http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=b99e1e68-dfcd-4e2f-80d7-da01bbe14c67&print=1© 2024 Российская академия наук
ИА REGNUM: Получается, что формулировка «дело прекратить» означала совсем не то, на что вы рассчитывали?
В результате этой формулировки Россия потеряла всемирно известный бренд. Вторая формулировка оказалась для нас проигрышной. В первой формулировке было подтверждено, что ФАНО действовало юридически безграмотно, но во второй формулировке нам показали, что мы не должны были брыкаться против ФАНО, потому что потеря бренда не задевает наших свобод, прав и других интересов, как это сформулировано в кодексе. А раз это так, вас просто перевели в другой институт, под другим названием, то есть потеря бренда — это не есть личные наши интересы. Ну, что тут сказать? Когда-то мы потеряли СССР, за который воевал мой отец. Затрагивает ли это личные интересы? Это зависит от патриотического восприятия того, что происходит в стране. Кому-то это больно, кому-то все равно.
ИА REGNUM: Как теперь вы называетесь? И какая ситуация в Центре?
Мы называемся Федеральный исследовательский центр «Информатика, управление». Пока с финансовой точки зрения никто не пострадал. Проводятся определенные мероприятия — создание общего Ученого совета, новых диссертационных советов. Я несколько раз по научным и педагогическим вопросам встречался с новым директором Игорем Анатольевичем Соколовым. Он как бы подтверждает: «Вы не пострадаете ни в науке, ни в чем-то еще, мы будем вас поддерживать». Слава богу, что новый директор все-таки является ученым, это важно с точки зрения науки. Но потерян бренд ВЦ РАН!
ИА REGNUM: В прошлом интервью Вы сказали, что «слона хотят присоединить к моське». Как же так?
Да, вот присоединили. Теперь получился большой слон, руководителем которого стала моська. Наш директор состарился, он сильно потерял в авторитете в последнее время. Хотя он 30 лет заведовал институтом, и мы лично высказывали, что везде, где директор боролся, приостановили действия по присоединению. На том суде, где я присутствовал, должен был, конечно, присутствовать директор, а не я как научный сотрудник, переживающий за потерю бренда.
ИА REGNUM: Вы что-то собираетесь еще предпринимать или вопрос закрыт?
Мы собираемся провести профсоюзное собрание и попробовать на этом собрании принять решение о коллективном письме. Мне кажется, что негативную деятельность проводит ФАНО. И если ряд академиков и ученых будут бороться против этого объединения, то мы их поддержим. Мы могли бы выступить с коллективным письмом. Для этого нам и нужно провести профсоюзное собрание. Состоится ли это, не знаю, сейчас мы новая организация, новая структура профсоюза. Я на этот форум «Неделя науки в Москве» пришел, чтобы выяснить будущее ФАНО и РАН. Либо РАН прекращает свою деятельность и руководить нами будет ФАНО, либо ФАНО как подразделение вольется в РАН. Тогда РАН остается как брендовая структура, в этом случае зачем ФАНО! Я пришел на этот форум, чтобы послушать отношение к этому ученых, как они это планируют. Они говорят о будущем российской науки, но какое оно? У нас же произошли сильные структурные изменения. Теперь получается, что ФАНО, в котором нет практически ни одного ученого, которое не занимается никакими научными исследованиями, становится руководителем научных организаций. Оно влияет на назначение директоров, на научную политику. Правильно это или неправильно? Какова позиция академиков? Какова позиция ученых? Мне кажется, что это неправильно.
ИА REGNUM:Из выступлений молодых ученых на форсайт-сессии о будущем науки какие напрашиваются выводы?
Обратите внимание на выступление Артема Оганова (Сколковский институт науки и технологий, преподаватель). Он сказал, что единицей измерения является лаборатория. Это самая лучшая, подвижная, активная часть. Он, правда, зарубежный профессор, но и у нас работает. А у нас объединили три института в ФИЦ, то есть сделали обратную операцию. Вместо того, чтобы сделать подвижную маленькую лабораторию, финансируемую отдельно, нас объединили в крупную структуру, в которой стало 1200 человек, то есть поступили совершенно в обратном направлении. Спрашивается, это противоречит общему развитию или нет?
ИА REGNUM: По выступлениям молодых ученых и руководителей новых центров складывается ощущение, что они стоят за самостоятельность без каких-то дополнительных бюрократических структур, которые бы ими управляли, чтобы быстрее сделать стартап. Но у них есть другая зависимость — зависимость от конечного результата: будет ли кто-то финансировать работу, чтобы какой-то продукт потом покупался. Хорошо ли это для фундаментальной науки, подходит ли?
Наш вычислительный центр в настоящий момент находится наконец-то в таком положении, что появилась возможность рассматривать нашу науку не как фундаментальную. Потому что появилась возможность моделировать всё: есть высококачественные компьютеры, с помощью которых можно моделировать всё: революцию, парламентские выборы, эпидемии, болезни и т.д. Этим всем можно заниматься в Вычислительном центре. Это как раз то, что сейчас существенно по-другому.
ИА REGNUM: То есть вы ближе к наукам прикладным?
Математика уже перестала быть абстрактной наукой. Любую математическую идею я могу промоделировать, показать, к чему это приведет. Это же мышление совсем другое! Кстати, и процесс выбивания денег другой: я теперь могу показать, что это будет.
ИА REGNUM: Получается, что на этом фоне, когда вычислительные науки выдвигаются вперед, определяют путь будущего науки, ВЦ как бы отгоняют назад, диктуя устаревшие бюрократические формы организации?
Да, нас куда-то в феодальные структуры отгоняют какие-то большие начальники. Причем, они ничего не смыслят в науке. Зачем это делать? На самом-то деле нам нужно было вычислительную машину купить подороже и посильнее. Есть беда, конечно, что часть сотрудников сильно постарела. С этим, может быть, связано это присоединение. Академик Евтушенко (бывший директор ВЦ) тоже постарел, хотя он был учеником Моисеева, как раз возглавлял группу вычислителей, которые решали задачи оптимального управления именно на машине. Нам нужно было купить большую машину, если уж делать реструктуризацию. Эта машина бы омолодила наш состав, потому что на ней точно работали бы молодые ребята из Физтеха и МГУ.
ИА REGNUM: Вам не нужно было объединение, а нужна была вычислительная машина?! Вы просили об этом?
Совершенно точно! Хорошая, мощная машина. Мне лично Евтушенко обещал предоставить суперкомпьютер «Ломоносов», говоря: «Зачем тебе машина, когда есть в МГУ «Ломоносов». Это не получилось, мы считали в Томске, в частности, я свои задачи считал в Томске. Познакомился с ребятами на конференции в Екатеринбурге, так это и получилось.
ИА REGNUM: Нынешний директор в курсе, что вам нужна машина? Собирается этим заниматься?
Он пока не обещал. У нас есть группа ученых, которые тоже участвовали в этой борьбе, они хотят создать обособленной предприятие, типа Института механики в МГУ. Соколов первоначально нам это обещал. Сейчас разговоры об этом идут. Но машину я буду требовать. Это для нас важнее. Ведь сам Вычислительный центр создавался из отдела прикладной математики МИАНа (Математический институт им. В.А. Стеклова). Когда там поняли, что есть вычислительные задачи, есть машины, и для их обслуживания нужен большой коллектив, то этот отдел, который возглавлял Анатолий Алексеевич Дородницын, вышел из МИАНа, и буквально на той же территории поставили вычислительную машину. И в ВЦ была супер ЭВМ, был «Эльбрус», другие кластеры и т.д. Может быть, из-за этого мы и погибли как ВЦ, потому что наш директор почему-то решил, зачем считать, есть МГУ, можно туда пойти и т.д. Мое мнение такое — есть же театры, их почему-то не закрыли, они же тоже на государственных дотациях, например, театр «Сатиры» — он моложе, чем ВЦ РАН. Нам 60 лет, мы один из самых старых институтов в РАН! Понимаю, если бы мы занимались устаревшей наукой, скажем, научным коммунизмом. Но мы занимаемся, вроде, самой передовой наукой, которая сейчас определяет практически всё. И вот нас надо влить в ФИЦ. Хорошо, может, у него большое будущее. Дай-то бог! Может это и будет новый бренд. Но лет через 50. А наш бренд потерян!