http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=c92f4629-9fde-4f5a-998c-3333f990b109&print=1© 2024 Российская академия наук
Почему академиков обидело письмо уехавших на Запад ученых
Письмо группы уехавших на Запад российских ученых, направленное руководству страны, стало предметом бурной дискуссии на последнем президиуме РАН. Почему? Об этом корреспондент "РГ" беседует с вице-президентом РАН академиком Александром Некипеловым.
Российская газета: Знаю, что на этом заседании было сказано немало довольно резких слов. С чем не согласны академики?
Александр Некипелов: Вначале с чем согласны. Авторы письма правы, что в 90-е годы нашей науке был нанесен сильнейший удар, что и сегодня финансирование далеко от идеала. Однако мы не согласны с утверждением, что наука в России вообще кончается. И единственный способ ее спасти - это привлечь в Россию уехавших за границу наших соотечественников. Мы считаем, что вся эта кампания кончится "потемкинскими деревнями".
Почему? Авторы письма прямо пишут, что они привезут сюда настоящую науку, но им надо создать некие особые условия, которые смогут их заинтересовать: зарплата, приборы и т.д. То есть нынешняя наука в России пусть доживает свои дни, а для "возвращенцев" нужно построить некую параллельную структуру.
Идея более чем странная. Ведь чтобы по основным направлениям науки создать что-то серьезное, нужны огромные деньги, которых просто никто не даст. И все кончится, как я уже говорил, "потемкинскими деревнями".
Минэкономразвития, которое недавно прислало в РАН письмо, что надо срочно представить соображения по тематике и числу ученых, которых надо вернуть в Россию, отчитается, что сто или тысячу человек привезли, обеспечили их всем необходимым.
Никто не думает, что заодно возникнут социальные проблемы в нашей науке. Ведь выпускникам покажут "ясную" перспективу: хочешь добиться успеха в российской науке, вначале поезжай за рубеж, иначе здесь будешь ученым второго сорта.
РГ: Получается, что ученых в отечественных институтах предлагают разделить на "черненьких" и "беленьких"...
Некипелов: Именно так. И нас очень удивляет, что подобные идеи подхватываются с поразительной готовностью. Ведь о многих проблемах, поднятых в письме, академия много раз писала в самые высокие инстанции. Резонанс, прямо скажем, не велик. По сути, нас почти не слышат. А тут уже собираются принимать меры, составлять списки, кого надо вернуть. Честно говоря, это обидно.
Мы хотим, чтобы нас правильно поняли. Академики совершенно не против того, чтобы соотечественники возвращались в страну и здесь работали. Кстати, этот процесс уже начался, некоторые ученые уже вернулись. В академии создан совет по работе с соотечественниками, и мы давно с ними сотрудничаем. Но нельзя ставить работающих сейчас в России людей в унизительное положение. Тем более что они остались здесь делать науку в тяжелейших условиях, собственно, благодаря им она и выжила. Мы считаем, что и они, и те, кто намерен возвращаться, должны работать в России на совершенно равных условиях. Чтобы не было никаких "особостей".
РГ: В академии сейчас говорят, что ситуация с письмом имеет довольно глубокие корни. Что она лишь следствие непонимания, которое возникло между научным сообществом и властью. Это так?
Некипелов: В определенной мере - да. Суть в следующем. Мы считаем, что государство должно наконец однозначно решить - нужна ли ему фундаментальная наука? И какая? Ответ зависит от задач, которые перед собой ставит государство. Если мы хотим, как говорил Андрей Илларионов, всего лишь обогнать Португалию, это можно сделать без высокой науки. Много стран ее не имеют и прекрасно существуют. Если же задачи амбициозные - определять развитие мира, встать вровень с лидерами, то без фундаментальной науки не обойтись. Но если она необходима, то мы настаиваем на том, что наука должна работать не по нескольким, как сегодня говорят, приоритетным направлениям, а по широкому фронту.
Многие не понимают - зачем? Но это крайне принципиально. Дело в том, что в фундаментальной науке всегда есть огромная неопределенность. И если где-то возникают прорывы, то должны быть люди, способные сразу включиться в эту работу. Но заранее это никогда не известно. Кстати, недавно президентом сформулированы пять стратегических направлений развития. Академия уже подготовила материалы, что по ним уже сделано. А если бы такие исследования не велись, если бы их в свое время закрыли за ненадобностью, что бы мы сегодня имели?
В чем же нас сегодня упрекают? В частности, говорят, почему вы не перераспределили средства, выделенные на фундаментальную науку, в пользу пяти приоритетных направлений. Но реально это? И что даст такой переток средств?
Вся академия получает из бюджета около 45 миллиардов рублей в год. Столько же имеет средний американский университет. И нам постоянно заявляют, что на науку тратятся такие огромные деньги, а отдачи от вас нет. Звучит немного странно. Более того, указывают, что вы не на то тратите деньги. Ругают как школьника, которому дали на обед, а он мороженое купил - не на то деньги истратил.
Мы настаиваем, чтобы научное сообщество само принимало решение, по каким направлениям расходовать средства. Это кажется многим людям, работающим в государственном аппарате странным, они не понимают, как можно давать деньги и дальше не руководить процессом.
РГ: А почему вообще вдруг возникла эта идея - перераспределить выделенные академии 45 миллиардов рублей?
Некипелов: Выскажу свое мнение. Пять приоритетов названы, но на них выделено всего около 10 миллиардов рублей. Поэтому, видимо, и возникает соблазн попытаться что-то где-то взять дополнительно. Почему бы не с академии. С нашей точки зрения, это очень может оказаться недальновидная в долгосрочном плане политика.
Так мы оголим многие направления фундаментальных исследований. Еще раз повторю, что мы пытаемся убедить государство определиться, нужна ли ему фундаментальная наука или нет. Если нужна, то какие средства оно готово на нее выделять, а потом дать возможность самим ученым решать, как их тратить.
РГ: В сентябре руководство страны должно было рассматривать положение дел в сфере фундаментальных исследований, представленных академией. Однако не случилось. В чем дело?
Некипелов: Думаю, это тоже связано с тем непониманием, о котором я говорил. Работа над докладом шла все лето. В нем изложена наша идеология о развитии фундаментальной науки. Очевидно, кому-то хотелось получить совсем другой доклад. В общем, пока его не рассматривали.