Между тем число заболевших возрастало с каждым днем. У Лангсдорфа начались сильные приступы лихорадки, но, несмотря на это, он по-прежнему продолжал свои наблюдения и делал записи в дневнике. Всеми доступными ему средствами Лангсдорф лечил и себя, и своих спутников.
В апреле во время пребывания в селениях индейцев апика Лангсдорф мог передвигаться уже только при помощи сопровождающего. Флоранс, единственный трудоспособный член экспедиции, подробно описал обитавших здесь индейцев апиака и сделал зарисовки.
В конце апреля, когда экспедиция спускалась по реке Журуэне, из 34 членов отряда здоровы были лишь 15, из них 7 уже переболели лихорадкой. Флоранс записал в своем дневнике: «Г-н Лангсдорф и Рубцов были так слабы, что не могли выбраться из своих гамаков и совсем потеряли аппетит. Ежедневно в один и тот же час возвращался озноб, которому предшествовали такие сильные приступы лихорадки, что заставляли их издавать прерывистые стоны и судорожно корчиться, отчего даже качались деревья, на которых были подвешены гамаки, москитэро и навесы» (80).
Флоранс руководил движением отряда, преодолением порогов, водопадов и мелей, пополнял запасы питания, выменивая их у индейцев на ножи, топоры и ожерелья. В мае на берегах реки Тапажос экспедиция встретилась с индейцами мандуруку.
Впереди экспедицию ожидали новые неприятности. Обессиленные европейцы не смогли без потерь справиться с сильным течением и водоворотами. Разбилась одна из лодок, другая была серьезно повреждена. Путешественникам пришлось сделать почти двухнедельную стоянку, чтобы изготовить новую лодку.
К 20 мая новая лодка была готова, и экспедиция продолжила плавание. Именно в тот день Лангсдорф сделал последнюю запись в своем дневнике: «Обрушившиеся дожди нарушили весь покой. Мы намереваемся теперь идти в Сантарен.
