Вот
уже много лет люди используют рис — важнейший в рационе питания продукт. Но ещё
несколько десятилетий назад риса отечественного производства просто не было.
Как решалась эта проблема, рассказывает академик Геннадий Романенко, получивший
Демидовскую премию за выдающийся вклад в организацию аграрных наук в России.
—В
конце шестидесятых в СССР остро встал вопрос о создании в стране промышленного
рисоводства, и в 1969 году меня назначили директором Всесоюзного НИИ риса,
который я возглавлял почти десять лет. Необходимость в своём рисе зрела давно:
все понимали, что нерационально покупать продукцию неизвестного качества по
трёхкратной цене за границей, однако своих технологий рисосеяния в стране не
было. На Кубань первый рис — его называли «царицинское просо» — привезли казаки
из Ирана в XVIII веке, тогда же предпринимались попытки его выращивать на
Тамани, но не очень удачные.
Главная
проблема состояла в грамотном обеспечении посевов водой. Впервые всерьёз решать
её начали в тридцатые годы XX века. К сожалению, часть специалистов
репрессировали, потом началась война, и лишь спустя три десятилетия это дело
было продолжено. К счастью, в институте сохранились довоенные кадры, вокруг них
сложилась крепкая научная команда, мы создали аспирантуру, привлекли талантливую
молодёжь, власти помогли построить хорошие здания. Работа была очень интересная,
но и крайне тяжёлая.
Справка
«ОГ»
Демидовские
премии учредил в 1831 году граф Павел Демидов – потомок двух уральских династий,
сын Николая Демидова и Елизаветы Строгановой. После смерти Павла Демидова в
1840 году премия по оставленному им завещанию выплачивалась ещё в течение 25
лет.
В
1993 году премия была возрождена по инициативе академика Геннадия Месяца,
возглавлявшего тогда УрО РАН, при поддержке руководства области. Сейчас она
составляет один миллион рублей.
—
Вы совершенно правы в том, что наличие риса разных сортов сейчас воспринимается
как само собой разумеющееся. А в чём проблема-то была?
—
Рис — особая культура, требует особых условий. Казалось бы, такие условия есть
в Астрахани, в дельте Волги: река, много воды, болота. Но вода там холодная.
Для этой культуры скорее подходят зоны с небольшими и более тёплыми водоёмами.
Кроме того, хороший рис вызревает 120–150 дней, а в нашем климате тёплый период
всего 100–120. И если в Краснодарском крае есть возможность выращивать
среднепоздние сорта, то для Ростовской и Астраханской областей нужны скороспелки.
В результате долгих кропотливых исследований, изучения особенностей почв,
климата, выведения новых сортов, на Кубани созданы система комплексного
освоения плавневых земель, оригинальная высокоурожайная технология «рисопроизводства»,
принципиально отличающаяся от азиатской, с одновременным получением кормов для
животноводства, хорошей экологией.
Сегодня
Россия полностью обеспечивает себя рисом, 90 процентов которого —
краснодарский. Активно работает, развивается и Институт риса. Кстати, он
пользуется большим авторитетом в Европе, ведь целый ряд европейских стран,
таких как Италия, Испания, Франция, активно занимаются этой культурой. Надеюсь,
будут восстановлены прервавшиеся по известным причинам контакты с украинскими
«рисовыми» станциями.
—
На вашу долю выпало возглавлять академическую аграрную науку, точнее,
«собирать» её из наследия СССР в сложнейшее переходное время, а потом, в 2013
году, «встраивать» в большую академию. Есть ли удовлетворение от сделанного?
—
В целом, да. На работу в академию мне предложили перейти в 1989-м, когда
ликвидировали Агропром СССР, где я занимал одну из ключевых должностей. Тогда
же было организовано Всероссийское отделение ВАСХНИЛ, а после распада СССР —
Российская академия сельскохозяйственных наук (РАСХН). Создавать её было очень
и очень непросто. Пришлось собирать вместе организации из 17 министерств и
ведомств, 384 институтов, опытных предприятий, заводов — всего более 400
экспериментальных хозяйств. Так получилось, что один приватизированный второпях
институт пришлось даже выкупать!
Это
огромные земельные площади, 44 тысячи исследователей разных направлений, разной
квалификации. И с ситуацией мы справились, самое главное — сохранили научные
школы, хотя тематику многих пришлось «поправлять»: бывшие Всесоюзные,
ВАСХНИЛовские институты больше занимались теоретическими вопросами, а
областные, республиканские — ориентировались на производство. В итоге сложился
органичный комплекс, соединивший теорию и практику.
—
Ваши коллеги утверждают, что вы практически спасли российское семеноводство…
—
К сожалению, не всё. В начале девяностых на первом заседании по сельскому
хозяйству у тогдашнего и.о. премьер-министра Егора Гайдара стоял вопрос о
ненужности «своего» семеноводства — дескать, всё, что необходимо, купим. Я
тогда сказал, что это стратегически важное государственное дело, и частично его
удалось отстоять. Вместе с учебными хозяйствами мы производили до 500 тысяч
тонн элитных семян зерновых, вырученные деньги тратили и на науку. А вот
семеноводство сахарной свёклы, без господдержки немыслимое, всё-таки загубили.
Провал произошёл и по семеноводству картофеля. Но в целом с ситуацией
справились. Финансирование институтов, за исключением провальных девяностых,
шло стабильно, велись перспективные исследования, в том числе и на Урале. Это
привело, в частности, к продвижению на север многих культур, например, сои и
кукурузы.
Когда
в 2013 году объединяли три академии и мы обсуждали с Владимиром Путиным, как
это лучше сделать, я попросил об одном: сохранить единый сельскохозяйственный
академический коллектив, не растаскивать его по частям, чтобы потом снова не пришлось
собирать. И за четыре прошедших года — спасибо возглавлявшему в этот период
Академию Владимиру Фортову, также удостоенному нынче Демидовской премии, — ядро
мы сберегли.
Досье
«ОГ»
Геннадий
Алексеевич Романенко родился в 1937 году в Тимашёвске (Краснодарский край). Выходец
из семьи казаков (отец его учился в одном классе с будущим Нобелевским лауреатом
по литературе Михаилом Шолоховым в станице Вёшенской). Потомственный
земледелец, выпускник Кубанского сельскохозяйственного института.
Автор
около 500 научных трудов, в том числе 49 книг и брошюр, 7 монографий,
посвящённых различным аспектам развития агропромышленного комплекса.
Демидовская
премия присуждена Геннадию Романенко за выдающийся вклад в организацию аграрных
наук в России. Он второй лауреат-аграрник за всю историю награды (первым в 2014
году стал наш выдающийся селекционер, автор лучших для Нечерноземья сортов
пшеницы академик Баграт Сандухадзе).