http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=ced4fd94-680a-417f-be09-2be5d73e586f&print=1© 2024 Российская академия наук
Из художественной литературы, исторических книг и мемуаров складывается весьма противоречивый образ купца: от узко мыслящего, жестокого дельца до просвещенного мецената. Так каким было сибирское купечество и чем еще, помимо торговли и предпринимательства, занималось?
КТО ТАКОЙ КУПЕЦ?
«Да, купечество — это слой общества, в первую очередь ориентированный на торговлю и предпринимательство, хотя этими видами деятельности в других, не столь значительных масштабах могли заниматься и представители прочих групп населения, — отмечает старший научный сотрудник сектора истории второй половины XVI — начала XX века Института истории СО РАН доктор исторических наук Евгения Владиславовна Комлева. — Согласно реформам Екатерины II, купечество разделялось на три гильдии, члены каждой из которых наделялись определенными правами. Например, те, кто входили в первую гильдию, могли вести заграничную торговлю, владеть морскими судами, наряду с членами второй гильдии заниматься внутренней оптовой и розничной торговлей, иметь промышленные заведения. Члены третьей гильдии осуществляли мелочную торговлю по своему городу и уезду, содержали трактиры и постоялые дворы, занимались ремеслом». Деятельность большинства сибирских купцов была связана с разного рода торговыми операциями, некоторые из них сочетали несколько видов деятельности: коммерцию, добывающую и обрабатывающую промышленность, пароходство, банковское дело и прочее.
Сибирское купечество начало формироваться на рубеже XVII—XVIII веков: до этого долгое время на сибирском рынке главную роль играли торговые люди из европейской части России. К началу XVIII века насчитывалось уже около 30 своих гостей (купцов) и членов гостиной сотни, проживавших в различных городах Сибири. В середине XVIII века в регионе значилось около 14 тысяч купцов мужского пола, а вернее, тех, кто был записан в купеческие гильдии. Это, однако, вовсе не означало, что человек на самом деле занимался торговлей или промышленностью.
«Реформы последней четверти XVIII века, изменившие правила записи в купечество, вызвали резкое сокращение его численности по всей стране, и в том числе в Сибири, где ко второй половине 1770-х гг. осталось лишь около 1 300 купцов мужского пола, — поясняет Евгения Комлева. — Рост купечества в 1830—1840-х гг. во многом был связан с золотодобычей. В 1851 году в Сибири проживали 6 694 купца мужского пола. Реформа 1863-го и закон о промысловом налоге 1898 года обусловили сокращение численности купцов. В 1912 году в Сибири насчитывалось 99 купцов первой и 1 005 купцов второй гильдии. Ну и наконец, декретом советской власти от 10 ноября 1917 года, как и прочие сословия, купечество было упразднено».
Надо сказать, что в Сибири купечество было одним из самых малочисленных слоев: в конце XVIII века купцы составляли около 0,4 % от всего населения региона, через сто лет — около 1,2 %. Конечно, среди городских жителей удельный вес купцов был выше, но не более 5—8 % (не считая Кяхты, где сложились уникальные условия). Несмотря на относительную малочисленность, именно благодаря купцам в значительной мере шло освоение северо-восточных территорий России, включение их в экономическое и культурное пространство страны.
КАК СОСТАВЛЯЛИСЬ КУПЕЧЕСКИЕ КАПИТАЛЫ?
«На протяжении XVIII—XIX веков большинство сибирских купцов входили в третью, а после 1863 года — во вторую гильдию, образуя низы купечества. Лишь около 1/6 гильдейцев составляли его верхние слои, входя в ряды членов первой гильдии и занимаясь широкомасштабной предпринимательской деятельностью, — рассказывает исследовательница. — Состояния богатейших людей Сибири насчитывали сотни тысяч, а иногда и миллионы рублей. Так, тарский и кяхтинский купец Я. А. Немчинов обладал капиталом в 17 миллионов рублей (при этом ходили слухи, что на самом деле его капитал доходил до 48 млн руб. серебром). Как правило, первоначальный капитал составлялся следующими способами: переходил по наследству, наживался трудом (службой у других купцов, мелкой торговлей, участием в подрядах и поставках), иногда доставался при удачной женитьбе. Если сильно везло, то разбогатеть можно было и каким-нибудь необычным путем, например играя в азартные игры».
Одним из таких «счастливцев», приобретших капитал благодаря игре в карты, был томский купец Б. Л. Хотимский. Знаменитый минусинский купец и библиофил Г. В. Юдин дважды выигрывал крупные суммы (200 и 75 тысяч рублей) в лотерею. Среди владельцев капиталов встречались и женщины, занимавшиеся активной предпринимательской деятельностью после смерти своих мужей, а иногда и отдельно от них.
ЗА СЧЕТ КОГО ФОРМИРОВАЛОСЬ СИБИРСКОЕ КУПЕЧЕСТВО?
В сибирское купечество входили люди самого различного происхождения. В социальном плане оно пополнялось мещанством, крестьянством, а также самим купечеством.
«По своему региональному происхождению купечество также было весьма неоднородным, однако по преимуществу большинство входивших в него людей были коренными сибиряками: уроженцами либо Восточной, либо Западной Сибири, — отмечает Евгения Комлева. — Что касается национальной принадлежности, то в основном сибирские купцы были, конечно, русскими, но также встречались украинцы, белорусы, поляки, евреи, татары, коми-зыряне, хакасы, якуты, немцы, французы, англичане, датчане, китайцы и даже один индиец». Расширение национального состава сибирского купечества пришлось на вторую половину XIX века. Именно тогда среди купцов стали появляться выходцы из стран Восточной и Западной Европы, а также ссыльные евреи, во многих сибирских городах, особенно в Забайкалье, составившие наиболее многочисленную и влиятельную диаспору.
КАКОВО ЗНАЧЕНИЕ ПРЕДПРИНИМАТЕЛЬСКОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ КУПЕЧЕСТВА?
«Купцы оказали решающее влияние на формирование общесибирского рынка, становление транспортной сети региона, развитие обрабатывающей промышленности, а также внесли значительный вклад в разведку и разработку залежей полезных ископаемых, — поясняет историк. — С именами сибирских купцов связано начало сибирского пароходства, инициативы по прокладке судоходных каналов и проведению железных дорог. Купеческий капитал играл определяющую роль в развитии мыловаренного, кожевенного, салотопенного, свечного, стекольного, фаянсового, писчебумажного и канатно-прядильного производств».
Благодаря предприимчивым купцам в сибирских городах можно было увидеть в том числе и различные заморские деликатесы. Так, оказавшийся в 1842 году в Красноярске путешественник П. А. Чихачев с удивлением отмечал: «Сколько раз, сидя за столом, уставленным привезенными со всех концов света яствами, я не мог не поражаться невероятным контрастам. Вот алтаец в войлочной шапке подает на тарелке японского фарфора апельсины, привезенные на берег Енисея из Мессины или Марселя через Санкт-Петербург и Москву. Вот после обильной трапезы вам предлагают лакомства со всех уголков мира, при этом не забыты даже вина Малаги, Рейна и Бордо. Вы наслаждаетесь ароматным нектаром Аравии и прекрасными гаванскими сигарами».
Купцы проникали в самые труднодоступные районы, вовлекая их в экономическое и социокультурное пространство империи, участвовали в торговых экспедициях на территории сопредельных государств, развивая тем самым международные экономические связи России. «Необходимо подчеркнуть и новаторскую роль некоторых купцов, стремившихся подвести научную основу под свою хозяйственную деятельность, — поясняет Е. Комлева. — Вспомним известного купца-золотопромышленника С. И. Попова, который в 1830—1840-х гг. на хуторе под Семипалатинском проводил опыты по выращиванию различных сельскохозяйственных культур и разведению тонкорунных овец. И таких примеров можно привести немало».
КАКОВА РОЛЬ КУПЕЧЕСТВА В РЕГИОНАЛЬНОМ СООБЩЕСТВЕ?
«Прежде всего, следует сказать, что именно из числа купцов преимущественно формировались органы местного городского самоуправления: в XVIII веке это городские магистраты, ратуши, затем городские думы, управы и прочее, — рассказывает исследовательница. — Каждый купец в течение своей жизни два, три, а то и больше раз исполнял какую-либо общественную должность».
Послужные списки известных сибирских купцов состояли из целого перечня занимаемых ими выборных должностей. Оказавшись на общественном посту, многие купцы добросовестно исполняли служебные обязанности, стремились вникнуть в многочисленные проблемы сограждан, оставляя после себя добрую память. Конечно, встречались и те, кто использовал служебное положение в корыстных интересах: добивался выгодных подрядов с казной, утаивал налоги, незаконно захватывал городские земли. Некоторые купцы стремились уклониться от занятия должностей по выбору, считая общественную службу обременительной для себя. Властям приходилось принимать меры для обеспечения достаточной явки на выборы, иногда даже принуждать к исполнению должности.
Одна из особенностей Сибири заключалась в немногочисленности чиновничества и дворянства. Это обусловливало тесное общение купцов с чиновниками, отсутствие у них комплекса неполноценности по отношению к дворянам. В результате купцы в Сибири входили не только в финансовую, но и в культурную элиту местного общества.
«Прекрасно понимая то значение, которое имела хозяйственная и благотворительная деятельность купцов для развития Сибири, крупные администраторы стремились привлечь представителей частного капитала к сотрудничеству, поощряя проявляемую ими инициативу, — поясняет Евгения Комлева. — Купцы желали извлечь выгоду от получения контрактов на казенные поставки и подряды, государство же было заинтересовано в привлечении их для освоения новых территорий и решения важных социальных задач, связанных с повышением уровня жизни населения. Это создавало почву как для плодотворного взаимодействия, так и для расхождения точек зрения на важность того или иного хозяйственного проекта и последующих конфликтов».
Усилия власти и частного капитала, далеко не всегда понимавших друг друга, в идеале были призваны работать на одно — на развитие региона, его прочное включение в экономическое и социокультурное пространство империи, на утверждение влияния России в Азии. В мемуарах сибирских чиновников можно встретить самые разнообразные отзывы о сибирских купцах: от резкого негатива до признания положительных качеств и исключительной роли отдельных купцов и коммерции в целом, как для конкретного города, так и для всего региона.
Особый интерес авторы проявляли к неординарным личностям, круг интересов которых выходил далеко за рамки предпринимательства. Отдавая должное таким купцам, мемуаристы указывали и на присущие купеческой среде лицемерие, ябедничество, стремление повлиять на местные власти и заставить их действовать в своих корыстных интересах. Размах взяточничества и сращивание интересов купеческой верхушки с интересами части чиновничества даже вызывали у некоторых администраторов серьезные опасения в чрезмерном усилении влияния купечества.
КАК КУПЕЧЕСТВО ВЛИЯЛО НА ОБЛИК СИБИРСКИХ ГОРОДОВ?
Гуляя по улицам современных сибирских городов, можно заметить красивые старинные задания, большинство из которых были возведены на средства купцов, то есть мы до сих пор видим результаты их деятельности, следы их жизни. «Да, влияние купцов на формирование городской среды региона было весьма ощутимым, — рассказывает историк. — Эстетические пристрастия представителей купечества, подкрепленные их финансовыми возможностями, в значительной степени определяли внешний облик сибирских городов, а многие купеческие дома выступали центрами культурной жизни, притягивая передовых людей своего времени, а также многочисленных политических ссыльных: декабристов, петрашевцев, поляков и других».
В последнее время много говорят о купеческой благотворительности, меценатстве. Насколько широко в действительности были распространены купеческие пожертвования и для чего они в первую очередь предназначались? «Во многом благодаря купеческим пожертвованиям в Сибири развивались такие социальные сферы, как здравоохранение, образование и народное просвещение, научные исследования, благоустройство городов, помощь малоимущим, — рассказывает Евгения Комлева. — Подчеркну, что благотворительностью занимались все купцы, независимо от национальной принадлежности и вероисповедания. Неравнодушных, стремящихся сделать что-нибудь полезное для малой родины, патриотически настроенных и по-настоящему ярких личностей было немало среди сибирских купцов разной этнической принадлежности и вероисповедания. Н. М. Чукмалдин, М. К. Сидоров, Я. Д. Фризер, Нерпины, Сибиряковы, Баснины, Трапезниковы, Айтыкины, Поклевские-Козелл, Ереневы, Хаминовы и многие другие купцы заботились не только о собственном процветании, но и о нуждах своих сограждан».
Их пожертвования зачастую поражают своими размерами, составляя сотни тысяч и даже миллионов рублей. Например, иркутские купцы Сибиряковы, входившие в десятку самых крупных жертвователей России, затратили на благотворительные деяния в совокупности 4 миллиона 884 тысяч рублей. Среди благотворительных вкладов сибирского купечества наибольшее распространение получили взносы на развитие образования и Русской православной церкви. Однако если пожертвования на образовательные и просветительные учреждения характерны преимущественно для второй половины XIX — начала XX века, то православная церковь оставалась в центре внимания попечителей на протяжении всего времени: несмотря на усилившуюся секуляризацию сознания русского общества во второй половине XIX века, для многих купцов по-прежнему не теряла значение религиозная самоидентификация. Православие воспринималось не только как личное мировоззрение, но и как средство распространить и утвердить влияние России на новых территориях, как способ сохранения исторической памяти русского народа, обеспечения духовного единства страны.
Именно поэтому многие купцы активно поддерживали возведение православных храмов и миссионерскую деятельность церкви среди аборигенного населения региона. Характерно, что на этой ниве проявили себя не только купцы — приверженцы официальной Русской православной церкви, но и члены других этноконфессиональных групп, для которых, конечно, важно было поддерживать и своих единоверцев, иначе было просто невозможно сохранить этническую и культурную идентичность.
А ЧТО С ГРАМОТОЙ?
Вопрос о культурно-образовательном уровне сибирских купцов, особенно если говорить про конец XVIII — первую половину XIX века, в современной историографии остается дискуссионным. Многие исследователи склоняются к той точке зрения, что навыками письма и чтения владела лишь незначительная часть купечества. Например, популярный в 1990-х годах в России американский автор Р. Пайпс, говоря о российском купечестве в целом, совершенно голословно утверждал: «Русский купец понятия не имел о всей той изощренной коммерческой системе, на базе которой создавалось богатство Западной Европы. Он, как правило, не знал грамоты, даже если и ворочал миллионами. И даже умея читать и писать, он всё равно не знал, как вести бухгалтерские книги, и предпочитал полагаться на память. Невежество по части бухгалтерии служило главной причиной провала деловых предприятий и сильно сдерживало рост русских компаний».
«Замечу, что, во-первых, в XVIII веке многие купцы могли намеренно скрывать умение читать и писать, чтобы избежать привлечения к службам по выбору в городском самоуправлении, — возражает Евгения Комлева. — Кроме того, сохранившиеся источники, в том числе хозяйственная документация, а также обширные эпистолярные комплексы красноярских купцов Ларионовых, иркутских Басниных, активно действовавших на сибирском рынке великоустюжских Булдаковых свидетельствуют о достаточно широком распространении грамотности не только среди купечества, но и среди всего городского населения Сибири уже на рубеже XVIII—XIX веков. Купцы активно использовали записи для ведения торгово-предпринимательской деятельности, а в переписке состояли не только самые близкие родственники, но и отдаленные, включая как мужчин, так и женщин».
Об интересе сибиряков к самой разной литературе свидетельствует составленная в 1798 году опись имущества умершего тобольского купца П. Ершова, в которой в числе прочего значились такие книги: «Краткая священная история», «Естественная история», «Французская и немецкая азбука», «Руководство к механике», «Руководство к чистописанию», «Правила для учащихся в народных училищах», «Российская буква». Среди первых изданий открытой в 1789 году в Тобольске частной типографии купцов Корнильевых были «Словарь юридический», «Сельская экономия», «Библиотека ученая, экономическая, нравоучительная, историческая и увлекательная, в пользу и удовольствие обоего пола и всякого звания читателей». Нелишним будет отметить, что грамотность была непременным атрибутом образа совершенного купца, сложившегося во второй половине XVIII века среди столичного купечества и быстро распространившегося по всей стране.
КАК ВОСПИТЫВАЛИСЬ И ОБУЧАЛИСЬ ДЕТИ ИЗ КУПЕЧЕСКИХ СЕМЕЙ?
«Становлению личности в значительной мере помогало религиозно-нравственное воспитание, составлявшее краеугольный камень педагогики, — рассказывает Евгения Комлева. — И в раннем возрасте, и в уже самостоятельной взрослой жизни родители постоянно наставляли своих детей в благочестии». Помимо привития детям соответствовавших представлениям времени нравственно-этических норм, их старались познакомить на практике с будущей профессией. Для этого мальчиков с 10—12 лет привлекали к работе в купеческих лавках, а затем и к более серьезным поручениям.
Полезным считалось овладение хотя бы элементарными навыками письма, чтения и счета. Как и дети представителей других сословий, купеческие отпрыски могли это сделать или дома, или в казенных школах, которые начали появляться с конца XVIII века. До организации широкой сети учебных заведений для обучения грамоте прибегали к помощи частных учителей. Домашнее образование часто обеспечивало более высокий уровень знаний по сравнению с казенной школой и сохраняло ведущие позиции вплоть до второй половины XIX века. Предпочтение домашнего образования было связано и с недовольством программами учебных заведений, и с боязнью утратить связь с детьми, которые могли увлечься новыми, чуждыми отцам и дедам идеями.
К середине XIX века престиж систематического глубокого образования постепенно повышался. Большое влияние на мировоззрение и тягу к знаниям сибирских купцов, безусловно, оказали ссыльнопоселенцы, а также хлынувшие в годы золотой лихорадки в Сибирь люди самого разного происхождения, многие из которых были по-настоящему хорошо образованы. Постепенно формировалась и соответствующая семейная традиция: у прошедших курс обучения в государственных учебных заведениях уже не было предубеждения против школ, и число купеческих детей, посещавших казенные учебные заведения, заметно возрастало с каждым годом. Тяга к расширению кругозора, новым впечатлениям вела к тому, что со временем всё большее число купеческих детей стали не просто заканчивать гимназии, но и уезжать для продолжения обучения в Европейскую Россию, иногда — за рубеж, ведь до открытия университета в Томске повысить образовательный уровень можно было, только покинув Сибирь.
«Девочек, конечно, готовили в первую очередь к будущей роли жены и матери семейства, приучая с самого раннего возраста к ведению домашнего хозяйства и рукоделию, — поясняет исследовательница. — Однако на рубеже XVIII—XIX веков всё больше родителей желали обучить своих дочерей хотя бы элементарной грамоте». Девочки учились так же, как и мальчики: либо в домашних условиях, либо в одном из учебных заведений, которые поначалу были смешанного типа, то есть их посещали дети обоих полов.
Первые чисто женские учебные заведения появились в Сибири во второй трети XIX века. Программа обучения в одном из них — Девичьем институте в Иркутске — включала арифметику, российскую и всеобщую историю и географию, грамматику, словесность, французский язык, естественную историю, физику, чистописание, рисование, рукоделие, танцы, пение, музыку, а также обучение ведению домашнего хозяйства и приготовлению пищи. Среди идеалов повседневного поведения, которые стремились привить девочкам, были аккуратность, трудолюбие, хозяйственность, искренность. И, конечно, образование и нравственное воспитание шли неразрывно с воспитанием религиозным.
«В конце 1850-х — начале 1860-х гг. в Сибири стали открываться женские гимназии, программа которых, правда, по сравнению с мужскими была более ограниченной, — рассказывает Евгения Комлева. — И всё же появление учебных заведений подобного типа, постепенный рост их популярности в среде сибирского купечества ознаменовали перелом в отношении купцов к женскому образованию, еще более обозначив их стремление к усвоению дворянской культуры и европеизации, то есть желание идти в ногу с веком». В итоге в купеческой среде появились такие образованные, умные и активные женщины, как, например, енисейская и минусинская купчиха Вера Арсеньевна Баландина, окончившая Красноярскую женскую гимназию, затем Бестужевские высшие женские курсы в Санкт-Петербурге и продолжившая образование в Париже, где изучала химию, европейскую живопись, литературу, библиотечное дело, педагогику, практиковалась в клинике знаменитого Луи Пастера. Вернувшись в Сибирь, она стала главным инициатором поиска каменного угля под Минусинском и строительства Ачинск-Минусинской железной дороги.
КАК В ЦЕЛОМ ПОВЛИЯЛИ КУПЦЫ НА РАЗВИТИЕ СИБИРИ?
«Сибирское купечество внесло большой и разносторонний вклад в открытие и изучение отдаленных районов Северной Азии и сопредельных территорий, развитие инфраструктуры региона, становление здесь системы народного образования, пропаганду природных богатств, возможностей и значения Сибири для России, — подчеркивает историк. — Во многом именно благодаря инициативе купцов и распространенным в их среде социокультурным практикам развивались торговые связи России с государствами Юго-Восточной и Средней Азии, Северной Америки, Восточной и Западной Европы». В основе деятельности купцов лежало как стремление к обогащению (поиск доступа к новому сырью и товарам, открытию новых рынков сбыта), так и желание послужить государству и согражданам, стремление на самых далеких окраинах, по выражению Колумба российского, рыльского и иркутского купца Г. И. Шелихова, «завести помален[ь]ку Русь». Причем для части купцов последнее соображение имело не менее важное значение, чем узко прагматические цели.
В ХХ веке советская власть развила, привлекая мощные государственные ресурсы, многие частные начинания сибирских купцов. Это еще раз доказывает дальновидность и правомерность деятельности купечества, устремленность купцов в будущее и их стремление вписать свое имя в историю Сибири, оставив грядущим поколениям достойное наследие.
ТАК КАКОЙ ЖЕ МОЖНО СОСТАВИТЬ ОБРАЗ КУПЦА?
«Если уж упоминать о “темном царстве”, то хотелось бы отметить, что образы купцов, в том числе сибирских, на страницах литературных произведений достаточно многообразны, но в целом да, впечатление складывается, скорее, негативное, — подчеркивает Евгения Комлева. — Вспомним, например, Громовых из “Угрюм-реки”». Акцент на нелицеприятных сторонах деятельности и личностных качеств купцов, конечно, был связан с мировоззренческими позициями самих авторов и с поставленными ими целями. Если это произведение, относящееся к дореволюционному периоду, то нужно помнить и о тех высоких ожиданиях, которые на купцов возлагали их современники.
При анализе материалов региональной периодики второй половины XIX — начала XX века можно заметить, что и в официальных органах печати, и в частных изданиях либерального толка целенаправленно формировался определенный образ купца, некий идеал, отражающий представления современников о том, какими обязательствами связывало человека богатство. Авторы заметок неизменно подчеркивали и одобряли активную общественную позицию и щедрые пожертвования владельцев капиталов, подвергали жестокой критике и насмешкам их стремление ставить свои личные интересы выше общественных.
«Можно сказать, что на купцов, с одной стороны, нажимало государство, поощряя их к занятию благотворительностью и стимулируя пожертвования, с другой — региональная периодическая печать, в пореформенное время ставшая мощным регулятором общественных отношений, трибуной, с которой велась пропаганда против корыстных устремлений обладателей капиталов, побуждая последних к заботе о менее состоятельных согражданах, к попечению о развитии просвещения, образования и науки, — поясняет Евгения Комлева. — Об уровне культурного развития лучших представителей сибирского купечества красноречиво говорят свидетельства современников. Например, о курганском купце Д. И. Смолине журнал “Мельник” сообщал, что это “энергичный, предприимчивый, один из самых популярных общественных деятелей по всей Западной Сибири.., большой знаток местных условий и нужд, глубоко просвещенный, много путешествующий, хорошо знакомый с экономическим строем России и Западной Европы, где он бывал не раз...”»
Нет никакой необходимости идеализировать облик сибирских купцов: среди них были самые разные по характеру, душевным качествам и жизненным ориентирам люди. Встречались и те, кто занимался настоящим разбоем, как, например, основатель крупнейшего купеческого клана П. А. Кандинский. Можно также привести не один пример, когда в обыденной жизни купцы поступали некрасиво и непорядочно. Многие из них прекрасно сознавали свое значение и вес в глазах общества, иногда горделиво выставляя свою финансовую власть напоказ: так, в конце XIX века один из представителей влиятельного купеческого рода в Енисейской губернии — Гадаловых — говорил клиентам: «Захочу — раздавлю, как гниду, а захочу — помилую». А чего стоят воспоминания современников о тех причудах, которые устраивали в Сибири купцы-золотопромышленники! Однако, несмотря на все негативные моменты, без сомнения, присутствовавшие в поведении отдельных купцов, в целом в конце XVIII — начале XX века купечество можно считать важнейшим элементом в структуре сибирского социума, без которого было немыслимо развитие хозяйственной и культурной жизни Сибири.
«Приведу слова известного ученого и сибирского общественного деятеля рубежа XIX—XX вв. А. В. Адрианова о томских купцах Поповых, которые можно отнести не только конкретно к этому семейству, но и ко многим и многим другим сибирским купцам, — подытоживает Евгения Комлева. — “Это фамилия, которая, составляя лучшее украшение Томска, должна быть запечатлена в его летописях, как фамилия благодетелей города на вечные времена. Для старого и малого из купеческой среды она навсегда должна остаться символом той общественной роли, какую может и должен выполнять каждый местный представитель капитала, в заботах о благе и процветании его родного угла”».