Версия для печати
Вернуться к списку

КАПИТАЛОВЛОЖЕНИЯ В «НАУЧНУЮ ДИПЛОМАТИЮ»: ЭКСТРЕМАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ АКАДЕМИЧЕСКОЙ НАУКИ В РОССИИ И ИНВЕСТИЦИОННЫЕ СТИМУЛЫ РАЗВИТИЯ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ОБОРОННОЙ ПРОМЫШЛЕННОСТИ

Каковы ключевые моменты интервью? Стране, первой запустившей искусственный спутник Земли, совершившей пионерский пилотируемый полет в космос, впервые отправившей в прогулку луноход и посадившей в беспилотном режиме на взлетно-посадочную полосу «Буран», нужны ученые, по масштабам личности сопоставимые с М.В.Келдышем, А.П.Александровым, С.П.Королевым, И.В.Курчатовым! Если вспомнить, что год минувший начался с юбилея в «Курчатовском институте» и празднования стодесятилетия академика А.П.Александрова, а юбилеи других перечисленных академиков состоялись также не так давно, трудно не осознать эту «иногда специально не замечаемую» (невидимую, но очевидную!) взаимосвязь времен, первая производная которой – непременная поддержка и осознанное развитие новых поколений научных кадров!

Российская наука остро нуждается в «системных интеграторах» - но не только в отечественных надежных фирмах, готовых представить готовые технически проработанные и досконально выверенные решения. Прежде всего, Отечеству необходимы Личности, готовые брать на себя ответственность за принимаемые решения и реализовывать их, в т.ч., в сфере развития оборонных научных разработок. Но в этом случае необходимо менять систему высшего и профессионального образования, качественно улучшать ее, поднимая до уровня лучших мировых стандартов, которым, по мнению зарубежных ученых – признанных научных авторитетов, во времена СССР академическая Наука по многим параметрам соответствовала! Сколько Нобелевских лауреатов явились представителями советской научной школы? А сколько сейчас в России Нобелевских лауреатов? Это сравнение – не в пользу отечественной в очередной раз отреформированной научно-образовательной системы! Для решения проблемы появления Личностей – «системных интеграторов» необходимо разрешение ряда системных противоречий, например, заключающихся в плановой структуре российской экономики.

О спорах между сторонниками и противниками «плановиков» исписано бумаги не меньше, чем кипы плановых отчетов. Но, как известно многим экспертам, еще во время предыдущего кризиса функционировали, а в период подзатянувшейся «невесть на сколько» рецессии получили дополнительное развитие «центры оперативного планирования» в ряде крупных научно-производственных корпораций. Они необходимы, т.к. их основная функция – проанализировать, предупредить о неблагоприятном прогнозе развития макро- и микроэкономической ситуации и, по возможности, сформировать предпосылки для «мягкого» ее изменения в лучшую сторону. Необходима стыковка их «входных» и «выходных» данных о продукции, как поставщиков «в корпорацию» и «из корпорации», с соответствующими «входными» и «выходными» данными других организаций. Но это же часть функций бывшего Госплана! Неужели экспертам-аналитикам неизвестно, что для поддержания целостности информационного пространства и проверки достоверности получаемых данных многим консультантам приходится работать в нескольких «плановых центрах» ряда корпораций, занимаясь мониторингом производства ряда изделий, например, оборонной продукции, на разных этапах их жизненного цикла! Конечно, это поднимает общую занятость по отрасли, но гораздо удобнее (и, кстати, менее затратно!), было бы создать Единый отраслевой плановый центр, причем не в каком-либо «привилегированном» оборонном институте, а напрямую в подчинении Министерства. Далее, сеть отраслевых плановых центров необходимо координировать в статусе межотраслевого федерального органа в структуре Правительства РФ (например, с названием «Росплан»). Если будет системная интеграция «наверху», неминуемо возникнет системная интеграция и «на местах»: например, каждый конструктор, разработчик и руководитель направления будут знать о запланированных разработках, предполагаемых поставках и сроках окончания работ, что неминуемо повысит меру ответственности на местах для каждого участника процесса! В нынешнем же «управленческом» формате любой отраслевой «системный интегратор», располагая даже колоссальными финансовыми объемами и мощным научно-технологическим заделом, неминуемо столкнется с рядом принципиальных проблем при реализации своих интеграционных функций и надолго завязнет во всепоглощающем «бюрократическом болоте»! Разве в «оборонке» неизвестно о широко известной практике закрывать акты «задним числом»? И как Вы ее реализуете в глобальном системном интеграционном процессе? А работа с «вечно подводящими» смежниками? Еще недавний пример: проведение конференции по академической проблематике: вначале организатор вкладывает в ее организацию свои (нередко, личные!) средства, потом объявляется конкурс на ее проведение, реально «рискующий» инвестор подает документы, и получает финансирование (нередко не компенсируя целиком даже свои затраты!) после проведения мероприятия! Это что – еще один тренд отраслевого развития или т.н. «научная благотворительность»? Все эти схемы нужно менять в соответствии с элементарной логикой и здравым смыслом, законодательно зафиксировать невозможность замены причины и следствия, и уже только после этого проводить глобальную «системную интеграцию»!

Другое важное положение интервью Дмитрия Олеговича – необходимость проведения унификационных мероприятий, связанных с реализацией единой и взаимосвязанной технической и промышленной политики на оборонных предприятиях. Осознание важного факта, связанного с близким завершением процесса изучения «советского оборонного наследия» и необходимостью развертывания полномасштабных научных исследований коллективами российских ученых, с одной стороны, вызывает обоснованную тревогу за результаты применения против РФ оборонных разработок, скупленных «за бесценок» в 1990-е годы разными зарубежными фондами в период пребывания «оборонки» на намеренно «голодном пайке». А вот с другой стороны, ставит важную «тройственную» задачу: как восстановить оборонный потенциал России, не располагая в полном объеме ни необходимым количеством научным школ, ни достаточным числом ученых «средней возрастной группы», ни мощным потенциалом исследовательских лабораторий, как у стран НАТО? У оборонной отрасли – своя специфика, поэтому интернациональные рецепты «Сколково» и «Роснано» здесь неприменимы. Нереализуемо приглашение даже малой группы иностранных специалистов для работы по спецтематике – а именно она относится к числу так необходимых «прорывных». Ряд научных школ придется воссоздавать практически «с нуля» - часть их представителей уже не работают, оставшиеся уехали за рубеж. Ну а средняя возрастная группа – по-прежнему одна из «болевых точек» академической науки в России. В ходе проведенных исследований по шести государственным академиям в РФ в июне 2013 года еще до начала реформирования РАН было установлено, что проблема наличия необходимого числа исследователей среднего возраста актуальна для них всех. Наибольшая нехватка ученых в 2013 году в РАН, РАМН, РАСХН, Российской академии художеств, Российской академии архитектуры и градостроительных наук и Российской академии образования наблюдается именно в возрастной группе «от 40 до 49». И для изменения ситуации – привлечения их в академическую науку необходимы стимулы! Каковы они?

Прежде всего, необходимо внести изменение в законодательное определение «молодой ученый». Автор регулярно выступает на различных российских и международных конференциях с обоснованием данного предложения. Обратите внимание: за рубеж как «молодых» ученых из РФ приглашают до 45 лет(!), причем нередко без уточнения, кандидат или доктор, - просто «молодой ученый со степенью». Это подтверждается при анализе большинства объявлений, нередко публикуемых даже в научной прессе: например, «Германская служба академических обменов и Министерство науки и образования РФ ежегодно объявляют конкурс на получение грантов для научных исследований в Германии по совместной российско-германской программе «Михаил Ломоносов»», согласно условиям которого в «конкурсе могут принимать участие аспиранты и молодые преподаватели в возрасте до 35 лет, имеющие диплом специалиста и магистра» и «преподаватели в возрасте до 45 лет, имеющие ученую степень кандидата или доктора наук»! Согласно нормативно-правовой базе, у нас сейчас молодой ученый – кандидат наук до 35 лет, и доктор наук – до 40 лет. На предприятиях, в частности, оборонных, нередки случаи, когда для отчетности через месяц после достижения рубежной возрастной планки «уже не совсем молодого» вызывали и предлагали уволиться, беря на его место другого, «еще молодого». Отчетные данные предоставляли наверх, формируя у руководства нередко намеренно искаженную картину «творящегося на местах» (ведь новый «молодой» - вовсе не такой, как «уже не молодой», и отдача от него порой совсем другая!). Кроме того, смещению «вправо» возрастной границы способствуют изменения в социальной политике государства – увеличение пенсионного возраста, пусть и не обязательное, не прибавляет оптимизма молодым ученым-исследователям. Количество резюме, отправленных ими в зарубежные лаборатории за последние месяцы, не уменьшилось, поэтому присвоение им в России аналогичного статуса по сопоставимой с зарубежной возрастной шкале уже будет важным позитивным и знаковым событием!

Кроме того, молодые ученые возрастной группы «от 40 до 49», если они продолжают работать в научной сфере (пусть и в разных ее сегментах!) все-таки обладают опытом, превосходящим опыт возрастных групп «от 20 до 29» (например, студенты старших курсов и аспиранты) и «от 29 до 39» (в частности, аспиранты и докторанты). И им по праву можно доверить руководство, в т.ч., малыми экспериментальными лабораториями, в частности, по инновационным направлениям, по которым у них имеется необходимый научный задел (оформленный, например, в научных статьях и патентах). Эта сеть отраслевых научных лабораторий (например, по материаловедению и ИТ–безопасности), в частности, в институтах, могла бы серьезно оздоровить и качественно улучшить ситуацию на многих «оборонных» предприятиях, страдающих от избытка «отчетного формализма» и недостатка реально новых разработок и инициативных сотрудников. Например, молодой ученый приходит к директору с новой интересной (и, главное, востребованной!) разработкой и предлагает под нее получить финансирование в отраслевом Министерстве. «Оборонный» директор, давно привыкший к получению новой и «давно изученной» им темы по результатам написания очередного многостраничного отчета по стандартному шаблону, «обороняется» и отгораживается от «молодняка», прочит ему провал на получение «добро» сверху. К удивлению директора, «молодняк» предоставляет необходимые доказательства важности своей авторской разработки «наверху» и оттуда приносит бумагу, подписанную заместителем начальника Департамента о включении темы в план с финансированием для начала всего в 1 млн.рублей (и это только на первом этапе – дело было в начале этого века, и неизбалованное гособоронзаказом оборонное предприятие любому лишнему миллиону было радо!). И директор рад, но вот незадача: за время «мучительного» хождения по инстанциям «молодняк» подрос и перестал им быть! Достигшего 35 лет и «слишком уж инициативного» ученого менее, чем через три недели (!) увольняют «под давлением руководства» с более чем сомнительной и не выдерживающей никакой критики формулировкой «по обоюдному согласию», причем подписан документ только директором – увольняемый своей подписи не поставил! - Зачем же он тогда ходил в Министерство и выбивал, как минимум, миллионное финансирование на разработку? Зарегистрированное в канцелярии письмо из Департамента на свое имя директор кладет «под сукно», хода ему не дает, а на своевременные звонки из Министерства по поводу подготовки документов на финансирование деланно–уныло и фальшиво-прискорбно сообщает, что разработчик не дождался средств и давно уволился! И такова, к сожалению, история развития большинства «оборонных» инноваций, исходящих от молодых ученых: не искушенный в «подковерной» борьбе и политических интригах «молодняк» предпочитает не донкихотствовать (борьба с обилием «ветряных мельниц», перемалывающих нередко пустую бюрократическую отчетную труху и шелуху, может, и дает некий опыт, но уж точно не приносит пользы для здоровья!) и тихо «сваливает» в банковскую сферу, крупные необоронные корпорации со стабильно высоким доходом, а при возможности даже и подальше – за рубеж!

В отличие от первых двух стимулов привлечения ученых средней возрастной группы «от 40 до 49» в академические институты (законодательных преференций и социального статуса), третий стимул не менее важный, он – стратегически-перспективный. Это вовлечение молодых ученых в процессы подготовки руководителей академических институтов. Это непрерывное повышение квалификации, участие в различных программах подготовки специалистов, стажировки, ознакомление со структурой работы академических организаций. Это изначально правильная настройка на основополагающие процессы и базовые технологии, регулирующие подготовку кадров для фундаментальной и прикладной науки – они должны быть готовы со временем принять руководство академическим институтом, достойно пройти этот период и за это время подготовить себе смену! Но осознавать весь этот путь они должны уже сейчас! Это и будет тем созидательным стержнем и той мерой ответственности «системных интеграторов», о которой упоминал вице-премьер Д.О.Рогозин.

Еще одним важным пунктом в интервью Дмитрия Олеговича явилось упоминание о необходимости разработки оружия на принципах оборонительной достаточности. При этом следует иметь в виду, что при естественном уменьшении государственного оборонного заказа (например, при завершении процессов переоснащения современными средствами и системами вооружения) следует заранее предпринять комплекс мер, препятствующих остановке производства на оборонных предприятиях. Например, после переоснащения танками и выход на фиксированный сниженный объем продаж необходимо перевести мощности для производства гражданской военной техники. Но это значит, что уже сейчас (если не раньше) оборонные предприятия часть средств должны (были) выделять на модернизацию существующих или строительство новых производственных мощностей для выпуска невоенной продукции. Нечто похожее предпринималось и ранее – конверсию 90-х в «оборонке» старожилы до сих пор вспоминают с ужасом и содроганием, отчасти из-за того, что за ней последовали непопулярные и часто некорректные недальновидные управленческие решения, способствовавшие развалу ряду организаций в ОПК РФ. Для современной защиты «оборонщиков» от рыночных реалий предусмотрены также системные интеграционные меры. Создание Объединенной ракетно-космической корпорации, как считают эксперты, позволит в будущем избежать управленческих ошибок, успешно развивать отрасль и привлечь финансирование не только по линии гособоронзаказа, но и в рамках государственно-частного партнерства (ГЧП). Формирование «Концерна «Калашников» ориентировано на консолидацию отечественных производителей стрелкового оружия. Эти меры, в частности, обеспечат государственную поддержку оборонной промышленности и будут способствовать разделению рисков между партнерами ОПК РФ в рамках ГЧП. Но тезис о выборе единого лучшего изделия в каждом классе вооружений весьма спорен. Без конкуренции нет инноваций, поэтому создание и порционное финансирование нескольких изделий или их систем может дать мощный позитивный импульс к созданию новых образцов продукции, особенно при работе в смежных, т.н. «пограничных» научных сферах. Допустим, сейчас нет возможности производства нескольких классов подлодок, но использование ими ракет унифицированной конструкции позволит развивать пока все возможные направления, - ведь решение о целесообразности развития только одного из них может быть субъективно и зависеть даже от времени принятия решения, в которое не были известны данные о разработках конкурентов! При создании аналога DARPA в России необходимо сделать поправку на отраслевую специфику и учесть даже их ошибки, которые тоже были!

Кстати, при разработке линии по формированию аналога Оборонного агентства по передовым научным исследованиям (DARPA) необходимо учитывать следующее. В структуре Министерства обороны РФ и даже в других российских министерствах есть институты управления ОПК с очень схожими функциями. Даже названия их бывают очень похожи: например, Центральный НИИ и Всероссийский (во времена СССР – всесоюзный) НИИ. Обилие ЦНИИ и ВНИИ с чрезвычайно похожими названиями и решаемыми задачами не только не повышает эффективность расходования бюджетных средств (а нередко ее снижает, и существенно!), но и привносит путаницу в систему управления «оборонкой». Этой путаницей умело пользуются те, кто желает на этом получить дополнительное и приумножить существующее финансирование. Отчитываясь, «управленцы» сдают ежегодно массу бумаги с обилием диаграмм, таблиц и прописанных в структуре уникальных особенностей, которые на поверку, при ближайшем рассмотрении оказываются одним и тем же материалом. Начальник сектора одного «оборонного» ЦНИИ (кстати, располагающегося в пределах бульварного кольца Москвы) со смехом рассказывал о том, как в течение года сдавал в два Министерства ежеквартально два отчета – и оба на основании одного материала! Поскольку один и тот же отчет сдавать было нельзя, он по очереди вносил легкие изменения в текст то одного, то другого отчета, по-другому размещал на листах диаграммы, а в таблицах менял местами строки и столбцы, не трогая итоговые данные. В министерствах отчеты поверхностно сверяли, особенно не вникая в содержание, и радовались тому, что итоговые цифры в них всегда совпадали (еще бы – от перемены слагаемых сумма не меняется!). Эта неэффективная работа по двум договорам с двумя министерствами – один из многочисленных примеров, когда в «оборонке» не производственный, а именно управленческий(!) институт на самом деле оказался «приспособленческим», т.к. «приспособился» сдавать отчеты, самой Наукой, в общем-то и не занимаясь. Поэтому многое становится ясным, когда в том же здании, в 10 метрах от центральной проходной, на которой присутствует красивая красная вывеска института Министерства обороны РФ, в проданной новым владельцам части помещений можно обнаружить и ресторан, и даже магазин по продаже спиртных напитков. А зачем институту эти помещения? Систематические занятия научно-исследовательской деятельностью предполагают привлечение научных коллективов и их стимулирование к новым разработкам, поиск новых интересных тем и заключение соответствующих договоров. Если тот же (если не больший!) объем средств можно получить гораздо проще, продав часть помещений в престижном районе – центре столицы, а дальше тихо сидеть на нескольких слабофинансируемых темах под вывеской института Минобороны РФ, - зачем им Наука?! Им Наука не нужна, хотя они и НИИ!!

В завершении отметим, что позицию наблюдения за экстремальным состоянием академической науки в России (по другому и идентифицировать-то трудно то, что с ней творилось с момента начала ее очередного реформирования!) и поиском инвестиционных стимулов развития отечественной оборонной промышленности, по мнению ряда экспертов, можно охарактеризовать как «научная дипломатия». Поиск компромиссного решения, баланса приоритетов, золотой середины, сродни прохождению между Сциллой и Харибдой… Как же не пожелать мудрости, терпения и сил Тем, кто отважился на решение этой непростой задачи!!

Выводы и предложения:

1.«Системная интеграция» в Науке невозможна без привлечения ученых наиболее дефицитной возрастной группы «от 40 до 49». Для этого в нормативно-правовой базе необходимо обязательно изменить возрастные границы для определения «молодой ученый» - с 35 до 40 лет для кандидатов наук, и с 40 до 45 лет – для докторов наук. В качестве дополнительных стимулов возможно приглашение их к руководству научными лабораториями с перспективой подготовки на должности директоров академических и оборонных институтов.

2.Для повышения уровня эффективности взаимодействия предприятий ОПК РФ целесообразна оптимизация инфраструктуры «управленческих» отраслевых институтов. В частности, для минимизации бюджетных расходов «в посткризисных условиях» необходимо объединение однотипных оборонных отраслевых ЦНИИ и ВНИИ с идентичными функциями и задачами. Процедуры «системной интеграции» отраслевых ЦНИИ и ВНИИ желательно сопровождать комплексным аудитом их финансовой деятельности за отчетный период, установленный законом.

Год 2014 – не только год Олимпиады в Сочи. Восьмого февраля, в День российской науки, старейшая отечественная академия – Российская академия наук – отметила 290-летие! Множество научных мероприятий будут проходить в этот год в РФ, и в частности, в Москве. Среди них особо следует особо отметить Нефтегазовую Олимпиаду – Двадцать первый Мировой нефтяной конгресс,– и Сороковую Юбилейную Ассамблею КОСПАР на базе МГУ им. М.В.Ломоносова. Инвестиционным аспектам этих проектов будет посвящена следующая публикация.