Версия для печати
Вернуться к списку

МГУ и большие гранты

С 2010 по 2012 год на развитие инфраструктуры учебным заведениям будет направлено 8 миллиардов рублей, на кооперацию с бизнесом – 19 миллиардов, на привлечение к сотрудничеству ведущих учёных – 12 миллиардов. О том, как МГУ им. М. В. Ломоносова готовится к конкурсам, которые объявило Минобрнауки, рассказывает его проректор Алексей Хохлов.

Наши, диаспора и иностранцы

Алексей Ремович, наверняка МГУ уже готовит заявки по приглашению к сотрудничеству ведущих учёных. На каком этапе эта работа?

– На уровне МГУ прорабатывается ряд проектов. Кроме того, все факультеты университета оповещены о том, что есть такая возможность, теперь ждём от них предложений. В целом в рамках этого конкурса мы хотели бы создать лаборатории по тематикам, которые ещё не представлены в вузе. Но эти лаборатории должны вписываться в приоритетные направления развития МГУ, утверждённые решением Учёного совета МГУ в феврале этого года, в частности – высокопроизводительные компьютерные вычисления, энергоэффективность, наноматериалы, бионаносистемы и биомедицина, исследования ближнего космоса с помощью научных спутников, рациональное природопользование.

Ставка будет сделана на приглашение иностранных учёных?

– Я считаю, что не нужно создавать перекос в сторону приглашения учёных, проживающих за рубежом. Насколько я понимаю, одной из задач постановления № 220 является обеспечение «горизонтальной мобильности» учёных внутри Российской Федерации. И в связи с этим мы рассматриваем несколько групп предложений: во-первых, от учёных, работающих в других российских городах; во-вторых, от наших соотечественников, которые в настоящее время трудятся за рубежом и имеют желание сотрудничать с МГУ; в-третьих, собственно от иностранных учёных.

Приглашение ведущих учёных к сотрудничеству – идея не новая, и в части, касающейся соотечественников, уже реализуется в рамках мероприятия 1.5 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России». Опираясь на этот опыт, оцените, пожалуйста, эффективность такой формы работы с «бывшими русскими»?

– Да, много соотечественников участвует в ФЦП «Кадры» по направлению 1.5. Они приезжают в Россию, читают лекции, сотрудничают с учёными, работающими на постоянной основе. В принципе, это полезно, это некий шаг вперёд. Вместе с тем по ходу реализации мероприятия стали очевидны просчёты в его организации: приглашённые учёные обязаны всего лишь два месяца работать в России, чего, безусловно, недостаточно, чтобы пустить «научные корни». В конкурсной документации по постановлению № 220 данный вопрос немного сглажен: говорится, что приглашённый учёный должен не менее 4-х месяцев работать в вузе, с которым заключил договор, но я всё же считаю, что и этого срока недостаточно. Знаю, что на этапе подготовки конкурсной документации речь шла о минимум шестимесячном пребывании ведущих учёных в приглашающем их вузе, и это было правильно. На мой взгляд, ещё не поздно исправить эту ошибку. Можно на стадии рассмотрения проектов отдавать предпочтение заявкам, в которых речь идёт либо о полном переходе учёного в приглашающий его вуз, либо о том, что он будет проводить здесь больше половины своего времени. Понимаете, для нашей страны грант 150 миллионов рублей – это огромные деньги, и если уж мы решили их тратить, то давайте будем уверенными в том, что взамен получим новое качество образования и науки.

Бессмысленно рассчитывать на хороший результат, когда пусть даже очень известный учёный приезжает лишь для прочтения нескольких лекций и эпизодических консультаций. Очевидно, что в этом случае направления траты денег будет определять не он, а те, кто действует от его имени.

Думаете, зарубежные учёные согласятся переехать минимум на полгода в Россию?

– Уверяю вас, 150 миллионов рублей – это большие деньги для учёного из любой страны. Фактически на два года человеку даётся 5 миллионов долларов. Не надо тут прибедняться. Я сам участвовал в аналогичной программе немецкого правительства в 2001 году, был одним из 14 победителей конкурса «Исследовательские премии имени Вольфганга Пауля». По условиям я должен был проводить половину времени в Германии. Размер гранта был чуть меньше того, который предлагает сейчас наша страна, и в участниках конкурса недостатка не было. Приезжали люди из США, в основном бывшие немецкие учёные (в Германии тоже есть проблема «утечки мозгов»), и оставались на профессорских должностях в немецких университетах.

Достаточно ли времени для подготовки документации по этому конкурсу?

– Конечно, то, что этот конкурс объявлен, – очень хорошо, мне не хотелось бы сильно это дело критиковать. Однако замечу, что время объявления не очень подходящее. Лето – традиционный период, когда ведущие учёные участвуют в конференциях, проводят международные школы, и им просто некогда готовить заявки. Мы не досчитаемся многих участников конкурса. Я понимаю, что у нас финансовая система такая, но, думаю, пора бы уже ставить вопрос о том, чтобы не страна подстраивалась под удобные Минфину правила, а Минфин руководствовался тем, что удобно стране.

Инкубатор и патентные отделы

Какие перспективы связываете с принятием постановления № 219, предусматривающего господдержку инфраструктуры в вузах?

– Московский университет тоже будет участвовать в этом конкурсе. В принципе, у нас уже есть достаточно развитая инновационная инфраструктура – действует Центр трансфера технологий, благодаря которому ещё в рамках программы Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере «Старт» при университете были созданы около 100 малых инновационных предприятий. Их число постоянно растёт, хотя, естественно, многие из них пока не стали полноценными участниками рынков высокотехнологичной продукции, им требуется дополнительная подпитка от университета. Помощь становлению этих предприятий могут оказать и новые научно-технологические инкубаторы. Например, в МГУ сейчас строится новый объект инновационной инфраструктуры – биотехнологический инкубатор, для чего реконструируется бывшее помещение вивария. В этом инкубаторе будут размещены многие технологические линии, необходимые для малых предприятий в сфере биотехнологий и фармацевтики.

К инфраструктурным проектам можно отнести и развитие патентных отделов. Они и сейчас существуют в МГУ, но далеко не в том виде, в котором могли бы эффективно решать свои задачи. Их нужно расширять, привлекать туда новых сотрудников, чтобы все созданные в университете объекты интеллектуальной собственности могли быть выявлены, поставлены на баланс и оценены на предмет возможной коммерциализации. Эта деятельность требует соответствующей компетенции и большой энергии.

Десять проектов с бизнесом

МГУ наверняка интересно и постановление № 218, предусматривающее выделение на конкурсной основе субсидий на кооперацию вузов с бизнесом для создания высокотехнологичных производств. Можете назвать компании, с которыми собираетесь сотрудничать по этому направлению?

– Это крупные российские компании, зарубежные фирмы, имеющие представительство в России. Они работают в области суперкомпьютеров, космических и информационных технологий, нанотехнологий, энергосбережения, медицины. Их названия не хотелось бы раскрывать до окончания срока подачи заявок. В целом по этому постановлению готовим до десяти проектов.

Часто можно слышать, что бизнес неохотно идёт на кооперацию с учёными. Повлияло ли на его активность объявление конкурса, по которому можно получить поддержку от государства для подобных проектов?

– Могу сказать, что у МГУ и до принятия этого постановления были хорошие контакты с крупными российскими и зарубежными компаниями. Некоторые из них, среди которых и те, с кем сотрудничество идёт очень эффективно, теперь говорят: «А зачем нам, собственно, связываться с этим конкурсом? Мы вас и так ценим и тратим примерно те же деньги на совместные лаборатории с МГУ». С другой стороны, есть ряд компаний, которым пока не хватает денег, чтобы инициировать создание высокотехнологичных производств на базе научных разработок, и для них этот конкурс очень важен. Это безусловный шаг вперёд, он позволит компаниям получить инструменты и средства для того, чтобы заказывать НИР и НИОКР в вузах.

РАН не должна обижаться

Последние инициативы по реформированию системы высшего образования ведут к тому, что российские вузы по образцу аналогичных структур в США будут в равной степени заниматься обучением студентов, развитием науки и созданием предприятий по коммерциализации научных результатов, то есть, по сути, ещё и развитием бизнеса. Готова ли наша вузовская система к такой нагрузке?

– Думаю, эта «нагрузка» должна быть интересна вузам. Мы с ответственностью относимся к этим инициативам, поддерживаем их и будем прилагать все усилия для их реализации. Обучение не отходит на задний план, наоборот, все эти программы направлены на улучшение качества образования в вузе. Время идёт вперёд, и мы тоже должны меняться. В частности, конкурсы, связанные с поддержкой инфраструктуры, позволят применять новые подходы к обучению, ориентированные на развитие инновационной экономики.

Ведущие учёные, которые приедут сюда создавать научные заделы для развития новых направлений, будут ещё и читать лекции, вести практикумы, то есть тоже заниматься обучением студентов. Мы надеемся, что исполнение принятых постановлений принесёт именно такой, комплексный эффект.

В последнее время разворачивается немало дискуссий о том, что благодаря усиленной поддержке государства вузовская наука служит противовесом науке академической. Как Вы относитесь к этим разговорам?

– Я считаю, что нельзя противопоставлять вузовскую и академическую науку – и та и другая получает поддержку от государства. Где-то вузам достаётся больше, где-то – академии. В частности, если взять проект по созданию научно-образовательных центров по ФЦП «Кадры», то там, с моей точки зрения, наблюдается перекос в сторону академических интересов. Вроде изначально НОЦы создавали для того, чтобы ведущие учёные обучали студентов, читали лекции, а в ряде институтов РАН получилось, что они просто набирают в свои лаборатории учащихся, и этим дело «подготовки нового поколения специалистов» ограничивается. И по многим другим проектам ФЦП «Кадры» также больше ориентирована на Академию наук, при этом никто не кричит о том, что вузовская наука обижена. Нам надо воздерживаться от подобного рода противопоставлений.

В качестве примера утверждений, которых следует избегать в научной среде, приведу следующий. Сейчас собираются подписи под письмом в защиту РФФИ, где говорится о необходимости увеличения финансирования фонда, что я полностью поддерживаю. Но в нём можно уловить и такой смысл: вместо того чтобы поддерживать РФФИ, создаются проекты для ведущих учёных (постановление № 220), на которые тратится много денег. С подобными пассажами я точно не могу согласиться.

Я за то, чтобы увеличить конкурсное финансирование на всех уровнях – и в РФФИ, и в Академии, и в вузовской науке. Но это должны быть действительно прозрачные конкурсы – с международной экспертизой и без привлечения пресловутого 94-ФЗ, который для научной сферы не годится. Три упомянутые выше постановления никого не ущемляют, они очень важны и вместе с уже реализуемыми госпрограммами направлены на то, чтобы привести наше образование, науку и экономику к новому качеству. Нельзя из года в год тащиться только по одной колее, нужно применять и новые подходы к организации работы.