http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=bc1454bc-5c15-45b8-ab58-41bf95ea2871&print=1© 2024 Российская академия наук
Александр Витальевич, вопросы поддержки молодых ученых сегодня очень актуальны. И научное сообщество, и чиновники думают над инструментами, способными привлечь молодежь в науку. Какие документы, направленные на поддержание молодых ученых уже приняты и стоит ли еще ожидать от Министерства каких-либо законодательных инициатив в ближайшем будущем?
Вы знаете, что утверждена стратегия развития науки и инноваций в нашей стране, одной из основных целей которой является поддержание кадрового потенциала, в том числе, и привлечение молодежи. Это политический тезис, в соответствии с которым должны разрабатываться и иные документы, что в целом и делается. Существует система президентских грантов поддержки кандидатов и докторов наук, поддержки ведущих школ, которые частично финансируют и молодежь. Ранее эта поддержка осуществлялась двумя способами - через субвенции и по программе. Мы надеемся, что в дальнейшем гранты Президента РФ будут дополнены системой отбора проектов в рамках федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры», которая подразумевает проведение целого ряда мероприятий, направленных непосредственно на поддержку молодежи. Это и организация научных образовательных центров, и поддержка ведущих профессоров, которые будут обязаны в качестве соисполнителей поддерживать молодых ученых, это другие конкурсные мероприятия. Мы стараемся, чтобы в период структурных изменений в госсекторе науки, который проходит сложно, дополнительные ресурсы, заложенные в проект федеральной целевой программы «Научные и научно-педагогические кадры», позволили не только привлечь молодежь, но и удержать ее в науке. А дальше мы надеемся, что появятся естественные инструменты, прежде всего финансовые – зарплата. Она должна быть достойной. К сожалению, молодежь предпочитает работать в Газпроме, в Роснефти, но не в академических институтах. Объяснение одно – там зарплата больше. Сейчас в Академии наук уже работает пилотный проект по стимулирующим выплатам научным сотрудникам РАН, поставивший задачу выйти на рубеж 30 тысяч рублей к окончанию 2008 года. Если этот проект будет успешным, к нему должен присоединиться весь госсектор науки и выйти на приблизительно такие же цифры. Федеральная целевая программа, о которой я уже сказал, позволит целому ряду категорий успешных молодых исследователей получить весьма существенные дополнительные средства – в районе 20-30 тысяч рублей в месяц.
Какое количество успешных молодых ученых может рассчитывать на эту поддержку?
Возможно, вас разочарует эта цифра, но это не более 20 тысяч за весь срок реализации программы. Здесь разные подсчеты, мы еще не согласовали эту программу ни с МЭРТом, ни с Минфином. Там предусматриваются разные степени поддержки для разных категорий. Скажем, студенты будут поддержаны в меньшей степени, чем молодые кандидаты наук. Главным же критерием для поддержки является представленная заявителем программа исследований. Идет конкурс именно исследовательских программ, а не просто возрастных категорий. Вы сами понимаете, что нельзя поддерживать молодежь просто за то, что она молодежь. Это этический момент, существуют единые моральные ценности. Без уважения к старшему возрасту общество, нация не имеют права на существование, это не системное решение. В этой связи планируется в рамках федеральной целевой программы направить средства на разработку механизмов поддержки и старшего поколения, чтобы оно активно принимало участие в творческой исследовательской работе, уступив свое место молодым на административных постах.
Эта возможная уступка административных постов молодежи предусматривается как-то законодательно? Вряд ли можно ожидать, что при сегодняшнем положении дел старшее поколение пожелает уступить свое место просто по каким-то этическим соображениям…
Если пенсионное обеспечение недостаточно для нормального проживания, то, разумеется, человек старшей возрастной группы будет продолжать обеспечивать себя на работе. Конечно, он не уйдет с административных постов, которые в рамках пилотного проекта неплохо обеспечиваются. За прошедший год повышение заработной платы в той же академии наук составило 60%, в самое ближайшее время мы должны перейти ко второму этапу, и должностные оклады высокого уровня станут достаточно весомыми. Так вот если старшее поколение неплохо обеспечивалось, находясь на административных постах, а уходя с этого поста, попадает на трехтысячное пенсионное обеспечение, это неправильно. У того же Газпрома есть своя пенсионная программа. Мы знаем, что корпоративные пенсионные программы являются важным инструментом, позволяющим компаниям неплохо обеспечивать своих сотрудников на пенсии. Это частично компенсирует потери при выходе на пенсию. Мы исходим из того, что пенсионные программы могут быть и в других местах, может, менее значимые, но достойные. Такие инструменты могут быть разработаны.
Это только теория или эти инструменты разрабатываются?
Они не разрабатываются, потому что каждая работа требует неких ресурсов. Если федеральная целевая программа нам предоставит такие ресурсы, можно будет осуществить аудит в госсекторе науки, посмотреть, что в нем происходит. За последние 15-20 лет в госсекторе науки произошло существенное сокращение. Если говорить о той недвижимости, которая существует в этом секторе, она по-прежнему располагается в основных в крупных городах – в Москве, Санкт-Петербурге, Новосибирске. Рост цен на эти площади совершенно умопомрачительный. Если будет проведен аудит эффективности использования этих площадей (подчеркиваю - без участия чиновников Минобрнауки!) и тот же госсектор науки, организовав какой-то корпоративный академический фонд, сможет консолидировать некие средства и направить их на решение социальных программ в Академии наук, это решение можно будет только приветствовать. Конечно, потребуются серьезные изменения в законодательство, но это действительно была бы существенная добавка к тем федеральным средствам, которые имеются для пенсионного обеспечения ученых. Единая пенсионная программа Российской Федерации могла бы быть дополнена какими-то корпоративными механизмами. Подобного аудита не было в Академии наук, может, там ничего нет, но провести такую работу нужно. Если кто-то в этом заинтересован, бюджетные средства могут быть направлены на решение этих проблем. Возможно, какой-то академический институт выиграет лот, проведет аудит, сделает соответствующее предложение, которое выльется в принятие каких-то нормативных актов правительства либо в федеральный закон, и эти документы послужат юридической основной для решения этой крайне важной проблемы.
То есть Вы предлагаете Академии быть активнее в этом вопросе, проявить инициативу и использовать внутренние ресурсы?
Почему Академии? Я предлагаю это всему госсектору науки. Это предложение естественно, все ищут выходы. Ко мне приходят профсоюзы, не прекращается дискуссия на тему «все плохо»… В этой ситуации нам надо всем вместе искать выход. Нужно принципиальное решение, когда опыт, навыки, творческий потенциал старшего поколения будет в полной мере задействован, но при этом появятся существенные перспективы для карьерного роста молодого человека, пришедшего в науку. Если же молодой ученый понимает, что он никогда в жизни не сможет удовлетворить свои карьерные устремления, то даже если мы ему предоставим какие-то материальные блага, он не всегда останется в науке. Ему нужен карьерный рост. Это нормально. И такое комплексное решение возможно.
Возвратимся к федеральной целевой программе. Если кратко, она будет своего рода крупным ситом, выделять молодежные коллективы, наиболее эффективно работающие в науке. Вершиной этой системы могла бы быть грантовая система Президента, которая уже на основе первичной выборки в рамках ФЦП отбирала бы «самородки». В этой связи необходимо повысить требования к экспертизе в системе грантов Президента и саму стоимость грантов. Сейчас же не редкость, когда региональные программы поддержки молодых ученых по стоимости сопоставимы с грантами Президента. Нам надо изменить эту ситуацию, сделать так, чтобы президентские гранты были очень весомыми, престижными, в том числе и по финансовой составляющей. Но это при понимании, что экспертиза должна быть ужесточена, и требования к работам претендентов на гранты Президента тоже должны быть повышены.
Эта программа уже разработана или она только планируется?
Мы свои предложения по грантам Президента послали в администрацию. Сейчас идет согласование. Я думаю, что в течение месяца мы выйдем на какие-то совместные предложения и администрация Президента нам выдаст рекомендации, как действовать дальше.
Никаких цифр пока назвать не можете?
Пока не могу. Я лучше скажу про те действия, которые мы осуществляем. Вы могли бы обратить внимание, что в федеральной целевой программе «Исследования и разработки по приоритетным направлениям развития научно-технологического комплекса России на 2007-2012 гг.» очень много внимания уделяется поддержке молодежи. Мы практически по всем значимым мероприятиям даем обременения о преимущественном рассмотрении заявок, написанных с участием студентов, аспирантов. Мы и дальше будем придерживаться этого направления, потому что для нас крайне важно использовать все инструменты федерального бюджета для поддержки молодежи.
Можно ли контролировать исполнение этого обременения? Молодые ученые часто жалуются на то, что в случае, который Вы описали, они делают работу в качестве соисполнителей, но денег не получают. Деньги получает научный руководитель, старшие коллеги.
Это системная проблема, но если вы взглянете на наше предложение по пилотному проекту для Академии наук, вы увидите, что мы там ввели аналог коэффициента участия. Если ты являешься единственным исполнителем, то у тебя коэффициент 1, если ты в соавторстве, у тебя уже 0,5, если ты взял в соавторство много других людей, в том числе своих руководителей, разумеется, у тебя коэффициент 0,3-0,2. Заработная плата зависит от этого коэффициента. С одной стороны, молодежь не обладает навыками написания качественных статей, и соавторство позволяет набраться необходимого опыта. Нужно брать от старшего поколения что можно, впитывать, но и, может, быть более принципиальным, когда тебе намекают на соавторство. С другой стороны в рамках этого же пилотного проекта предусмотрены определенные преференции для молодежи в виде дополнительных повышающих коэффициентов. А решение системное и простое таково: молодежь должна не жаловаться, а идти в управление. Она не должны все время ныть, что ее все время затирают. Так будет до тех пор, пока они сами не начнут заниматься управлением на местах.
В чем это может выражаться?
В этом кабинете я получаю различные предложения, например, по участию представителей вузов, академической науки, ГНЦ в различных конкурсных комиссиях, но я не вижу, чтобы с мест приходили предложения, в которых бы значились фамилии молодых ученых. Я с уважением отношусь к мнению научных организаций, и когда ко мне приходит предложение из какой-либо организации, что в конкурсную комиссию по федеральной целевой программе предлагаются такие-то кандидатуры, то я буду только радоваться, если там будут молодые ученые. На мой взгляд, молодежь на каждом своем рабочем месте должна не только жаловаться, но и заявлять более активную позицию по участию в управлении наукой.
Но ведь существует определенный порядок документооборота. Может ли сам молодой ученый написать какое-либо предложение и передать его в Министерство?
Действительно, есть определенные ограничения. Федеральный бюджет ориентирован на юридических лиц. Поэтому заявка на участие в федеральной целевой программе должна быть от юрлица. Но такого рода деятельность все равно должна осуществляться на местах. Возьмем тот же МГУ, представители которого активно участвуют в работе российского координационного совета молодежи. Если так, почему не взять часть управления наукой в том же МГУ так же активно?
Что означает «взять управление наукой»? Кто молодым даст это «управление наукой»?
Они должны заявлять о себе и в диссертационный совет, и в научный совет, в другие части экспертного сообщества… Молодежь работает на местах, они могли бы обратиться к тому же В.А. Садовничему, который направляет своих представителей, могли бы сказать, что они имеют амбициозные планы быть представленными от имени МГУ. Пусть дадут им если не квоту, но хоть какое-то представительство в экспертном сообществе.
То есть активность самих молодых ученых играет ведущую роль?
Абсолютно правильно. Эта активность должна проявляться везде, в том числе, в программах президиума. Они тоже должны как-то влиять на эти программы, если хотят чувствовать себя комфортно внутри этих программ. Ясно, что им никто ничего не принесет, за это надо бороться. Если старший возраст борется за что-то, с него надо брать хороший пример. Молодежи тоже надо бороться, заявлять о своей позиции, для этого есть и публичная форма – гражданское общество, Общественная палата. Можно совершенно конкретно заявлять эту позицию, отстаивать и участвовать. В рамках федеральной целевой программы у нас есть рабочая группа. В ней можно участвовать, но это требует от каждого некоторого свободного времени. Надо будет по субботам и воскресеньям сидеть и рассматривать эти заявки, составлять письменные заключения, которые никак не оплачиваются, надо лишить себя возможности сходить в клуб, съездить с друзьями за город. Это требует неких ограничений. Но лишь тогда можно рассчитывать на адекватное отношение к молодежному движению в целом. Если оно в этом активно, тогда оно отстаивает некие права и получает их. Если же на местах идет просто скулеж, к нему так и относятся: значит, они на большее не способны. На мой взгляд, решение одно: на каждом рабочем месте более активно идти в управление наукой, будь это диссертационный или научный совет. Надо обязательно в них участвовать за счет своего свободного времени, отстаивать свои права и двигаться дальше в этой иерархии. Есть масса общественных советов, в которых можно принимать участие. И есть те, кто это делает. Например, Онищенко с его рекомендациями по федеральной целевой программе. Они мне очень импонируют, мы принимаем их во внимание. Если таких будет много, мы будем только рады.
Существуют ли, на Ваш взгляд, реальные пути решения жилищного вопроса?
Жилищная проблема должна решаться в рамках федеральной целевой программы «Жилище». Жилье находится под Минрегионом. Есть единая программа, предложено прописать подпрограмму под молодых ученых. Сложности известны - концентрация исследовательских и высших учебных заведений у нас все-таки в крупных городах, где стоимость жилья очень высокая. Есть пример решения этой проблемы у военных. Оно реализуется, более или менее удачно. Мы это сейчас видим, жилье для военных все-таки строится. Военные не замахивались строить жилье в центре Москвы. Они стараются решать эти проблемы по месту размещения военной части. Мои посещения академических институтов привели к выводу, что ученым всем хочется, чтобы жилье было в пределах бульварного кольца. Реально же можно говорить о жилье за городом. Нам надо обратить наши усилия и внимание к инфраструктурным проблемам в пригородах. Так во всем мире. На Уолл-стрит нет научных учреждений, и на Манхэттене на 5-й авеню не найдешь ни одного научного учреждения. Это улицы для банковских структур, в основном там офисы. Даже американскому президенту тяжело придумать, как в городе Нью-Йорке решить проблему для молодых ученых. Там просто нет исследовательских структур, они находятся в каких-то пригородах. То же самое в Европе, во всех странах. Нужно искать выход за пределы мегаполиса. Но для этого надо создать там комфортные условия. Я не специалист в этом, наверное, существуют специалисты, которые могли бы на эту проблему посмотреть комплексно. Пример Академгородков стоит перед глазами, надо из этого делать какие-то выводы. В рамках федеральной целевой программы нам предложены инвестиционные капитальные расходы, связанные со строительством гостевых домов для ученых. Пока речь идет о десяти гостевых домах. Это своего рода семейное общежитие, правда, комфортное, чтобы семья могла приехать на определенный период времени. Посмотрим. Если этот опыт будет удачным, можно будет его масштабировать с учетом того, что субъекты федерации могли бы существенным образом дополнить его своими средствами. Все-таки это приводит к тому, что в субъект федерации приезжают квалифицированные кадры, имеющие существенный шанс на «оседание», от чего все только выигрывают. Поэтому бюджеты субъектов федерации тоже могли бы быть задействованы для решения этой проблемы.
Почему бы Министерству науки и образования не обратиться с такой инициативой в мэрию Москвы?
Наверное, федеральная целевая программа могла бы решать эти проблемы вместе с мэрией, но, на наш взгляд, основным вниманием федеральной целевой программы должна являться не Москва и не Санкт-Петербург. У Российской Федерации есть существенно большие проблемы и в Сибири, и на Дальнем Востоке, и на Юге. Что касается Москвы, мы будем обращаться. Скорее всего, мы пересмотрим свои предложения в сторону того, чтобы консолидированный бюджет на строительство гостевых домов были увеличены. Эти требования обращены именно к субъектам федерации. Мы тогда бы понимали, что субъект федерации заинтересован в привлечении молодых ученых, молодых преподавателей для решения проблем регионально характера. Это тоже показатель того, что федеральные средства не впустую будут потрачены.
Это должно быть предложением Министерства или кто еще может принять участие в этой инициативе?
Мы формируем сейчас эти мероприятия. У нас идут диалоги с МЭРТом и с Минфином. Мы просто пытаемся оценить, что будет посильным, а что будет непосильным, чтобы в программу включить именно конкретные мероприятия, которые будут реализованы. Это достаточно сложная проблема. Мы понимаем, что то, что мы что-либо напишем, еще не означает, что это будет работать. Мы даже видим это по реализации действующей федеральной целевой программы – у нас были сформированы мероприятия совместно с бизнесом, и мы надеялись, что бизнес откликнется. Первые несколько месяцев реализации показывают, что это не совсем так. Это все-таки немассовое движение – средства бизнеса за средствами федерального бюджета. Здесь тоже надо очень корректно прописать мероприятия, когда формируешь программу. Пропорции там должны быть основаны не на умозаключениях, а на реалиях жизни.
В целом, Вы ожидаете значительной активности от самих молодых ученых?
Это действительно выход. Есть несколько форумов, есть несколько площадок. Я считаю, что появление там молодых ученых было бы очень, очень оправданно. Но это требует порой отказа от личного времени. Надо как-то найти этот баланс. Мы видим, что молодые люди активно принимают участие в организации разных митингов. Можно научной молодежи также активно участвовать в работе Общественной палаты, в работе всевозможных общественных комиссий, зарекомендовать себя и действительно получить доверие с тем, чтобы представлять управление наукой в более серьезных органах и организациях. Другого я не могу ничего придумать. Если мы сейчас возьмем и волюнтаристски впишем в какую-то комиссию фамилии 20-25-летних, это не решит проблемы. Все равно никто с ними считаться не будет. Авторитет нарабатывается через работу.
Также и с существующими научными фондами – там сейчас анонсирована поддержка молодежи, целый ряд небольших мероприятий. Но в управлении этих фондов молодежи нет. Отстаивать интересы молодежи некому. Но, действительно, там есть некие демократические начала по управлению, а если это так, то это должно идти изнутри, а не откуда-то со стороны навязываться. Конечно, молодежь должна туда идти, стараться найти сначала свой стульчик, потом кресло в совете, в управлении. Тогда будет результат.
Вы можете сказать, что Министерство готово всерьез воспринимать инициативы молодых ученых, может, критику с их стороны?
Я спокойно отношусь к той критике, которая к нам приходит, и, в частности, готов на корректировку ПРНД, но лишь бы она была не от чиновников, а от самого академического сообщества, которое разумно пришло бы к выводу, что надо поправить такие-то коэффициенты, они будут лучше работать. Только давайте мы их сформулируем, и они будут признаны экспертным сообществом. Я вообще за то, чтобы экспертное сообщество давало мне материал. Но зачастую у нас экспертное сообщество в основном упражняется в части критики. Очень важно иметь критический взгляд на свою деятельность, и еще важнее, чтобы этот критический взгляд был дополнен конструктивными предложениями. Тогда будет хороший комплекс. Сейчас создан координационный совет по делам молодежи в научной и образовательной сферах при президентском совете по науке, технологиям и образованию. Очень хотелось бы, чтобы молодежь не контрольными функциями занималась в первую очередь. Очень важно не надувать щеки, важно, чтобы они нашли естественное место во всей системе управления. И это место было бы обусловлено авторитетом, который у них есть. Некоторые молодые ученые имеют очень приличные результаты в науке, индексы цитирования, которые позволяют им на равных разговаривать, в том числе, с действительными членами РАН. И здесь возрастные моменты уже вторичны. Если на твою работу ссылаются, почему бы тебе не иметь право на голос при принятии решения, на голос в экспертном совете, в рабочих группах по рассмотрению вопросов нано-, био- и т.д. Есть общепризнанные вещи, с которыми трудно спорить. Фундаментальные исследования – мировое достояние, а в мировом сообществе есть некие правила, единый подход ко всем. Исходя из этого единого подхода определяется право управлять наукой в каждом конкретном учреждении, в рамках министерства или каких-то общественных палатах. Если какой-либо орган консолидирует передовую часть научной молодежи, как от нее можно отмахнуться? Никак. Молодому человеку попасть с докладом на конференцию крайне сложно, но если он это сделал и если добился ссылок на свои работы, то имеет все права быть представленным в науке наравне с ведущими функционерами. Если наши координационные советы будут направлять свою деятельность действительно на консолидацию наиболее успешных и наиболее активных, независимо от возраста, и, что крайне важно, иметь при этом аргументацию, они добьются своей цели. Абсолютно точно.