Версия для печати
Вернуться к списку

Академик Аганбегян: Перевести на новые рельсы

Этому должно поспособствовать изменение представлений о месте региона в государственной стратегии территориального развития.

В течение 25 лет Абел Аганбегян работал в Институте экономики и организации промышленного производства Сибирского отделения Академии наук СССР (Новосибирск), в том числе с 1967−го по 1985 год – директором. С 1970 года работал главным редактором экономического журнала «ЭКО», входил в Президиум Сибирского отделения АН СССР (1967–1985 годы), являлся председателем Комиссии по изучению производительных сил и природных ресурсов (КЕПС) АН СССР (1985–89 годы), академиком-секретарем Отделения экономики АН ССС (1986–90 годы).

С 1989−го по 2002−й Абел Аганбегян был ректором Академии народного хозяйства при Правительстве РФ – крупного центра переподготовки и повышения квалификации высших хозяйственных кадров, одной из ведущих бизнес-школ.

Доктор экономических наук, профессор, академик РАН. Заведующий кафедрой экономической теории и политики Академии народного хозяйства при Правительстве РФ.

Автор и соавтор 259 научных работ, в том числе 20 монографий.

О своем видении стратегии развития региональной экономики рассказывает академик РАН, доктор экономических наук, заведующий кафедрой экономической теории и политики Академии народного хозяйства при Правительстве РФ Абел Аганбегян.

– Абел Гезевич, какие негативные стороны в государственной и частной политике по освоению минерально-сырьевых ресурсов вы видите?

– Прежде всего, это продолжение линии по интенсивному освоению минеральных сырьевых ресурсов России и Сибири, в том числе нефтегазовых. Дело в том, что идет их сверхинтенсивное освоение. У нас есть иллюзия, что Россия имеет очень большие ресурсы, чуть не самые крупные в мире. Но по разведанным запасам Россия по нефти занимает пятое место в мире. Не первое, не второе, как некоторым кажется. По газу Россия, впрочем, находится на первом месте. Но сейчас довольно большие открытия месторождений природного газа делаются в других странах, и я не удивлюсь, если мы скоро не будем лидерами. Несмотря на то что у нас пятые по ресурсам запасы нефти, Россия существенно уступает Ирану, Ираку и даже Венесуэле, Канаде по добыче нефти на единицу запасов – в четыре–пять раз меньше.

Кроме того, разрабатываются недра очень неравномерно – не задействованы запасы шельфов, не осваиваются активно запасы Восточной Сибири, а сосредоточиваются на определенных «пятачках», в регионах, сложившихся исторически. Там, где существует концентрация, добыча ведется сверхинтенсивно и недопустимыми методами, с огромными потерями. Мы не используем лучшие мировые технологии для полноты извлечения. Потому что, если вы торопитесь, вы хватаете, понятно, самые жирные куски, и вам важно сегодня их схватить, пока цены высокие. И совершенно не думаете, скажем, что будет через 10, через 20 лет. Тогда вопрос – кто должен думать о будущем больше всего? Государство. Но у него нет соответствующей законодательной базы недропользования.

Недавно в Институте экономики и организации промышленного производства выпущена большая монография ученых-экономистов, в которой приводятся тревожные факты и цифры. Например, у нас до сих пор горит огромное количество попутного газа, происходит обводнение месторождений. Но есть еще масса скрытых, не видных на первый взгляд вещей – огромное число брошенных скважин. Так, у ТНК-BP треть не используется, они обваливаются, приходят в негодность. Понятно, если скважина брошена, то ее нельзя завтра взять и задействовать. В других нефтяных компаниях цифры поменьше, но порядка 15 процентов всех скважин сегодня не действует – это десятки тысяч по всей стране, которые стоят около миллиона долларов за штуку.

– Тем не менее, несмотря на снижение эффективности, объемы добычи нефти и газа в стране увеличиваются. Что непонятно, так это низкая инвестиционная активность в перерабатывающей отрасли. Что происходит?

– Конечно, нет ничего предосудительного в том, чтобы добывать минерально-сырьевые ресурсы в больших объемах. Зазорно не иметь производства готовой продукции в достаточном виде, то есть можно и нужно добывать нефть и газ, но очень важно наряду с этой добычей иметь диверсифицированную экономику и глубоко перерабатывать сырье. Скажем, по нефтедобыче мы занимаем первое место в мире, только Саудовская Аравия нас иногда опережает. По газодобыче – также первое место, а, например, по нефтехимии – двенадцатое. Нас вообще там не видно. По заготовке древесины мы тоже очень крупные продуценты. А по ее переработке на 1 000 кубометров заготавливаемого леса в России в три раза меньше производится конечной продукции из этого леса, чем в США и Канаде, и в пять раз меньше, чем в Финляндии и Швеции. Невыгодно, конечно, возить круглый лес, он очень дешево стоит, так же, как и конечная продукция нефтехимии стоит в десятки раз дороже сырой нефти.

В России самые лучшие условия и для нефтепереработки, и для глубокой лесопереработки. Ни у кого таких нет. Я имею в виду не только наличие сырьевой базы, но и энергетическую составляющую, отсутствие дефицита пресной воды, которая нужна, например, для производства целлюлозы. У нас огромные пространства, дешевая земля, где можно разместить нефтехимические комбинаты. В Европе построить даже небольшой нефтехимический завод очень и очень сложно. Практически невозможно – очень дорогая земля, высокие требования по экологии и масса других нюансов. А в Западной Сибири можно возвести и десять таких комбинатов, если нужно.

Поэтому нам в развитии Сибири нужно достраивать «верхние» этажи. Наряду с кардинальным упорядочением недропользования, с освоением новых ресурсов по передовым технологиям, причем ресурсы из-за них станут более дорогими, с созданием инфраструктуры, которой у нас нет. Взять тот же Сахалин. Там сейчас добываются совсем незначительные объемы нефти. «Сахалин-1» и «Сахалин-2», – это, в общем-то, маленькая доля запасов сахалинского шельфа. Основные ресурсы лежат дальше – «Сахалин-3», «Сахалин-4», -5, -6. Но для того чтобы начать их осваивать, нужна огромная инфраструктура.

То же самое – континентальный шельф в Баренцевом море. И здесь огромная роль принадлежит государству.

– В чем должна состоять его роль?

– Вообще государство наше не тем занимается. Оно занимается коммерцией, получением прибыли. А государство не должно этого делать. Оно плохой коммерсант, экономически это понять очень легко. Частные компании, конечно, работают намного эффективнее. Знаете ли вы финансовое положение «Газпрома», «Роснефти» или других государственных структур? Долг «Газпрома» иностранным инвесторам составляет 40 миллиардов долларов. По мировым меркам – это состояние полубанкротства. С условием, что это не была бы государственная компания. Но весь мир уверен, что никакой опасности нет. И продолжает давать деньги и дальше. Просто «Газпром» «стоит» в государстве, и государство никогда не пойдет на банкротство этой компании, на ее распродажу. Конечно, оно заплатит, рассуждают инвесторы, особенно при таких резервах, какие есть сейчас.

«Роснефть» должна инвесторам 36 миллиардов. И «Газпром», и «Роснефть» хотят еще занимать десятки миллиардов и открыто об этом говорят. Но ведь они ни к чему еще не приступали. «Газпром» не освоил еще ни одного месторождения нефти, у него все еще впереди. И что ни месторождение, то огромные инвестиции: если зайти на Ямал, в Штокман, на шельф Сахалина – потребуются десятки миллиардов долларов. Поэтому долги будут только расти. Они и так увеличиваются с каждым годом.

Что государство должно делать, так это заниматься инфраструктурой. Не говоря, конечно, о прямой обязанности – законотворческой и процедурной, в области недропользования. Оно должно быть инициатором крупных структурных реформ, которые задержались в значительной мере из-за сильного роста цен на нефть, из-за огромного притока валюты. Он нас успокоил, что с каждым годом мы становимся все сильнее на этом фоне. А сейчас рост цен замедлился.

Более того, уже в этом году прозвучал первый звоночек. Впервые за последние несколько лет не был выполнен план сбора налогов. Доходная часть бюджета недобрала 200 миллиардов рублей. Впервые темпы роста экспорта с 30–35 процентов в год скатились до 5–7 процентов. Импорт растет на 40 процентов, а из дальнего зарубежья – на 50 процентов. И большое положительное внешнеторговое сальдо, которое имеется сейчас. Если это так будет продолжаться, то наш платежный баланс может оказаться негативным. То есть возникла масса вот таких совершенно новых тенденций, и нравится нам это или нет, мы должны что-то делать.

– Что именно?

– Проводить структурные реформы для того, чтобы как-то придержать темп. Наличие стабилизационного фонда поможет экономике развиваться инерционно еще три–четыре года. В то же время государство обладает колоссальными возможностями давать налоговые, таможенные льготы. Организовывать государственно-частное партнерство, когда один рубль государственных денег привлекает три–четыре и больше рублей частных денег в те или иные проекты. Государство может через принадлежащие ему банки, которые, к слову, по сути, превратились в частные, софинансировать, давать выгодные кредиты на разные проекты, которые считает нужным осуществлять. Мне кажется, что у государства есть огромные возможности для того, чтобы резко ускорить развитие Сибири и за счет дополнительного освоения минеральных ресурсов – менее интенсивно, но более глубоко. И для того чтобы «достроить» этажи, для чего требуются большие инвестиции, и для того чтобы создать инфраструктуру и подготовить плацдарм для дальнейшего развития.

– Какую конечную стратегическую цель следует преследовать в социально-экономическом развитии Сибири?

– Главная проблема, которую нужно решать, это, конечно, проблема заселения Сибири. Если взять узкую полосу вдоль Транссиба – территорию Восточной Сибири и Дальнего Востока – на ней живет четыре миллиона человек. А если взять такую же полосу южнее, – на территории Китая, то там живет 120 миллионов человек. Прироста населения, к сожалению, в Сибири и на Дальнем Востоке не происходит. Все это уже достаточно опасно для будущего регионов. И мы фактически вынуждены делать крайне странные вещи. Несколько миллионов гектаров сибирского леса отдали китайцам. Постепенно все больше и больше организаций КНР привлекаются к строительству вместо своих рабочих, и не только в Сибири, но и в европейской части. Все больше и больше на внутреннем рынке доминируют китайские товары, например, сейчас происходит массовый ввоз в Россию недорогих автомобилей. Такие тенденции трудно оценить однозначно с точки зрения будущего. К чему это приведет, если по этому пути идти 10 лет, 20 лет? Я не говорю, как китайцы: «Ничего, через тысячу лет будет что-то другое», а оперирую такими прагматическими периодами: 10, 20, 30 лет.

Нам нужно совершить очень большой поворот к Сибири. И я рассматриваю ее только с позиции развития всей страны. С этой позиции это крайне важный регион. Его не надо противопоставлять другим районам страны, что, мол, другие не важны. Но если на российскую экономику посмотреть с точки зрения размещения финансовых, кадровых, интеллектуальных ресурсов, то вряд ли найдется хоть одна развитая страна мира, где бы в двух городах (в нашем случае – Москве и Санкт-Петербурге) находилось бы 75 процентов всех финансов государства, 75 процентов всего банковского капитала, 75 процентов самых высококвалифицированных научных и педагогических кадров. Эта концентрация совершенно необоснованна и крайне невыгодна России, как стране. И у нас нет никаких законов для ее регулирования. Например, в США «Сити-банк» не может иметь филиал в Калифорнии, он не может взять и купить калифорнийский банк. Там есть определенное законодательство: деньги из Калифорнии не идут в Нью-Йорк, они остаются в штате. В Германии запрещено через сберегательные кассы переправлять деньги из районов в центр. У нас же этого ничего нет: все сосредоточивается в центре и в центре все решается. Людьми, которые не знают положение так хорошо, как это знают местные. И это крайне опасная ситуация.

– В чем ее опасность?

– Все, в конечном счете, упирается в человека, в людей, в квалификацию, в знания. Хотя, конечно, крайне важно и обновление фондов, и инвестиции. Вот мы говорим про инновационные фирмы, что нужно создать для них условия, но надо иметь людей, которые в этих инновационных фирмах бы работали. Нет более эффективных вложений средств, чем вложения в образование, в интеллект людей и в их навыки. Нам нужно совершить в буквальном смысле революцию в области образования, где Россия уже скатилась на 30−е место в мире по рейтингам. Когда-то мы входили в первую десятку. Жуткое положение с кадрами в здравоохранении – мы, по данным ВОЗ, на 130−м месте в рейтинге по качеству здравоохранения в мире. Тот, кто у нас называется «врач», ни в одной стране мира врачом не может считаться. У него совершенно не та квалификация. Если вы проэкзаменуете его на знание современных врачебных технологий, а в мире главный критерий – это знание технологий (для медиков существует специальная система непрерывного образования, с баллами, с рейтингами), то вы ужаснетесь. Есть масса таких вещей, о которых они даже и не слышали, не применяли, не знают. И это касается и многих других сфер, в том числе и разработки полезных ископаемых.

Поэтому нам нужен какой-то прорыв. И для этого требуется достаточно серьезный поворот, каким в свое время стало создание Сибирского отделения Академии наук. И это вполне реально – именно массовое переселение людей в Сибирь и на Дальний Восток. При наличии здесь, естественно, новых рабочих мест, интересной работы, улучшенных условий жизни. Надо на все это взглянуть совершенно другими глазами, с более высоких геополитических стратегических позиций. Нам, к сожалению, сейчас не свойственен тот стратегический взгляд, который, при всех недостатках советской системы, был ей присущ. Из стратегических соображений была создана новая металлургическая база на Урале и в Сибири. Из стратегических соображений стали делаться территориально-производственные комплексы в Ангаро-Енисейской зоне и строиться самые крупные в мире гидроэлектростанции. Из стратегических соображений был построен БАМ. И много чего еще. Был присущ особый, не деляческий, не конъюнктурный, не текущий взгляд. Мне кажется, что сейчас настало такое время для нашей страны, когда нужна новая стратегия, с позиций геополитических более перспективных нужно подойти к развитию Сибири.

Материал подготовлен на основе выступления Абела Аганбегяна на круглом столе, посвященном 40−летию Экономического факультета НГУ в Институте экономики и организации промышленного производства СО РАН (Новосибирск).