Версия для печати
Вернуться к списку

Берсерки науки

Санкции в отношении российских ученых и организаций: последствия и перспективы

Не в наших силах изменить обстоятельства, которые привели к изоляции российской науки. Без причитаний и заламывания рук стоит трезво разобраться, что происходит с российской наукой на международной арене сейчас и каковы перспективы.

РАЗЛАД В БЛАГОРОДНОМ СЕМЕЙСТВЕ…

Говорить, что российских ученых отменили в мировой науке целиком и полностью, было бы неверно. Так же неверно, как и махнуть на это рукой: мол, горе не беда, мы и сами с усами, и это еще они к нам прибегут.

Точное, полное и исчерпывающее перечисление всех обрубленных связей, каналов и коллабораций между российскими научными институтами и аффилированными с ними учеными с одной стороны и западными научными организациями с другой заняло бы слишком много места. Если в общих чертах, то почти все ведущие научные организации США и Западной Европы, особенно если они связаны с государством, прекратили сотрудничество и приостановили совместные проекты с российскими научными организациями, включая выступления и презентации российских ученых на зарубежных конференциях, даже те, что уже были одобрены. Это касается не только университетов, лабораторий и наукоемких предприятий, но и фондов - большое количество совместных грантовых программ было свернуто.

Совместный российско-европейский проект марсохода приостановлен. Германия поставила на паузу работу своего космического телескопа eROSITA, предназначенного для наблюдения в мягком рентгеновском диапазоне. Телескоп этот установлен на борту российско-немецкой орбитальной астрофизической обсерватории вместе с российским телескопом ART-XC, предназначенным для наблюдения в жестком рентгеновском диапазоне. Сообщается, что, пока немецкий телескоп спит, подчинившись санкциям, российский работает и продолжает картировать вселенную в рентгеновском диапазоне.

Массачусетский технологический институт (MIT) разорвал партнерство со Сколковским институтом науки и технологий (Сколтех), российские учреждения отстранены от работы и от наблюдений в ЦЕРНе на Большом адронном коллайдере. Международный конгресс математиков, крупнейшее в математической науке мероприятие, которое проводится раз в четыре года и запланировано на 6 - 14 июля, сменил дислокацию с Санкт-Петербурга на виртуальное пространство. Только генеральная ассамблея пройдет в очном режиме - разумеется, не в России.

Ряд издательских домов, публикующих научные журналы, сборники и монографии, обнародовали совместное заявление, в котором сообщили о приостановке продажи услуг (то есть подписки на новые выпуски) в России и Беларуси. Среди участников - издательский дом Elsevier, один из крупнейших в этом сегменте рынка, с 2960 издающимися научными журналами в портфеле. Несмотря на то, что в заявлении сказано: рукописи авторов из России и Беларуси будут приниматься и впредь, - немалую роль в принятии решения играет главный редактор. Например, Journal of Molecular Structure по заявлению главного редактора остановил все публикации авторов из России, включая те, которые были присланы и до 24 февраля. “Журнал, прямо скажем, помойка, - оценил его один из информаторов, пожелавший остаться неназванным. - Журналы, которые демонстративно перестали публиковать российских ученых, откровенно говоря, и до всех событий были не самыми престижными”.

Позже стало известно, что ряд научных журналов закрыл доступ из России к своим статьям. “Потери от публикаций в зарубежных журналах и невозможности доступа к некоторым из них носят совершенно разрушительный характер для российской науки, - сказал профессор МГУ Владимир Польшаков. - Это все отбрасывает нашу науку на многие десятилетия назад”.

Немецкое правительство разорвало контакты с российским научным сообществом вплоть до того, что теперь нельзя делать совместные публикации в любых журналах.

Если спуститься с институционального уровня на уровень личных отношений и неофициальных контактов между исследователями, ситуация уже не столь однозначна: аполитичность и интернациональность науки все еще остаются ориентиром в этом сложном мире.

- Когда все это началось, - поделился личным опытом профессор Польшаков, - чуть ли не 24 февраля главный редактор журнала Frontiers of Molecular Biosciences Аннализа Пасторе, с которой мы знакомы уже не один десяток лет, написала мне по собственной инициативе, что, по ее мнению, политическая сторона - это одно, а научная - совершенно другое. И что все наше научное взаимодействие остается в силе - кроме всего прочего, я один из многих редакторов этого журнала. И после уже случившегося, в начале марта, наша научная группа получила рецензии на рукопись, которая находится в этом журнале на рассмотрении, и там не было ничего политического.

…НО ДОСТАЛОСЬ ВСЕМ

Решение об ограничении контактов с российским научным сообществом выглядит обоюдоострым. Немецкий телескоп eROSITA мог бы передавать данные только ученым из Германии, что было бы некрасиво, но логично, но проект просто поставлен на паузу для обеих сторон. То есть если бы не работающая в штатном режиме российская половина, обсерватория была бы просто очень дорогим и бесполезным космическим мусором. Разумеется, до поры, но когда эта пора настанет?

Остановка продажи и маркетинга продуктов и услуг издательских домов - решение еще и показное. Для понимания контекста надо знать: продажа подписок на научные журналы - это даже не многомиллионный, а миллиардный бизнес. Прибыль упомянутого Elsevier в 2019 году составила почти 2 млрд фунтов стерлингов. Притом что в качестве средства оплаты львиной доли работы - рецензирования поступающих статей - выступает престиж. Ученые, которые желают, чтобы их статья была в открытом доступе (это дает шансы на увеличение наукометрических показателей), должны заплатить кругленькую сумму за публикацию. Издательские дома научной литературы давно критикуют за то, что они наживаются на научном знании, которое должно быть открытым. Помимо чисто идеологической критики есть и самая что ни на есть рациональная: издатели не имеют почти никакого отношения к производству научного знания.

Крупные российские вузы раньше оплачивали подписки, что облегчало доступ сотрудников и студентов к публикациям со всего мира. Те же, кто обучался в вузах поскромнее или хотел получить доступ к статьям из дома (что еще недавно было особенно актуально), давно открыли для себя ресурс Sci-Hub, который предлагает пиратский доступ к базам данных научных статей. Совершенно бесплатно, без регистрации и СМС. Кстати, несмотря на то, что сайт родом из Казахстана, а сейчас работает в доменной зоне “.ru”, лидеры по запросам - Китай и США.

Ограничение доступа к журналам - уже не бизнес, а прямое давление. Здесь тоже возможны “костыли” вроде VPN, но это не решение проблемы.

НАУКА ГЛОБАЛЬНА

В происходящем в научной сфере можно видеть выстрел себе же в ногу со стороны “наших западных партнеров”, но для российской науки это уже не проходит бесследно. Здесь сделаем небольшую паузу и уточним два существенных момента.

Во-первых, словосочетание “российская наука” имеет смысл только в том случае, если подразумевает российское научное сообщество - учреждения и ученых, которые в них работают, их достижения, традиции и практики. “Российская физика” - это университеты, студенты, диссертации, успехи и провалы, но не концептуально физика как наука, ибо законы ее одинаковы в Кремле и Бундестаге. Специфически российских предметов, объектов и методов в физике нет, если только мы остаемся в пределах нормальной науки, а не организовываем коллаборации с рептилоидами. Изолировать работу отечественных ученых от зарубежных наработок невозможно, изолировать результаты - бессмысленно и контрпродуктивно (оборонка - исключение, но по другим причинам).

Следовательно, во-вторых, наука - явление международное и границ знать не должно. Импортозамещение здесь невозможно. Одна голова хорошо, а две лучше - тут действует такая же арифметика. В мировой науке голов больше, и сегодня - уже не время гениальных одиночек. Прорывы в генетике, фармакологии, нейробиологии, да и во многих других науках стали возможны только благодаря огромному массиву данных, накопленному, в свою очередь, благодаря работе тысяч ученых по всему миру. Но пассивное наблюдение и чтение публикаций - это лишь один, причем не самый действенный способ быть в курсе мировой науки. Настоящий обмен опытом и дискуссии происходят в реальной жизни - на конференциях, симпозиумах, во время стажировок и т.п. Там же завязываются и личные контакты, столь важные для работы.

УТЕЧКА МОЗГОВ

В новых условиях огромное количество экспериментов было поставлено на паузу. “Довеском кошмара” тут послужили и экономические санкции, потому что значительная часть реактивов и расходников, столь нужных, например, для биологических и химических разработок (а здесь вам и энергетика, и медицина, и информационные технологии, и пищевая промышленность и многое другое), закупалась за границей. В России и Китае просто что-то не производится, а что-то уступает по качеству зарубежным аналогам. И это очень серьезный удар.

Возвращаясь к международному сотрудничеству - это не только такие крупные проекты, которые у всех на слуху, как Большой адронный коллайдер в ЦЕРНе или орбитальный телескоп. Есть масса менее уникальных приборов, которые, тем не менее, отсутствуют в России. Так, для рентгеноструктурного анализа белков и белковых комплексов принципиальное значение имеет Европейский центр синхротронных исследований в Гренобле (ESRF). Раньше туда каждый месяц отправляли образцы для измерений. В России такого высокоэнергетичного синхротрона не будет по крайней мере до 2033 года. Есть в США и в Японии, но сами понимаете.

Или высокочастотные спектрометры ядерного магнитного резонанса в Тайване. В России есть аналогичные приборы, но у них ниже частота, и для специфических задач они не подходят. Более того, фирма-монополист в этой области - Brucker - прекратила обслуживание своих спектрометров. Так что даже гарантийный ремонт этих очень дорогих приборов оказался невозможен. И таких примеров масса.

Что прикажете делать ученым, у которых вся работа встала? Перековаться из одной узкой области в другую? А с какой стати? На то, чтобы получить глубокие знания, которые позволят делать хорошую науку, уходят годы. Выбросить их на помойку - нерационально. Тем более что за рубежом активно открываются позиции для ученых из России, пострадавших от всего происходящего.

Что ж, хорошая стратегия, скажете вы, - создать невыносимые условия и переманивать светлые головы. Но сколько на большую политику ни пеняй, совестливее она не станет. Утечка мозгов, увы, не перспектива, а уже реальность. И это не повод кричать про пятую колонну и предательство. Границы познания не накладываются на политическую карту мира. Те, кто действительно хочет делать хорошую науку, должны этим заниматься. И если ученый не может работать по объективным причинам, то не лучше ли, если он в принципе работает и результаты этой работы публикуются: бери, читай, используй, - нежели его светлый ум ржавеет без дела?

- Я вижу, что в последнее время число людей из моего близкого окружения, уехавших за границу, очень сильно возросло, скачкообразно, - поделился впечатлениями Владимир Польшаков. - Да зачем далеко ходить - из нашей маленькой научной группы два человека уже уехали. И это очень ощутимая потеря.

Изоляция национальной науки (внешняя ли, внутренняя) - это аномалия. Ученого надо удерживать не воспитанием патриотизма, а условиями для работы. Если они есть - он может принести пользу стране, ее экономике и обществу. А если нет - хуже для всех.

ИМПАКТ = ВЛИЯНИЕ

Минобрнауки РФ решило: в течение года при оценке научных коллективов не учитывать наличия зарубежных публикаций, индексируемых в международных базах данных, и участия в зарубежных (а поскольку в Россию никто теперь не поедет, то, получается, в международных) научных конференциях.

Такой шаг - неоднозначен. Он, конечно, решает технические проблемы: отказ в публикации по политическим мотивам или невозможность оплатить публикацию в платном журнале для открытого доступа, вызванную отключением российских банков от SWIFT. (Кстати, платные публикации скорее свойственны естественным наукам, но платность ничего не говорит о качестве исследования: хороший журнал отвергнет плохую статью в любом случае, недостатка рукописей нет.)

Есть и еще один вероятный позитивный эффект: если больше хороших российских авторов будут публиковаться в российских журналах, это может поднять уровень таких изданий. “Есть большое количество российских журналов с открытым доступом, - говорит Польшаков. - И если вдруг перенести публикационную активность на приличные отечественные издания, у них возрастет конкуренция, качество статей поднимется, начнет расти их импакт (фактор влияния - наукометрический показатель. - К.А.)”. Другое дело, посмотрим правде в глаза, язык международного общения - английский, а не русский. Так что в выигрыше могут остаться только те журналы, которые быстро и качественно переводятся на английский.

Министр образования и науки Валерий Фальков сказал: “Мы не призываем отказываться от публикаций в изданиях Web of Science и Scopus (базы данных научных публикаций. - К.А.). Россия должна оставаться на фронтире мировой науки”. Ему вторит вице-президент РАН Алексей Хохлов: “Смысл в том, что в этом году временно не будут наказываться организации, которые не выполнят норматив по числу публикаций. Но это не означает, что не надо публиковаться. Наоборот, в текущей ситуации это нужно делать, поскольку нужно показывать достижения российской науки на международном уровне”.

Разница все-таки есть, и существенная: не учитывать зарубежные публикации - или не наказывать тех, кто должен был опубликоваться, но не смог. Потому что в первом случае явно в проигрыше оказываются те, кто не отказался от публикаций в изданиях Web of Science и Scopus. А выигрывают слабые группы, которые печатают свои статьи в “мурзилках”. “Мурзилками” называют слабые научные журналы, которые никто не читает и на которые никто не ссылается: это способ отчитаться по гранту, мол, результаты работы опубликованы, все шито-крыто. Но слабая статья означает слабую методологическую базу исследования: есть сомнения в достоверности результатов эксперимента и его последующей воспроизводимости.

Будущее финансирование грантовых программ и новые способы измерения научных показателей - это то, что сейчас волнует, возможно, не меньше, чем вынужденная изоляция. Руководителям научных групп и лабораторий в России приходится очень много заниматься бумажной работой, далекой от непосредственной науки. Поэтому все реформы наукометрики встречаются с опасением: не создаст ли это еще больше шума, мешающего работе, и не будут ли введены показатели, далекие от науки, вроде освоения бюджета. Или старые-новые инстанции, усложняющие процесс публикации за рубежом, - наподобие “экспертной оценки” на предмет неразглашения государственной тайны.

31 марта стало известно о подведении итогов реализации проектов, поддержанных Российским научным фондом, и его планы. В 2022 - 2024 годах на финансирование исследований планируется направить 21,5 млрд рублей - фактически сумма незначительно меняется с 2019 года. Тогда трехлетние итоги финансового обеспечения проектов - победителей конкурсного отбора 2017 - 2019 годов составили 21,8 млрд, в 2020-м (за истекшие три года) - 21 млрд рублей. С учетом растущей инфляции и ослабления курса рубля ученым придется затянуть пояса потуже.