http://www.ras.ru/digest/showdnews.aspx?id=e89704a4-809d-425d-bc12-89cf6ddb3b6a&print=1© 2024 Российская академия наук
Реформу академий наук комментирует профессор Сергей Кривовичев, заведующий кафедрой кристаллографии СПбГУ, лауреат президентской премии для молодых учёных, член Совета по науке при Минобрнауки России.
Законопроект о реформе академий наук принят в двух чтениях. Если обсуждение свести к конструктивным аспектам, то как, на ваш взгляд, следовало бы сформировать Агентство научных институтов, кто в него должен войти? Как следует оценивать институты, которые войдут в агентство?
– Сначала небольшая ремарка о конструктивности. Ситуация вокруг закона развивается по модели, описанной А.С. Пушкиным в беседе Стеньки Разина с астраханским воеводой. Воевода, как известно, стал требовать подарков, а именно шубы («одна пола боброва, друга соболья»), а когда Стенька отказался, то последовали угрозы («не отдашь, так повешу, что во чистом поле на зелёном дубе»). В конце концов разбойник занимает конструктивную позицию: «Добро, воевода, возьми себе шубу». Деваться-то некуда.
Предположим, что мы хотим создать в Государственной Думе агентство честных и неподкупных людей, бесстрашных патриотов своей страны. На вид все таковы, но, может быть, это не так. Как правильно выбрать методологию оценки? Рассмотреть род деятельности, биографию, проверить счета в банках самого депутата и членов его семьи, изучить, чем он руководствуется при принятии тех или иных решений, и так далее. В зависимости от того, бизнесмен этот человек или, скажем, спортсмен, подход к нему ответственных органов должен отличаться. Так и при оценке институтов методология должна определяться предметом их деятельности. Бессмысленно оценивать Пушкинский Дом и какой-нибудь физический институт по одним и тем же критериям. В этой связи объединение институтов РАН, РАМН и РАСХН в одну структуру вызывает недоумение. Критерии оценки в этих организациях разные, предмет разный, продукт разный. Зачем объединять? Этот пункт закона следует в третьем чтении оставить на усмотрение самих академий.
Необходимо учесть, что оценка целого института – очень сложная задача. Бывают слабые институты, в которых есть отдельные очень сильные лаборатории, и наоборот. Хорошие учёные могут оказаться заложниками неправильно выбранной стратегии оценки.
Оценку целесообразно проводить по лабораториям.
Следующий вопрос – кто будет проводить оценку? К огромному сожалению, внутри страны сложно найти людей бескомпромиссных и не связанных так или иначе с оцениваемой системой. Лучше всего разработать систему, при которой доля субъективной оценки была бы минимальной. Например, посчитать совокупный импакт-фактор на одного сотрудника института или лаборатории (число статей, умноженное на импакт-фактор журнала) для тех областей науки, где научная продуктивность оценивается уровнем публикаций в ведущих научных изданиях.
Министр образования и науки России сообщил, что внутри Агентства будут созданы различные органы самоуправления – советы учёных, совет директоров и прочее. Как следует между ними разделить полномочия?
– Всё, что касается эффективности научных исследований, – оплата труда научных сотрудников, использование лабораторных площадей, полигонов, ботанических садов, вивариев, экспериментальных установок, – должно подчиняться задачам науки так, как это видят учёные, а не представители чиновно-олигархических структур (вспомним «Роснано» и «Сколково»). Государство же должно заниматься регулированием и способствовать развитию науки в области облегчения всех её финансово-экономических проблем. Например, дать учёным нормально и своевременно проводить закупки оборудования и расходных материалов (пользуясь случаем, хочу заметить, что вводимая федеральная контрактная система проблемы не решает, а только усугубляет). Что мешает сделать так, чтобы картридж для принтера или соляную кислоту для эксперимента учёный мог купить сразу же, как возникла потребность, а не писать вороха бумаг, а потом ждать неделями? Если правительство озабочено состоянием науки, надо в первую очередь создавать нормальные условия для научных исследований, а не подозревать в каждом учёном коррупционера.
Если Агентство будет создано, ключевой структурой в ней должен быть совет директоров, каждый из которых должен быть ведущим учёным не по званию, а на деле. Их назначение должно пройти через достаточно жёсткую систему оценки как по научным, так и по административно-деловым показателям. Но как только такой директор будет назначен, ему должен быть предоставлен carte blanche и именно он должен определять направление развития института и использование его имущества. Государство должно осуществлять общий контроль за тем, что это имущество используется по назначению.
Какими должны быть параметры кадровой модели институтов в составе Агентства – соотношение числа постоянных и временных позиций; возможные ограничения по возрасту, сетка окладов исследователей?
– Прежде всего, реформа не должна коснуться рядовых работников – они должны работать и получать зарплату так же, как и раньше. При этом надо создавать условия для повышения эффективности, управляя экономическими стимулами. Система доплат за публикации (или ПРНД), уже существующая во многих институтах, – вполне подходящий механизм, который препятствует «размазыванию» денег на всех поровну по рецепту Шарикова. Нужно значительно повысить размер этих выплат и сделать так, чтобы человек понимал, что чем больше он напишет статей в хорошие журналы в этом году, подготовит к печати монографий или подаст заявок на патенты, тем больше денег он получит в следующем. При этом это должны быть серьёзные суммы, ради которых имеет смысл работать. В этом отношении заслуживает пристального внимания система доплат за научные публикации, предложенная в СПбГУ.
Какой вы видите модель финансирования институтов в составе Агентства – соотношение между базовым и конкурсным финансированием; типы грантовых программ; виды, размеры и продолжительность грантов?
– Должно существовать базовое финансирование, а конкурсное – распределяться не между институтами, а между лабораториями с тем, чтобы поддержать ведущих исследователей и их окружение. Новая ФЦП «Кадры», запускаемая государством, содержит немало хороших мероприятий, с которых можно взять пример, – в частности, программы «1000 лабораторий» и «постдоки». Эти гранты рассчитаны на достаточно долгие сроки; их размер вполне достойный по общепринятым мировым стандартам. Вполне разумно также было бы целевым образом выделять институтам средства на поддержку публикационной активности. Схема их распределения должна быть разработана централизованно для разных дисциплин и с учётом мнения самих учёных – в век интернета организовать эффективное обсуждение и даже голосование не составляет большого труда.
Как вы оцениваете перспективы объединения институтов и университетов, например включение НГУ в состав академического кластера в Академгородке, создание магистерских университетов в Черноголовке и других наукоградах?
– Насколько я знаю, во Франции есть академические позиции как в университетах, так и собственно научных институтах. Например, один из моих коллег в Университете Лилля – ведущий научный сотрудник CNRS – занимается только научной работой с привлечением студентов и аспирантов. Ему не надо читать лекции и вести семинары, он должен заниматься наукой и учить делать то же самое своих молодых коллег. Это правильная система, которая теснейшим образом интегрирует академию и университеты: академические ставки для исследовательской работы в университетах.
Вообще говоря, многое из высказанного выше, а также других полезных мер, было вполне осуществимо и в теперь уже бывшей системе РАН. При планомерном и разумном давлении со стороны государства и конструктивном подходе со стороны нового руководства РАН эти проблемы можно было бы решить, не разжигая страстей и не вооружая против себя научное сообщество. Мы все помним, чем закончилось притеснение Стеньки Разина астраханским воеводой.