Версия для печати
Вернуться к списку

ПО ЗАКОНУ ПРОТИВОТОКА

На страницах ТрВ-Наука и в Сети развернулась интересная и полезная дискуссия о судьбе российской науки и российских ученых. Как и должно быть в науке, высказываются различные, в том числе и категоричные, точки зрения. Это замечательно: значит, мы можем говорить и убеждать друг друга. Как российский ученый, много времени проработавший за рубежом (в Китае, Финляндии, Великобритании и США) и вот уже три года ведущий исследования в двух крупных университетах России, хочу поделиться своими мыслями на эту тему.

Алан Калуев — профессор, зав. лабораторией биологической психиатрии Института трансляционной биомедицины СПбГУ, вед. науч. сотр. Уральского федерального университета, профессор факультета фармацевтики Юго-Западного Университета (Китай), президент Международного общества по изучению стрессорного поведения. Индекс Хирша — 52 (Google Scholar).

С одной стороны, есть талантливые, мощные российские лаборатории. Многие из них пережили периоды дефицита финансирования (и не раз), но, не сбавив темпа, достойно развивают науку в России. С другой стороны, есть талантливые соотечественники, которые построили успешную карьеру за рубежом, но не прервали связь с родиной и хотят принести ей пользу своими знаниями и умениями. Как лучше сопрячь эти два потока? Для начала — небольшой экскурс в область техники. В инженерной науке есть понятие «принцип противотока». Это такая схема движения рабочих жидкостей или газов, при которой они движутся в противоположных направлениях, осуществляя теплообмен. По сравнению с другими схемами теплообмена (например, прямотоком, перекрестным током) при противотоке средняя разность температур между рабочими жидкостями наивысшая, что позволяет получить тот же тепловой эффект при меньшей поверхности нагрева. Принцип противотока позволяет эффективно и одновременно решать часто противоположные задачи — например, охладить сталь и при этом нагреть воду (что может быть использовано для отопления). Не будучи инженером, сегодня я часто думаю о судьбе российской науки именно с позиций принципа противотока.

Например, порой высказываются крайние мнения, что уехавшие — мало интересующиеся страной и оторвавшиеся от жизни «звёзды». Это вряд ли справедливо, ведь зачастую уезжали за рубеж не сложившиеся успешные членкоры, а молодые ученые без жилья и трудоустройства. Для них мобильность карьеры стала своего рода «Дорогой Жизни», позволившей сохранить себя для науки — а сегодня, получается, давшей возможность вернуть стране свои знания и умения. И построение карьеры за рубежом для них было тоже не легким делом — вдали от родных, с отсутствием научных связей, без свободного владения языком и зачастую с элементарной неустроенностью в бытовом плане. Хотелось бы, чтобы любые критики это хорошо понимали.

С другой стороны, иногда также можно услышать от коллег-соотечественников за рубежом, что наука в России очень клановая, сверхиерархичная, консервативная и по многим областям отстала на 20 лет. Это, конечно же, не так. А о клановости и иерархичности нам охотно могут рассказать ученые из Германии, Японии и Китая. Поэтому не стоит делать неуместные обобщения — в науке важно уважать и поддерживать друг друга. Снобизм — удел неуверенных в себе людей. И мой личный подход к этому очень прост. Академическая жизнь ученого очень коротка, и стоит ли тратить время на выяснение различий? Или же, наоборот, нужно сопрячь два потока и — по закону противотока — достичь максимального обмена энергией?

Например, коллеги из российских лабораторий могли бы не смотреть на россиян из-за рубежа как на чужаков, а максимально привествовать их возвращение и сотрудничать с ними, обеспечив реинтеграцию. В свою очередь последние могут делиться со своими вновь приобретенными коллегами навыками написания статей в международные журналы, организовывать обмен сотрудниками и студентами, осуществлять подачу совместных грантов — и, наконец, просто работать над совместными пилотными проектами. Вместе мы будем сильнее, успешнее и сможем смело конкурировать с колегами из США и других стран. Я всегда говорю своим студентам: если мы не сделаем этот эксперимент сегодня, завтра за нас его сделают бразильцы или китайцы. Поэтому в целом я рассматриваю перспективы российских ученых достаточно оптимистично, хотя существует ряд системных проблем, прежде всего организационных и особенно ментальных, которые разделяют науку по принципу «свои/чужие», что совершенно не нужно для плодотворной научной деятельности. Здесь важный аспект, который я хотел бы подчеркнуть, — это умная и паритетная реинтеграция российских ученых в российскую науку. Это невозможно сделать без поддержки государства, позитивного настроя со стороны ученых, которые сделали карьеру за рубежом, и доброй воли и культивации атмосферы благоприятствования и взаимоподдержки со стороны российских ученых в России. Например, мои коллеги из СПбГУ очень тепло восприняли создание наших новых лабораторий, и у меня сложились не только самые позитивные впечатления от сотрудничества, но и возникла глубокая признательность и появилось еще большее уважение к моим талантливым коллегам. Неудивительно, что у нас уже сложилось несколько совместных проектов, пишутся статьи, обсуждаются общие студенческие работы.

Россия необыкновенно богата талантами, у нас есть молодежь с горящими глазами, солидная система вузовского образования и отличные профессора. Поэтому очень хотелось бы, чтобы мы все — российские ученые — применяли принцип теплообмена и дальше, без деления на своих и чужих. И сообща продолжали свое увлекательное путешествие на поезде науки — который, как известно, едет только вперед, никого не ждет и никогда не останавливается.