Нобелевский лауреат по химии Харольд Крото рассказал «Газете.Ru» о
проблемах ученых, работающих в фундаментальной науке, прокомментировал нынешнюю
политическую обстановку и то, как она может сказаться на российской науке, а
также рассказал, зачем он писал Владимиру Путину.
— Вы получили
Нобелевскую премию за открытие
фуллеренов. Расскажите читателям «Газеты.Ru», что это?
— Фуллерен, по сути, одна из форм соединений углерода.
Всего форм три — алмазная, графитная и молекулярная, которая как раз и
называется фуллерен. Самый знаменитый фуллерен имеет 60 атомов углерода в своей
структуре и визуально похож на футбольный мяч. Он был открыт мной и двумя моими
коллегами в 1985 году во время опытов по созданию условий в углеродных звездах
— небесных телах, где углерод создается путем синтезирования.
Кстати, весь углерод, содержащийся в наших телах, такой же, как в
звездах.
В процессе экспериментов по испарению графита мы
обнаружили, что фуллерены принимают такую форму абсолютно спонтанно. Кроме
того, оказалось, что фуллерены обладают удивительной особенностью захватывать
электроны. Ранее возможность их существования предсказали японские и советские
ученые в 1970 и 1972 годах соответственно. И наконец, в 1990 году мы получили
то, что хотели, и химия фуллеренов стала реальной. Шесть лет спустя мы с
коллегами Керлом и Смолли получили за свое открытие Нобелевскую премию,
поскольку это открытие ознаменовало создание новой области химии.
— Удалось ли
найти прикладное применение фуллеренам?
— Мне сложно сказать, потому что я работаю в
фундаментальной науке. Я работаю над тем, что интересно мне, вне зависимости от
того, как и где можно применять мои разработки и открытия. Мне интересно то,
что нас окружает.
Я больше не работаю в области исследований фуллеренов, но я
убежден, что им найдут применение при создании солнечных батарей и
фотоэлементов нового поколения.
В целом знания о фуллеренах пригодятся при
конструировании любого электронного или квантового прибора либо элемента. Кроме
того, перспективы применения я вижу в медицине. Фуллерены могут быть полезны
при создании противораковых препаратов. Уникальное свойство захвата электронов
может быть применимо при лучевой терапии, а именно при детоксикации организма.
Если захватить радиоактивный элемент в клетку фуллерена, то вполне можно
снизить его пагубное влияние на организм или вообще вывести наружу.
— Над какими
проектами вы работаете сейчас?
— Сейчас я завершаю работу над всеми своими
исследованиями и в ближайшее время планирую уйти из науки. Я слишком долго
работал, и у меня есть планы личного характера. Однако сейчас я все еще увлечен
вопросом формирования той самой кристаллической решетки фуллерена — углерода-60.
Каким образом она формируется, все еще непонятно, и вообще ее открытие было для
нас полным сюрпризом.
В теорию мы заложили, что фуллерен формируется спонтанно, но я
считаю, что это неочевидно.
Над этим вопросом я работаю в Университете Флориды с
моими коллегами Аланом Маршаллом и очень способным студентом Полом Данком. Мы
установили, что решетки фуллеренов состоят из более маленьких углеродных
соединений. Моя задача состоит в определении того, как именно формируются
молекулярные ячейки углерода. Мне кажется, меня еще ждет сюрприз.
— Вы
приезжали на крупную конференцию по наноматериалам «Нано-2014», которая прошла
в Московском государственном университете. Вы впервые в России?
— Я был у вас до этого всего трижды и все три раза на
большой конференции по фуллеренам в Санкт-Петербурге. Я впервые в Москве, и по
мне, это фантастический город с не менее фантастическими, благородными и
интеллигентными людьми, но с невыносимой кучей пробок.
— Как
ученый, работающий в фундаментальной науке, можете оценить, насколько сильна
российская наука?
— Фундаментальная наука в России на очень хорошем
уровне, но и тут существует проблема, которая так или иначе возникает у ученых
по всему миру: от нас требуют открытий. Я, как ученый-фундаменталист, борюсь с
этим давлением изо всех сил и поддерживаю тех, кому интересно заниматься наукой
как таковой.
На фундаментальные исследования приходится всего 20% общего
мирового бюджета, выделяемого странами на науку, при этом их вклад неоценим.
Проблема фундаментальной науки в том, что ученый
никогда не сможет предсказать, пойдет ли эксперимент так, как говорит
выстроенная им теория. Всегда нужно оставлять место сюрпризу, который может
целиком перевернуть представление об исследовании и изменить правила игры.
— Видите ли
вы пагубное влияние санкций в адрес России на науку?
— Я думаю, что то, что происходит, очень плохо. Во
всех странах существуют экономические проблемы, и тем более когда экономика не
очень сильна, как, например, в США или Великобритании, подобные санкции
оказывают давление на обычных людей, требуя от них срочной демонстрации
каких-то полезных результатов.
Существование науки в условиях санкций серьезно усложняется,
поскольку, как я уже говорил, открытия происходят порой случайно.
— В январе
вы вместе с актером Иэном Маккелленом выступили инициаторами отправки
коллективного письма Владимиру Путину с требованием отмены закона, ущемляющего
права членов ЛГБТ-сообщества. Почему вы?
— Вы тоже об этом знаете? Это хорошо. Так вот мой друг
Иэн Маккеллен — очень известный
актер, с которым мы вместе учились в школе. Он считает важным общаться с молодыми
людьми на эту острую тему. Когда он приехал к нам в Университет Флориды, мы
обсуждали это, и самое интересное, что мне запомнилось после его визита, так
это то, как он смог снизить уровень агрессии молодых ребят — не только по
отношению к геям, а агрессии в целом. Меня это потрясло. Когда мы обратились к
вашему президенту с коллективным письмом, мы хотели проявить солидарность с
ЛГБТ-сообществом. Отношение к сексуальным меньшинствам не должно быть продиктовано
законом, догмой или религией, ведь у некоторых из них это может быть генетическим
сбоем, который от них не зависит. Необходимо объяснить, что это люди и
отношение к ним должно стать ответственностью каждого человека. Россия не
Уганда, где могут казнить за однополую связь. Ваша страна породила множество талантливых
музыкантов, писателей, философов и ученых, и я очень разочарован, что уровень
толерантности в России отстает от мирового.
Если вы хотите развить хорошую науку, вы должны рационально
мыслить, если вы хотите вести успешную социальную политику, вы должны также
мыслить рационально