http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=dfd9cbaf-c63b-40fa-96b1-69903f8bbe9f&print=1© 2024 Российская академия наук
Чем вызван высокий интерес в мире к странам Латинской Америки, какие перспективы открывает перед Россией участие в БРИКС и что ждет Венесуэлу в случае победы на президентских выборах Энрике Каприлеса, противника Уго Чавеса, рассказал директор Института Латинской Америки РАН Владимир Давыдов
Оганесян: Добрый день!
Гость нашей программы - директор Института Латинской Америки РАН, член-корреспондент Российской академии наук Владимир Михайлович Давыдов.
Добрый день!
Давыдов: Добрый день!
Оганесян: Спасибо, что пришли к нам. Конечно, это не только потому, что начались встречи лидеров стран БРИКС в Африке, а одну из ключевых ролей в этом объединении играет Бразилия, но и, конечно, последние события в Венесуэле, вообще, возросшая роль Латинской Америки, интерес к ней во всем мире и в России определили выбор этой темы.
Вопросы, которые к нам приходят, кстати, не только из России, говорят о том, что Латинская Америка переживает новый исторический этап. Многие называют это этапом возрождения. Вы согласны с этим?
Давыдов: Больше да, чем нет. Я считаю, что роль Латинской Америки в современном мире проявилась несколько раньше, в конце 1950-х годов. Латинская Америка попала на центральную ось той самой пресловутой "холодной войны". Я говорю прежде всего о Кубе. Несколько десятилетий события вокруг Кубы определяли развитие международных отношений, прежде всего по центральной оси - СССР - США.
Оганесян: Такой своеобразный нерв.
Давыдов: Да. Но сейчас особенность того, как звучит Латинская Америка в современном мире, определяется тем, что она звучит больше со знаком "плюс", чем со знаком "минус". Я давно слежу (это моя обязанность) за информационным полем относительно Латинской Америки. И это ощущение последнее время не покидает, особенно в период глобального экономического кризиса.
Удивительным образом и, может быть, впервые в своей экономической истории Латинская Америка преодолела этот кризис с наименьшими издержками по сравнению с центрами мировой экономики. Многие латиноамериканские экономики показали устойчивость, динамичность, способность адаптироваться к тяжелой, турбулентной ситуации.
Оганесян: Недавно журнал Foreign Policy опубликовал несколько небольших статей - 100 наиболее ярких портретов. Там выделяются некоторые лидеры Латинской Америки, приводятся интересные факты.
Например, впервые Бразилия стала не просто страной, из которой не уезжают, но и страной, куда многие возвращаются. За короткий срок в Бразилии было выдано до 50 тысяч виз для тех, кто хочет въехать и работать. Многие португальцы обретают рабочие места в своей бывшей колонии. Эти цифры удивительны, потому что до этого Бразилия была поставщиком эмиграции.
Давыдов: Поставщиком не вульгарных рабочих рук, а мозгов, скажем так. А сейчас миграционный поток направлен в обратную сторону. И речь идет не только о Португалии, но и об Испании. Жители Испании, где безработица зашкаливает, ищут и находят работу во многих странах Латинской Америки.
Я бы еще сказал, что особенность латиноамериканской ситуации заключается в том, что Латинская Америка сменила парадигму экономической и социальной политики. Многие страны на деле стали реализовывать то, что мы называем социально ориентированным государством.
В 1990-е годы произошло отрицание либеральных крайностей, произошел так называемый поворот влево, и он охватил две трети региона. Это не шуточное дело. В какой-то мере, я думаю, ситуация в Латинской Америке предвосхищает то, что может произойти и происходит в том числе и в Европе. Я имею в виду Францию. Не исключено, что Германия сделает выбор в пользу социал-демократов. Во всяком случае, многие социологические опросы показывают укрепившиеся позиции оппонентов Ангелы Меркель.
Оганесян: Латинская Америка как бы возвращается к тому периоду, когда она была генератором социальных идей, от Эрнесто Че Гевары до…
Кстати, вы затронули интересную тему о том, что когда-то Латинская Америка была полигоном либерально-экономических монетаристских схем. Канадская журналистка Барбара Кляйн в своей книге "Шоковая терапия" описывает, как фридмановская школа монетаризма экспериментировала на теле экономики Латинской Америки, особенно в Перу. И они все-таки пришли в себя.
Многие говорят, что шоковая терапия действительно была издевательством и над экономикой, и над населением, но тем не менее они нашли в себе силы сбросить эту модель.