http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=b110bd0e-d71c-40a5-9acd-b2bb62618a58&print=1© 2024 Российская академия наук
— Жерар Муру сказал, что мы находимся в чрезвычайной ситуации: количество мусора в космосе достигло такой величины, что может начаться процесс неконтролируемого увеличения количества опасных фрагментов космического мусора (КМ), поскольку при столкновении более крупных фрагментов будут получаться более мелкие, но тоже очень опасные тела. Такое размножение может привести к тому, что вокруг Земли сформируется оболочка, состоящая из фрагментов КМ, через которую проходить космическим кораблям будет невозможно. Это очень серьезная проблема, получившая название синдрома Кесслера.
Такая чрезвычайная ситуация стимулирует разные подходы к решению проблемы. Исследователи думают, как уменьшить количество мусора: забрасывать сеть, которая будет собирать мусор, или что-то другое. Последние лет десять преобладает «лазерный» подход: поступать с мусором как с использованным космическим кораблем, который тормозится и сгорает в плотных слоях атмосферы. Надо воздействовать на частицы мусора лазерными импульсами, чтобы мусор изменил траекторию, вошел в плотные слои атмосферы и сгорел.
— Не уничтожать его лазером?
— Нет, на уничтожение не хватит никакой энергии. Речь идет о «правильном» по силе и направлению толчке (импульсе), воздействующем на фрагмент КМ в «правильный» момент времени, с тем чтобы обеспечить переход частицы мусора на «правильную» траекторию, т. е. на траекторию входа в атмосферу и последующего снижения.
Те лазеры, которые появились в последние годы, могут быть сделаны и достаточно короткоимпульсными, и с достаточной средней мощностью. Современные лазеры вышли на такой уровень, что вполне реально обсуждать эксперименты, которые могли бы вестись с борта МКС. Видите, какая коллаборация готовила этот доклад: и Япония, и Франция, и Италия, и Россия. Идет обсуждение этого проекта. Ясно, что он должен быть абсолютно открыт. В его международном характере и возможности привлечения к участию разных стран залог его реализуемости.
— Потому что он очень дорогой?
— Дело в том, что его открытость и международное участие лишают кого бы то ни было подозрений, что это военный, а не мирный проект. Я думаю, что только под международной эгидой такой проект может быть реализован.
— Как бы вы прокомментировали Нобелевскую премию за гравитационные волны?
— Если коротко, то, с одной стороны, я считаю, что правильно дали премию за это открытие. А с другой стороны, есть некая обида, что ее не дали В. И. Пустовойту. Когда меня спрашивают о Нобелевской премии, то я говорю, что не только по нобелевской шкале меряется успех в науке, что действительно надо быть мировыми лидерами, и тогда успех придет. Мы первыми запустили спутник Земли, и нам уже всё равно — Нобель, не Нобель. Вот так надо работать!