Юбиляр академик Велихов о науке, прогрессе и человеке

http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=a347ef9e-0962-4881-ad2b-e3626184a440&print=1
© 2024 Российская академия наук

Академика Евгения Велихова представлять не надо. Он – учёный того поколения титанов, которые во многом создали новую природу нашей цивилизации

Это атом, ядерная энергетика, информационные технологии, термоядерный синтез и термоядерная энергия. Сегодня это нано-, био- и когнитивные технологии, одним из центров передового развития которых стал Институт атомной энергии имени И.В.Курчатова, президентом которого с 1992 года является Евгений Велихов. Сегодня ему исполняется 75 лет. И эти 75 лет – воистину история величайших взлётов российской науки – и, к сожалению, её падений. Об истории, заслугах и неудачах российской и мировой науки академик Велихов разговаривал с обозревателем ИТАР-ТАСС Александром Цыгановым.

ВОПРОС: Многие говорят, что российская наука деградировала. Она лишь едва обгоняет бразильскую по рейтингу цитируемости. Мы давно не слышали о крупных, мирового уровня открытиях российских учёных. Нобелевских лауреатов у нас раз-два и обчёлся. Но действительно ли российская наука прошла точку невозврата? Или сохраняется потенциал, который однажды даст о себе знать, который однажды выстрелит? И что нужно для того, чтобы этот всплеск случился?

ОТВЕТ: Конечно, недофинансирование науки, деградация научной инфраструктуры есть. Во многих делах мы упустили инициативу, что очень обидно. Например, в космосе. При значительном количестве запусков никакого серьёзного научного вклада от них нет. По некоторым другим отраслям науки – то же самое.

Конечно, с одной стороны очевидно, что свою роль играет отношение государства к этому вопросу. При прежней социально-экономической модели активно занимались строительством 5-метрвоого телескопа, радиотелескопа и так далее. Сегодня государству не до того. Но с другой стороны, видна явная неэквивалентность той организации науки, которая существует сегодня. А за неё отвечает, в частности, Российская академия наук. Но здесь и начинаются проблемы: в РАН сейчас налицо беда стареющей организации. Она перестаёт отслеживать цель. Каждый тащит в свою сторону и в результате нет движения. Всё расползается по углам, растёт энтропия. Это очень печальная вещь.

И ещё: за это ведь надо ответить, ответить за 20 лет бесплодных усилий, в которые вложено столько труда и денег. Надо спросить с тех людей, которые 20 лет руководили фундаментальными исследованиями. А то получается, что во всём виноват либо премьер-министр, либо президент.

Но есть и другая сторона. Возьмём тот же крупный проект ИТЭР. Вся идейная база, основа - вся российская. Сегодня этот проект в значительной степени опирается на нашу напористость и на наш подход. И российская наука играет здесь большую роль, значительно превышающую наш финансовый вклад.

ВОПРОС: А подходит ли пример? Когда-то именно мы шли если не во главе, то вровень с США в области термоядерных исследований. Первыми, ещё в 1955 году, создали токамаки – устройства для удержания плазмы в магнитном поле. В 1968 году добились температуры плазмы в 10 млн градусов. В 70-е годы они гремели. А дальше? Куда они делись? И почему мы занимаемся новым международным проектом экспериментального термоядерного реактора ИТЭР – ведь Россия там лишь один из семи участников?

ОТВЕТ: Верно. И позже мы оставались первыми. Ещё в 3 февраля 1976 года было сообщено, что в Курчатовском институте на "Токамаке-10" впервые в мире получена мощная термоядерная реакция. То есть была достигнута температура термоядерного синтеза. И, собственно говоря, мы, учёные, тогда своё дело сделали. Мы продемонстрировали реакцию, продемонстрировали технологию, сверхпроводящие катушки. И станцию мы спроектировали. В Сосновом Бору под Петербургом должна была стоять. Словом, всё можно было сделать. Но нужно ли? Ведь это означало построить новую промышленность, новую энергетику. Это сотни, тысячи гигаватт, это огромные затраты. Когда мы это всё прикинули, я понял, что сами мы не справимся. Одной стране этого было не освоить - тем более при той, уже разрушавшейся организации всего хозяйства.

Но тогда ведь не только мы - тогда все серьёзные страны: США, Англия, Япония - думали, что справятся сами. Поодиночке. И никто не справился. Как выяснилось, не хватало им нашей российской напористости в этой области. Не было у них критической массы. Так что проект токамаков хоть и развивался, но на довольно низком уровне во всём мире.

Так и выяснилось, что такой этап требует совсем другого уровня организации, финансирования. Надо было договариваться с другими странами - с учёными, прежде всего, - об организации совместных работ. И мы договорились. Ведь отношения между учёными были прекрасные. С руководителями американской термоядерной программы мы даже ориентировочный график дальнейших работ согласовали и начали пробивать. Это был 1978 год. Но там уж началась афганская война. Тогда отношения у нас в корне испортились. И далее много задерживалось из-за политики, из-за разногласий между СССР и США. И так оно до горбачёвской эпохи продолжалось.

Ну, а там уж начали договариваться о работах на новом уровне. Потому что в общем, дело-то дорогое. Вот мы видим сейчас: чтобы построить экспериментальный термоядерный реактор – нужно затратить 20 миллиардов евро. Один лишь проект ИТЭР стоил 2 млрд долларов! Потому что приходилось делать все полномасштабные проекты, испытывать их. Другого пути просто не было - до сих пор невозможно всё смоделировать на компьютере, а уж тогда…

ВОПРОС: А как же хватало на подобные проекты денег в разрушенной войной России? И на атом, и на ракеты, и на химию – и ведь тоже везде создавали практически новую промышленность, создавали с нуля…

ОТВЕТ: Тогда отношение к науке было другим. Ведь если посмотреть, историю, то, собственно, многие тогдашние отрасли промышленности учёные и создавали. Катализ, химия, искусственное топливо, искусственный каучук - кто был во главе этой химической промышленности? Академик Ипатьев. Кто возглавлял концерн, который занимался органическим синтезом, лежащим в основе фармакологии, то есть, по сути, создавал фармакологическую промышленность? Академик Чичибабин. Кто создал телевидение, телевизионную промышленность? Академик Зворыкин. Кто создал геологическую промышленность? Академик Ферсман. Нашу компьютерную промышленность создавал академик Лебедев. Атомная промышленность вышла, как Афродита, из головы Курчатова.

То есть наука очень естественно участвовала в развитии промышленности. Более того, хорошие учёные, как показывает история, умело отбирали и хороших чиновников. Например, Менделеев нашёл Нобеля, и они создали великолепную промышленность. Всех вытеснили и захватили вообще полмира. Сталин в помощь Игорю Васильевичу дал своего главного инженера – Малышева. Он создал танковую промышленность, затем атомную, создал промышленность подводного атомного флота. И получилось, что эта самая фундаментальная наука дала огромную прибыль.

ОТВЕТ: Вот пример. Наш Курчатовский институт был инициатором, а затем и движущей силой создания промышленности и всего атомного подводного флота России. Я сам был на «Севмаше» 70 лет назад, когда его начали строить. Тогда он стал самым большим заводом мира. Кстати, мой отец руководил там монтажом цеха. Самое интересное, что эти конструкции, из которых построен цех, были смонтированы за 25 дней. Мощные стальные конструкции.

Так вот: в этом цеху было построено более 100 подводных крейсеров. Но дальше пришли времена, когда производство подводных лодок упало почти до нуля. А модности-то остались! И мы предложили освоить строительство здесь нефтяных платформ для шельфа. Поначалу все были против, но в 90-е годы увидели, что можно остаться вообще без такой промышленности. И Ельцин, надо отдать ему должное понял и поддержал. Так возник проект "Росшельф".

А потом, к сожалению, эта программа рухнула. И по сути, только по той причине, что у некоторых людей, называвшихся менеджерами, появилось желание быстро разбогатеть.

Думаю, это была также одна из ряда причин, по которым это научное участие в создании и развитии промышленности начало разрушаться. Ещё в советское время. Уже тогда появилась тенденция постепенной замены учёных на то, что ныне называется менеджерами. Это нормальная деградация, она происходила во всём мире. У людей, которые имеют чиновничий ум, появляется мысль: зачем они сейчас нужны, эти учёные? Вот давайте, наука пусть всё сформулирует, а менеджеры всё осуществят. Пусть себе учёные занимаются своей наукой, а в области управления мы и так всё знаем.

Но это бред сивой кобылы. Наука познаёт законы, это её задача. Но дальше за наукой есть огромный корпус инженеров. Ещё во времена моей молодости не различали - фундаментальная наука, прикладная, - учёный работал в связке с инженером.

Так что знать-то чиновники знают, но далеко не всё. И организовать толком ничего не могут. Потому что организация промышленности тесно завязана на научные знания, она исходит из них.

Проблема в том, что понимание не приходит только через чтение книг. Людей надо выращивать. Наука это умеет, заставляя их добывать новое знание.

ОТВЕТ: Ну, это, скорее, обучение уже накопленному знанию, внушение уже имеющегося опыта. А понимание законов природы ли, управления ли – повторюсь - не приходит из чтения книг. Нельзя взять ребёнка, месяц натренировать и превратить его в музыканта Рихтера. Даже чтобы просто играть на инструменте, десять лет надо отдать. Наше сознание строится, его структуры выращиваются под действием обучения даже чисто физически: вырастают новые синапсы, образуются новые каналы, связи и так далее. Понятно, что этот процесс происходит не за один день, месяц, год. А мы этим заниматься не хотим, и в этом смысле мы разучились выращивать людей.

Более того. Ведь сам человек – лишь вершина эволюции. Мы ползаем по её поверхности. А внутри у нас, на подкорке, лежат огромные структуры сознания, через которые мы прошли, пока эволюционировали. Где-то сознание амёбы, потом сознание рептилии, потом млекопитающих, и лишь потом – наше. Это всё существует и всё используется. У человека есть потребности, инстинкты, заложенные генетически. Даже любознательность - это не совсем любознательность. Это больше. Человек с детства начинает создавать свой собственный мир. Как в театре - обволакивая окружающее своим собственным сознанием. На этом жизнь построена. Вы всё время прокладываете в себе путь, вы всё время ставите себе цель, а затем к ней идёте. И сравниваете, что у вас получается. И поэтому ребёнку надо создать условия, когда эта подсознательная машина сама у него начнёт работать, а не напихивать в него сведения. Книга поможет тогда, когда путь к ней пройден самостоятельно.

В результате мы видим главную катастрофу, которую переживает ныне человечество, - катастрофу духовную. Происходит атака на разум. И идёт она через идею быстрого обогащения, дешёвых денег. Через внушение позиции, что вообще можно жить только деньгами, за деньги и ради денег, ибо деньги делают деньги. Но это иллюзия, это пузырь. Жизнь, построенная на этом пузыре, очень неустойчива. Устойчива та жизнь, которая строится на реальном продукте и на реальной работе. Вот сейчас этот пузырь и лопнул.

И вторая важная вещь - человек деградирует, если не трудится. Как писал поэт: «Душа обязана трудиться и день, и ночь, и ночь, и день». А если она этого не делает, то деградирует. Деградирует подсознание. Остаётся только видимость образованности. Я с ужасом смотрю на эти конкурсы, которые показывают по телевидению. Эти игры в вопросы-ответы - они что, развивают когнитивные способности человека? Нет, просто человек забивает себе память этими сведениями. Мозг он этим не развивает.

Вот почему я, кстати, боюсь этих ЕГЭ в школе. Потому что эти тесты забивают голову формальными вещами, совершенно не возбуждая когнитивные, мыслительные процессы. А это самое главное в образовании - развивать мышление.

ВОПРОС: Что такое – когнитивные процессы? Человек ведь мыслит всегда. Чем его повседневное мышление отличается от когнитивного?

ОТВЕТ: Когнитивная отрасль – это уже новая отрасль науки и техники. Это удивительная, многообещающая вещь. Она сейчас развивается быстрее всего и, по-видимому, будет доминирующей в XXI веке. Мы уже видим: возникает новый класс людей, которые в качестве орудия производства используют свой собственный мозг. В Америке таких около 40 миллионов, у нас - около 14. Эти люди - полные собственники своего мозга. И это большая социальная сила. И она, по сути, опровергая Маркса, владеет этой вот огромной промышленностью собственных мозгов, которая сегодня фактически определяет производительность труда, прогресс во всех отраслях. Иными словами, сам мозг сегодня - это уже серьёзная промышленность. А объединённые в единую сеть с помощью информационных технологий, получив инструментарий в виде нанотехнологий, эти люди в будущем вообще будут определять ход, темпы и направление развития человечества.

ВОПРОС: Правильно ли я понимаю: дальнейшее развитие био-, нано-, инфо-, когнитивных технологий приведёт к тому, что:

а) биология позволит совершенствовать самого человека, прежде всего его мозг,

б) нанотехнологии позволят создать для этого мозга инструментарий, в этом же мозгу и помещающийся,

в) когнитивные вещи превратят эти мозги в своеобразные мастерские, в производственные единицы, а

г) информационные технологии обеспечат полную связь между всем этим? И прогресс приведёт к единому общечеловеческому производству интеллектуального продукта, немедленно превращающегося в продукты реальные, продукты промышленные?

ОТВЕТ: В какой-то степени да. Но и человечество должно подняться на новый уровень. Прежде всего творческий, интеллектуальный.

ВОПРОС: Да, но чего будет хотеть это объединённое человечество? Захочет ли оно полететь, скажем, к Марсу? Или предпочтёт, как сегодня, обстраивать свой маленький быт и наслаждаться им?

ОТВЕТ: Я уже говорил, что это вопрос воспитания. И меня сейчас беспокоит деградация именно культурного воспитания. Большинство плохо воспитано, недоучилось. К тому же не исключено, что человечество может захотеть впасть в лень.

Но в это я не очень верю. Ибо стоит такое множество проблем, что их просто необходимо решать. Энергия нужна, вода, пища. Даже воздух - чистый. Да и сам человек хочет стать богаче, сытее. Так что в целом люди имеют огромный потенциал, и нужно найти его.

ВОПРОС: В этой связи сам собою возникает вопрос к вам как человеку, имевшему отношение к важнейшим открытиям, которые во многом создали новую природу нашей цивилизации. И глядя с этих высот - не возникает ли у вас ощущения, что эта титаническая эпоха закончилась? Мы летаем, в принципе, на тех же самолётах, что 50 лет назад. Мы используем те же ракеты, что созданы Королёвым. У нас та же, в принципе, энергетика, и даже в атомных станциях те же реакторы, над которыми в Курчатовском работала ещё моя мать во времена её молодости. Конечно, появились персональные компьютеры, интернет и мобильная связь. Но ведь это, фигурально говоря, не звёзды. Где вертикальная составляющая прогресса? Не стала ли нынешняя наука простой техобслугой для обывателя, не переключилась на создание маленьких персональных радостей?

ОТВЕТ: Не согласен. Эти маленькие радости означают невероятные изменения в судьбе каждого человека и человечества в целом. Например то, что нанотехнологии вошли в быт, уже изменило всю судьбу человечества. А создание в Церне всемирной паутины?

ВОПРОС: Пока не очень видно. Говорят много, а в руках пока подержать нечего.

ОТВЕТ: Мы всегда жили в мире нано. Просто не знали об этом, как тот литературный персонаж, что не знал, что говорит прозой. А так - все наши катализаторы, вся наша химия, вся наша биология - всё это построено на размерах, уже подходящих к наноизмерению. Сегодня всё становится на прочный фундамент нанотехнологий.

ВОПРОС: Но не держим же мы ещё в руках какой-нибудь нанокомпьютер...

ОТВЕТ: Это постепенно, но проникает в мир. Мы начинаем конструировать из атомов. То есть мы вещество разваливаем до наноразмеров, до атомов. А потом начинаем из атомов конструировать.

У нас, например, в разрабатываемом сегодня термоядерном реакторе будут с помощью наноматериалов удерживаться быстрые нейтроны, уносящие энергию. Под их влиянием каждый атом металлического кожуха или труб, или стенки, отделяющей плазму, - словом, всех этих конструкционных элементов – атомы в них за время жизни смещается 100-150 раз от положения равновесия. А значит, происходит разбухание материала. Трещины, микротрещины появляются, и в конце концов начинает всё разрушаться. Поэтому нам, когда мы строим такие дорогостоящие сооружения, надо защитить конструкции или сделать их из таких материалов, которые терпят потоки нейтронов. А затем нужно эти нейтроны удержать, и нейтронные продукты ядерных реакций в том числе, чтобы они не выходили за ограниченный объём электростанции. Это можно сделать только с помощью нанотехнологий.

А суперкомпьютеры? А ДНК? А расшифровка генома? Это всё нанотехнологии. Вы сейчас не найдёте ни одного института, который не был бы так или иначе вовлечён в эти работы. Наоборот: уже всё называют нанотехнологиями, чуть ли не пошив носков. В общем, эти технологии уже вошли в стадию промышленного использования.

А главное, что они изменяют техническую базу человечества. Во-первых, измерительную, затем производственную. Мы сейчас работаем ещё на уровне микронов, но уже идём глубже.

К сожалению, правда, уже несколько отстаём от США. Там уже 7 лет назад сделали нанотехнологии национальной программой. И создали соответствующую инфраструктуру.

Но и мы можем отметить хорошее продвижение. И главное – что всё развивается в комплексе: и наука, и соответствующая организация промышленности и бизнеса вокруг этого дела.

ВОПРОС: Кстати, а почему мы всегда отстаём, мы, Россия? Космос начали первыми – отстали. Атом, ядерная физика – были на уровне, отстали. По нанотехнологиям – только начали и тоже уже отстали. Причём происходит это вне зависимости от социально-общественного устройства…

ОТВЕТ: Россия всегда очень экстремальные решения принимает. Поэтому в 1917 году развалили государство. Потом - в 90-х.

Вообще, пережив 1990-е, я по-новому посмотрел на уроки и февральской революции 1917 года. Я раньше не понимал её деструктивного характера. А ведь октябрь – всего лишь результат февраля. Именно тогда всё очень быстро развалили всё - и армию, и государство, и общество.

Такие революционные подходы - это всё ницшеанские идеи. "Забудем о старом человеке, сделаем нового человека". С одной стороны, сделать человека вроде бы нетрудно. Как известно, самое простое - детей делать. До определённого возраста. Но трудно сделать именно человека.

ВОПРОС: И тем не менее в России выдающиеся умы появлялись, несмотря ни на что. Ведь поразительно, сколько великих прошло через лагеря! Тот же Королёв, тот же Туполев. А многие, надо полагать, там и погибли, не получив шанса реализовать себя. С другой стороны, тот гигантский взлёт в науке и технике послевоенной поры показал, что эти потери оказались компенсированы. Или же этот взлёт сам по себе был остатком от чего-то большего, что смогли бы сделать учёные, останься они в науке, а не в колымской шахте?

ОТВЕТ: Это невероятные потери были. Даже удивляюсь, как российский народ их выдержал. В небытие ушли десятки миллионов человек. Причём это люди самые производственные. Вспомните, что случилось с крестьянством. Все эти так называемые кулаки, то есть толковые крестьяне, кончили жизнь свою в большинстве в лагерях.

Я не говорю ещё о создателях так называемых интеллектуальных систем, таких как Питирим, Сорокин, Бердяев, другие философы. Владимир Ильич с ними ужиться не мог, потому что дискутировать с ними ему надоело, он их посадил на пароход и отправил за границу. Но тогда огромное количество людей уехало, именно творческих. Великие артисты, композиторы, писатели, художники.

ОТВЕТ: Да, Сикорский, Зворыкин, Тимошенко. Ну, Тимошенко раньше уехал, но именно он создал всю инженерную школу Америки. Два человека очень много подарили Америке - Гитлер и Ленин. Они выгнали такое количество выдающихся людей! Кого только не выгнали! 2000 крупнейших учёных выехали в Америку из Европы. Великий подарок!

А ведь всё можно было бы сделать по-человечески. И тогда Россия имела бы все плоды.

ВОПРОС: Если такие титаны всё же выжили и уцелели, если в таком жёстком соревновании с Америкой не только могли быть на равных, но и обгоняли, несмотря на все её богатства - какой же был потенциал!

ОТВЕТ: Я думаю, если бы Николай Второй повесил Гучкова и Шульгина, когда те приехали с отречением, то нас сегодня было бы 500 млн. И мы были бы самой сильной нацией в Европе, если не в мире.

ВОПРОС: Вы – секретарь Общественной палаты России.

ОТВЕТ: Да, мы всегда старались, чтобы Общественная палата была горизонтальной системой, сетевой. Поэтому я в ней не председатель, а секретарь. Многие, особенно журналисты, это путают.

ВОПРОС: Вот с этой точки зрения, с позиции вашей информированности о делах государства, - можно ли сказать, что государственное руководство понимает все проблемы, стоящие перед Россией? И что оно искренне хочет их решить, а не так, как, скажем, во времена 90-х, - воспользоваться властью или близостью к власти и откусить от имущества страны кусок личный и побольше?

ОТВЕТ: Должен сказать, что общая беда во всём мире - борьба финансовых интересов с интересами общества. Она всегда была, во всех странах. А когда всё управление предаётся в руки финансистов, кончается это плохо. Но то, что я вижу, даёт мне основания быть уверенным, что да – и понимают, и стремятся исправить имеющиеся проблемы, и шагнуть вперёд. Иное дело, что за 90-е годы многие управленческие инструменты пришли в негодность. И сегодня сложно одновременно и управлять, и создавать эти механизмы управления.

ВОПРОС: Ну, а пока нас спасает нефть. Которая, говорят, заканчивается. Так хватит ли у нас времени на создание термоядерной энергетической промышленности до того, как кончатся углеводороды?

ОТВЕТ: Хватит, конечно. Особенно, если мы всё будем делать разумно. Конечно, добыча нефти сегодня находится на пике и дальше будет спадать. Но, во-первых, есть много "тяжёлых" скважин, есть нефтеносные сланцы. Плюс шельф. Так что я уверен, что на этот век нам хватит, и нефти, и газа. А крики, что нефти хватит на 20 лет, на 50 лет - их мы слышим уже давно.

Кроме того, можно получать топливо из возобновляемых источников, прежде всего, биологических. И здесь важно - леса, которых у России много. Торф - тоже источник получения энергии. У нас самые крупные в мире его запасы. Лес у нас горит, лес гниёт, поэтому неизбежно надо будет разрабатывать лес.

ВОПРОС: Кстати, человечество снова с интересом ожидает конца света. И связывает это с большим адронным коллайдером. Который вот выйдет скоро на полную мощность – и начнёт создавать чёрные дыры, которые утянут за собою всю Землю…

ОТВЕТ: Прежде всего хотелось бы, чтобы они его действительно вывели, наконец, на проектную мощность. Уж столько сил на него потратили, в том числе и Россия, что очень хочется получить результаты, ради достижения которых БАК и строили.

Дело в том, что столкновение тяжёлых ядер - проект "Алиса" - это микровзрыв. По сути, аналог Большого взрыва, породившего нашу Вселенную, Когда сталкиваются два ядра, они расплавляются. Возникает плазма, но состоящая из глюонов и кварков. Так когда-то было во Вселенной, согласно теории Большого взрыва. Температура там измеряется уже несколькими миллиардами градусов. И вот там, поскольку всё вещество находится в состоянии совсем неорганизованном, рождаются всякие частицы. И благодаря коллайдеру мы можем заглянуть в эти глубины - 10 в минус 13 степени сантиметра.

Что касается чёрных дыр, то как-то выглядит это маловероятным. Потому что гравитационное взаимодействие остаётся всё равно слабым. Так что откуда там взяться чёрным дырам? Я другого боюсь. Того, что порождает такие слухи. Самая беда - это образованщина, как говорил Солженицын. Это люди, которые не имеют правильного знания, но зато имеют громадный апломб, чтобы рассуждать о вещах, в которых ничего не смыслят.

ОТВЕТ: Да. У меня выражение очень простое: слава тебе, господи, что ты сделал меня неверующим.

На самом деле я ничего не отрицаю. Я хорошо вижу, что мистический опыт, духовный религиозный опыт существует тысячи лет. И он занимает место в подсознании человека и приводит к очень серьёзным возможностям и последствиям. Есть в этом отрицательные моменты, но есть и много положительного.

Но с другой стороны, все эти мистические, религиозные вещи начинают довольно быстро - особенно сегодня - проясняться наукой. Особенно когда она становится экспериментальной. Появляется магнитный резонанс, появляется электрон-позитронная томография и так далее. И мы начинаем видеть деятельность мозга в динамике, начинаем понимать, что такое сознание. И так далее.

И вот когда мы это видим, то видим, как оправдываются слова Бертрана Рассела. Он говорил: "Есть религия, есть наука, а между ними существует серая область, которая называется философией". Но постепенно наука движется вперёд. Серая область философии остаётся, потому что мир всё равно требует толкований, объяснений. А вот область мистическая начинает проясняться. И религия отступает.

ВОПРОС: Простите за лобовой вопрос, но в день такого юбилея он становится информативным: что вы любите?

ОТВЕТ: Я люблю театр. У меня дядюшка был актёр.

Но меня театр интересует не только как некое культурное заведение, куда приятно сходить вечером, посмотреть хорошую пьесу. На самом деле театр значительно больше, чем... театр. Вся наша жизнь - в определённом смысле театральное действо, где каждый из нас и автор, и режиссёр, и актёр-исполнитель. И даже критик.

Читаю же я сейчас в основном книги, посвящённые вопросам массового развития творческой энергии человека. И в частности, прежде всего, русского человека.

Надо восстановить нашу роль. Мы сыграли огромную роль в развитии цивилизации. И в науке и в искусстве и так далее. Но может произойти и так, что вот сыграли и всё. Исчезнем, как печенеги.