Версия для печати
Вернуться к списку

Николай Юшкин: «Я выбрал путь провинциального учёного»

- Николай Павлович, сколько лет вы работаете в геологии?

- Это смотря как считать. Можно сказать, что я с детских лет работаю в геологии, поскольку ещё в школьные года увлекался ею, потом, в 1952 году, поступил в горно-химический техникум и там изучал геологию. Одновременно подрабатывал в лабораториях, в экспедициях.

А с 1956 года работаю в геологии уже профессионально. Выходит, очень долго.

- Техникум вы заканчивали в Кировске Мурманской области, институт в Ташкенте, работали в Средней Азии, а как оказались в Коми АССР?

- Я окончил институт заочно в 31 год, и к этому времени у меня уже были крупные научные работы. Мне предложили переработать диплом в кандидатскую диссертацию. Я это сделал, а затем предложили эту же работу защитить как докторскую. Поэтому я в 31 год стал доктором геолого-минералогических наук.

- То есть кандидатом наук вы не были?

- Нет. И после защиты меня стали приглашать в крупные научные учреждения в Москве, в Ленинграде. Там мне в одном из институтов предложили возглавить отдел. Я приехал, посмотрел, кто там работал. Оказалось, что девяносто процентов – старики. Причём один из них с министром геологии служил, второй с замминистра знаком. Я понял, что там ничего сделать не смогу.

И решил, что я выберу путь провинциального учёного и в 1961 году приехал в Сыктывкар. С этих пор живу здесь постоянно. А институт заканчивал, уже работая в Сыктывкаре.

- Коми - интересный регион в геологическом отношении?

- Видите ли, любой регион интересен. Какой ни возьми, везде есть интересные особенности.

- А что вас привлекло как геолога в Сыктывкар?

- Здесь всё-таки довольно старый академический центр. Центр академический и вузовский. А во время войны Сыктывкар был вообще центром геологической науки всего СССР. Сюда были эвакуированы геологические учреждения из Ленинграда, Архангельска, Мурманска. Для молодого исследователя важно также то, что после войны многие институты оставили в Сыктывкаре свои богатые библиотеки.

Здесь был гармоничный исследовательский стиль: правильное сочетание глубокой теории и практической работы. Здесь была очень комфортная атмосфера для творчества. В отличие от других городов, в Сыктывкаре было меньше всякой околонаучной возни и можно было спокойно заниматься творчеством.

- Перед тем как приехать сюда, вы столкнулись с какими-то интригами?

- Нет, интриг не было. Я имею в виду, что в центре всё «плотно упаковано». Все трутся плечами, и все сложности именно от этого. А в новых научных центрах, которые тогда создавались на Севере, в Сибири, на Дальнем Востоке, были открыты все возможности.

Здесь я стал собирать коллектив из молодёжи, набрал ребят - выпускников разных институтов.

- Это было сложно?

- Тогда это было легко делать. Скажем, проблем с квартирами или с общежитием не было. Надо только выбить соответствующий лимит. И приглашали сотрудников из разных городов, зная, что где-то сильная школа литографов, где-то - кристаллографов, теоретиков, практиков.

Так и началась работа.

- А сейчас у вас устоявшаяся обстановка?

- Да, но постоянно всё меняется. За последние годы как разрушился СССР, мы какие только проблемы не решали. Иногда финансирование было вообще на нуле. Всё меняется, сейчас наступает новый этап, к которому тоже надо привыкнуть.

- А в чём отличие от тех времён?

- Раньше была цель – знания, развитие науки. Никто не собирался стать миллионером. Если и давали премию, то заслуженную.

Я вот в 1968 году получил премию Ленинского комсомола – около 800 рублей.

- В те времена – большие деньги.

- Ну не очень. Научные сотрудники получали гораздо больше, чем в других отраслях. Я могу вам сказать, что директор института у нас получал, как первый секретарь обкома. Научные сотрудники – как министры. А председатель президиума Коми филиала АН СССР получал больше, чем кто-либо в Коми АССР.

- А как потратили ту премию?

- Купил какую-то мебель. Вот премия «Триумф», которую финансирует Березовский, действительно большая – 50 тысяч долларов. Я её получил в 2006 году.

- А эту премию как потратили?

- Сделал капитальный ремонт квартиры.

- Березовский лично премию вручал?

- Нет, что вы! Он же в стране не появляется. И называет себя «член-корреспондент по переписке». Там есть группа крупнейших российских учёных, которые присуждают премии, а Березовский только даёт деньги.

- Сколько у вас полевых сезонов?

- Опять же - как считать. Учебные выезды в поле считать? Или: как-то я в поле работал шесть лет подряд без всяких сезонов. Где-то около пятидесяти.

- Что делает геолог, закончив терзать камни?

- Обрабатывает результаты.

- А досуг?

- По-разному. Раньше ведь как бывало: ждёшь вертолёт целый месяц, вот тебе и досуг. А так - у каждого своё. Но работали обычно без выходных.

- Есть ли желание, вернувшись из экспедиции, отразить свои впечатления не только в научных трудах?

- Конечно, и у каждого есть свой способ. Кто-то, например Николай Николаевич (Герасимов - прим. ред.), Лёша Иевлев, стихи пишут. Кто-то рисует. С нами в поле несколько раз ездил художник Станислав Торлопов. Он почти каждый день писал по одному-два этюда. А между этим варил кашу и ходил по маршрутам.

- А вы?

- Я тоже написал несколько книг. По следам экспедиций.

- В советские годы сложился определённый образ геолога. С бородой, гитарой и большим рюкзаком. Он соответствует действительности?

- Именно так. И в советские времена, и сейчас. И гитару с собой берут. И хорошо бы, чтобы человек умел играть и голос был хороший, а иначе гитару могут сломать...

И рюкзак огромный, вот посмотрите на фото. Это я три года назад.

- Семьи геологов не страдают от долгой работы в поле?

- Всякое бывает. Но отнюдь не больше, чем на обычной работе. А часто бывает так, что оба супруга идут в поле. Это тоже распространено.

- Как организован быт в экспедиции. Кто готовит?

- Тоже по-разному. Численность отряда может быть от трёх до пятидесяти человек. А производственного – несколько сот человек. Чаще всего, готовят все по очереди кроме начальника экспедиции. А если группа большая, то могут и повара взять. Всё зависит от условий и от денег.

- И вам доводилось готовить?

- Конечно, ещё в техникуме я поехал в экспедицию, и мне поручили приготовить гречневую кашу. Мне всё объяснили, и я её сварил. А как-то работали на Кольском полуострове, вблизи пограничной заставы, и солдат-повар подарил мне книгу «Пособие войскового повара». Я ею часто пользовался, придумывал что-нибудь своё. Кроме того, часто бывает и подножный корм: рыба, дичь, грибы, ягоды.

- Вы чувствуете востребованность геологии?

- Геология должна развиваться. Пока ещё можно взять что-то, что было подготовлено в советские времена, а потом всё - тупик. Без геологии никто не может работать.