Революция 1917 г. резко изменила его судьбу. Но, можно сказать, он был готов и к этому. В своем юношеском дневнике 1910 г. (фрагменты из которого впервые будут опубликованы в подготовленном в настоящее время новом сборнике, посвящённом Шмидту) он на рубеже своих 18–19 лет уже серьёзно размышлял и о своём отношении к религии (беседы и споры с глубоко религиозным отцом), и о своём представлении о дальнейшем пути России. Эти мысли поражают зрелостью. Он писал: «Когда мне пошёл 16-ый год, началось великое преобразование всех понятий, или, скорее, их формирование. Математически-строгий и логический путь, которым я шёл в религиозных вопросах, я уже описывал: я решительно выбросил за борт всякую веру и начал строить совершенно заново. В политике мне было ещё легче, мне ни от чего не надо было отрекаться, потому что ничего и не было. Постепенно, очень постепенно выстраивались мои убеждения, и каждый новый кирпичик отчётливо демонстрировал демократически-прогрессивное направление целого. Эти обозначения я употребил тут, разумеется, не в банальном газетном смысле, а в их исконном значении. Но действительного кредо ещё нет. Я слишком ясно ощущаю, что политическая борьба есть не борьба идей, но борьба классов, – слишком ясно, чтобы приписывать себе какие-то «убеждения», когда мне совершенно неизвестны отношения экономических классов общества друг к другу и их интересы. Партийность, базирующаяся на чисто теоретических принципах, сейчас не имеет никакого разумного смысла. «Чистый либерализм», который сам по себе был бы мне вполне симпатичен, является на практике либо неосуществимым, либо бесплодным. В этом я твёрдо убеждён. Особенно неясно моё отношение к социализму. Я совершенно не знаю ни теорий социализма в целом, ни отдельных партий. Насколько я примкну к социализму в теории – предсказать трудно, но на практике я вероятно – почти наверняка – буду в рядах борцов за него. Весь ход истории в последнее время показывает, что за социализмом будущее. Он должен победить и победит. Если он есть прогресс человечества – то тем лучше, если же он ошибка, то его ошибочность тем скорее станет явной и он будет отброшен, однако в обоих случаях скорейшая победа социализма необходима и целительна. Бороться против него – значит глупо противиться ходу истории. Мне кажется, честный человек не должен стремиться провести свои идеи, а должен стараться способствовать всеобщему ходу истории, насколько это в его силах. Любые идеи оказываются бесполезными, если они не отвечают времени; свои собственные взгляды надо отставить на последнее место и стремиться к тому, чтобы совершать действительно полезные дела. Если тот путь, которым идёт история, ложен (что мне, впрочем, не представляется вероятным: история в целом всегда права), то тем легче будет прийти к выздоровлению. Посему я придерживаюсь того мнения, что все разумные силы должны бы служить социализму, другие рабочие движения бессмысленны. – Вышесказанное надо, конечно, принимать cum grano salis[букв. – с крупинкой соли, с долей иронии. – Прим. К.А. Левинсона, переводчика, правнука Шмидта]. Эти фразы не выражают моё самое глубинное убеждение, а суть лишь мысли, которые только что пришли мне в голову».
О религии, о понятии Бога для него он выразился с лаконичностью и чёткостью математика и глубиной логика и философа: «Вера в Бога… есть уступка разума чувству» и «Бог … асимптота человека».
