http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=b2946fb8-eff0-486b-a687-83b56246194d&print=1© 2024 Российская академия наук
Давая общую оценку развитию науки в стране, президент выразил убежденность, что в последние годы «создан серьёзный задел для выполнения масштабных научных проектов, укрепляется инфраструктура науки, её кадровый потенциал». Действительно, с 2005 г. произошло некоторое оживление инновационной активности научных организаций: в условиях благоприятной экономической конъюнктуры объем затрат на технологические инновации увеличился к 2014 г. в 8,5 раз. Однако это не привело к тому, что Россия стала игроком на мировом рынке новейших технологий, как то планировалось правительством: например, объём иностранных инвестиций среди затрат на инновации в 2014 г. составил ничтожные 0,3%. При этом с момента принятия в 2011 году Стратегии инновационного развития количество предприятий, вводящих инновации, последовательно снижалось вплоть до 2014 года, упало за этот период и количество патентов.
Несмотря на то, что, по словам Путина, «у нас есть немало хороших примеров сотрудничества науки и бизнеса», удельный вес организаций, осуществляющих инновационную деятельность в России за 10 лет не изменился и не превышает 10%. Из них собственно бизнес, т. е. частные организации — всего 9,7%. Доля организаций в затратах на инновации снизилась с 80% (2005 г.) до 51% (2014). Таким образом, особых успехов в переходе частного сектора экономики на инновационные рельсы не наблюдается.
Сократилось и количество проектно-изыскательских организаций, занятых научно-технической деятельностью непосредственно на производстве. Главная причина — низкий спрос на её результаты со стороны полуживого реального сектора экономики.
Стремительное «старение» российской науки являлось одной из главных её проблем в постсоветский период. По словам президента, здесь наметился перелом: «значительно возросло число молодых учёных, прежде всего в организациях, которые занимаются прикладными и ориентированными на конкретную задачу фундаментальными исследованиями». Действительно, в целом, средний возраст исследователей уменьшился с 48 до 46 лет. Однако этот процесс не столь однозначен: старение ученых высшей квалификации продолжается. Ларчик прост: старики вымерли, общее количество ученых упало, вот как бы молодежи и прибавилось. Это на зарплату в 12 тыс. рублей?
Средний возраст исследователей со степенью доктора наук в 2014 г. составил 63 года, хотя в 2000 г. он составлял 60 лет. Средний возраст академиков уже совершенно старческий — 75 лет, что не может не сказываться на общем интеллектуальном уровне РАН. За период с 2000 по 2013 гг. в системе госакадемий значительно сократилась число кандидатов наук — на 2294 человека (6,6%), что отрицательно повлияло на возрастную структуру исследователей в академическом секторе науки. Доля исследователей в государственных академиях наук в возрасте 70 лет и старше увеличилась с 4,6% в 2000 г. до 14,3% в 2013 г. Таким образом, ситуация с омоложением кадров в науке выглядит далеко не столь радужной.
При этом необходимо помнить, что в научных организациях продолжаются сокращения персонала. В 2014 г. численность персонала, занятого исследованиями и разработками, составила 732 274 человека. Это 37,7% по отношению к 1990 г. (1 943 432 человек) и 82,5% — к 2000 г. (887 729 человек), в 2013 г. произошло сокращение персонала на 1,7 тыс. человек. Увольнение людей объясняется проводимой правительством политикой оптимизации штатов в сети научных организаций. Однако в странах, на которые Россия вроде бы равняется в своем научно-технологическом развитии, наоборот число научных работников возрастает от года к году: по сравнению с 2012 г. количество ученых в Японии увеличилось на 14,4 тыс. человек, за тот же срок в Германии приняты на работу 12,6 тыс. исследователей, растёт число работников науки в Италии, Великобритании, Турции и в подавляющем большинстве стран ОЭСР. В этих странах активно создаются новые рабочие места в научно-исследовательской сфере, тогда как кадровый потенциал российской науки сокращается.
Президент отметил, что «растущие возможности отечественного высшего образования отмечают и иностранные эксперты. Несколько десятков наших вузов включены в различные международные рейтинги. В 2015 году сразу три российских университета попали в первую сотню лучших в мире по направлению „физические науки“». Рейтинги в сфере науки и образования действительно существуют разные, например, согласно одному из наиболее престижных и авторитетных — Академическому рейтингу университетов мира, в 2015 г. только МГУ вошел в число 100 лучших вузов мира, заняв 86-ю позицию, тогда как в 2014 он был на 84. СПбГУ в этом рейтинге занимает 301–400 строчки. В рейтинге QS World University МГУ занимает в 2015 г. 114 строчку. Трудно по этим данным говорить о каком-то существенном росте потенциала отечественного образования и даже о его престиже. Скорее, это очевидная для специалиста деградация.
По мнению В. В. Путина «150 сильных государственных научных институтов, центров, вузов… вносят заметный вклад в мировую и отечественную науку». Насчет заметного вклада в мировую науку на этом же заседании Совета высказался президент РАН В.Фортов: «рост наших публикаций за 15 лет составил всего 12 процентов — против десятикратного роста в Китае и трёхкратного в Индии. При этом по количеству статей Китай обогнал нас в 1997 году, Индия — в 2005 году, а Бразилия — в 2007 году; нам уже в спину дышит Иран».
Президент также упомянул как достижение объединение государственных академий. Напомним, что скрестили как ужа с ежом Московскую сельскохозяйственную, Медицинскую и классическую многоотраслевую академии. Каков эффект? Что не знает президент? Эффект простой. О нем также сказал Фортов: мораторий на имущество закончился и уже выстроились в очередь желающие раздербанить здания и результаты академии. А за достижение подают рост зарплаты с 35 тыс. руб до 45 тыс. руб за счет сокращения научного персонала на треть (по материалам из Пущино). Это вообще-то, называя вещи своими именами — погром науки и академии. Особенно учитывая, что финансирование, и без того позорно низкое по сравнению с другими странами, еще уменьшается.
В своем слове на заседании Совета академик В.Фортов не стал размениваться на частности и в очередной раз подверг критике основной подход реформы к выделению «эффективных» организаций: «Ведущие и ведомые… это в фундаментальной науке трудно применимо в принципе, хотя бы потому, что критерии выбора носят сугубо формальный и предельно бюрократический характер и никак не отражают природу научного творчества». Если же говорить о доле России в числе мировых заявок на патенты, то здесь наша страна не входит даже в первую десятку (2014 г.), уступая Швеции и Швейцарии. На фоне того как Китай за 10 лет в 10 раз увеличил количество патентов в России никаких фактически подвижек не произошло.
В свете реального положения, данная президентом оценка успешности нашей науки выглядит весьма преувеличенной. Печально, что на Совете никто (за исключением Фортова) не дал Путину реальной картины. Говорят о третьестепенных вещах. Говорят только комплиментарные вещи. Чтобы настроение не испортить. Такова сегодняшняя пришедшая в негодность система государственного управления, скатывающаяся все дальше по наклонной плоскости угодничества. Ручное управление, что все более очевидно — недееспособно. Как и в ситуации с кредитно-денежной политикой, реформой здравоохранения или образования, власти гнут свою линию до конца, лакируя истинные итоги их начинаний хитро подобранными цифрами и общими радужными заключениями.
На деле в результате радикальных действий государства, происходит необратимая утрата Российской академией наук той стержневой роли, которую она веками играла в отечественной науке, под предлогом оптимизации массово сокращаются научные кадры — при этом заявленные цели реформы далеки от достижения: отставание России от США, Китая и других ведущих научных держав только нарастает. К сожалению, нет никаких признаков, что реальные доводы будут услышаны президентом и правительством. Ведь президент доложил об успехах — все идет хорошо, не о чем волноваться