Версия для печати
Вернуться к списку

РАНЫ РАН

... Последнее время Российскую академию довольно часто упрекают в неэффективности. В прессе муссируются слухи о том, что Академию наук могут вообще закрыть. Увы, все может быть. Но тот, кто мечтает о разгоне, должен представлять его последствия. В России серьезной науки, науки фундаментальной не осталось практически нигде, кроме как в академии.

А все блага современной цивилизации держатся на прежних и нынешних достижениях науки. Возьмите радио. В его основе лежит идея выдающегося русского ученого Попова, Маркони лишь ее материализовал, организовав огромный бизнес. Так и во всем. Нефть и газ, на которых держится бюджет, тоже результат фундаментальных исследований ученых-геологов, в первую очередь РАН. А оборона страны, которая требует притока все новых научных идей? Да без науки мы просто перестанем понимать, что в мире происходит.

Да, я согласен, чтобы эффективнее использовать те небольшие средства, которые государство выделяет академии, чтобы отдача от науки была большей, чтобы, наконец, удержать нашу науку на передовых рубежах, реформа необходима. Меня только смущает, почему для нашей науки реформа, как правило, означает крушение.

Судите сами. Что предлагает нам Министерство образования и науки? Еще в позапрошлом году чиновники написали концепцию, где провозгласили - наука в стране неэффективна, численный состав ученых избыточен. Вполне хватит 100 -200 институтов. Причем большая часть документа была посвящена порядку приватизации земли, зданий и имущества, используемых наукой. Но мы видим, что на наших глазах огромные потери понесли отраслевые институты. Чтобы представить масштаб урона, я позволю себе напомнить: в советское время академии доставалось всего пять процентов бюджетного финансирования науки. Примерно столь же поступало в вузы, а все остальное получала отраслевая наука. После приватизации отраслевые институты либо простаивают, либо вовсе исчезли. Теперь в их зданиях зачастую расположены банки, казино, бары.

И у меня есть немало оснований предположить: та же участь после приватизации ожидает академию. А это более 400 ведущих научных институтов страны, начиная от Санкт-Петербурга и заканчивая Владивостоком. Мы, ученые, пришли к выводу: по большому счету судьба науки мало кого волнует. Интерес один: как прибрать к рукам здания и землю. Скажем, вдоль Рублевского шоссе более тысячи гектар лесных угодий. Они приписаны к Институту лесоведения РАН. Это легкие Москвы, их надо беречь как зеницу ока. Кроме того, есть кусок земли на Ленинском проспекте, где по рыночным ценам квадратный метр стоит тысячу долларов. По закону "О науке и научно-технической политике" все это - федеральная собственность, и мы не позволяем ее растащить. Однако находятся охотники "подправить" закон, сделать так, чтобы мы стали сговорчивее. И при том не стесняются в выборе средств. Академию душат всевозможными налогами - на землю, имущество.

Скажем, в радиообсерватории нашего института в городе Пущино установлены приемники, которые ловят электромагнитное излучение из космоса. В прошлом году налог на землю подняли до 18 рублей за квадратный метр, а там участок - в 120 гектаров. На все научные изыскания обсерватория тратит меньше, чем этот совокупный налог. Абсурдность ситуации заключается в том, что собранные деньги поступают в бюджет, а мы сами финансируемся из бюджета. Нигде в мире государственные научные учреждения не облагаются налогами.

Не лучшим образом дело обстоит и с применением налога на имущество. Мы купили прибор за миллион долларов. При этом 2,4 процента его стоимости должны ежегодно отдавать налоговикам. А где нам взять такие деньги? Из бюджета? Но там нет такой строки для оплаты. Складывается абсурдная ситуация: церкви и тюрьмы по этому закону от налога освобождены. Мы просили: пожалуйста, приравняйте Академию наук к тюрьме! Не уговорил и. Вот уж поистине по пословице выходит - от сумы да от тюрьмы не отказывайся. Не приравняют нас к тюрьме - придется пойти с сумой.

При принятии закона нам обещали: эти расходы компенсируют из бюджета. Но деньги ожидаются с третьего квартала, а налоги надо платить раньше. Из-за нестыковки двух ведомств - финансового и налогового - эти налоги достигают огромных размеров. В этом году компенсации налога нет до сих пор, хотя уже конец лета. В двух выдающихся институтах Урала - электрофизики и физики металлов, который был создан учениками академика Иоффе, - идет уже опись имущества за долги. И вот что характерно: если первоначально шла речь о концепции управления наукой, то в итоге на свет появилась концепция управления имуществом науки. Чиновники откровенно показали, что им надо.

А теперь, что касается упреков в нашей неэффективности. Позволю себе снова использовать русскую поговорку - по доходу и расход. Говорят, что доля нашей наукоемкой продукции на мировом рынке составляет всего три десятых процента. Так ведь мы и получаем копейки! Англичане, японцы вкладывают в науку в год по 100 миллиардов долларов, да еще через фонды столько же добавляют. А у нас в этом году на всю науку России 2,7 миллиарда долларов, из которых менее трети идет на фундаментальные исследования. Вся академия с сотнями институтов финансируется как один университет в США.

И несмотря на то по количеству научных публикаций, престижных премий, в том числе нобелевских, на единицу вложенных средств у нас показатели выше, чем в некоторых странах "восьмерки". Хотя многие ученые уехали, мы все же сохранили лидирующие позиции по теоретической физике, математике, геологии, астрономии, биологии, химии.

Нас упрекают, на рынок выходит мало академических разработок. Но наша главная задача - фундаментальные исследования. Мировой опыт свидетельствует: только 5 процентов разработок имеют коммерческий успех. Конечно, фундаментальные исследования надо ориентировать на решение конкретных задач. Например, РАН совместно с "Норильским никелем" и компанией "Новые энергетические проекты" занимается большой программой по водородной энергетике. Разработаны пилотные образцы энергетических установок. Они будут востребованы там, где города и поселки не подключены к Единой энергосистеме. Считается, что нефти и газа нам хватит на 100 лет, угля - на 400. Так что надежда на водород, который можно получать на месте из воды.

Вот вам конкретный пример отдачи. Когда ученым дали деньги, поставили конкретную задачу - они сделали мощный прорыв. Причем всего за три года.

Поверьте мне и мировому опыту: спрос на фундаментальные и прикладные работы обязательно возникнет при возрождении промышленности, при выходе на мировой рынок. Главное, чтобы этот спрос не возник тогда, когда спрашивать будет не с кого. Вот нас упрекают еще и за то, что в наших рядах мало молодых ученых: средний возраст академиков 60 лет. Вообще должен отметить, что все эти наезды напоминают мне аргументы крыловского Волка к Ягненку - "Ты виноват уж тем, что хочется мне кушать!" Вот и нас хотят скушать и ищут повод, как это лучше сделать. А я вам так скажу: во Французской академии, в Национальной академии США, в Королевском обществе Великобритании средний возраст еще выше, чем у нас. Бывшему первому вице-президенту Академии наук Котельникову было 95 лет, когда он написал книгу по квантовой механике и получил международную премию за знаменитую "теорему Котельникова". Академия - не клуб культуристов, здесь надо работать головой.

Мы понимаем, что проблема есть, - ввели при выборах в РАН специальные "молодежные квоты". Сейчас самому молодому академику - около 40 лет. Он биолог.

Проблема заключается в другом. Как привлечь молодежь в науку при таком финансировании. Кто пойдет работать за 3 тысячи рублей? Причем это зарплата старшего научного сотрудника, у младшего еще меньше. А у большинства - семьи. Сегодня в науке остаются только фанатики. И мы делаем все, чтобы их удержать: создали фонд поддержки, просим денег у олигархов. В Физическом институте, несмотря на сокращение штатов, ни одного молодого человека без согласия дирекции не увольняют.

Начиная с 90-х годов, Россия потеряла половину ученых. Доктора наук торговали на рынках. Многие подались в бизнес или за границу. Оттуда внимательно наблюдают за нашими перспективными учеными и после многообещающей публикации зовут к себе. Любой институт в США и Европе мечтает даром получить готового доктора наук. И многие едут не корысти ради, а как раз потому, что хотят остаться в науке. За границей для ученого условия работы гораздо лучше.

И все же, несмотря на эти негативные явления нашей современности, не надо забывать, что в академии собраны лучшие умы, тысяча академиков и членкоров. Именно к ним обращается правительство с вопросами государственной важности. Например, РАН участвовала в разработке документов по реформированию РАО ЕЭС, разрабатывала концепцию национальной политики в России и проводила совещания по этому поводу с участием президента. Недавно президент РФ согласился с предложением РАН, разработанным учеными-геологами Сибири, о переносе трассы нефтепровода в районе озера Байкал. Можно привести много других примеров. К сожалению, когда речь идет о реформировании самой науки, нас практически не спрашивают. В этом корень многих проблем.

Недавно я побывал в Женеве, где ставят масштабный эксперимент. Он наглядно продемонстрирует, что могут ученые, объединенные четко поставленной задачей. Европейская организация ядерных исследований (ЦЕРН) создает уникальный гигантский ускоритель заряженных частиц. Проект интернациональный, в нем участвуют десятки тысяч ученых из 33 стран мира. В их числе 500 наших ученых изо всех ядерных институтов России. Отмечу, что без вклада нашей страны проект просто бы не состоялся. Сама идея в основе российская. Сверхзадача проекта: найти новую частицу "бозон Хиггса". Если это произойдет, мы разгадаем загадку происхождения и существования Вселенной. Ни больше ни меньше.

А ученые ФИАНа участвуют в проектах двух гигантских детекторов, каждый высотой с 15-этажный дом. Попутно российские ученые придумали, как сварить алюминий и конструкции из бронзы. Наши люди вообще уникальны: они многостаночники, универсалы, работают и головой, и руками.

Но, увы, катастрофически не хватает средств, испокон веков на Руси так было, о том еще и Ломоносов сетовал. Человек академических знаний, а ходил в потрепанном кафтане. А нашим олигархам, в руках которых сосредоточены огромные средства, нет никакого интереса в развитии и поддержке фундаментальной науки. Им важно делать деньги. Он вложил их в дом или отель, через год имеет двойной доход. А что он получит от частицы "бозон Хиггса" , которая живет триллион триллионных долей секунды? Даже если найдутся желающие купить, продать не успеют.