http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=e33866e1-3e28-4412-bc99-12687a9728fd&print=1© 2024 Российская академия наук
Россия и США готовятся ратифицировать новый договор о сокращении стратегических наступательных вооружений (СНВ), подписанный президентами обеих стран 8 апреля нынешнего года в Праге. Стороны решили за семь лет сократить суммарное количество боезарядов на треть - до 1,55 тысячи и более чем в два раза понизить предельный уровень для стратегических носителей. Москва и Вашингтон намерены ратифицировать документ одновременно.
Американские коллеги заявляют, что еще до выборов 3 ноября Сенат успеет проголосовать "за". Аналогично идет работа в нашей Госдуме и в Совете Федерации. Длительный, серьезный, во многом очень непростой диалог по проблемам противоракетной обороны может завершиться уже в этом году.
Что увидел Макнамара
Вопрос о роли ПРО в стратегическом ядерном балансе, в обеспечении стратегической стабильности неоднократно становился предметом интенсивного обсуждения в отношениях между нашими странами с конца 1960-х годов. Острые дебаты по проблемам ПРО не раз велись и внутри СССР и США. Историю этого вопроса, определенную цикличность в развитии проблемы ПРО нужно иметь в виду и в наше время, и на перспективу.
В 1967 году, на советско-американском саммите в Глассборо, где встречались советский премьер А.Н.Косыгин и президент США Л.Джонсон, тему ограничения ПРО поднял министр обороны США Р.Макнамара. Он увидел глубокую взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями в вопросе об обеспечении стратегической стабильности. Эта тема обсуждалась обеими сторонами при подготовке Договора об ограничении систем ПРО, заключенного в 1972 году, который и до сих пор является одним из важнейших образцов такого рода соглашений.
К тому моменту и для специалистов, и для политиков стало очевидным, насколько сложно и проблемно создать сколько-нибудь эффективную ПРО территории страны или даже объекта. Проблемы были связаны с новым технологическим рывком того периода в развитии стратегических наступательных вооружений, с оснащением межконтинентальных баллистических ракет наземного, а затем и морского базирования разделяющимися головными частями. Особенно - головками индивидуального наведения на цель. А также - с развитием разнообразных технологий ложных целей, которые несли межконтинентальные и морские ракеты. И американские, и советские специалисты в тот период идентифицировали множество проблем для успешного перехвата наступательных средств противоракетами - как с обычной, так и со специальной (ядерной) боевыми частями. В сопоставительном выражении, с военно-экономической точки зрения из-за чрезвычайно высокой стоимости систем ПРО, а также большого числа научно-технических неопределенностей, связанных с созданием эффективных сверхсложных систем и подсистем противоракетной обороны, оказалось предпочтительнее вкладывать средства в развитие стратегических наступательных вооружений, нежели оборонительных.
Многие научно-технические, военно-экономические и оперативно-стратегические выкладки того времени по вопросу о взаимоотношении стратегических наступательных и оборонительных вооружений по ряду параметров сохраняют свою значимость и ныне.
Возвращаясь к роли Договора по ПРО 1972 года, нельзя не отметить, что этот Договор накладывал весьма серьезные ограничения на создание и развертывание ряда видов противоспутникового оружия, в том числе и космического базирования. Сейчас таких ограничений уже нет, что внушает серьезную тревогу, особенно в свете военно-технической политики Вашингтона.
Многопланово и очень остро проблема ПРО обсуждалась в советско-американских отношениях в 1980-е годы. Прежде всего в связи с тем, что в тот период президент США Рональд Рейган выдвинул широкомасштабную программу научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ "Стратегическая оборонная инициатива" (СОИ). Эта программа предусматривала в перспективе создание не только наземных, но и космических эшелонов противоракетной обороны США. Такая ПРО, если бы она была развернута в течение нескольких десятилетий, действительно имела бы глобальный и многоуровневый характер, стала бы суперсистемой особой, экстраординарной сложности. Уже в стадии НИОКР ряд экспериментов по этой программе могли стать явным нарушением Договора по ПРО.
Значительную роль в решении проблемы ПРО в советско-американских отношениях в тот период сыграли многократные встречи видных советских и американских ученых. На таких встречах преимущественно обсуждался потенциальный вклад в системы ПРО и в "суперсистему" обеспечения стратегической стабильности нетрадиционного оружия, основанного на новых физических принципах. Это различного вида лазеры наземного и космического базирования, ускорители частиц, электродинамические ускорители массы или так называемые "электромагнитные пушки" и другие новшества. Реально такое оружие еще не существовало даже в прототипах.
"Сатана" СОИ не боится
Для нейтрализации программы СОИ в 1980-е годы советская сторона выработала концепцию и ряд конкретных военно-технических программ "асимметричного ответа", хотя в политических, военных и промышленных кругах было немало и сторонников "симметричного варианта". Суть ее сводилась к тому, что в ответ на создание такой ПРО Советский Союз не пошел бы аналогичным путем, а развивал бы силы и средства, способные нейтрализовать эффект пусть даже самой плотной, многоэшелонной, глобальной системы ПРО. Причем разными способами демонстрировалось, что эти средства были бы значительно дешевле, чем сама американская ПРО.
Наличие такой концепции самым серьезным образом повлияло на мышление и реальное поведение американских политиков и военных.
Асимметричные действия СССР в ответ на угрозы и вызовы "оппонента" были весьма редким явлением в нашей стране - об этом, в частности, весьма убедительно в своих исследованиях говорит президент российской Академии военных наук генерал армии М.А.Гареев. Комплекс потенциальных мер "асимметричного ответа" предполагал, что при любых условиях будет обеспечен гарантированный прорыв этой глобальной ПРО ответными действиями нашей стороны, если только возникнет попытка нанести"обезоруживающй" удар по нашим стратегическим ядерным силам. Эти меры в том числе предусматривали:
а) повышение неуязвимости и боевой устойчивости наших СЯС по отношению к первому или упреждающему удару СЯС другой стороны;
б) развитие средств преодоления ПРО другой стороны, в том числе таких технологий, которые уменьшали возможности поражения баллистических ракет наземного и морского базирования на активном участке их полета, когда они наиболее уязвимы;
в) создание различных средств нейтрализации, в том числе поражения боевых космических станций и ряда других компонентов многоэшелонной системы ПРО "оппонента".
Разработка формулы и конкретных программ "асимметричного ответа" на ПРО США осуществлялась на основе многих исследований и разработок, глубокого анализа и обобщения конкретного опыта создания и эксплуатации различных систем вооружений, развития их различных компонентов, субкомпонентов, многообразных технологий, использования специальных математических моделей. Большую роль в этом сыграли ЦНИИмаш, Институт космических исследований, ряд других институтов АН СССР, несколько центральных институтов Минобороны СССР, интенсивная работа "группы Велихова". Евгений Павлович Велихов, один из крупнейших отечественных ученых-физиков, в те годы был вице-президентом Академии наук СССР, курировавшим исследования в интересах обороны. В рамках деятельности "группы Велихова", в частности, особое внимание обращалось на психологические аспекты обеспечения надежного ядерного сдерживания, на психологическую, наряду с научно-технической, военной и экономической, убедительность мер по "асимметричному ответу".
В конечном итоге в результате нескольких лет советско-американских дебатов и переговоров по ПРО, по стратегическим наступательным вооружениям, по ракетам средней и меньшей дальности, Москвой и Вашингтоном была подтверждена тесная связь между развитием противоракетного оружия и стратегических наступательных вооружений. В тот период масштабными усилиями и в острой борьбе удалось сохранить Договор по ПРО 1972 г. в том виде, как он был подписан, в его "узкой интерпретации".
При сменившей администрацию Рейгана администрации Дж.Буша-старшего программа СОИ постепенно была сведена на нет, а при Клинтоне она вообще была тихо прикрыта. Многие эксперты и политики отмечали, что результаты НИОКР по программе СОИ, особенно по созданию прототипов нетрадиционного оружия, несмотря на многомиллиардные затраты, в целом оказались весьма скромными.
При администрации Билла Клинтона Россия и США вели переговоры по разграничению стратегической и нестратегической противоракетной обороны - по инициативе американской стороны. Имелось в виду, что Договор по ПРО 1972 года подвергнется определенной модификации, но в целом сохранит свою силу. Затем пришедшая на смену администрации Клинтона администрация Дж.Буша-младшего весьма радикально изменила американскую позицию. Эта администрация фактически отказалась от сколько-нибудь серьезного диалога с Россией по проблеме ПРО и в определенный момент, как известно, вообще вышла из Договора по ПРО в одностороннем порядке, нанеся тем самым серьезный ущерб стратегической стабильности и российско-американским отношениям.
Выходом из этого Договора в 2002 году администрация Дж.Буша-мл. полностью развязала себе руки и в отношении потенциального развития противоспутникового оружия - в силу отмеченного выше значения Договора по ПРО для предотвращения гонки вооружений в развитии противоспутникового оружия. Создание ПСО различных видов базирования теми или иными странами крайне негативно скажется на международной безопасности и стратегической стабильности.
Одновременно в США при администрации Дж.Буша-младшего были интенсифицированы ряд НИОКР в области ПРО и началось развертывание отдельных компонентов ПРО, прежде всего противоракет наземного базирования ГБИ (GBI), а также радиолокационных станций ПРО морского базирования. Критики этих решений в США обращали внимание на то, что развертывание этих противоракет осуществлялось до того, как были проведены адекватные испытания.
Если говорить о масштабах НИОКР по ПРО, то они при администрации Дж.Буша-мл. были значительно скромнее по своей номенклатуре, чем при Рейгане в рамках программы СОИ. Основной упор делался на традиционные противоракеты наземного базирования и на ракеты морского базирования, если говорить о нестратегической ПРО, а также на средства информационного обеспечения. Заключенный в 2002 году между Россией и США Договор о стратегических наступательных потенциалах носил сравнительно общий характер. Взаимосвязь между стратегическими наступательными и оборонительными вооружениями в этом Договоре не рассматривалась.
Диалог вместо противоракет
Нынешняя администрация США при подписании в этом году в Праге нового российско-американского Договора о мерах по дальнейшему сокращению и ограничению стратегических наступательных вооружений пошла на признание взаимосвязи между наступательными и оборонительными стратегическими вооружениями. В преамбуле Договора говорится, что "нынешние стратегические оборонительные вооружения не подрывают жизнеспособность и эффективность стратегических наступательных вооружений Сторон".
Однако в обозримой перспективе может сложиться иная ситуация. Для этого достаточно экстраполировать ряд возможных направлений развития ПРО США на более отдаленную перспективу. На проблему ПРО обращено внимание в одностороннем Заявлении российской стороны, усиливающем преамбулу этого Договора.
Новая администрация, пришедшая к власти в США в результате выборов 2008 года, внесла немаловажные коррективы в американские планы развития ПРО, в том числе в связи с условиями все более жестких бюджетно-финансовых ограничений. Руководство минобороны США в администрации Обамы объявило о важных изменениях в подходах к планам научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ по ПРО и по развертыванию различных ее компонентов. Министр обороны США Р.Гейтс сделал заявление, что больший упор будет сделан на развитие ПРО на театрах военных действий или на нестратегической ПРО, нежели на средства, предназначенные для прикрытия собственно территории США. Объявлено было и о сокращении расходов на ПРО на 1,4 миллиарда долларов в 2010 финансовом году. Во многом это связано с ростом потребностей в финансировании действий США в Афганистане и Ираке.
При этом было обращено внимание на многие технические недостатки имеющихся средств ПРО, в частности, противоракеты "ГБИ", на которые предыдущая администрация республиканцев предпочитала закрывать глаза. Было высказано и скептическое отношение к полученным результатам НИОКР по лазерному оружию воздушного базирования для задач ПРО.
Развитие нестратегической ПРО привлекательно для США и тем, что позволяет значительную часть расходов по ее созданию нести их союзникам. Особенно это касается средств ПРО, являющихся частью многофункциональной системы корабельного оружия "Иджис" с использованием для задач ПРО противоракет "Стандарт-3". В настоящее время такие системы имеются не только на американских крейсерах и эсминцах, но и на эсминцах и фрегатах ряда других стран - например, Японии, Испании, Южной Кореи.
И положения самого Договора СНВ-3, и смысл российского одностороннего Заявления заставляют вести интенсивный диалог с Соединенными Штатами, прежде всего об их усилиях в области ПРО. О том, для каких задач создаются те или иные компоненты ПРО, как они могут повлиять на стратегическую стабильность в ее центральном звене, во взаимоотношениях между Россией и США в политико-военной сфере.
В настоящее время главным предметом российско-американского диалога по проблеме ПРО является вопрос о совместной оценке рисков и угроз, которые требуют развития ПРО и сотрудничества между Россией и США в этой области. Новый Договор по СНВ позволяет нам развивать по многим параметрам и морской, и наземный, и воздушный компоненты стратегических ядерных сил, в том числе - разрабатывать перспективные комплексы наших СЯС. Необходимо иметь в виду, что только все три компонента российских СЯС обеспечивают боевую устойчивость СЯС в целом. Каждый требует внимания и развития новых технологий, новых комплексов и модернизации имеющихся. При этом ряд идей, которые разрабатывались в прошлые десятилетия, могут быть реализованы на новейшей технологической основе.
Нужно во всей полноте учитывать и другую потенциальную опасность. Это высокоточное дальнобойное оружие в неядерном снаряжении. Арсеналы такого оружия достигли в США огромных масштабов. На протяжении почти уже трех десятилетий отечественные и зарубежные эксперты обсуждают, насколько уязвим ряд компонентов СЯС со стороны дальнобойного высокоточного оружия в неядерном оснащении. Одним из первых этот вопрос поставил в бытность заместителем министра обороны СССР по вооружению генерал армии В.М.Шабанов. В последние годы эта проблема стала более острой в силу накопления больших запасов такого оружия, развития средств разведки, целеуказания, навигации. а также получения большого опыта боевого применения ВТО по многообразным объектам, не связанным с СЯС.
Мы обязаны очень внимательно относиться к развитию ПРО в США. Системы ПРО активно развиваются также в таких двух зарубежных странах, как Индия и Израиль. Речь в этих случаях идет о создании "тактической ПРО". Особенно - к потенциальным средствам перехвата ракет межконтинентальной дальности на всех участках полета ракеты и ее головных частей, прежде всего на активном участке.
В современных условиях у России не меньше, чем это было у СССР в 1980-е годы, есть необходимость иметь в запасе свой "асимметричный ответ" - в случае перехода Соединенных Штатов к масштабному развитию стратегической ПРО. В том числе - за счет трансформации ПРО на ТВД. Такая потребность, равно как и достаточные научно-технические и экономические возможности для обеспечения должного "асимметричного ответа", может быть реализована в конкретных программах. Они сыграли бы свою роль в дальнейшем обеспечении стратегической стабильности. Различного рода "компенсирующих мер" с российской стороны требует и развитие высокоточного дальнобойного оружия США со всей инфраструктурой, обеспечивающей его эффективность.