http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=c655164a-a026-4b4f-9e5a-43970bd24bf5&print=1
© 2024 Российская академия наук

Топ-5 археологических открытий…

В конце октября в Новосибирске состоялся Всероссийский археологический съезд "Современные проблемы археологии России", организаторами которого выступил институт археологии и этнографии СО РАН. Ученые предложили возобновить традицию крупных археологических съездов, ведь последний из них прошел до первой мировой войны - в 1911 году. О том, что обсуждалось на съезде, об археологических находках и о будущем российской археологической науки корреспонденту ИА REGNUM рассказал заместитель директора по научной работе Института археологии и этнографии СО РАН, академик Вячеслав Молодин:

ИА REGNUM: После долгого перерыва снова был организован всероссийский археологический съезд, местом проведения которого стал Новосибирск. Почему было решено собрать съезд и почему именно в Новосибирске?

Идея Всероссийского археологического съезда возникла у директора нашего Института археологии и этнографии СО РАН, академика Анатолия Деревянко. Дело в том, что последние 10-12 лет, в постперестроечные годы, наука переживала очень нелегкое время, и археология не являлась исключением. Это не только слабое финансирование науки, а безденежье, как вы понимаете, накладывает свой отпечаток, но и разрывы связей между учреждениями, учеными. В результате у нас появились серьезные проблемы с координацией полевой деятельности, обсуждением основных достижений, страдал книгообмен. Конечно, все это имело место, но в очень ослабленном виде. Поэтому было решено провести Всероссийский археологический съезд, собрать в одном месте всех заинтересованных лиц, обменяться последними научными достижениями, поговорить об организации науки, о проблеме с открытыми листами, с регламентацией деятельности. В конце концов, нужно было реанимировать связи и выйти на новый уровень взаимоотношений.

А почему в Новосибирске? Ну, во-первых, потому, что наш институт - Институт археологии и этнографии СО РАН - сейчас является одним из центров археологии в России, да и не только в России. Во-вторых, кому-то надо было начинать, да и идея, как я уже говорил, наша.

ИА REGNUM: Насколько представительным оказался съезд?

Мы все констатировали очень хороший уровень проведения съезда, высокое качество докладов и серьезную представительность - работали ученые более чем из 40 субъектов Федерации, которые представляли порядка 80 научных центров - это и Академия наук, и музеи, и университеты. На съезде были все наши лидеры, в частности, директор московского Института археологии, член-корреспондент Российской Академии наук Николай Макаров, директор Института истории материальной культуры РАН из Санкт-Петербурга, член-корреспондент РАН Евгений Носов, директор нашего Института археологии и этнографии СО РАН, академик Анатолий Деревянко и многие другие. Хорошо представлена Сибирь, были делегации из разных городов - из Барнаула, Кемерово, Красноярска, Владивостока, Хабаровска, Читы. Очень много было молодежи, что крайне приятно.

ИА REGNUM: Принято ли решение, когда будет созван следующий съезд?

Да, мы определили очередность - съезды будем проводить регулярно, но не реже, чем раз в три года. Следующий съезд решили проводить в 2008 году. Точное место пока не определили, но либо в Москве, либо в Подмосковье. Этот съезд будет посвящен трем выдающимся археологам - академику Борису Рыбакову из Москвы, бывшему директору Эрмитажа, археологу Борису Пиотровскому и основателю нашего института, академику Алексею Окладникову. Все они родились в 1908 году, поэтому съезд будет посвящен столетию этих выдающихся людей.

ИА REGNUM: А на этом съезде принимали какие-то документы?

Было принято итоговое постановление съезда, которое решено опубликовать в центральных научных журналах. Отдельными пунктами в постановлении стоят вопросы о регламентации и организации археологических работ в стране, свое отражение нашла и проблема с открытыми листами.

ИА REGNUM: А что это за проблема?

Практика открытых листов - разрешительных документов на право проведения археологических разведок и раскопок - была введена в России еще до революции. Механизм следующий: вы пишете заявку в московский Институт археологии, в Полевой комитет, о том, где хотите проводить работы. Там смотрят на вашу квалификацию и дают так называемый открытый лист. После проведенных работ вы пишете научные отчеты, к которым предъявляются особые требования, и посылаете туда же в Москву, в Полевой комитет, где их рассматривают, делают замечания, предложения и так далее, и, в зависимости от качества работы, дают вам открытый лист на следующий год или не дают. Все мы, обладатели таких листов - от студента до академика, ежегодно сдаем эти экзамены. Такая практика существовала на протяжении более 100 лет под кураторством Академии Наук в лице московского Института археологии. Но с выходом в свет в целом очень нужного закона "Об объектах культурного наследия народов Российской Федерации" 2002 года возникли некоторые проблемы, в том числе и по законодательным возможностям. Чиновники решили право выдачи открытых листов передать себе и самостоятельно регулировать процесс.

ИА REGNUM: Чем это грозит?

Ну, во-первых, если там и будут профессионалы, то не очень хорошего качества, потому что основной потенциал все-таки находится в центральных институтах Академии наук. Во-вторых, наверняка, это будет коррупция. Поскольку качественного анализа отчетов чиновники провести не в состоянии, значит, открытые листы будут просто продавать. Я уж грубо говорю, но мы, к сожалению, очень часто наблюдаем коррумпированность в нашем обществе, боюсь, что это может быть и здесь. Тем более что археологические памятники находятся на земле, а земля сейчас приобретает огромную цену. Несмотря на то, что статус памятников федеральный, и никто не вправе проводить там работы, здесь могут тоже происходить какие-то купли-продажи. С моей точки зрения, ни в коем случае нельзя лишать Полевой комитет Академии наук его права. И, что еще важно, весь научный архив за многие десятилетия, начиная с дореволюционных лет, находится в Институте археологии РАН. Представляете, какое это богатство собрано? Информация поступает туда каждый год, а сейчас, помимо письменных отчетов, готовится еще в цифровом варианте. Это действительно кладезь, потому что, раскапывая памятник, археолог его уничтожает. И все, что остается об этом памятнике - фотографии, графика, описание, - все зафиксировано и хранится в научных отчетах.

Есть еще одна мотивировка, дескать, Академия наук де-юре не является государственным учреждением, поэтому надо, чтобы государственные чиновники этим занимались. Но, во-первых, они лукавят. Де-юре это так, а де-факто - совсем не так, потому что все институты, конечно же, являются государственными учреждениями. А во-вторых, сейчас в Госдуме находится закон об Академии наук, который прошел уже первое чтение. В нем, в том числе, речь идет о придании Российской Академии наук государственного статуса, признанного законодательно. И не кто-нибудь, а президент страны будет утверждать наши выборы президента в Академии наук. Это будет полный патронаж государства, и, кстати, один из аргументов в пользу того, что нужно оставить полномочия по открытым листам РАН. Кстати, в советское время министерство культуры визировало открытые листы, осуществляя контроль над их выдачей. Можно это вернуть и делать так - никто против не выступает. Но если мы отдадим контроль чиновникам, мы рискуем потерять и архив, и, в конечном итоге, объективную научную экспертизу. Это все может свестись просто к формальности, чего допускать нельзя.

ИА REGNUM: Хотелось бы поговорить о состоянии российской археологической науки в целом. Можете ли вы назвать топ-5 российских археологических открытий и сравнить их с западными?

Я неплохо знаю археологию всего мира, мне доводилось и доводится работать вместе с моими западными коллегами, в частности, из Германии, Франции, США, а также с восточными коллегами - из Кореи, Монголии, Японии. Я могу с полной ответственностью сказать, что советские, российские археологи никогда не уступали кому бы то ни было - ни по части методики, ни по части теоретического осмысления материалов.

Если говорить о выдающихся открытиях мирового класса в России, то начнем с западной части страны. Во-первых, стоит отметить Новгород, раскопки которого ведутся до сих пор под руководством академика Валентина Янина очень активно. Находки печатей, огромный корпус материалов по духовной культуре и, конечно, берестяные грамоты. Археологами найдены сотни берестяных грамот, и все они прочитаны. Это принципиально новый вклад в понимание культуры людей, проживающих на территории не только бывшей Руси, но и Восточной Европы в целом. Во-вторых, могу выделить работы последнего десятилетия профессора Валерия Гуляева и изучение им скифских курганов в Причерноморье, где найдены замечательные высокохудожественные предметы эпохи раннего железа.

В области палеолита в России стоит отметить изучение памятника Костенки, где работало много видных археологов, которые обнаружили прекрасную серию стоянок эпохи палеолита. Если говорить о Сибири, то, конечно, нельзя не назвать замечательные находки наших специалистов в Монголии по изучению культур каменного века и недавнее открытие на Алтае палеолитической стоянки Карама, возраст которой около миллиона лет, что доказано не только археологами, но и специалистами-естественниками. Это пока древнейший памятник на территории Южной Сибири, который демонстрирует первое проникновение человека на данную территорию.

Замечательные находки есть в Монголии, где наши археологи под руководством Алексея Окладникова и Анатолия Деревянко работали на протяжении последних десятков лет, - открыты тысячи стоянок каменного века. Не могу не назвать наши широко известные работы на плато Укок, где были обнаружены захоронения в мерзлоте, сохранились и одежда, и утварь, и мумии - все то, что в других условиях не сохраняется. Возраст этих находок 2,5 тысячи лет.

ИА REGNUM: Вы сказали о том, что на съезде было много молодых людей. Можно ли сделать вывод о популярности археологии среди молодежи?

Я думаю, да, и сужу об этом, в частности, по своему институту, сотрудники которого достаточно молоды. Отмечу, что сегодня очень популярна и активно работает аспирантура. Это свидетельствует о том, что ребята идут в науку. В Новосибирском госуниверситете, где мы также готовим специалистов, недавно открыто отделение археологии. Конечно, ценности сменились в обществе, в чести экономисты и юристы, а фундаментальная наука не очень была востребована в эти годы, но я думаю, с проведением реформы Академии наук, которая затронет и финансовую сторону, и оплату труда ученого, все будет меняться к лучшему.

ИА REGNUM: Археология среди молодежи популярна, а конкурентоспособна ли?

А с кем конкурировать? Нам не нужен поток людей, как у физиков и химиков, поэтому проблем с тем, что негде взять специалистов, или никто не идет в науку, у нас нет. Кстати, у многих ученых голова по этому поводу болит, потому что конкурс падает и на мехмат, и на физфак, и у химиков. Нам же нужен "штучный товар", единицы людей, которые будут профессионально вливаться в наши ряды, они есть. Талантливых людей мы всегда старались брать в институт.

ИА REGNUM: А какими качествами должен обладать талантливый археолог?

Он должен любить науку, быть умным и хорошо подготовленным человеком. И тогда он будет хорошим ученым. Такие ребята есть, я повторяю.

ИА REGNUM: Как сейчас обстоит дело с поездками за рубеж и работой с зарубежными археологами?

Мы и в СССР, честно сказать, не страдали, активно работали в Монголии, на Кубе, в других странах. Но одной из немногих положительных черт, которые дала стране перестройка, можно назвать то, что мы действительно открылись миру. Конечно, это можно было сделать, не разваливая страну, но - уж как получилось. Мы много работаем со специалистами Германии, Франции, Монголии, Южной Кореи, Японии и других стран.

ИА REGNUM: А если говорить о зарубежных грантах - достаточно ли их?

Грантов из западных фондов достаточно много, но зарубежный грант, честно говоря, не очень хорош. Потому что это реализация, как правило, какого-то узкого проекта, интересного, прежде всего, для фонда. Порой не проходят хорошие гранты, с моей точки зрения, в то время, как проходят гранты, скажем, политизированные. Наши друзья на Западе просто так денег не дают, они дают деньги под то, что им важно и интересно.

ИА REGNUM: Как вы можете оценить будущее российской археологической науки?

С огромным оптимизмом. Прошедший съезд показал, что наука не стареет. У нас очень много молодежи, наши ветераны дееспособны и продолжают работать. Однако нужно налаживать связи, и, конечно, отдавать себе отчет, что проблемы в науке существуют.

ИА REGNUM: Каково ваше отношение к строительству газопровода в Китай через упоминавшееся вами плато Укок?

Положительное. И скажу, почему. Во-первых, газопровод должен дать республике Алтай очень дешевую и экологически чистую энергию, которой этот регион обделен. Те, кто выступает против, живут прекрасно, в хороших квартирах, а я бы порекомендовал пожить им в этих аилах, даже не при свечке, а при лучине. Во-вторых, строительство газопровода - это рабочие места для региона. А те, кто ратует за экологию... Вы ведь знаете, что Алтай топится дровами? Вырезаются целые сопки лиственниц. Разве это экологически оправдано? Или углем, который завозится из Кузбасса - очень дорогое топливо. А район дотационный, он существует за счет нас с вами, за счет налогоплательщиков. Ну и, в-третьих, газопровод - это стратегическое решение для России, а не просто так - взяли и захотели отправить газ в Китай. Наша экономика во многом еще зависит от продажи ресурсов, и мы вынуждены это делать, поскольку не должны зависеть от цен на газ и нефть, которые нам продиктуют, скажем, на западе, в Европе. Мы должны работать и с Азией активно, поэтому я - "за" обеими руками.

ИА REGNUM: Рассчитываете ли вы на то, что институт археологии и этнографии СО РАН получит подряд на проведение археологических работ при строительстве газопровода?

Я уверен, что так и будет. Во-первых, прежде чем начать строительство, можно и нужно провести экспертизу. И если что-то попадает в зону строительства, то это нужно просто раскопать. Очевидно, что это будут не десятки тысяч памятников, а десятки объектов, которые совершенно спокойно можно исследовать. Газопровод - это же нитка, которую нужно направить так, как необходимо. Если перед тобой очень крупный и ценный могильник, то его тоже можно обойти.

ИА REGNUM: На плато Укок была найдена принцесса...

Это ее журналисты так назвали. На самом деле, это женская мумия среднего слоя пазырыкского общества.

ИА REGNUM: В последнее время обострился интерес к этой находке...

Да это не в последнее время. Все годы, как ее нашла Наталья Викторовна (археолог Наталья Полосьмак, жена Вячеслава Молодина, - прим. ИА REGNUM) в 1993 году. Хотите знать, почему? Я вам отвечу. Как только какое-то политическое событие происходит на Алтае - выборы президента, курултая, строительство - так все это всплывает. Случилось землетрясение, направили деньги на восстановление жилья после него, а деньги куда-то исчезли, не все было построено. Кто виноват? Да то, что археологи мумию выкопали - вот и вся вина. Живут плохо, и трясет поэтому. Вы же наверняка видели этот безобразный заказной фильм, где нам инкриминировали и расстрел Белого Дома, и войну в Чечне... А все почему? Потому, что мумию выкопали. Можно к этому серьезно относиться? Сначала - да, мы волновались, отписывались, пытались кому-то что-то объяснять, но сейчас я улыбаюсь и называю вещи своими именами. Это просто заказ.

ИА REGNUM: Расскажите подробнее о находке мумии в Монголии этим летом.

Там было захоронение во льду. От человека сохранилось немногое - ноги и руки с мягкими тканями, череп, волосы, а самого туловища фактически нет. Не только мягких тканей, но и костей. А вот почему нет - это проблема. Не исключено, что произошли изменения погребального обряда, потому что, начиная с конца пазырыкской эпохи, в соседних культурах Минусинской котловины для захоронения делали кукол: часть брали от тела умершего человека, для остального делали манекен. Может быть, здесь мы имеем то же самое.

ИА REGNUM: Какие выводы сделаны из этой находки?

Это имеет фундаментальное значение. Во-первых, пока это самый южный пункт распространения пазырыкской культуры. Во-вторых, сами по себе находки, где найдена органика, возраст которой 2,5 тысячи лет, уникальны и бесценны для науки. В-третьих, хотелось бы отметить мультидисциплинарный подход. Со мной был генетик, специалист по палеоклимату, поэтому мы сразу же взяли анализы на генетику. Впервые в мире были взяты пробы на микробиологию - там сохранился лед, плесень, и - бог знает, какие мы получим результаты. Могу добавить, что уже получена цепочка ископаемого ДНК.

Сейчас антропологическая находка перевезена для изучения в Германию. 3 ноября найденные вещи - роскошная шуба, одежда, обувь, оружие и другие предметы - отправят к нам в институт на реставрацию, а органические материалы, связанные с человеком, будут анализироваться и в России, и в Германии, и в Монголии. Параллельно мы начали готовить монографию вместе с нашими германскими и монгольскими коллегами. После реставрации все будет передано в Монголию, президент страны хочет, чтобы этот уникальный комплекс выставили в здании парламента Монголии.

ИА REGNUM: Может ли случиться так, что все выкопают и исследуют? Чем тогда заниматься археологам?

Такого не произойдет никогда. Если говорить о России, то в ближайшие столетия конца точно не будет. Мы знаем, может быть, одну тысячную долю археологических памятников, а ведь есть районы - вообще белые пятна. Мы только-только прикоснулись к северу Западной Сибири, и какой сразу пласт великолепных открытий? Да и места, в которых работали вроде бы давно, все равно каждый год дают новые открытия. Тут бояться нечего.

Справка ИА REGNUM: академик Российской Академии наук, доктор исторических наук, профессор Вячеслав Иванович Молодин родился 26 сентября 1948 года в Брестской области. Автор и соавтор более 700 научных работ, в том числе 40 монографий. Внес заметный вклад в развитие археологических исследований Сибири. Под его руководством было проведено широкомасштабное изучение высокогорных районов Алтая, открыт и исследован целый ряд археологических памятников на территории Южной и Западной Сибири. Вячеслав Молодин - лауреат Государственной премии по науке и технологиям 2004 года, лауреат международной премии им. А. П. Карпинского 2000 года.