Версия для печати
Вернуться к списку

ЕВРОПЕЙСКИЙ НАУЧНЫЙ МАЙДАН

Собственно, прошедшие на днях мероприятия явились кульминацией протеста, который стал набирать обороты еще в сентябре. Все началось с открытого письма, которое собрало почти 12 тыс. подписей и выражало в первую очередь возмущение ученых тем, что их протесты полностью игнорируются Европейским союзом.

Письмо получило красноречивое название: «Они выбрали невежество».

Под местоимением «они» имеются в виду власти в Брюсселе, пытающиеся ослабить кризисный удар за счет научных программ и бюджетов.

«Они решили игнорировать, — так начинается это письмо, — критический вклад научного сектора в экономику, особенно важный для тех стран, которые сильнее всего пострадали от кризиса. НИОКР они подвергли радикальным урезаниям, что сделает эти страны в краткосрочной и долгосрочной перспективах особенно уязвимыми к будущим экономическим кризисам».

Далее следует впечатляющий список того, что решили игнорировать европейские власти в отношении своей прикладной и фундаментальной науки. «Они решили игнорировать, — говорится в письме, — но мы намерены им напомнить, что их невежество может стоить нам будущего».

Митингами протеста в Европе никого не удивишь.

Началось с Франции. Французские исследователи попробовали преодолеть стандартное галльское безразличие к подобным демонстрациям, устроили всефранцузский марш Sciences en Marche — 26 сентября более трех тысяч исследователей, кто пешком, а кто на велосипедах, со всех уголков страны устремились в Париж. И 17 октября добрались до столицы.

«Во Франции все считают, что само движение родилось в Тулузе, — рассказал «Газете.Ru» российский астроном Иван Золотухин, научный сотрудник ГАИШ МГУ и сотрудник Института астрофизики и планетологии в Тулузе. — Директор нашего института активно это все поддерживал. Один из первых митингов был в центре Тулузы в сентябре — на него собралось человек 300, у меня многие коллеги ходили (и тратили отпуск на это). Потом был еще один митинг напротив местного офиса CNRS (Французский национальный центр научных исследований), тоже где-то столько же участников».

Французов поддержали испанцы и итальянцы.

В Мадриде в тот же день прошел марш ученых, объединившихся в уличный протест лозунгом «Красный прилив для науки». На следующий день итальянские ученые, объединившиеся в движение «За науку и культуру», провели похожую демонстрацию в Риме.

Ученым есть за что бороться. Например в Испании с начала кризиса в 2009 году финансирование научных исследований сократилось на 40%. В Греции исследовательские бюджеты ополовинились. В Португалии половина исследовательских лабораторий находится сейчас под угрозой закрытия. Началась утечка мозгов из «голодающего» юга Европы в менее пострадавший от кризиса север.

Даже сытая Великобритания присоединилась к протестам.

Дженнифер Рон, клеточный биолог из Лондонского университетского колледжа, возглавляющая группу Science is Vital, заявляет, что все, что написано в открытом письме ученых, в полной мере относится и к Великобритании. «Моя страна гордится своей историей научного превосходства, — говорит она, — но недостаток финансирования может вскоре свести это превосходство к нулю».

«Во Франции сама проблема стала понятна широкой общественности где-то в мае — июне этого года после доклада на экстренном открытом заседании администрации CNRS о перспективах набора кадров в отрасли, хотя замороченные научной политикой люди знали об этом и раньше (был неплохой доклад с графиками на ученом совете CNRS в начале года). Суть в эффекте, который французы называют GVT: при фиксированном количестве ставок бюджетное учреждение потребляет на 1% больше финансов в год — из-за беби-бума 1950-х, из-за повышения зарплаты в связи с выслугой лет, из-за автоматизации и растущих надбавок за работу со сложными вещами. Так как бюджет CNRS почти не меняется, этот эффект приводит к тому, что им фактически «сжираются» новые ставки. Кроме того, есть правило нанимать столько же, сколько уходит на пенсию, а в начале 1980-х был тоже кризис рекрутмента и сейчас все меньше людей уходит на пенсию. Де-факто рекрутмент и так был плохим все эти годы — в среднем две-три ставки астрономов в CNRS в год на ~120 желающих (лет 15–20 назад было около 10, например, при меньшем количестве подающихся), но при текущей ситуации начиная с 2016 года рекрутмента не будет вообще следующие три-пять лет. Это совершенно критично, потому что активные люди на моей стадии карьеры не будут связывать свое будущее с французской наукой, так как объективно шансов получить позицию нет. Отсутствие надежды совершенно критично в данном случае. То есть я конкретно это все ощущаю на себе, — отмечает Иван Золотухин. — Я подавался на позиции последние годы, но в этом году, видимо, перестану, так как смысла совсем уже нет.

Золотой век науки, который я бы даже сравнил с периодом Belle Epoque во Франции на рубеже XIX и XX веков, когда не было войн, все жили спокойно и счастливо и расцветали науки и искусства — прошел.

Сейчас — «перепроизводство» докторов наук и весьма ограниченные бюджеты на науку из-за общих экономических сложностей. Есть еще одна составляющая кризиса — на временных контрактах по закону во Франции можно работать не более шести лет. То есть компетентные постдоки вымораживаются из системы, даже если в их проектах есть деньги на временные контракты. В 2012 году ситуация усугубилась, потому что вышел закон, что после шести лет работы в системе должны давать постоянный контракт, и если раньше были еще какие-то лазейки на тему работать дальше на временных, то сейчас их почти не осталось.

Ну и еще французы переживают, что сокращается доля ВВП, которую государство тратит на научные исследования, — раньше страна была в пятерке по этому показателю, а сейчас она 15-я в мире».

Ученые требуют не только прекратить ужимание их бюджетов, но и провести соответствующие реформы. Но на быстрое решение своих проблем они не надеются. Клэр Жайе-Дьялло, постдок из Университета Ренна (Франция), одна из тех, кто подписал открытое письмо, надеется, что французский марш привлечет внимание европейцев и изменит ситуацию с наукой в Европе, хотя и не слишком оптимистична в этом отношении. «Трудно поверить, что все изменится в один момент, — считает она. — Слишком много надо здесь реформировать».

Заявление французского министра науки и образования по поводу митинга в Париже, который, по данным организаторов, собрал 8000 человек, вызвало у научной среды чувство разочарования.

«Народ комментирует это так, что министр находится где-то между некомпетентностью и дезинформацией, — рассказал «Газете.Ru» Иван Золотухин. — Во всех основных СМИ и телеканалах эти новости промелькнули, но конкретных результатов пока нет. Про дальнейшие планы я не слышал, но предположу, что раз проблема не решилась, а стоит она максимально остро, что-то должно дальше происходить».