http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=baa35d29-3618-4590-bd0f-7eb90dc3597d&print=1© 2024 Российская академия наук
В российском научном сообществе заговорили о проблемах, возникших с процессом возвращения отечественных ученых, ранее выехавших за рубеж. Отмечается, что так называемая "утечка мозгов", считавшаяся одной из актуальнейших проблем научной среды в нашей стране, не просто пошла на убыль, но наоборот появился и набрал силу "обратный ток". Новое явление потребовало новых организационных решений.
«У нас в «Курчатовском институте» работает более двадцати человек, которые по 10 и более лет отработали на Западе, а потом вернулись, - заявил ER.RU директор Российского научного центра «Курчатовский институт» Михаил Ковальчук. – Иными словами, процесс идет ненасильственно, естественным образом. Для наших бывших соотечественников - ученых здесь возникла привлекательная ситуация. У нас уникальное оборудование, интересная, перспективная, прорывная тематика и правильная среда. Но хочу подчеркнуть, когда мы говорим о возвращении соотечественников, существует важный моральный аспект. Люди, которые уехали, их много, они зачастую выдающиеся, достойные. Одни, кстати, возвращаясь без «шума и пыли» встраиваются в существующую систему, принося нам свои знания и умения, но вот другие пытаются наняться сюда начальниками. Мы их категорически отторгаем, не берем на работу».
Такую позицию член-корреспондент РАН Ковальчук считает вполне обоснованной: «Потому что, когда здесь был тяжелый период, и большая часть научных руководителей ползло здесь по-пластунски в грязи десять лет, в это время, уехавшие жили в уютно устроенном обществе, в чужом строе, в чужом обществе, в том обществе, которое построили не они. Они продолжили в комфорте развивать свой научный потенциал. И дай Бог. Но вот теперь, когда у нас все хорошо, и начался обратный ток кадров, возвращающимся надо понимать, что те люди, которые пережили здесь тяжелые времена, успели выстроить здесь устойчивую систему, и вновь прибывающие в нее, не должны нарушить экологической и нравственно-этической картины. Они должны встраиваться в систему, а не взламывать ее».
Другое дело, считает руководитель «Курчатника», когда кого-то из-за рубежа привлекают на специальных льготных условиях: «У нас появились новые приборы и техника, а кто-то на этом оборудовании на Западе работает уже давно, и, приглашая этих людей, мы предоставляем им льготные условия. Нам это выгодно, не нужно тратить время на обучение и это взаимовыгодно».
«В решении вопроса нужно ли создавать особые условия для возвращающихся из-за рубежа ученых, ранее покинувших нашу страну, я считаю необходимым отбросить всякий эмоциональный окрас, и руководствоваться исключительно прагматикой, - заявил ER.RU член комитета по информационной политике, информационным технологиям и связи Государственной Думы Роберт Шлегель. – Научное сообщество это очень широкое понятие, это целый мир, множество направлений, научных школ. Поэтому, приглашая кого-то из-за рубежа, мы обязаны давать себе отчет для чего и почему мы его приглашаем, чем мы собираемся его занять здесь, какие задачи поручить. Нашей стране необходимо вливание новых научных идей, высококвалифицированные специалисты, но отдавать приоритет на основании того, что это бывший «наш» не имеет смысла. Наш не наш, нужно больше прагматики. Если этот специалист нужен, значит надо приглашать, не обращая внимания на то, был ли он прежде российским, или например, греческим, германским, африканским. Другое дело, что в стране необходимо поднимать уровень науки в целом, создавать соответствующий комфортный климат для ученых, так, чтобы они могли получать комфортную зарплату, могли жить в комфортном жилище. В этом отношении мы возлагаем большие надежды на проект «Сколково».
«Возвращение ученых в Россию из-за рубежа, с их опытом, с их навыками, безусловно, позитивный процесс, - заявил ER.RU председатель Фонда «Сколково» Виктор Вексельберг. – Пользуясь случаем, я хочу обратиться ко всем нашим ученым в какой бы стране они не находились, двери «Сколково» открыты для всех. Мы готовы сотрудничать, приглашать на работу, рассматривать самые разные проекты. Для того и создавался проект «Сколково», что бы в нашей стране появилась площадка в основе работы которой заложены принципы рационального прагматизма, правильной атмосферы и среды».
Напомним, что «утечка мозгов» — процесс, при котором из страны или региона эмигрируют ученые, специалисты и квалифицированные рабочие по экономическим, реже политическим, религиозным или иным причинам. Этот термин определяется энциклопедией Britannica как «миграция образованных или профессиональных кадров из одной страны, сектора экономики или области в другую, обычно для получения лучшей оплаты или условий жизни». Выражение «утечка мозгов» (Brain Drain) появилось в начале 1950-х годов — подобным образом в Великобритании описали процесс массового переезда английских ученых в США.
Количество российских ученых, выехавших за последние годы на ПМЖ за рубеж, по самым скромным оценкам, составляет 200 тысяч человек. Средний возраст покинувшего страну российского ученого составил 56 лет (в развитых странах этот показатель равен 45 годам – ред.), академика - около 70 лет.
Только из Института ядерной физики за последние годы уехало 150 человек, в большинстве своем осевших в престижных лабораториях США и Западной Европы.
«Утечка мозгов» на Запад ежегодно обходится России в 25 млрд. долларов. Почти четверть американской индустрии высоких технологий держится на выходцах из России. США стоят на первом месте в списке стран, в которые мигрируют российские специалисты. На втором месте находится Германия.
Сегодня по данным разных источников, практически половина студентов престижных российских вузов, начиная с третьего курса, ищут любую возможность улизнуть за границу. Например, стараются получить грант или заключить контракт, позволяющий им заменить российский стиль работы на западный.
***
Нам нужно учиться продавать ученых
Координатор российской части проекта инновационного центра «Сколково» Виктор Вексельберг рассказал корреспонденту ER. RU, о ближайших планах развития иннограда, а также обозначил главные приоритеты в выборе партнеров и резидентов.
- Виктор Феликсович, насколько отечественная наука и работы российских ученых могут представлять интерес для иностранных, в частности европейских и американских компаний?
Мы очень много ездили по нашей стране с представителями зарубежного крупного бизнеса, научных школ, фирм занимающихся прикладной наукой, по университетам. В частности, побывали в Томске. Гости были восхищены интеллектуальным и научным потенциалом наших студентов, молодых ученых. Иностранцы проявили серьезный интерес к организации самых широких форм сотрудничества. Другое дело, что опыт коммерциализации научного продукта в нашей стране не велик, и объемы венчурного капитала в нашей стране оставляют желать большего. И, главное, пока недостаточно понимания, что работа с венчурным капиталом имеет свои особенности, она требует специальных условий и форм. Я повторюсь. В этом плане «Сколково» - это не бизнес-проект в обычном понимании этого слова. Это не прямые инвестиции, у которых есть срок окупаемости, возвратность на вложенный капитал и так далее. Главный результат «Сколково» появится, когда его резиденты начнут регистрировать патенты, продавать изобретения и получать роялти.
- Готовы ли западные транснациональные компании, а ведь именно они являются основными потребителями наукоемкого продукта на Западе, заказывать разработки у российских ученых и размещать заказы в иннограде «Сколково»?
- У нас в «Сколково» есть приоритетные направления, план их продвижения, развития, это крупные якорные проекты, и под каждое из этих направлений мы планируем привлечь по 3-5 базовых компаний, которые помогли бы нам выстроить систему прагматичных отношений, соответственно, в логике тех приоритетов, которые мы обозначили. И вам известно, что мы подписали соглашения с рядом крупных транснациональных корпораций, в частности с Boeing, Siemens, очень близко к выходу подписание соглашения с Nokia. Кроме того, у нас в проработке находится большое количество компаний по каждому направлению. У партнеров имеются проекты, которые можно доводить, и, я уверен, что формат и среда проекта «Сколково» помогут ускорить движение, выступят определенным катализатором в реализации этих проектов.
- Уточните, речь идет только о зарубежных компаниях?
- Вовсе нет. Среди компаний, с которыми мы планируем работать есть и российские, например, центр «Курчатовский институт». Я думаю, что в скором времени начнется движение в переговорах с «Лукойлом».
- Можно ли сказать, что основную ставку в своем развитии проект «Сколково» делает на крупные, в том числе транснациональные компании?
- Я хотел бы подчеркнуть, отдельно, это очень важно. Мы не делаем упор исключительно на крупные компании. Они имеют свои определенные приоритеты, нацеленные на достижение своих коммерческих задач, в рамках тех планов, которые они имеют, исходя из того видения, как будет развиваться бизнес в их отрасли. Речь идет о стратегии. Основным оплотом для Сколковского проекта должен стать образовательный исследовательский центр. Он должен стать кузницей тех молодых кадров, которые сумеют сами в рамках работы, став, с одной стороны, учеными, защитив кандидатские, докторские диссертации, а с другой стороны, приобретя опыт коммерциализации, возглавить новые направления и новые компании. Они должны быть носителями того нового знания, который позволит им построить мостик между наукой и рынком.
- Это будет университет инноваций?
- Наше видение, что главным должен быть именно такой университет и родиться он может только там, где есть уже определенная основа, база.
- И еще один вопрос, когда следует ожидать появления в «Сколково» крыши над головой?
- Я думаю, что ближайшая перспектива, когда в «Сколково» может появиться завершенный физический объект – три года.