КАПИТАЛ АРКТИКА

Такая демонстрация силы важна не только для продвижения интересов конкретных энергетических компаний, она позволяет государству более уверенно чувствовать себя в арктической гонке, которая с каждым годом лишь набирает обороты. Отказаться от освоения углеводородных богатств шельфа – значит расписаться в собственной геополитической несостоятельности. В 1990-е годы, помнится, небезызвестный Егор Тимурович Гайдар уверял, что северные города не нужны российской экономике: они, мол, «экономически неэффективны и все равно умрут».

Теперь же освоение Крайнего Севера становится национальным проектом развития, равного которому по масштабам на данный момент просто не существует. Не случайно в апреле этого года президент Путин принял решение о создании специального Министерства по делам Арктики. По мнению экспертов, арктический проект не только позволит оживить полярные регионы, но и способствует реиндустриализации страны, приведет к так называемой углеводородной технологической революции.

Ставки в большой арктической игре очень высоки. Согласно докладу Американского геологического комитета, Континентальный шельф Арктики содержит до 30 процентов всех шельфовых запасов углеводородов в мире и добыча даже 1/10 части ресурсов сулит порядка 2,5 трлн долл. США в современных ценах. «Арктика еще не до конца изучена. Но то, что нам известно, позволяет говорить об огромных запасах сырья, – отмечает заместитель директора Арктического и Антарктического научно-исследовательского ин­ститута Александр Данилов. – Был такой, ушедший уже из жизни, выдающийся геолог, академик Игорь Сергеевич Грамберг, который называл Северный Ледовитый океан сплошным нефтегазоносным бассейном. И данные, которые мы получаем сейчас, лишь подтверждают эту точку зрения».

По словам заместителя директора Института проблем нефти и газа РАН Василия Богоявленского, Карское море, где в этом августе планируется пробурить первую разведочную скважину, «является одним из самых крупных нефтегазоносных регионов мира». «Коэффициент успеха бурения здесь на протяжении почти 30 лет равен 100%, – отмечает эксперт, – и я не знаю таких аналогов».

АРКТИЧЕСКАЯ ГОНКА

В прошлом веке пик интереса к Арктике пришелся на сороковые–пятидесятые годы, и в первую очередь объяснялось это стратегическими расчетами противников по «холодной войне». СССР намного больше, чем Соединенные Штаты, преуспел в освоении полярных регионов, а перспектива развертывания советских бомбардировщиков на аэродромах Арктики во многом предотвратила угрозу ядерной войны в начале пятидесятых годов.

В эпоху «холодной войны» СССР пользовался относительным преимуществом в Арктике, прежде всего потому, что располагал самым мощным ледокольным флотом (у СССР было 20 ледоколов, у Канады – 12, Соединенные Штаты же до последнего времени располагали всего одним ледокольным судном).

Сейчас ситуация меняется. Америка вкладывает миллиарды долларов в строительство ледоколов, проводит в Арктике регулярные военные учения, усиливает свое военное присутствие в регионе, наращивая в том числе силы противоракетной обороны на Аляске и прилегающих островах Алеутской гряды.

В январе 2009 года в Вашингтоне была опубликована президентская директива под номером 66, в которой делались весьма воинственные заявления: «США отстаивают в Арктике фундаментальные национальные интересы в сфере безопасности, стремятся доминировать в регионе и осуществлять стратегическое сдерживание соперников». Тот же тезис американская администрация повторила и в документе под названием «Национальная стратегия в Арктике», утвержденном в мае 2013 года.

Другие арктические страны также усиливают военное присутствие в Ледовитом океане. Еще в 2009 году Дания объявила о создании особого арктического военного командования и сил быстрого реагирования, способных действовать в условиях Крайнего Севера. Норвегия, в свою очередь, перенесла ставку командования за полярный круг.

Правда, и Россию не обвинишь в бездействии. Еще в 2011 году было приняло решение о формировании специальных «арктических бригад», а в 2014-м создана Арктическая группировка Вооруженных Сил РФ. Вдоль трассы Северного морского пути строятся объекты для базирования боевых кораблей и пограничных служб, восстанавливаются аэродромы и причальные сооружения на Земле Франца-Иосифа и Новосибирских островах. Несколько месяцев назад были проведены маневры с высадкой десанта в критически низких температурных условиях. Кроме того, создается многоцелевая космическая система «Арктика», которая будет состоять как минимум из четырех спутников.

Сейчас уже мало кто сомневается, что в XXI веке Арктика станет одним из основных источников энергоресурсов и ключевым транспортным узлом планеты. Вспомним «Путешествие капитана Гаттераса» – роман Жюля Верна о морской экспедиции к Северному полюсу. Герои Верна открыли на Крайнем Севере теплое море, кишащее рыбой и другими морскими обитателями. Так вот, спустя полтора века картина, нарисованная писателем-фантастом, вполне может стать реальностью.

По мнению ряда ученых, глобальное потепление вызывает масштабное таяние арктических льдов. И если этот процесс продолжится, эпитет «ледовитый» из названия Северного Ледовитого океана придется убрать. Только в 2007 году растаяло около миллиона квадратных миль льдов, и ледяной покров океана составляет сейчас не более половины от уровня, зафиксированного в 1950 году. В 2007 и 2008 году Северо-Восточный арктический проход в течение двух недель был свободен ото льда. В августе 2009 года впервые в истории два немецких коммерческих судна, сопровождаемые ледоколами, совершили рейс по маршруту Владивосток – Нидерланды по Северному морскому пути. А в июле 2010 года два российских нефтяных танкера прошли по маршруту Мурманск – Чукотка. Существуют прогнозы, согласно которым, начиная с 2015 года, в полярной зоне начнутся безледные летние периоды.

Это означает, что Северный морской путь будет наконец открыт для коммерческих судов. А ведь он на 5 тысяч морских миль короче маршрута, проходящего через Суэцкий канал. Перспективы арктического судоходства позволят также переориентировать восточноазиатские государства, прежде всего Китай, на импорт нефти из России (на данный момент большая часть «черного золота» поступает в КНР через узкий и перегруженный Малаккский пролив).

Теперь что касается освоения Арктического шельфа. В настоящее время этот процесс регулируется Международной конвенцией ООН по морскому праву, подписанной в 1982 году. Согласно этой конвенции, страны имеют право вести хозяйственную деятельность в радиусе 200 миль от своего побережья. (Данная зона может быть расширена еще на 150 миль, если научно доказано, что континентальная платформа является продолжением территории определенного государства.) Россия претендует на 1,2 млн квадратных километров шельфа Северного Ледовитого океана (около 45% его площади) и добивается прав на разработку находящихся на шельфе углеводородов. Как известно, сейчас в регионе ведутся споры между РФ, Данией и Канадой по поводу принадлежности хребта Ломоносова. Пока России удается успешно защищать свои права. (В августе 2007 года, как мы помним, российские подводники установили титановый флаг страны на спорных территориях.)

Помимо членов Арктического совета – России, Канады, США, Норвегии, Исландии, Дании, Швеции и Финляндии, – интерес к полярным территориям проявляют сейчас и те государства, которые вроде бы не имеют ничего общего с Крайним Севером. Китай, например, открыл недавно исследовательскую станцию на Шпицбергене и дважды отправлял в северные моря ледокол «Снежный дракон».

Тем не менее пока у России есть определенные конкурентные преимущества в арктической гонке. Российская Арктика обеспечивает 11% национального продукта РФ и составляет 22% в общем объеме экспорта страны. Россия активнее других приполярных стран занимается научным освоением региона. Нынешнее поисковое наступление на Арктику напоминает натиск, предпринятый Советским Союзом в 1980-е годы. Только этим летом должны состояться походы российских судов в район Земли Франца-Иосифа, Северной Земли, к Новосибирским островам и острову Врангеля.

«Россия борется как лев. Если и существует страна, определяющая будущее Арктики, то это, безусловно, РФ», – пишет в своей книге «Будущая история Арктики» австралийский геополитик Чарльз Эммерсон.

ТЕХНОЛОГИЧЕСКАЯ РЕВОЛЮЦИЯ

Очевидно, что освоение Арктического шельфа является серьезным технологическим вызовом и требует нестандартных производственных решений. Некоторые эксперты даже сравнивают работы в Арктике с покорением космоса. «Легкие» ресурсы, так сказать, сливки, или уже давно сняты, или вот-вот на исходе, – заявил на питерском форуме Владимир Путин. – Поэтому приходится вовлекать в разработку ресурсы, которые традиционно считались экономически малоэффективными».

Без современных продвинутых технологий на шельф лучше даже не лезть. И судя по всему, государство это очень хорошо понимает. Не случайно президент лично (по телемосту) участвовал в запуске платформы «Беркут», которую специалисты окрестили «революционным технологическим проектом».

«Мы не можем довольствоваться устаревшим оборудованием, рассчитывая сэкономить там, где экономить категорически не рекомендуется, – заявил в интервью «Совершенно секретно» руководитель Санкт-Петербургского регионального отделения «Российского союза инженеров» Олег Семёнов. – Нам нужны прорывные новые технологии, а не старая рухлядь вроде платформы «Приразломная». В отличие от «Беркута», в ходе изготовления которого было установлено несколько отраслевых мировых рекордов, верхняя часть «Приразломной» срезана с выведенной из строя американской платформы «Хаттон», построенной еще в 1984 году. Если мощности «Беркута» позволяют выстоять даже при цунами, «Приразломная» не выдерживает и сильного шторма (однажды платформа уже не справилась с 7-балльным штормом с высотой волн до 5,5 метра и у нее сорвало эвакуационный трап). На основание «Беркута» для дополнительной защиты от льдин «надет» так называемый ледовый пояс; днищевые секции «Приразломной» формировались несколько десятилетий. Они морально устарели».

Нельзя отрицать, конечно, что пока российские компании рассчитывают на опыт и технологии иностранных партнеров. Однако со временем необходимо будет задуматься о развитии собственных проектов. «Беркут» – установка уникальная, – говорит Василий Богоявленский, – однако она далеко не полностью спроектирована российскими инженерами. Нефтегазодобывающие компании должны увеличить вложения в производство таких установок в России. Нам нужны воля, прагматизм и патриотический настрой. В 1980-е годы нам уже удалось совершить прорыв. Было налажено производство судов и буровых платформ в стране. Но сейчас, к сожалению, мы в основном бурим, привлекая зарубежные буровые установки. С учетом того, что серьезная отдача от арктических месторождений наступит не раньше, чем через 10 лет, я думаю, мы успеем наладить за этот период производство большей части технологического оборудования для освоения шельфа. Известно, например, что в этом направлении активно работает компания «Роснефть».

В первую очередь, конечно, речь идет о проекте строительства судостроительного комплекса «Звезда» на Дальнем Востоке, который давно уже пользуется особым покровительством президента «Роснефти» Игоря Сечина. На заводе «Звезда» планируют строить суда снабжения и обеспечения добычи, а также сложную морскую технику: полупогружные и самоподъемные буровые установки.

Разрабатывается также проект передвижной буровой платформы с гравитационным основанием, способной выдержать экстремальные ледовые, ветровые, волновые и температурные нагрузки. Одну такую платформу – «Большая Медведица» – начали строить уже несколько лет назад.

Кроме того, на шельфе планируется создать многоуровневую систему управления скважинами, в которой будет заложена возможность передачи всех необходимых телеметрических данных: о температуре, давлении, сейсмической активности и экологической обстановке в районах добычи.

Проводятся уникальные научные исследования. По заказу Арктического научно-проектного центра (совместное предприятие «Роснефти» и Exxon Mobil) ученые изучили ледовые условия в море Лаптевых, Карском и Восточно-Сибирском морях, установили на айсберги специальные датчики, позволяющие отследить траекторию их дрейфа, исследовали морское дно и максимальные кили торосов. «Мы не раз говорили о том, что ученые должны обогнать в Арктике бизнес, – отмечает заместитель директора Института географии РАН, руководитель российской рабочей группы Международного арктического научного комитета Аркадий Тишков, – и вот теперь, похоже, наша идея воплощается в жизнь. Государственные компании готовы вкладываться в освоение Севера, проводить масштабные геологические, климатические, метеорологические исследования, инвестировать средства в природу, развивать программы по сохранению биоразнообразия и расширять знания о свойствах ледовых образований и современном состоянии морских экосистем».

Теперь на арктическом шельфе может быть создана система управления ледовой обстановкой, которая обеспечит безопасность при вывозе нефти из северных морей и позволит проектировать сооружения для бурения на глубине свыше 150 метров.

Разумеется, пока такая возможность еще существует, российские компании должны учиться у западных партнеров. У той же Exxon Mobil – богатый опыт бурения в условиях Крайнего Севера, в частности на Аляске, в Гренландии и на канадском шельфе. В русле реки Маккензи на Аляске компания начала промышленную добычу нефти еще в 30-е годы прошлого века, а в 1966 году установила первую морскую ледостойкую платформу, способную противостоять айсбергам. Именно Exxon осваивает самую северную на сегодняшний день морскую скважину в норвежском секторе Баренцева моря. Именно специалисты Exxon вводят в эксплуатацию сверх­современные буровые установки на Сахалине.

Не имеют аналогов в мире и технологии, которые использует при бурении норвежская компания Statoil. «В дне формируются кусты скважин, – рассказывает об опыте норвежцев академик Николай Лаверов, – на них оборудуется автоматизированная станция, а всей системой управляет платформа».

Совсем уж фантасмагорическую картину освоения шельфа рисует вице-премьер российского правительства Дмитрий Рогозин. «Наш путь, – пишет он в «Российской газете», – в создании подводных технологий автономного освоения арктических месторождений. Автономного – значит, максимально роботизированного и не зависящего от средств обеспечения на поверхности. Это будут безлюдные многомодульные комплексы с полным производственным циклом, целые подводные «города» со своим транспортом, энергоснабжением, линиями связи. Основными элементами этих комплексов станут подводные суда разведки и суда-носители, средства бурения, добычи и подготовки продукции, энергообеспечения, эксплуатации и ремонта».

Не исключено, действительно, что со временем российские технологические разработки не будут уступать, а может быть, даже и превзойдут иностранные образцы. В конце концов, Россия всегда славилась своей инженерной мыслью. Первый нефтепровод, насосы для перекачки нефти, первый трубопровод для транспортировки керосина, резервуары для хранения нефтепродуктов, первые наливные баржи, метод крекинга – все это в первой половине XX века было разработано именно в России. И если страна всерьез намерена участвовать в арктической гонке, вскоре должны появиться современные установки для офшорного бурения, полностью созданные российскими инженерами.

Что же касается разговоров о «нефтяной игле», «нефтяном проклятии», которое якобы превращает страну в некий сырьевой придаток, они представляются абсолютно бессмысленными перед той волной технологического обновления, которая необходима для освоения континентального шельфа. По мнению экспертов, арктический проект позволит сформировать новую инновационно-сырьевую модель экономики, создав спрос для различных отраслей российской промышленности – судостроения, машиностроения, транспорта и металлургии.