http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=ce8c0c0f-211f-497b-8e84-646441a848a0&print=1© 2024 Российская академия наук
Таблицу Менделеева мы помним со школьной скамьи. Среди мировых ученых, оставивших на ней самый заметный след, академик РАН Юрий Оганесян. При его участии в Объединенном институте ядерных исследований в Дубне были синтезированы многие химические элементы, которых в природе не существовало. В последние годы Россия фактически стала лидером в «трансурановой гонке» сверхтяжелых элементов. В Дубне были получены элементы с порядковыми номерами 113, 114, 115, 116, 117 и 118.
- Тот факт, что российские ученые получают Нобелевскую премию реже, чем, например, американские, говорит о неэффективности нашей науки, о недостаточном ее финансировании?
- Сам факт присуждения Нобелевской премии не является отражением развития науки. Конечно, если вкладывать в науку очень большие средства, то появляется возможность пригласить талантливых ученых и вооружить их по последнему слову техники. И в этом случае вероятность совершения открытия увеличивается. В США и странах Европы эта вероятность выше, потому что финансирование российской науки и, например, американской несопоставимы.
Но не забудьте также, что среди лауреатов Нобелевской премии есть наши соотечественники, которые уехали. И получили ее уже там. Хотя родились здесь, получали образование здесь и, в общем-то, свои таланты проявили здесь.
- Почему же тогда они уезжают?
- Есть такое понятие — «научный климат». И этот климат определяется не только деньгами. Должна быть определенная атмосфера, которая у нас была. Если вы вспомните историю, после 1917 года страна была совершенно разрушена. Был холод и голод. Но какой при этом был расцвет культуры и науки! Знаменитая ленинградская школа Абрама Иоффе, московская ФИАНовская школа и так далее. Это был, можно сказать, ренессанс, подъем. Мы строили новый мир, и в этом новом мире родились таланты.
- Получается, что прогресс в науке возможен только тогда, когда холодно и голодно?
- Талант — он всегда талант, в любых условиях. Я вижу среди тех, с кем я общаюсь, очень много талантливых ребят. И они должны иметь возможность проявить свои способности в своей стране. Для того чтобы дать им эти возможности, не надо очень много средств. Ведь они — люди одержимые. Им бы только место, где поспать, и что-нибудь поесть. А дальше они будут заниматься только тем, что их увлекает. Самозабвенно, день и ночь. Вот в этом и есть творческое начало, и это касается не только науки.
- Есть ли среди российских физиков кто-то, кто мог бы получить Нобелевскую премию?
- Таких много. Хочу рассказать вам случай по этому поводу. Моя супруга была музыкантом. И когда она училась в Московской консерватории, туда приехал Исаак Штерн, скрипач. Он, естественно, общался со студентами. И они его спросили: «Профессор, что вы думаете о нашем скрипаче? Каков его рейтинг?» Штерн сказал: «Я думаю, что он по праву может считаться вторым скрипачом мира». Они сначала притихли, а потом спросили: «А кто первый?» Он ответил: «Ну что вы, первых много». Так и здесь. У нас очень много таких ученых, которые могли бы котироваться и получить Нобелевскую премию.
Я могу назвать свои личные пристрастия. Это академик Валерий Рыбаков, который сейчас сильно протестует против реформы РАН. У него совершенно замечательные работы по астрофизике. Он в первых рядах ученых, если только Нобелевский комитет соизволит дать премию физикам-астрофизикам, а не кому-нибудь другому.
Понимаете, в чем дело: в физику-то входят и астрофизика, и физика элементарных частиц, и физика твердого тела, и физика новых материалов, и ядерная физика, и оптика. А премия одна. И она называется «по физике». Если не дали по ядерной физике, то, значит, дали по физике частиц или по астрофизике.
- Это как-то несправедливо.
- Нельзя сказать, что те люди, которые получили Нобелевскую премию, ее не заслуживали. Другое дело, что почти с равной вероятностью ее могли бы получить не они, а кто-то другой, столь же близко к ней стоящий. Это так всегда бывает, когда есть много претендентов. Переживать за это не надо. Переживать надо за то, чтобы было за что эту премию вручать. Когда, скажем, вписал в таблицу Менделеева новые элементы, вот это — результат. А дадут за это открытие или за другое — это уже второй вопрос.