Версия для печати
Вернуться к списку

Тьма летит со скоростью света

Причем в передовых странах не только много говорится, но много и делается. Барак Обама, например, заявив, что сегодня наука нужна как никогда раньше, и объявив ее главным приоритетом страны, увеличил, несмотря на кризис, финансирование всего спектра фундаментальной науки сразу в два раза. Николя Саркози, распределяя дополнительное финансирование по пяти стратегическим направлениям, на первые два места поставил образование и научные исследования, и лишь затем промышленность и прочее.

В нашей стране (а возможно, и во всем мире) бытует шутка, что ученые удовлетворяют собственное любопытство за счет государства. Шутка эта родилась среди самих ученых, я впервые прочитал ее в давнишнем сборнике «Физики шутят», но ведь высоколобый шутник явно рассчитывал на адекватное восприятие шутки. Конечно, в своих поисках, в своих экспериментах ученые часто удовлетворяют личное любопытство, но это - драгоценное любопытство к тайнам природы. Без развития фундаментальной науки не будет никаких инновационных прорывов. Важнейшая функция фундаментальной науки в том и состоит, что она закладывает основы технологий будущего. Их нелегко предвидеть. Ни Герц, ни Мендель, делая свои опыты, не могли представить себе телевидение и генную инженерию.

Люди, воспринимая технический прогресс как должное, обычно не задают себе вопроса: почему он собственно происходит. Мы щелкаем цифровой камерой, не думая о китайце Куэне Као. Мы глотаем лекарства, не думая о их создателях. Мы закачиваем в наши баки бензин, не думая о том, кем и как были разведаны месторождения нефти. А ведь за каждой из этих привычно пользуемых вещей стоит имя ученого. Сегодня идут баталии дележа крупнейшего подводного Штокмановского месторождения газа, которое мурманчане считают почти своим по причине географической близости, а многие ли интересовались, почему оно так называется? Потому что это месторождение было открыто с борта исследовательского судна «Профессор Штокман», названного в честь нашего выдающегося океанолога Владимира Борисовича Штокмана.

Слезть с «научной иглы» человечеству не удастся. В будущем значение науки, как части культуры, в жизни общества будет только увеличиваться. Максимум через пятьдесят лет запасы нефти закончатся. Проблему альтернативных источников энергии может решить только наука. Разобраться с прочими грандиозными вызовами современности без постоянно развивающейся науки тоже не удастся.

Заявления о ее ведущей роли звучат и в России.

В послании президента в конце прошлого года процитированы замечательные слова Луи Пастера: «Наука должна быть самым возвышенным воплощением Отечества, ибо из всех народов первым всегда будет тот, кто опередит другие в области мысли и умственной деятельности». Правда, одновременное снижение бюджета Российской академии наук на 11,8% как-то не вяжется с этими словами. Один миллиард долларов, отпущенный на всю РАН с ее двумястами НИИ, - это бюджет одного хорошего американского университета. А таких университетов в США - более сотни.

Следовало бы помнить и хорошо понимать, насколько далеко идущие последствия имело произошедшее в 1945 году многократное увеличение финансирования науки в СССР. Это позволило за четыре года не только сделать атомную бомбу, но и создать прочный фундамент для наших выдающихся космических успехов. Тогда советским руководителям хватило разума кардинально улучшить материальное положение не только атомщиков, но и всех ученых без исключения. А в начале 90-х случилось обратное. Взяв на себя ответственность за экономическую судьбу страны, Егор Гайдар объявил, что «науки у нас слишком много» и «наука подождет». Финансирование ее уменьшилось на порядок. Соответственно уменьшились и зарплаты ученых.

Свобода выезда, данная еще Михаилом Горбачевым, позволила нашим ученым искать заработки за рубежом. Точное число ученых, уехавших из бывшего СССР, неизвестно, поскольку и статистика разделяет общую судьбу российской науки. Разброс оценок: от 60 до 250 тысяч. Наши ученые оказались в западных странах самым конвертируемым товаром: во всех лучших университетах мира есть профессора из России.

В самой России наука еще не погибла, но положение ее весьма драматично. Она перестала быть единым целым, живет и стареет по островкам. Средний возраст научных сотрудников - ближе к шестидесяти. Они уже вряд ли уедут за рубеж и еще могли бы обучать молодежь. Но все же это уходящее поколение. За ними зияет пустота. Ученые следующего поколения или уехали навсегда, или проводят большую часть года, работая в зарубежных научных учреждениях. Немногочисленная молодежь вострит лыжи, торопясь перед отъездом взять по максимуму от старших.

Уходит свет - наступает тьма. С той же скоростью. Поток лженауки начинает захлестывать страну. И ладно бы, если этот поток состоял из людей типа Валерия Демина, который искал у нас в Заполярье вечно теплую Гиперборею. Или типа Анатолия Фоменко, написавшего новую хронологию, новую историю мира, где этруски, пруссы и руссы - это якобы одно и то же, и они вкупе с татарами брали Трою; хан Батый был батей Дмитрия Донского, а хан Мамай (если дальше так доверять созвучиям) - его мамой. Пусть их, чем бы дитя ни тешилось… Гораздо опаснее люди типа Виктора Петрика, недоучившегося психолога, судимого и сидевшего по тринадцати статьям УК РСФСР, а теперь позиционирующего себя академиком РАЕН, где, кстати, числился и Григорий Грабовой. Так вот, Петрик теперь, после отсидки, стал «специалистом по нанотехнологиям», обаял кой-кого из кремлевской элиты и выбил миллиардные ассигнования на производство своих «нанофильтров», из которых, хорошо заплатив предварительно, мы будем пить «чистую воду».

С чем мы нас и поздравляем.