Версия для печати
Вернуться к списку

МИХАИЛ КИРПИЧНИКОВ: ЗВАНИЯ КАНДИДАТОВ И ДОКТОРОВ НАУК ДОЛЖНЫ БЫТЬ «ИМЕННЫМИ» — ПО НАЗВАНИЮ ОРГАНИЗАЦИИ, ГДЕ ПРОХОДИЛА ЗАЩИТА

О том, кто стоит за многочисленными скандалами, связанными с липовыми диссертациями, а также о том, сколько ученых нужно великой державе, «Итогам» рассказывает бывший руководитель ВАК (2005—2012 годы), декан биологического факультета МГУ академик РАН Михаил Кирпичников.

— Михаил Петрович, не проходит и недели, чтобы не разразился очередной скандал, связанный с диссертационной липой. Чувствуете ли вы как бывший руководитель ВАК ответственность за происходящее?

— Если бы я не чувствовал свою ответственность, то не согласился бы в свое время стать председателем ВАК. Ни председатель, ни другие члены ВАК не получают за работу ни копейки. Нажить можно одно — недоброжелателей. Ситуация изменилась по сравнению с тем периодом, когда я возглавлял комиссию. Но вовсе не в том смысле, что случаев выявления липовых диссертаций стало больше. Мы ежегодно заваливали 1000—1200 диссертаций, закрывали около сотни диссертационных советов. Действовало нигде не прописанное, но жесткое правило: два случая отклоненных по той или иной причине диссертаций — совет ликвидируется. Один-два раза в год дело доходило до передачи материалов в прокуратуру. До 2006 года количество защищенных диссертаций росло на 15 процентов в год, достигнув почти 35 тысяч. Это больше, чем защищалось в СССР на момент его распада. Нам удалось развернуть ситуацию: к 2012-му число защит сократилось почти на 30 процентов, а количество диссертационных советов — более чем на треть.

— Что изменилось с тех пор?

— Раньше скандалы практически не выходили за пределы системы аттестации. Сегодня же мы впервые столкнулись с острой внешней реакцией, и это очень меня радует. Научное сообщество начинает просыпаться. Спасибо и блогерам, и вашему брату журналисту. Определенная заслуга принадлежит и нам. Мы предприняли немало усилий, чтобы сделать систему более прозрачной. Нам, например, удалось пробить норму об обязательной публикации авторефератов на сайтах диссоветов (кандидатских диссертаций) и ВАК (докторских). После этого мы сразу же попытались добиться обязательной публикации полных текстов. Получалось даже включать это положение в проекты нормативных актов. Но оно всякий раз исчезало из окончательной редакции.

— Кто же вставлял палки в колеса?

— Многие были заинтересованы в этом. Дело, думаю, прежде всего в боязни, что достоянием общественности станет твой текст. Кроме того, ни одному чиновнику не хочется дополнительной работы. Было, впрочем, и возражение по существу: мол, публикация полных текстов приведет к еще более активной краже интеллектуальной собственности. Полная чушь! Авторское право не делит тексты на печатные и электронные. Словом, стена оказалась непробиваемой. Единственное, что мы смогли сделать, — рекомендовали публиковать тексты диссертаций. Но никто, естественно, этому пожеланию не последовал. Надеюсь, что новому руководству ВАК, которое выступает с такой же инициативой, будет сопутствовать большая удача.

Нужно, однако, понимать, что проблема липовых диссертаций — это проблема не ВАК, и даже не науки и образования. Это проблема всего общества. Чтобы решить ее, необходимо, например, усовершенствование законодательной базы. Даже когда вскрывается факт недобросовестной защиты, максимум, что может сделать ВАК, — не утвердить диссертацию. Кстати, после принятых в 2011 году постановлений правительства, утвердивших новое положение о ВАК и новый порядок присуждения ученых степеней, сделать это стало труднее. Но и раньше правовых рычагов было очень мало. Административные и тем более уголовные дела удавалось возбуждать в единичных случаях.

— Речь шла о плагиате?

— В судебном порядке доказать плагиат практически невозможно. В юридическом смысле этот термин означает дословное копирование текста без ссылки на него. Достаточно переставить местами некоторые слова и запятые, добавить что-то от себя, и у липового диссертанта появляются основания выдавать содранный материал за плод собственного творчества. Кроме того, нужно еще доказать ущерб, причиненный настоящему автору, а он нередко сам вовлечен в аферу. В тех случаях, когда удавалось продвинуть дела в судебную плоскость, речь, как правило, шла о мошенничестве — о подделке документов, фальсификации отзывов. Это единственно возможный сегодня способ привлечь к ответственности производителей и потребителей диссертационной липы.

— Требуются поправки в УК?

— Нужно принимать статьи, которые вводили бы прямую уголовную ответственность за липовые диссертации. Причем она должна распространяться не только на заказчиков, но и на исполнителей заказа. Дельцы, организующие защиту под ключ, дискредитируют все научное сообщество.

— Минобрнауки представило проект Концепции модернизации системы аттестации научных кадров. Как вы оцениваете предлагаемые меры?

— Многое уже было прописано в концепции модернизации аттестационной системы, выдвинутой нами в 2009 году. На мой взгляд, вполне проработанной и стройной, прошедшей обсуждение в научном и образовательном сообществе, Общественной палате, СМИ... Конечно, концепция не догма, она может и должна меняться. Кроме того, нельзя забывать, что система аттестации является надстройкой. Многие существенные проблемы находятся в системе подготовки кадров.

— А что именно предлагали вы?

— Речь шла о целом комплексе институциональных преобразований. В первую очередь в выработке правил игры и решении кадровых вопросов должна принимать участие научная общественность. Второй принципиально важный момент: постепенный уход центра от рассмотрения вопросов персональной аттестации и переход от дипломов единого образца к именным (по названию организации). За качество работ должны отвечать те вузы и научные организации, в которых происходит защита. Отвечать прежде всего своей репутацией.

— То есть, грубо говоря, на выходе будут доктор МГУ и доктор тьмутараканского университета?

— Грубо говоря, да. У соискателя будет выбор: защищаться, к примеру, в МГУ или в вузе, не имеющем такой высокой репутации. В последнем случае сделать это, наверное, будет проще. Но и цена научной степени окажется невелика. Очевидно, что все российское научное сообщество к подобной трансформации пока не готово. О степени его зрелости говорит такой факт: в 2011 году ВАК было отклонено более тысячи диссертаций. А диссертационными советами — лишь 51. Начать мы предлагали с Московского и Санкт-Петербургского университетов. В 2010 году ректоры этих вузов и я вышли с инициативой. Если бы идея нашла поддержку, то мы имели бы уже двухлетний опыт работы модернизированной системы. Но вместо этого в 2011 году были приняты упомянутые постановления правительства, которые, по моему глубокому убеждению, отбросили нас назад. Право присваивать ученые степени получили все диссертационные советы без исключения. Лоббистов у этих решений, думаю, было много.

— Но ведь вы вроде бы хотели прийти в конечном счете к такой же децентрализации?

— Мы исходили из того, что, прежде чем получить право выдавать дипломы, организация должна доказать свою состоятельность. Но именных дипломов не появилось. Кроме того, существенно ослаблен контроль со стороны ВАК. Раньше у нас действовало правило: если соискатель входит в группу риска — чиновники, депутаты, бизнесмены и прочие, для которых научная деятельность не является основной, — он в обязательном порядке приглашается на ваковский экспертный совет. Здесь происходит разбирательство: достаточно ли человек компетентен, чтобы не сомневаться в его авторстве. Теперь же, когда право присвоения ученых степеней отдано диссертационным советам, ВАК лишилась этого инструмента. Правда, мы нашли лазейку. В случае, если возникают подозрения в отношении той или иной работы, экспертный совет ВАК пишет апелляцию. Но, конечно, процедура существенно усложнена.

— С этими нововведениями связан ваш уход с поста председателя ВАК?

— Нет, я давно планировал свою отставку, поскольку убежден, что аттестационная система, не исключая и председателя ВАК, нуждается в регулярной ротации. Если чересчур долго сидишь на одном месте, наступает привыкание, взгляд замыливается.

— На вашем месте появился Феликс Шамхалов, арестованный в феврале по обвинению в мошенничестве. Это ваш протеже?

— Нет. Все, кто знаком с ситуацией, могут подтвердить: меня никак нельзя отнести к покровителям Шамхалова. Но прошу правильно понять: я не считаю себя сегодня вправе давать публичные оценки этому человеку. По двум причинам. Во-первых, он находится сегодня в очень непростой ситуации. Во-вторых, я достаточно долго работал с Шамхаловым бок о бок — как с главным ученым секретарем ВАК. Скажу лишь, что это сложная, неоднозначная личность. Со своими достоинствами и недостатками.

— Ваш прогноз: удастся руководству Минобрнауки и новому главе ВАК Владимиру Филиппову переломить ситуацию либо все вернется на круги своя?

— От действий руководителей, конечно, многое зависит, но далеко не все. Какие бы законы и нормативные акты ни принимались, какие бы технические средства ни внедрялись, от них не будет толку, если в изменениях не будет заинтересовано само общество. Решающий, переломный момент наступит тогда, когда в научной среде возникнет критическая масса убежденных в том, что липовые диссертации — это абсолютно нетерпимая вещь. И сама корпорация начнет отторгать тех, кто связан с этим «конвейером». Признаков появления такой иммунной системы, системы самоочищения, становится в последнее время все больше.