К спорам о фундаментальности науки
30.06.2022
Источник: НГ, 30.06.2022, От редакции
Сегодня уже не отделить
академические исследования от прикладных технологий
Что
такое фундаментальная наука и как она соотносится с прикладной наукой
(научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы, НИОКР); какое должно
быть соотношение между ними; критерии определения этого соотношения – эти
вопросы всегда были и остаются одними из самых дискуссионных. В России
особенно.
По
экспертным оценкам, к концу второго десятилетия XXI века доля «экономики знаний»
в ВВП составляла: в РФ – 15%, в странах G7 – 35%. Соответственно доля НИОКР в
этих показателях – 1 и 2,5%; вклад информационно-коммуникационных технологий –
4 и 12%; биотехнологий – 5 и 12%; образовательной системы – 4 и 8%.
Отсюда
– законный и часто звучащий вопрос: зачем государству фундаментальная наука?
Проблема, возможно, в том, что в данном контексте речь идет не о
фундаментальной науке, а о «науке учебников». В учебниках – знания, необходимые
для проведения НИОКР; фундаментальные исследования занимаются сферой
принципиального незнания, то есть непознанного.
Фундаментальной
наукой (в России она традиционно ассоциируется с Академией наук) мы всегда – и
законно – гордились. Достижения в прикладных областях – в тех сферах, с
которыми непосредственно и ежедневно соприкасается рядовой обыватель, – с ходу
и припомнить-то непросто. А после 24 февраля нынешнего года с этим очевидным
фактом спорить уже в принципе невозможно. И это даже вынося за скобки такую
продукцию, как чипы и сложные лекарства.
«Наука...
свободна и никаких рамок не терпит... организация научной работы должна быть
предоставлена свободному научному творчеству русских ученых, которое не может и
не должно регулироваться государством. Бюрократическим рамкам оно не поддается»
– это концептуальное утверждение высказал в 1917 году академик Владимир Вернадский.
Спустя
100 лет концепция изменилась. Академик, директор Объединенного института
ядерных исследований Григорий Трубников на встрече премьер-министра Михаила
Мишустина с членами Экспертного совета при правительстве предложил обсудить
«модель общественного договора между государством и наукой». Основная мысль:
наука работает по нужным государству направлениям в обмен на повышение базового
финансирования. Отсюда следует: наука – основа развития и безопасности, поэтому
здесь главным является государство, а не ученые.
Возможен
ли баланс между этими двумя точками зрения на фундаментальные исследования?
Несомненно. Сегодня фундаментальное знание сплошь и рядом появляется буквально
из потребностей технологий. Создание тех же вакцин против COVID-19 – это
фундаментальная наука или технологии? По-другому: где здесь кончается
фундаментальная наука и начинаются технологии (и наоборот)? По большому счету
никто уже всерьез и не задумывается над этим. Может, это и неправильно с
науковедческой точки зрения, зато проблем с внедрением не возникает.
По-видимому, мы вступили в эпоху, когда уже никакими клещами не отодрать (и не
различить!) фундаментальную науку от прикладных технологий.
Еще
в начале нулевых западные эксперты прогнозировали, что академическая наука
«станет похожа на индустриальные исследовательские институты – все разумно,
мобильно, но жестко сфокусировано на продукции и прибыли». Сегодня мы слышим
фактически парафраз этого в недавнем интервью президента РАН Александра
Сергеева: «Мы в академии проводим фундаментальные исследования, совершаем
открытия… Кто поможет этой теоретической информации стать технологией?
Корпорации. Кто по этой технологии способен произвести продукт? Бизнес». В
общем, теоретические знания должны порождать создание новых продуктов и
приносить прибыль.
Если
мы соглашаемся с этим, то в практическом плане нас ожидает уже в ближайшее
время реформа науки (де-факто), по сравнению с которой реформа де-юре Академии
наук 2013 года покажется легкой разминкой