http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=c55eb26a-6857-4c96-aa35-abe17f44dfd0&print=1© 2024 Российская академия наук
На днях в подземельях под Женевой должен быть запущен Большой адронный коллайдер
Это самый сложный в мире прибор, который обещает столь отчаянные откровения по части строения материи и происхождения Вселенной, что даже у профессоров черной магии закружится голова. Ускоритель допустил фальстарт - его запускали с великой помпой год назад, но он капризничает. Говорят, польская бригада монтажников в одном из сочленений потеряла французскую булочку и коллайдер сгорел, как бабушкин утюг. Недавно я спросил о булочке у генерального директора ЦЕРНа Рольфа Хойера, но он дипломатично ушел от ответа: виновных нет, просто техника небывалая по чувствительности. Но этот случай лишний раз подтверждает, что человеческое ротозейство может оказаться сильнее человеческого гения.
Вчера на Новодевичьем кладбище хоронили академика Гинзбурга. Свою высшую награду - Нобелевскую премию он получил за работы в области сверхпроводимости. Если бы сверхпроводимость не была изучена, Большой коллайдер сооружать было бы бессмысленно, как строить автомобиль без колеса. Гинзбург с нетерпением ждал, когда запустят коллайдер, и предполагал волнующие открытия. Но человеческая жизнь бежит быстрее адронов в ускорителе... Впрочем, в нашей стране, в Протвине, еще лет 20 назад, задолго до ЦЕРНа, могли запустить коллайдер со схожими характеристиками, но мы с головой нырнули в реформы, обрушили экономику с наукой и забросили почти готовый проект. В подземном кольце длиной 21 км и диаметром как метро можно мотогонки устраивать или грибы выращивать.
В России остался один нобелевский лауреат. Как у Норвегии, где ученого встретишь реже, чем белого медведя. Получение Нобелевской премии не самоцель, но лучшего критерия состояния науки в стране не существует. Наука из средства удовлетворения любопытства за чужой счет стала мощным двигателем экономики и все более определяет процветание страны. Когда наши лидеры говорят о модернизации, они имеют в виду именно этот фактор. А значит, в перспективе, и нобелевские премии. Кстати, у Путина было два нобелевских лауреата, а у Медведева своего еще нет. Но это забавный счет, ибо все наши нобелевские работы были сделаны в незапамятные времена - в 1950-е годы. Пусть Нобелевскую премию получают старики, но сами премии говорят о молодости страны.
Остаться без нобелевских лауреатов так же обидно, как не иметь спортивных чемпионов и разучиться летать в космос. Недавно, во время Нобелевской недели, на наших СМИ-просторах прошел ряд диспутов, где доказывалось, что на Западе зажимают русские таланты. Это очень удобный миф. Великий Гинзбург, специально изучавший вопрос, считал, что нас обделили лишь одной премией - Евгению Завойскому, открывшему электронный парамагнитный резонанс, но за это достижение почему-то вообще никого не наградили. Все остальные обиды надуманы - чаще всего мы проходили в двух шагах от открытия, не доводили работу до ума. Обсерваторию "Радиоастрон" десяток лет отправить на орбиту не можем, хотя каждый год собираемся. Американцы шлепают на космических станциях премии по астрофизике, как гамбургеры. Еще причина - по кухонной и ущербной зависти сами не выдвигаем на премию достойных соотечественников.
В народе говорят: на обиженных воду возят. Будем обижаться - науку не поднимем, лауреатов не вырастим и модернизацию заморозим. Денег на науку у нас меньше, чем в Америке, но уже не меньше, чем в Европе. И наука уже востребована государством, хотя пока не нужна бизнесу. Но почему наши оцененные и недооцененные нобелевские работы сделаны в годы, когда над головой ученых висел карающий меч, однако мыслили они свободно? У нобелевского лауреата Тамма наготове был "сидор" на случай ареста, но он создавал шедевры и воспитал Гинзбурга. Матвея Бронштейна, которого считали ярким гением, как Ландау, арестовали и быстро убили. Наш последний нобелевец Жорес Алферов считает, что убили не только Бронштейна, но целые области физики. Почему пришли свободы, но в мыслях утвердились скованность и безысходная серость? Может быть, старые деревья умирают, а новые не поднимаются, потому что почва истощилась и высохла? Неужели, против нашего обыкновения, науку, как английский газон, надо возделывать бережно и терпеливо?