Версия для печати
Вернуться к списку

ХОЛОДНОЕ ЛЕТО 2013-ГО

По ящику дают «Полосатый рейс». «Паду ли я, стрелой пронзенный, иль мимо пролетит она...» — выводит намыленный Евгений Леонов. Смешно. Но на этот раз смешно не всем, вот «ребятам-академикам» так не смешно совсем. Потому что всего месяц до осени, а там уже третье чтение законопроекта о реформе РАН.

И кто знает, какая будет на этот раз явлена им политическая воля. Наверняка спят и видят в тяжелых снах, как на последнее общее собрание академии источник этой воли вообще не приехал... Как говорится, «он знал». А сколько еще разного неприятного узнают аудиторы Счетной палаты, которые плотным веером разлетелись по всем академическим структурам страны? Неспроста же после дня второго думского чтения своего скандального законодательного креатива так красноречиво замолчал министр Ливанов — именно об этом он и молчит, в этом все его козыри в последнем бою. Как добросовестно управляется госсобственность, переданная академии в хозяйственное владение, и вся ли она таковой остается или уже принадлежит совсем даже не стране родной? Кто-кто в теремах живет, построенных на «научных» землях и под соусом «для молодых ученых»? Сколько-сколько плачено было из госкармана за ту кучерявую установку? А за эту? И какова мировая на них цена? А где же разница? И кто, да, кто у нас все это допустил — имя, отчество, фамилия?

Поначалу молчали после второго чтения и академики: сначала в эйфории от кажущегося компромисса — все-таки целых 65 поправок к ливановскому проекту было же Думой принято! Чуть после — погрузившись в хитросплетения документа. Но вряд ли он их убедил, что передел собственности академии приведет к росту цитируемости ученых РАН. Ведь наука-то делается не в президиуме АН, а в лабораториях, где активные ученые и до того ни в каком управлении имуществом замечены не были. А вот про то, как взбодрить этих активных, в тексте закона нет ни слова. И про то, по каким правилам будет управляться вся эта отчужденная академическая собственность, там тоже туманно. Зато вполне определенно — что академию отстранят от научного руководства институтами, передав его некоему агентству профессиональных менеджеров, которые будут назначать им директоров и составлять планы научных работ. И что многие институты закроют, часть других передадут министерствам и ведомствам, упразднят академическую аспирантуру. Большего для тотальной катастрофы российской научной жизни и не требуется.

Какая тут выдержка нужна! Да тут еще аудиторы — как комары кусачие: то этот им документ подавай, то другой...

Но что в такой обстановке сделали бы люди, убежденные в своей правоте, слитные с огромной научной семьей? Сплотились бы еще больше, порвали анонимный министерский проект и написали бы свой. С пониманием научной экономики и психологии ученого. И держали бы радиопаузу, вооружились бы хрестоматийной тактикой — ничего у сильных мира не просить: захотят выжить — сами все дадут.

На днях читаем открытое письмо академика Жореса Алферова президенту страны: «РАН — это консервативное учреждение в лучшем смысле слова», «нам нужны не «реформы» Академии наук, а всего лишь эффективное ее развитие». Хотя есть у него и золотые слова: «Важнейшая наша задача — сделать науку востребованной. Когда она востребована, всегда появляются средства на реализацию научных разработок. Реальным инструментом решения этой задачи и должна быть Российская академия наук. Мы можем это сделать, а власть обязана нам помочь». И сразу следом — большое интервью президента РАН академика Владимира Фортова. Он встревожен тем, что депутаты активно работают над законопроектом, причем без участия академии. Но рассчитывает, что в сентябре Дума все же одумается и вернет документ на второе чтение.

На этом фоне самым неисправимым оптимистом выглядит академик Владимир Захаров, один из наиболее цитируемых отечественных физиков-теоретиков: «Власть в массе своей состоит из людей типа Сергея Полонского, миллиардера. Он как-то сказал: у кого нет миллиарда, могут идти в ж... Я со своей стороны мог бы утверждать другое: в ж... могут идти те, кто не знает, что E=mc2».

Кто из нас и куда именно пойдет, мы узнаем уже очень скоро.