http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=c29fa793-c45d-43f4-b2a0-8035aa491472&print=1© 2024 Российская академия наук
О таких, как он, говорят – удачливые. Как будто жизнь их заранее спланирована, запрограммирована и одобрена свыше. Есть, конечно, «перст судьбы». Но вдобавок необходимы «дополнительные резервы», чтобы все сошлось и привело на ту самую светлую дорогу – все дальше и выше. Ведь очень часто случается так, что стартовые позиции индивидов равнозначны, а результаты разнятся – кому-то не хватает характера, воли к победе…
Тридцать лет В. Н. Пармон служит Сибирскому отделению. Тринадцатый год руководит одним из самых крупных институтов СО РАН. Послужной список ученого впечатляет: «впервые вывел ставшее классическим уравнение кинетики туннельных реакций в твердой фазе…», «им разработаны научные основы фотокаталитических методов преобразования солнечной энергии в химическую…», «создал новые композиционные материалы для обратимого аккумулирования низкопотенциального тепла…», «под его руководством разработаны методы бесконтактного измерения температуры наночастиц активного компонента…» и так далее.
У Валентина Николаевича множество нагрузок по линии общественно-организационной. Директор института академик В. Н. Пармон в силу своего характера старается возложенные на него обязанности исполнять добросовестно и во всем доходить до сути. Коллеги и подчиненные шутят, что частенько в той или иной ситуации директор действует как катализатор, ускоряя принятие верного решения.
В Институте катализа на мероприятии, приуроченном к его юбилею, В. Н. Пармон выступил с докладом о бифуркации (разветвление, раздвоение). В теории динамических систем бифуркациях – это перестройка характера движения реальной системы (физической, химической, биологической, социальной), переход ее в новое качественное состояние при малом плавном изменении одного или нескольких параметров.
В жизни ученого бифуркация – это поворот или существенная коррекция в направлении научной деятельности, вызванные прочитанной книгой, встречей или разговором с человеком, размышлениями и другими вообще-то не очень критическими факторами. Валентин Николаевич развернул этот тезис, порой ссылаясь на примеры из собственной жизни. Аудитория воспринимала сообщение с большим интересом.
Беседу с юбиляром начали с проблем глобальных.
– Валентин Николаевич, недавно вы участвовали в заседании Президиума Госсовета. Какие проблемы были в центре внимания?
– Президиум посвятили развитию инновационной системы в Российской Федерации. Готовил заседание В. А. Толоконский вместе с Министерством образования и науки. Был представлен довольно внушительный документ, который анализирует сложившуюся ситуацию.
Основной вопрос – как ликвидировать недостатки в законодательной системе, противодействующие развитию инновационной активности в стране? Потому что есть масса законов, принятых в последние годы, которые, особо не затрагивая другие сферы, инновационную систему стали заметно тормозить. Например, есть закон о закупках для государственных нужд. Но именно для научных учреждений он совершенно неприемлем. Почему?
Во-первых, мы по рукам и ногам связаны по срокам при закупке оборудования, даже если есть необходимость что-то срочно сделать. Потом, закон диктует, что мы должны покупать по минимуму цены, а не по качеству закупаемого. Это тоже ограничивает возможности выполнить работу качественно и своевременно.
Другая проблема – ограничения, связанные с Бюджетным кодексом. Мы, госбюджетные учреждения, не вправе организовывать малые предприятия, которые занимались бы инновационной деятельностью. И вот уже три года подряд не получаем лицензионные платежи. Академические институты могут передавать свои разработки на основе лицензионных соглашений, но по существующим нормативным актам Минфин отсек возможность получать за это вознаграждение.
Есть еще целый ряд законодательных тонкостей, которые не способствуют эффективности научной работы, не стимулируют ее.
Заседание, на котором и обсуждались затронутые вопросы, открыл Д. А. Медведев, абсолютно точно обрисовав состояние дел в данной области. Затем в развитие темы выступили В. А. Толоконский, А. А. Фурсенко и другие участники заседания.
– А вы высказали свои предложения по исправлению сложившейся ситуации?
– Разумеется, тем более, что я был единственным, кто имеет непосредственное отношение к продвижению инновационной продукции. Я обратил внимание на то, что нам представляется еще более важным, чем поправки в существующее законодательство. В принципе, при любом законодательстве работать все-таки можно. Но в России до сих пор не определены главные приоритеты для инновационной деятельности. Ибо то законодательство, которое создается, те усилия, которые предпринимаются, направлены на стимуляцию инновационной деятельности в малом бизнесе. Если же в результате инноваций хотят увидеть рост благосостояния страны, то следует учесть, что на самом деле ВВП в Российской Федерации в основном формируется за счет крупного бизнеса, крупных компаний. В этом случае работа с инновациями должна быть поставлена совсем по-другому, чем в случае малого бизнеса. Ведь когда не определено направление главного удара в инновациях, то и цели размыты. А если вести речь о росте ВВП, то одним из главных направлений инновационной политики должна быть область, связанная с глубокой переработкой ресурсов.
Парадоксы у нас случаются. Например, есть официально утвержденные приоритеты научно-технической деятельности, научно-технической политики Российской Федерации. Есть национальный проект «Здоровье», а вот разработка новых лекарств и создание соответствующего отечественного производства в приоритетах отсутствуют. И таких несостыковок немало.
Обратил я внимание и на то, что именно нам как разработчикам известны те «ухабы», на которых приходится регулярно спотыкаться. Когда взаимодействуешь с крупной промышленностью, знаешь одно из главных правил – для того, чтобы научная разработка была востребована предприятием, она должна пройти через множество стадий соответствующей обкатки. Значит, необходим парк крупномасштабных специальных установок, по существу – опытных заводов с десятками тысяч тонн по сырью. И во времена СССР с этим было неважно, а сейчас совсем плохо. Никто, кроме государства, поднять данную проблему не может.
То есть вопрос упирается в создание крупных инжиниринговых компаний, тех, что готовят базовые технологии на продажу. Сейчас промышленность готова купить такие технологии, но их, как говорится, надо отшлифовать, довести до совершенства. Институт катализа обсуждает со своими партнерами несколько вариантов участия в инжиниринговых компаниях. Те крупные работы, которые Институт катализа провел в последние годы, могли бы при определенных условиях иметь значительно большую технологическую эффективность. Действительно, мы разрабатываем новейшие катализаторы и технологии их производства. Но эти катализаторы используются в основном в импортных установках. Поясню. Поскольку сейчас российских базовых технологий нет, то нам приходится готовить катализаторы для импортных технологий, которые закупают отечественные компании. Это менее интересно для нас и, главное, нерационально.
В общем, проблем много. Обсуждение этих вопросов на Президиуме Госсовета было весьма продуктивным, и результат, несомненно, будет.
– Валентин Николаевич, вы директорствуете уже тринадцать лет. Все отмечают, что вам удалось без особых усилий войти в новую ответственную должность, и вы успешно справляетесь с многочисленными обязанностями.
– Дело вовсе не во мне. Тут играет роль система подготовки руководящих кадров, отлаженная в Институте катализа много лет назад. Система такой подготовки – классика управленческой работы. Наш институт – организация крупная, мощная, заместители директора наделены большими полномочиями и проходят хорошую школу руководителя. Они принимают самостоятельные решения, умеют брать ответственность на себя. Естественно, все члены дирекции, а это люди не случайные, отлично знают проблемы института изнутри, ну и, конечно, его внешние отношения и контакты.
Я довольно долго был заместителем К. И. Замараева, как говорят, его правой рукой. Так что многое сумел перенять у своего учителя, прекрасного руководителя.
– Ваши научные работы связаны с разными направлениями. А любимая наука?
– Для меня основная наука – физическая химия. И прежде всего, привязанная к катализу. Катализ – соединение разных наук: есть в нем доля физики, химии, математики, инженерии. Я за свою научную жизнь «поварился» в котле разных научных сфер, побывал на пике самых острых ситуаций. В юном возрасте испытывал особую любовь к биологии (в Минске, например, был главным юннатом города), но потом «перетянула» физика. Правда, однажды была попытка изменить ей, опять же в пользу биологии, но на III курсе Московского физико-технического института повстречался с Кириллом Ильичом Замараевым, что и решило мою дальнейшую судьбу: стал химиком.
Считаю, что для тех, кто хочет всерьез заниматься наукой, самое главное – даже не направление выбрать, а найти хорошего руководителя.
Хороший руководитель никогда не «глушит» инициативу, не препятствует самостоятельности выбора, поддерживает все начинания. Кирилл Ильич был именно таким.
– Как директор и руководимый им коллектив справляются с трудностями нового времени: реорганизации, сокращения, новые направления?
– Мы в сравнении с другими академическими институтами, может быть, более стабильны, более устойчивы. У нас, как у осьминога, много точек опоры. И если выходят из строя несколько «щупальцев», другие позволяют сохранить равновесие. Но проблем множество, как и у любого научного коллектива. Решаем по мере поступления. На мой взгляд, когда встает наиболее болезненный из вопросов – сокращения кадров – в системе Академии наук недостаточно обращаются к системе ПРНД. Мы же опираемся на нее, и в дальнейшем будем использовать новые квалификационные требования к научным сотрудникам. Добавлю: по рейтингу цитирования Институт катализа – первый среди академических химических институтов в России. Большого балласта в институте нет, и как такового сокращения до прошлого года почти не происходило, лишь была сдвижка с бюджетного финансирования на внебюджетное. Но в этом году есть значительные проблемы. Зарплаты резко возросли, и трудно находить нужные суммы во внебюджетных средствах.
– Валентин Николаевич, говорят, вы мастер выбора верной стратегии?
– Здесь самое главное – ориентироваться на приоритеты. И тогда точно знаешь, на что делать ставку. Институт катализа сразу был настроен на государственность, что и помогает. Мы работали и работаем с государственными органами, крупными чиновниками, мощными предприятиями – это тоже добавляет опыта, развивает чувство научно-технологической конъюнктуры.
– Главные задачи – на сегодня и на перспективу?
– Сохранить стабильность и устойчивость при всех возможных превратностях. Всегда оставаться высококлассными специалистами своего дела. Обеспечить и в будущем должное развитие института; поддерживая молодых, подготовить достойную смену.
А проблемы, которые надо решать для России с помощью нашей науки – прежде всего, углубленная переработка сырья: нефти, газа, газового конденсата.
Не обходим вниманием и проблему нанотехнологий. Все годы гетерогенный катализ работал с нанообъектами. Нашли еще ряд интересных фундаментальных проблем, которыми будем заниматься.
– Как вы при такой занятости еще и преподаете, заведуете кафедрой физической химии НГУ?
– Без этого в науке просто нельзя – очень помогает в работе! Сейчас, правда, я несколько сократил нагрузку – в лучшие годы вел по пять курсов. Знаете, когда работаешь со студентами, объясняешь им материал, очень часто сам лучше разбираешься в проблеме, глубже вникаешь в нее. И находишь много полезных выходов для своей основной работы. Преподавание, как считал К. И. Замараев, необходимый атрибут активной научной деятельности. Тридцать лет общаюсь со студентами и могу сказать честно – не надоело! Более того, эти занятия подпитывают энергией.
– Ну, энергии вам не занимать! Валентин Николаевич, а что помогает вам в трудную минуту, придает силы и мужество?
– Семья, друзья, институт…
* * *
Несколько высказываний о юбиляре его коллег, знающих В. Н. Пармона не один десяток лет.
Р. А. Буянов, член-корреспондент РАН
– Вот мы уже и отметили юбилей директора третьего поколения. Институту катализа повезло. Все три его директора – личности масштабные, ученые штучного изготовления, руководители высокого класса. На долю каждого из них пришелся характерный период истории нашего Отечества. Г. К. Боресков встал во главе института в самое благоприятное для науки время. К. И. Замараев принял эстафету в период крушения СССР и наступления смутных времен. В. Н. Пармон – в эпоху преодоления катастрофы, и это был почти непосильный труд периода реанимации.
Гегель в свое время высказал мысль о том, что «человек есть не что иное, как ряд поступков». В. Н. Пармон всегда твердо шел к цели и успешно сдал экзамен на зрелость.
В. И. Бухтияров, доктор химических наук:
– С Валентином Николаевичем интересно работать. При обсуждении сложных вопросов на дирекции он начинает с того, что выслушивает мнения собравшихся, которые, разумеется, не всегда совпадают. И затем, с учетом всех высказанных аргументов, принимает решение. Безусловно, В. Н. Пармон – демократичный лидер института.
В моей судьбе он сыграл очень большую роль. Когда я оказался в пиковой ситуации и готов был отложить учебу в аспирантуре (в семье родилась тройня), Валентин Николаевич подсказал оптимальный вариант (заочная форма) и затем еще не раз направлял на верный путь, благодаря чему я защитился в срок. В. Н. Пармон предложил мне в свое время стать ученым секретарем, а затем – заместителем директора.
В. А. Лихолобов, член-корреспондент РАН:
– Мне всегда нравится упорство, с каким В. Н. Пармон идет к цели. И то, что по любому вопросу у него есть собственное мнение, которое он аргументированно отстаивает. Конечно, его можно и переубедить, если только представить очень веские контраргументы.
Он чрезвычайно восприимчив к новым идеям, к их реализации. Всегда поддержит человека, увлеченного работой.
Очень контактный и общительный. К сотрудникам внимателен.
У него много привязанностей и увлечений, но его заветная звезда – наука.
И еще – В. Н. Пармон большой патриот своей страны – России.