Эта фраза, как говорится, задела за живое. Ведь это же сказано и о нас (обо мне, моих коллегах, единомышленниках), о нашей деятельности: наших выступлениях, статьях, книгах.
Два последних десятилетия Россия все больше и больше интегрировалась в окружающий мир, в результате чего была достигнута высокая степень открытости отечественной экономики, а внешние факторы, и прежде всего мировые цены на нефть, стали оказывать огромное влияние на все воспроизводственные процессы в энергетике страны. Со вступлением России в ВТО и по мере развертывания процессов глобализации эта тенденция при сохранении уже ставшей традиционной для страны экспортно-сырьевой модели экономики будет только усиливаться, а развитие энергетики все больше и больше будет определяться именно внешними (экзогенными) факторами.
В то же время события последних месяцев еще раз убедительно продемонстрировали, что экономика России при всей ее открытости и интеграции в окружающий мир должна быть самодостаточной и опираться прежде всего на собственные ресурсы, собственные и адаптированные технологии.
В современном мире именно технологии определяют экономическое и военное могущество страны. Именно они оказывают и будут оказывать существенное влияние на дальнейшее развитие мировых энергетических рынков, изменят «расстановку сил» и деление государств на страны-экспортеры и страны-импортеры, приведут к ожесточенной конкурентной борьбе между различными источниками нефти, газа и районами их производства. Так, «сланцевая революция» и другие подобные технологические и технико-экономические новинки будут все больше обострять конкуренцию на международных рынках нефти и газа, угрожая сжатием или даже закрытием некоторых из них для импортных, в том числе и российских, энергоресурсов.
И руководство страны, и российские нефтегазовые компании должны быть к такой ситуации готовы. И надо четко осознавать, что России и ее нефтегазовой отрасли угрожает не сама «сланцевая революция», а технологическое отставание, невосприимчивость к продуцированию новых технологий последнего поколения. Отставание, которое может снизить конкурентоспособность российской экономики, а также повысить ее уязвимость в условиях нарастающего геополитического соперничества. Поэтому «сланцевая революция», как и наложенные экономические санкции, должна стать для нефтегазовой отрасли России прежде всего стимулом для снижения издержек в производстве и транспорте нефти, газа и других энергоносителей, а в целом – для ускоренного перехода экономики России на ресурсно-инновационный путь развития.
Энергетический комплекс России имеет значительный потенциал формирования спроса на отечественную наукоемкую и инновационно-технологичную продукцию. Однако взаимодействие энергетики и инновационно ориентированного пути развития пока еще весьма слабо. Зависимость от импортного технологического оборудования не просто велика. Она продолжает расти. Анализ, проведенный Минэнерго и Минпромом, показал, что около 60% оборудования, приобретаемого и используемого сегодня в угледобыче, это импортное оборудование. В нефтегазовой отрасли его доля составляет 24–25%. И это при том, что целевая установка действующей Энергетической стратегии России на период до 2030 года (ЭС-2030) однозначна: потребность отраслей ТЭК к 2030 году в основном должна удовлетворяться за счет российского оборудования. Доля импортных машин в объеме закупаемого оборудования должна составить на конец первого этапа реализации стратегии не более 12%, второго этапа – не более 8%, а к 2030 году она должна снизиться до 3–5%.
И санкции, введенные против России, должны дать дополнительный стимул реализации этой целевой установки ЭС-2030, развитию импортозамещения, позитивным сдвигам в вопросе локализации производимого для нужд ТЭКа оборудования, восстановлению инновационного процесса в целом и отказу от экспортно-сырьевой модели развития экономики России в пользу перехода к ресурсно-инновационному социально ориентированному типу экономического развития.
В последние годы много говорится об освоении углеводородных ресурсов арктического шельфа. Основные надежды на реализацию этих планов в руководстве страны и ее нефтегазовых компаний связывают с международным сотрудничеством, в ходе которого российские компании освоят современные технологии и технические средства морской геологоразведки и нефтегазодобычи, получившие широкое развитие и применение за рубежом. Для этого подписан ряд соглашений с компаниями ExxonMobil, Total, ENI, Statoil, CNPC и др. Однако, как отмечают специалисты, наша страна уже сейчас представляет собой огромный рынок потребления зарубежных технологий, технических средств, новых материалов. Хватит ли у нас природных богатств, чтобы за все это платить? И на какой срок их хватит, если мы потеряем возможность активно участвовать в современном техническом прогрессе и будем лишь грамотным потребителем зарубежных разработок? Вот где угроза нашей национальной безопасности, а возможно, и всей нашей независимости.
И санкции, будем надеяться, позволят поубавить чрезмерную эйфорию и веру некоторых наших руководителей нефтегазовой сферы, что международное сотрудничество способно решить все проблемы России в долгосрочном обеспечении углеводородами.
В складывающихся условиях необходимо признать высшим приоритетом энергетической политики России в части развития нефтегазовой отрасли создание отечественных и адаптирование зарубежных технологий, особенно тех, которые обеспечивают значительное снижение издержек производства по всей цепочке – добыча, подготовка, транспорт и распределение нефти и газа. На внешних рынках без дешевых углеводородов Россия потеряет свои конкурентные преимущества как экспортер нефти и газа. На внутреннем рынке, в тех природно-климатических и географических условиях, в которых находится экономика страны, без дешевых углеводородов (в частности, без дешевого газа – источника энергии и сырья для газохимии) о ее конкурентоспособности не приходится даже мечтать. А потеря экономической конкурентоспособности, в свою очередь, грозит возможностью вызвать в России длительную экономическую рецессию и масштабный политический кризис.
Кстати, эту зависимость (дешевые нефть и газ – рост конкурентоспособности экономики) отлично понимают, например, в США, создавая все условия для развития добычи нетрадиционных нефти и газа.
Другой важнейшей задачей и одновременно приоритетным направлением всей государственной научно-технической политики является создание в России совместными усилиями государства и нефтегазовых компаний принципиально новых малотоннажных нефтегазохимических технологий, ориентированных на комплексную переработку природных и попутных газов непосредственно в районах газо- и нефтедобычи. Внедрение принципиально новых высокотехнологичных газохимических процессов в районах добычи может открыть перед отечественной газовой отраслью новые перспективы и сыграть огромную роль в экономическом развитии России. Тем более что газохимия, особенно газохимия небольших мощностей, ориентированная непосредственно на районы газо- и нефтедобычи и на комплексную переработку природных и попутных газов, фактически только вступает в пору своей технологической зрелости. Однако подобную роль газохимия в России может сыграть лишь тогда, когда она будет опираться на более простые и эффективные отечественные технологии конверсии природного газа, рассчитанные на эксплуатацию в условиях российских промыслов. И такие технологии, несмотря на финансовые, кадровые и прочие трудности, создаются сейчас многими коллективами отечественных разработчиков.
Естественно, что для насыщения внутреннего рынка и диверсификации экспорта России нужны и уже освоенные в мировой практике нефтегазохимические технологии и процессы, которые пока не нашли широкого применения в стране. Это прежде всего технологии и процессы, связанные с получением из природного и попутного нефтяного газа жидкого топлива: процесс «газ в жидкость» (GTL), технологии получения диметилового эфира (диметилэфира, или ДМЭ). Это технологии и процессы, обеспечивающие эффективную конверсию метана в низшие олефины – этилен (С2Н4), пропилен (С3Н6) и бутилены (С4Н8), которые являются исходным сырьем для получения практически всех известных промышленных полимеров и химикатов. Но где гарантии, что и они не попадут в очередной санкционный список?
В указанной выше редакционной статье журнала «Бурение и нефть» отмечено: «Если бы санкций не было, их надо было бы придумать. Как толчок, чтобы разбудить благостное дремотное состояние властной российской чиновничьей рати». Боюсь только, что и этот урок будет не впрок. Как не пошел впрок экономический кризис 2008–2010 годов, на который возлагались аналогичные надежды.
И самое обидное в подобной ситуации то, что учеными РАН и других организаций разработаны и предлагаются различные инновационные технологии, в том числе и готовые к реализации. Но практически во всех отраслях экономики подобные технологии остаются невостребованными промышленностью, их место занимают импортные аналоги, продвигаемые «в пакете» с соответствующим финансированием и сервисом.
Кроме того, проведенный нами анализ показал, что различные подотрасли нефтегазового комплекса испытывают сегодня, хоть и в разной степени, нехватку не только современных технологий, но и по-настоящему прорывных, инновационных стратегий долгосрочного развития. Поэтому будущее российского нефтегазового комплекса, конкурентоспособность его продукции на мировом рынке во многом будут зависеть от того, насколько отечественной науке и российским компаниям удастся продвинуться в создании новых, особенно прорывных, революционных технологий по всей цепочке – от разведки до потребления углеводородов. И в первую очередь это касается технологий эффективного освоения углеводородных ресурсов арктического шельфа и ресурсов нетрадиционных источников нефти и газа, принципиально новых технологий дальнего транспорта природного газа, глубокой переработки углеводородного сырья. То есть технологий именно тех направлений, на которые наложены санкции. И это, видимо, не просто совпадение. Наши конкуренты и противники тщательно готовятся к таким шагам, выбирают наиболее уязвимые места... Чего, к сожалению, не скажешь о действиях нашей элиты.
Для решения обозначенных проблем и обеспечения перехода к ресурсно-инновационному развитию российской экономики необходимо создать эффективные условия привлечения финансовых ресурсов к реализации инновационных проектов. Это можно сделать через налоговые освобождения и льготные кредиты за счет включения в себестоимость затрат на инновации с повышающим коэффициентом, вводя льготные условия как для концентрации ресурсов по целевым научно-техническим направлениям и проектам, так и для разработки и освоения комплексных технологий. Это тем более необходимо в условиях, когда серьезнейшей проблемой современного научно-технического комплекса страны остается его систематическое недофинансирование. Но каждый раз начинается «плач Ярославны» из Минфина о якобы выпадающих доходах, каждый раз приходится доказывать, что без подобных налоговых льгот не будет никаких доходов, потому что не будет никакого производства!
И наконец следует незамедлительно отказаться от остаточного принципа государственного финансирования науки, придав ей статус защищенной строки бюджета. Необходимо разработать и реализовать механизмы поддержки организаций, аккумулирующих и направляющих финансовые ресурсы в высокорискованные инновационные проекты, начиная с ранних стадий разработки. Возможно также создание приоритетных условий формирования инвестиционных ресурсов для приобретения предприятиями отечественных технологий по сравнению с импортными.
У российской экономики и энергетики есть и другие проблемы и вызовы, которые требуют тщательного анализа специалистов и широкого обсуждения заинтересованной общественностью. В одной статье обо всем не скажешь. Но говорить надо!