Версия для печати
Вернуться к списку

Неуставные отношения

Наши ученые теперь будут жить по-новому. Вступил в силу Закон "О науке и государственной научно-технической политике", в соответствии с которым кандидатуру президента Российской академии наук теперь утверждает президент страны, а новый устав академии - правительство. Готовы ли ученые уйти в чистое творчество и положиться на "кризисных менеджеров", которые придут в отрасль? Лауреат Нобелевской премии академик РАН Виталий Гинзбург считает: это не выход.

- Виталий Лазаревич, что скажете о новом законе?

- Я не раз высказывался против: считаю, что Российская академия наук должна быть независимой. Конечно, многие скажут: когда деньги на содержание академии дает государство, ее зависимость от власти очень сильна. Хотя в советские времена формально об утверждении "сверху" президента и устава речи не было, известно, что все президенты АН СССР занимали свой пост только с согласия власти. Например, Сергея Ивановича Вавилова назначил Сталин.

- Выбор не был неудачным?

- Уверен, что он был лучшим. Но это не делает сам факт такого назначения приемлемым для демократического общества. В годы перестройки РАН обрела некоторую независимость. Это важно в том числе и потому, что в сегодняшнем обществе огромную роль играет научная экспертиза, которой должны подвергаться все крупные государственные проекты. Но о какой независимости экспертизы идет речь, если академия управляема властью?

- Многие объясняют реформы кризисом менеджмента в науке. Может, и правда, пусть ученые творят, а руководить ими будут менеджеры?

- Это большая ошибка. Конечно, в советской истории были случаи, когда высокотехнологичные проекты возглавляли люди, далекие от науки. Но не надо забывать, что советские ракеты делал Королев, в космических исследованиях первой скрипкой был Келдыш. Не отрицаю: хороший хозяйственник науке нужен. Но чтобы он определял ее развитие? В свою очередь академическая публика подозревает, и не без оснований, что стремление принять руководство помимо чисто деловых соображений преследует еще и какие-то другие цели. Ведь среди имущества академии есть земельные участки, здания отнюдь не на окраинах.

- Академики защищаются?

- Если устав и кандидатура президента академии будут утверждаться сверху, то в конечном итоге судьбу академии будет решать не президент, а чиновник, который положит ему на подпись документы. Сейчас с правительством ведутся переговоры. Надеюсь, в результате у академии будет достаточно свободы, чтобы определять направление научных исследований. Я не собираюсь касаться этого, но призываю членов академии воспользоваться созданием нового устава, чтобы устранить "старые" недостатки академии.

- Недостатков было немало?

- Приведу только один пример. У академии сегодня 253 иностранных члена. Это большой резерв российской науки на Западе. Надо их максимально привлекать к работе. Для этого нужно, чтобы им посылали академические материалы, в частности на английском языке. Есть журнал "Вестник РАН". Он переводится на английский. Казалось бы, просто печатай и рассылай. Вы знаете, каким тиражом он публикуется на английском?

- Что-то около 10 экземпляров.

- Или даже меньше, шесть или пять. Кстати, учтите, что журнал хороший...

- Маленький тираж подразумевает то, что наша наука за границей никому не интересна?

- Это совсем не так. Более того: "Вестник РАН" мог бы даже стать окупаемым. Но для этого нужно год или два посылать его в иностранные университеты и академии бесплатно. Потом предложить подписку. Конечно, это траты, однако одновременно и пропаганда нашей науки. Нужно изменить ситуацию? Конечно. Это всего один пример, но он показывает, как можно действовать. Есть и другие соображения. Когда меня выбрали членом-корреспондентом академии в 1953 году, я сразу же получил письмо из президиума - будьте любезны прислать ежегодный научный отчет. Можно просто перечислить свои публикации, а можно, и я это несколько раз делал, использовать отчет для замечаний и предложений по работе академии. Но многие члены академии не посылали свои отчеты. Президиум пишет, напоминает - человек не отвечает. Речь не только об отчетах. В академию по разным причинам стремятся многие. Это добровольное дело - ты должен обратиться с просьбой, чтобы тебя приняли. Но если уж вступил - будь добр выполнять определенные требования. Почему люди этого не делают? По одной простой причине. Если человек выбран в академию, по существующему положению его невозможно ни к чему обязать.

- Об исключении вопрос не стоит?

- Сейчас в уставе этого пункта нет. С одной стороны, такая реакция на предшествующую историю понятна. С другой - в РАН сейчас около 1200 членов, и гарантировать, что ни одного из них не следует исключить, невозможно. Другое дело, что решение об исключении может быть принято, например, только на основании постановления суда, и во всяком случае по решению общего собрания РАН. Кстати, я не раз получал письма о злоупотреблениях отдельных членов РАН, дела которых замяли, соблюдая честь мундира. Но это были анонимные письма, поэтому я им хода не давал.

- Исключив из академии, человека лишат академической зарплаты...

- Думаю, что оплата членства в академии - мера временная. Но пока она частично оправданна, ведь в науке зарплата мало зависит от квалификации, что несправедливо. Однако в будущем, когда перекосы в оплате труда ученых, я надеюсь, выправят, "академические" выплаты нужно будет устранить. Я состою членом многих иностранных академий, и мне нигде ничего за это не приплачивают, а кое-где еще и берут членские взносы. Впрочем, за границей есть и такая практика: когда ученого выбирают в национальную академию наук, его работодатель повышает ему зарплату. Это возможно, ведь зарплата не фиксирована. Думаю, что подобное будет и у нас.

- Вряд ли нобелевские лауреаты и тогда получат существенную прибавку к зарплате. Эту премию часто получают в зрелом возрасте, а министр Фурсенко призывает давать дорогу молодым. Как вы к этому относитесь?

- С одной стороны, для руководства наукой возрастной ценз нужен. Он и существует: директором института сейчас может быть человек не старше 70 лет. Однако есть вещь, к которой я отношусь отрицательно. Я имею в виду специальные "молодежные" вакансии при выборах в академию. Знаете, какая ситуация была в этом году на выборах по нашему отделению? Не помню точных цифр, но, по-моему, там было три обычных места членов-корреспондентов и шесть мест членов-корреспондентов для тех, кому еще не исполнилось 50. В итоге в академию прошли более слабые ученые, а те, что посильнее, проиграли выборы. По-моему, это просто безобразие. Приведу пример: в нашей академии очень мало женщин - в несколько раз меньше, чем в Национальной академии наук США. Вообще-то это плохо. Но ведь никто не предлагает создать особые "женские" места! Думаю, сами женщины-ученые посчитали бы это оскорбительным. Так почему же должны существовать "молодежные" вакансии?

- Считается, что таким образом руководители науки пытаются решить проблему "утечки мозгов".

- Точнее, руководству нужны "молодые" члены РАН для занятия административных постов. Однако нигде в мире членство в национальной академии наук не является ордером на занятие административной должности. К сожалению, у нас привыкли раздувать роль научных регалий. В последние десятилетия это привело к разбуханию самой академии. Например, в АН СССР в 1984 году было 249 академиков, сегодня в РАН их около 500. А ведь население России в два раза меньше населения СССР. Получается, что число ученых, "обогативших науку трудами первостепенного научного значения", выросло у нас в расчете на душу населения в четыре раза. Все это было бы смешно, когда бы не было так грустно, если вспомнить об отставании нашей науки.

- И все-таки что нужно сделать, чтобы дать дорогу молодым?

- Не скажу здесь ничего нового. Если молодой человек получает зарплату в несколько тысяч рублей и не имеет жилья, что задержит его в родной стране? Какие у него тут перспективы? Рецепт один - сделать так, чтобы зарплаты научных работников были существенно больше. Та тысяча долларов, о которой сейчас говорят, это, по сути, необходимый минимум. Молодым ученым нужно давать жилье, например служебные квартиры. Нужна хорошая лабораторная база. Чтобы развивать науку, нужно вкладывать в нее больше денег. Другого пути нет.

- Значит, и нет способа создать науку, независимую от государства?

- Избежать зависимости от государства нельзя. Но можно найти необходимое соотношение интересов науки и власти. Оно должно быть разумным.