в систему подготовки кадров, тогда изменится и соотношение защитившихся специалистов.
РГ: Сотни тысяч аспирантов... Это огромная армия. Понятно, что выборочный контроль диссертаций, который проводит ВАК, не способен остановить поток слабых работ.
Кирпичников: Особенно учитывая, что с середины 90-х аппарат ВАК уменьшился с 80 до 30 человек. Поэтому в стратегии реформы системы аттестации предлагается кардинальное решение: всю ответственность за уровень научных работ должны нести диссертационные советы, а значит, и организации, где они создаются. Сегодня дипломы о присвоении степеней обезличены, а они должны иметь свой "бренд". Такая схема давно действует в мире, где университеты сами присваивают научные степени, скажем, в Кембридже и Гарварде. Понятно, что у нас другая ситуация: мы сегодня к этому не готовы, однако цель надо четко обозначить.
Сколько продлится переходный период? Трудно сказать, но очевидно, что в первую очередь необходимо усилить советы и повысить их ответственность. Собственно, эта идея и заложена в обсуждаемом сейчас проекте Положения. Кстати, научное сообщество предлагало в качестве эксперимента разрешить ряду ведущих научных и образовательных организаций самим присваивать прежде всего кандидатские степени.
РГ: Если за все будет отвечать совет, то что останется ВАКу?
Кирпичников: Ее функции изменятся. ВАК будет оценивать работу 3000 тысяч диссертационных советов. Главным критерием останется качество защищенных в них научных работ. И здесь требования жесткие: если совет дал добро двум откровенно слабым работам, он будет закрыт. Но повторяю, передача всех прав по присвоению научных степеней диссертационным советам, - это вопрос времени.
РГ: Однако ВАК уже лишена права рассматривать кандидатские диссертации, о чем с возмущением в нашей газете писал академик Фортов. Все отдано на откуп диссертационным советам. Это решение принято без обсуждения с ВАК, с РАН, с Союзом ректоров. Как такое возможно?
Кирпичников: Да, я узнал об этом по Интернету. Как это получилось? Вопрос не ко мне. Что касается сути дела, то, с одной стороны, вроде бы решение в русле того, о чем мы говорили выше. Надо расширить права советов. Но нельзя вот так сразу рубить с плеча, так можно только дров наломать. И академик Фортов прав, когда говорит, что откроется шлюз для потока слабых работ. В принципе, думаю, что мы сможем поправить эту ситуацию и взять под контроль качество кандидатских диссертаций. Кстати, в новом Положении о советах по защите диссертаций предусмотрен ряд мер, чтобы усилить советы и повысить их ответственность.
РГ: В частности, предлагается, чтобы член совета имел одну публикацию в рецензируемом журнале за два года или был научным руководителем аспиранта. Это должно гарантировать попадание в совет только сильных ученых. Вроде бы разумно, но оппоненты возражают: нельзя отбирать людей по сугубо формальным признакам. Ваше мнение?
Кирпичников: Здесь нужен баланс. Где можно формализовать - пожалуйста. Но надо понимать, что при большом желании схему можно обойти, найти возможность опубликоваться. Поэтому отдаю предпочтение решению экспертов ВАК, которые лучше, чем кто-либо, представляют, кого можно рекомендовать в члены совета. Ведь на самом деле ученые по конкретным направлениям науки друг друга знают, понимают - кто есть кто. В то же время считаю, что требование о числе публикаций не столь радикально, чтобы против него возражать. Сейчас главное, чтобы новое Положение как можно быстрей заработало.
РГ: В проекте нового Положения есть пожелание, чтобы диссертационные советы создали условия для проведения трансляций в системе онлайн. Казалось бы, идея разумная, но почему-то воспринимается в научной среде настороженно.
Кирпичников: По-моему, это дело хорошее. Например, ученые, которые по тем или иным причинам не смогут приехать на защиту, получат возможность участвовать в ней. Но, конечно, доступ к заседанию надо строго ограничить: наблюдать его могут все желающие, а участвовать в обсуждении только "допущенные". Иначе получится "полный онлайн".
Вообще, саму форму защиты, по мнению многих ученых, надо менять. У нас собирается совет из 20 человек, из которых две трети не являются специалистами в данной узкой области. На Западе защита проходит иначе. Ученый совет направляет работу 3-4 спецам, которые действительно разбираются в теме, они изучают материал, а потом докладывают свое мнение ученому совету. И уже он принимает решение о присуждении степени. Думаю, мы постепенно придем к аналогичной системе.
РГ: Сейчас с учетом Болонского процесса обсуждается идея вообще отменить степень кандидата наук, оставив бакалавра, магистра и доктора наук. Насколько это реально?
Кирпичников: В этом вопросе "смешались кони, люди...". Что касается ситуации с бакалаврами и магистрами, то в стране уже приняты решения. И это действительно имеет отношение к Болонскому процессу.
Что же касается присуждения ученых степеней, то ситуация много сложнее. Есть страны, например, Германия, где действует такая же, как у нас, двухступенчатая система аттестации, и они не собираются ее отменять. Во Франции в свое время аналогичную систему "поспешили" отменить, но сейчас пытаются к ней вернуться. А в ряде стран в различных сферах действует как одноступенчатая система, так и двухступенчатая (например, медицина, инженерные науки и т.д.). Словом, страны учитывают в данном вопросе собственные традиции и мировой опыт. В любом случае реформа имеет смысл, если способна улучшить ситуацию.