http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=50312073-70e9-42a1-97f9-1f4dca762f57&print=1© 2024 Российская академия наук
Игорь Соколов, академик РАН, главный учёный секретарь Президиума Российской академии наук, директор ИПИ РАН
Российская академия наук представила в Госдуму комплекс поправок в закон о реформировании трех академий. О том, в чем состоят эти поправки, и как шла работа над их подготовкой, мы поговорили с главным ученым секретарем РАН, доктором технических наук, академиком РАН, директором Института проблем информатики РАН Игорем Соколовым.
Из скольких людей состоит комиссия по поправкам? Как она была образована? Как она работала?
Комиссия создана по решению Президиума РАН, принятом в начале июля 2013 года. Руководителем комиссии был назначен Владимир Евгеньевич Фортов, и ему было поручено сформировать ее состав для того, чтобы выработать единое мнение от лица Российской академии наук, в том числе, в части поправок, и не только поправок, но и вообще о ситуации вокруг так называемого реформирования РАН.
В настоящий момент в комиссии 24 человека. Прежде всего, в ней представлены все отделения РАН по отраслям знаний, то есть математики, физики, информационных технологий и т.д. Во-вторых, в нее вошли большинство вице-президентов РАН. Список членов комиссии есть на сайте Академии наук. Так же в этой комиссии есть представители научно-организационного, финансово-экономического управлений.
Конечно, работа по этим направлениям не исчерпывается только теми лицами, которые представлены в комиссии. Мы все работаем с научными коллективами, выслушиваем и собираем мнения экспертов. Работа комиссии происходила с самого начала ее создания. В прошлый вторник, 30 июля, мы собрались в общем составе для обсуждения ситуации и выработки того набора поправок, который к тому времени уже сформировался. Их число достаточно велико.
На этом заседании комиссии они были самым тщательным образом обсуждены, внесен ряд предложений, замечаний, корректировок. После этого до 1 августа был сформирован окончательный вариант, и мы его направили в Думу, как официальное мнение РАН. Направили в два адреса: С.Е. Нарышкину лично, как спикеру Государственной Думы, и в профильный комитет – Комитет по науке и технологиям, который в Госдуме ответственен за процедуру прохождения данного законопроекта.
Сколько всего поправок?
Поправок, мы их называем предложения, у нас получилось несколько десятков, но их можно сформировать в несколько групп.
Первое, мы считаем, что Академию наук недопустимо ликвидировать. Допустимо модернизировать, допустимо реорганизовывать, но ликвидировать недопустимо. Тем самым, достаточно большая группа поправок сформулирована таким образом, чтобы в этом законе не было никаких намеков, никаких вариантов прочтения ситуации, когда РАН была бы ликвидирована. Она как была, так и остается, с сохранением правового статуса, с сохранением юридического лица, что для нас очень важно. Даже кратковременная ликвидация юридического лица академии несет за собой очень сильные последствия в работе как Президиума, так и подведомственных Академии организаций, в первую очередь, научно-исследовательских институтов. В свою очередь, у них сотни обязательств, которые невозможно будет выполнить, если юридическое лицо будет преобразовано. Такова первая группа поправок – сохранение за Академией наук юридического лица, существующего статус-кво.
Вторая группа поправок нацелена на то, чтобы оставить за Академией наук ее научно-исследовательскую базу, инфраструктуру. Подведомственные организации – это научные институты, организации научного обслуживания, и организация социальной сферы. Без этого инструмента в современной науке ученый проводить исследования не может. Соответственно, если мы хотим, чтобы Академия наук по-прежнему осталась научно-исследовательской организацией, мощной (третьей в мире по авторитетным оценкам), то, конечно, мы должны оставить ту инфраструктуру из подведомственных академии наук организаций, которая сложилась на сегодняшний день.
А как вы видите взаимодействие работы Агентства и Академии?
Третий вопрос – это собственно Агентство. Во-первых, мы никогда не возражали против того, чтобы управление имущественным комплексом, федеральным имущественным комплексом, осуществлялось некоей специально создаваемой, специально выделяемой для этого структурой. Такая структура в Академии всегда существовала. В советское время это было Управление делами. Руководитель Управления делами был ответственен за весь имущественный комплекс Академии наук СССР. При этом, он назначался Советом министров СССР вне зависимости от Президиума АН и мнения Академии. И мы жили, и никто не возражал, и эффективно работали.
Уже в российское время существовали разные формы, но всегда это было то или иное подразделение либо российского Фонда федерального имущества, либо Росимущества. Скажем, долгое время имущественным комплексом Академии наук управляла структура на правах территориального управления Росимущества, и нас это устраивало. Лишь в последние несколько лет решением государства управление земельным и имущественным комплексом РАН лишилось статуса территориального подразделения Росимущества, что нами воспринимается как негативное решение. Поэтому, говорить о том, что мы против Агентства по управлению имущества, неправильно.
Мы за, но мы против того, чтобы это Агентство решало вопросы научной организации работы и кадровой политики, это совершенно невозможно. То есть за Академией наук должно остаться, во-первых, право учредителя, не собственника, а учредителя подведомственных организаций. Во-вторых, формирование и организация выполнения государственных заданий, включая распределение бюджетного финансирования и целый ряд других функций, которые собственник учреждения должен осуществлять. За Агентством мы предлагаем оставить те функции, которые свойственны Агентству по имуществу, то есть управление федеральным имуществом. Эта третья группа поправок, это не одна и не две поправки, это целый их комплекс.
Кроме того, мы считаем, что сложившаяся на сегодняшний день структура Академии наук, как объединение центральной и региональных составляющих, очень эффективна. В Академии наук существует 3 региональных отделения, это Уральское, Сибирское и Дальневосточное, научные центры, 14 крупных научных центров, которые, на наш взгляд, доказали эффективность своей работы, более того, они являются некими структурами в регионах, вокруг которых организуется научно-культурная жизнь. Скажем, Сибирское отделение, Новосибирский Академгородок – это уже сердце Новосибирска. То же самое можно сказать и про другие научные центры.
Скажите, в той версии, которая сейчас принята в Госдуме во втором чтении, что будет с этими центрами и отделениями?
Они вообще ликвидируются. Про них ни слова, их нет. Мы предлагаем группу поправок, которая бы сохранила за региональными отделениями права юридических лиц, более того, права прямых бюджетных получателей и распределителей бюджетных средств, Это очень важно.
Наконец, еще одна группа поправок, которая касается собственно членов РАН. Мы опять же считаем, что двухуровневое членство Академии наук доказало свою эффективность и разумность. В одночасье лишаться этого положительного опыта неправильно, поэтому предлагаются поправки, которые эти вопросы отправляют для решения в обновленных уставах.
Как бы вы описали, что сейчас во втором чтении предлагает закон? Там написано, что академик может стать членом новой академии…
Во втором чтении закон предлагает, во-первых, ликвидировать институт членов-корреспондентов, во-вторых, неким не прописанным, аморфным образом превратить существующих членов-корреспондентов в академиков, вне зависимости от того, в какой академии они избирались.
Я немного не поняла, как из академиков будет делаться академик Академии после реформы. Вы понимаете?
Я понимаю, что написано. Написана, на мой взгляд, абсолютно не продуманная, не работающая, не имеющая никакого конструктивного смысла схема. Прописано сейчас следующее: академики РАСХН и академики РАМН автоматом становятся академиками РАН. Мне кажется, это не нужно. Нет ни одного аргумента «за».
При всем моем глубоком уважении ко всем существующим государственным академиям: к академикам сельхоз- и медицинских наук, такое механическое объединение не имеет какой-то конструктивной базы. Никто нам сейчас не препятствует, и более того мы постоянно сотрудничаем и с академиками, и с академическими структурами других академий, у нас эти связи налажены. Такое взаимодействие не вызывает никаких сложностей, и непонятно, что еще нужно. Мы предлагаем сохранить существующее положение, но согласны с тем, что эту ситуацию можно продумать, тем более, что у нас есть самые разные предложения по этому поводу.
Какая у вас позиция по поводу объединения академий в некую ассоциацию?
Это следующая группа поправок. Мы не понимаем, какой синергетический положительный эффект даст механическое объединение, поэтому мы считаем, что это решение преждевременно. Это решение, какое бы оно ни было, должно базироваться, во-первых, на принципе сохранения юридических лиц за тремя академиями, вообще говоря, мы считаем, что за шестью академиями, и Академия художеств, и Академия архитектуры и строительных наук, и Академия образования. Мы считаем, что все эти три оставшиеся академии – такие же полноправные участники научных исследований, и все они должны остаться с правами юридического лица, бюджетополучателя и бюджетораспределителя.
Так вот, на наш взгляд, нет никаких бесспорных аргументов в пользу механического объединения, поэтому мы предлагаем не решать этот вопрос немедленно, а в законе сделать отсылку, что данные вопросы объединения будут рассмотрены и решаться указами Президента РФ. При всем моем глубоком уважении ко всем существующим государственным академиям: к академикам сельхоз и медицинских наук, такое механическое объединение не имеет какой-то конструктивной базы. Никто нам сейчас не препятствует, и более того мы постоянно сотрудничаем и с академиками, и с академическими структурами других академий, у нас эти связи налажены. Такое взаимодействие не вызывает никаких сложностей, и непонятно, что еще нужно. Мы предлагаем сохранить существующее положение, но согласны с тем, что эту ситуацию можно продумать, тем более, что у нас есть самые разные предложения по этому поводу.
В частности, работает Комитет по разработке государственной программы проведения фундаментальных исследований государственными академиями, который и есть та площадка, где мы совместно обсуждаем наши научные проблемы, предложения в государственную программу. Это не оформлено как юридическое лицо, но эффективно работает. Ничего нового нам не надо, да и никому не надо, если не иметь в голове каких-то других соображений, помимо эффективности научных исследований.
Почему же сейчас слышен голос только Академии наук против этого законопроекта?
Другие академии наук высказывают свое мнение, может быть, не так громко, как РАН, просто в силу своей меньшей численности. Но, выступая на Президиуме РАН, член президиума РАН, академик Академии медицинских наук, ее глава Иван Иванович Дедов, согласился с тем, что закон не продуман, преждевременен, и вопросы объединения, прописанные в этом законе, требуют пересмотра.
Президент Академии сельхознаук Геннадий Алексеевич Романенко на совместной встрече с руководством Госдумы также поддержал эту позицию. Руководство других академий действует менее напористо, но тоже говорит о том, что эти вопросы требуют специального рассмотрения.
Все эти группы поправок, складываются в подробный, юридически выверенный текст.
Вы предложили новую версию законопроекта? Или поправки к существующей версии?
Это поправки к тексту, который принят во втором чтении.
Ожидаете ли вы третье чтение, или возврат во второе?
В принципе, мы считаем, что закон должен быть отозван, и вопросы новой структуры проведения научных исследований в России не только Академией наук, и не только академическим сектором, должны быть серьезно рассмотрены в течение достаточно адекватного времени, может быть, полугода, может быть, года.
Я хотел бы особо подчеркнуть, что Академия наук, в отличие от тех, кто говорит с высоких трибун, не только говорит, но и действует. РАН на протяжении последних нескольких лет активно ведет работу по модернизации своей деятельности. За последние несколько лет ликвидировано, я не говорю, что это хорошо, но, тем не менее, ликвидировано больше сотни учреждений РАН.
Российской академией наук была пересмотрена структура отделений. Было 18, сейчас у нас 11. Пересмотрены правила, схемы финансирования научных исследований. Постоянно, год от года соотношение базового финансирования и финансирования по конкурсу меняется в сторону увеличения финансирования по конкурсу. Пересмотрены правила формирования заданий институтам на проведение исследований. То есть, все, что нам ставят в вину, это все неправда.
Обеспечена ли прозрачность финансирования при конкурсном финансировании?
Абсолютная прозрачность финансирования.
Такая же, как в РФФИ, допустим?
Точно такая же. Может быть, даже еще и пожестче, потому что у нас все задания каждым институтам проходят многоступенчатую экспертизу из специально созданных отделениями на этот счет комиссий. Наконец, Президиум РАН всегда рассматривает эти вопросы. То есть, нет ничего не конкурсного, и даже базовое финансирование у нас рассматривается двухступенчато. Поэтому, только незнание того, как устроена жизнь в академии, позволяет людям верить этим непрофессиональным, а иногда и нечестным людям, говорящим о непрозрачности финансирования науки в РАН. Прозрачность абсолютная, мы каждый год отчитываемся за каждую копейку перед правительством и президентом. И эти отчеты доступны общественности.
Поддерживаете ли вы идею внешнего аудита работы Академии? Может быть, Академия наук на это пойдет, и тогда не нужен будет этот законопроект?
Внешний аудит Академии наук проходит постоянно. У нас постоянно работает Счетная палата, которая проводит проверку не только целевого использования бюджетных средств, но и его эффективность. Это уже некий не только финансовый, но и предметный аудит. По поводу международного аудита. Международный аудит все научные организации проходят постоянно. Постоянно на виду научные публикации, активность в конференциях, это и есть международный аудит.
Имеется в виду опыт Болгарии. Там сперва правительство предлагало ликвидировать Болгарскую академию наук, они сказали, нет, давайте сделаем международный аудит, и правительство сказало «хорошо».
Давайте все-таки уточним, что имеется ввиду, когда говорят «международный аудит»…
Собирается комиссия международных экспертов, людей, которые считаются признанными в разных областях науки. Они рассматривают конкретную область. Физики – физику…
У нас это постоянно происходит. Каждый институт мы постоянно ранжируем, у нас идет постоянный сбор по примерно 150 параметрам работы института. Опять же, это не делается келейно, это делается открыто. Какой еще аудит нужен?
Вы согласны с утверждением, что значительная часть научных институтов в РАН неэффективна?
Абсолютно не согласен, особенно с тем, что значительная часть. Да, есть отдельные коллективы, которые наверняка требуют некоторой перестройки своей работы, может быть, смены тематики. Наверняка, есть необходимость слияния коллективов. Но понимаете, у нас это постоянно происходит. То есть, они все время говорят, а мы делаем это.
Насчет внешнего аудита… Например, академик Рубаков оценивает институты за рубежом, его приглашают как ведущего физика и он, в составе комиссии, проверяет институты в Германии, в Великобритании. Если бы такие люди приехали в Россию и проверяли бы конкретные институты, то РАН пошла бы на это?
Давайте обсуждать. Потому что весь аудит, который мы сегодня видим со стороны Минобрнауки и других организаций, это аудит организациями типа PricewaterhouseCoopers, причем в самом худшем исполнении, когда непрофессиональные случайные люди, пользуясь механическими схемами, что-то оценивают. Против такого аудита мы, конечно, будем возражать. А нормальный научный, конструктивный диалог, с точки зрения выработки каких-то рекомендаций, может быть, даже самых жестких, пожалуйста.
А вы как-то можете прокомментировать заявления ученых, что сейчас в институты РАН пришли какие-то комиссии, «тройки»…
«Тройки» в институты РАН не приходили. Президент РФ дал задание Генеральной прокуратуре провести детальную проверку работы Академии наук. Это для нас не новость, опять же мы всегда подвергались этим проверкам, как и любые государственные учреждения. Мы не просто не возражаем против этого, мы приветствуем это. Более того, гораздо раньше, до этого указания Президента РФ, было заключено соглашение с Генеральной прокуратурой, в том числе, с целью оказания нам методической помощи. А методическая помощь подразумевает тот же аудит, может быть, другое слово надо употребить. Генеральная прокуратура сейчас выполняет свои функциональные обязанности и мы абсолютно не против этого. Просто не нужно так трактовать, что пришли какие-то «тройки» в институт. Это уже некий сленг, интернет-язык, и все, что, к сожалению, проникает в среду ученых.
То есть, вы приветствуете такие проверки?
Понимаете, ну как можно приветствовать то, что людей отрывают от работы, заставляют в срочном порядке (у Генпрокураторы же срок окончания проверок – 9 августа), готовить большое количество документов? Но мы к этому относимся с пониманием, и как государственные люди, абсолютно ничего против не имеем. Прокуратура выполняет свою работу, мы выполняем свою работу, причем, я уверен, что при непредвзятой проверке и трактовке результатов прокурорской работы, мы получим еще и некие дополнительные основания в нашем споре.
Нет какого-то предварительного отчета, что они нашли, не нашли?
Нет, они работают до 9 августа, потом они будут формировать свое мнение, нас с ним ознакомят.
А Счетная палата уже проверила? Она сейчас активизировалась с проверками или нет?
Она постоянно нас проверяет. В обычном нормальном режиме. Более того, опять же, так совпало, до 27 июня мы запросили Счетную палату, чтобы они нам предоставили интегральный перечень замечаний к Академии наук с целью, чтобы нам выработать правильную линию по модернизации. Это было до появления законопроекта о реформировании трех академий. Счетная палата работает, мы с ней постоянно в контакте, не видим в этом ничего плохого, более того, до появления этого закона мы попросили ее предоставить свои замечания к организациям РАН, и она нам предоставила эту информацию. Это нормальный конструктивный подход.
По поводу поправок, будут ли они опубликованы? Вы уже их внесли, можете ли вы принести показать?
Во-первых, мы не можем ничего вносить. Регламент Госдумы не подразумевает внесения к третьему чтению, во-первых, поправок, а во-вторых, внесение редакторских правок кем-то, кроме думских структур и депутатов. Мы свои предложения направили в адрес спикера и соответствующего Комитета.
А вы их опубликуете где-то?
Обязательно. Я думаю, сегодня завтра на сайте РАН (Ред. поправки опубликованы 6 августа 2013 года). Мы их разослали по всем отделениям, они не являются секретом. Более того, это не означает, что новые предложения мы не принимаем и что комиссия перестала работать – нет, она по-прежнему работает, я знаю, что некоторые отделения готовят дополнительные предложения, мы их примем, учтем, и опять же направим.
Если у какого-то ученого появились мысли о дополнительных поправках, куда он может писать?
На любой адрес в Президиум РАН, они все равно попадут ко мне. Я – ее ответственный секретарь. Комиссия продолжает работать.
Та конференция, которая пройдет 29-30 августа, научных сотрудников РАН, будет ли рассматривать эти поправки? Связаны ли эти поправки с конференцией или это разные вещи?
Ну, во-первых, конференция созывается по инициативе сотрудников РАН, а не руководством РАН. Мы об этом знаем, ничего плохого в этом не видим, это – нормальная хорошая инициатива. Однако основная цель этой конференции – это не столько выработка поправок, сколько дискуссии и выработка единой позиции о судьбе российской науки, о ее месте в мире и куда она должна развиваться.
Я верю, что это поможет Президиуму РАН, может быть, Общему собранию Российской академии еще более полно и, может быть, адекватно отразить свою позицию и отстаивать свою позицию в разговорах о возможном реформировании. Мы нормально к этому относимся. Я еще раз хочу подчеркнуть, цель конференции, в первую очередь, глобальная. Впрочем, не сомневаюсь, что там обязательно будут затронуты вопросы и поправок, и законов.
Скажите, как вы оцениваете вероятность проведения Общего собрания в сентябре, или оно пока еще у вас под вопросом?
Понимаете, цель Общего собрания пока не удается сформулировать так, чтобы стала очевидной необходимость его проведения. Я думаю, что Общее собрание нужно для того, чтобы подготовиться к предстоящему заседанию Совета при президенте Российской Федерации по науке и технологиям, которое намечено на октябрь с повесткой дня как раз «совершенствование проведения фундаментальных исследований», на сайте совета можно посмотреть.
В Академии наук уже давно, задолго до событий создана рабочая группа во главе с вице-президентом Валерием Николаевичем Чарушиным по выработке стратегии развития Российской академии наук. В рамках этой работы, я уверен, будут выработаны правильные конструктивные решения как вообще развивать науку, в том числе с участием Академии наук. Может быть, эти решения перед Советом нужно будет обсудить на Общем собрании. Может быть. Но пока единого сформулированного мнения на этот счет нет.
Когда президиум РАН соберется после каникул?
10 сентября. Но в Уставе предусмотрена возможность собрать Президиум в любой момент. Для этого нужно решение Президента РАН, больше ничего. С другой стороны экстренно, для обсуждения каких-то важных моментов, мы собраться можем в любой день.
Каков ваш прогноз развития событий в сентябре: негативный или позитивный? Если закон будет принят в том виде, в котором он сейчас есть, что будет делать Академия?
Даже если закон примут в том виде, в котором он сейчас есть, это не означает развал Академии Наук и прекращения научных исследований в России. Мы будем продолжать нашу деятельность, направленную на то, чтобы сохранить сложившуюся структуру, никакие законы, ни в каком виде, воспрепятствовать этой деятельности не могут. Может быть, у нас будут другие возможности. Это да.
Я также считаю, что закон претерпит изменения. И его окончательный вариант будет принят не в ближайшее время, не на осенне-зимней сессии. Потому что мы стоим на объективной, научно верной позиции. А все остальное носит явные признаки кампанейщины. Но развитие науки в России – столь важно для страны, что, на мой взгляд, возобладает аргументированная, научно правильная точка зрения.
Это у вас надежда, или есть какие-то основания так думать?
У меня нет никаких оснований, кроме тех, которые я назвал. Никакой инсайдерской информации у меня нет. Это просто мое мнение, основанное на опыте, на прожитой жизни, на работе в Академии Наук, на общении с коллегами, на общении с коллегами из других структур.
Сейчас ученые бьют тревогу, вы, может быть, прокомментируете, соглашение между Курчатовским институтом и физическими институтами РАН. Вы можете сказать об этом соглашении? Видите в этом угрозу?
Я вижу в этом угрозу, также как и любой топор представляет собой угрозу, если пользоваться им не по назначению. Соглашение было заключено в дни празднования 70-тилетия Курчатовского исследовательского центра. Соглашение подразумевало более плотное и предметное взаимодействие при решении крупных наукоемких задач. В том числе и при создании масштабных физических приборов, установок. То, что это соглашение некоторыми трактуется как необходимость создания специального юридического лица с изъятием, переводом туда академических институтов, это – лишь трактовка. Но трактовать можно все, что угодно. Я считаю, что такая трактовка недопустима.
Академия на запросы Министерства, даже Правительства ответила, что работы по созданию мегаустановок, крупных физических приборов должны проводиться в рамках специально открываемой государственной программы, с теми механизмами управления государственной программой, которые предусмотрены законом.
Этот ответ Академии опубликован?
Переписка между Академией Наук и правительством – закрытая, но смысл я вам изложил. Мы настаиваем на том, что никаких оснований для создания юридических лиц не то, что мы не видим, их вообще нет. Если не считать того, что «топор» придуман специально для того, чтобы бить по голове, а не рубить дрова.
Некоторые эксперты считают, что всем физическим институтам РАН нужно в одностороннем порядке разорвать эти взаимоотношения, чтобы не было этого «топора». Как вы это прокомментируете?
Я считаю, что нужно твердо придерживаться позиций. Мы – члены Российской академии наук или кто? Никто лучше и правильнее организовать нашу работу кроме Российской академии наук не может. При этом, естественно, нужно самое тесное сотрудничество со всем разными структурами, включая Курчатовский институт. Никаких проблем здесь я не вижу. За исключением того, что мы должны твердо стоять на своих позициях.
Наверняка, многие не знают, что такое главный ученый секретарь РАН. Что входит в ваши обязанности?
Моя основная обязанность – обеспечить выполнение государственного задания всеми научными организациями российской Академии Наук, обеспечение выполнение плана научно-исследовательских работ. Краткосрочного и долгосрочного. Это моя основная обязанность. Кроме того, я отвечаю за формирование самой государственной программы, далее после утверждения этой программы – за ее распределение по институтам, я контролирую организацию выполнения работ.
Во-вторых, я ответственен за работу Президиума. То есть за заседания, за формирование повестки дня Президиума, в том числе научных сообщений. У нас на каждом Президиуме в обязательном порядке предусматривается научное сообщение, по поводу одной из наиболее важнейших, актуальных проблем науки. Это тоже моя обязанность организовать работу Президиума, что, поверьте мне, немало.
Есть еще и другие обязанности, может быть, они и не касаются прямо должности главного ученого секретаря, но они есть.
Был такой главный ученый секретарь – С.Ф. Ольденбург (1904-1929), когда пришли большевики, он пытался спасти Академию наук. Вы чувствуете сейчас себя таким человеком? Или это слишком громко сказано?
Нет, что вы, конечно нет. Кто бы что ни говорил, Академия наук – это единый организм. В этом наша огромнейшая сила.
Воспринимаете ли вы Академию как единый больной организм?
Нет. Я так не считаю. Недокормленный – да. Но никак не больной. Я считаю, что Академия наук правильно организована и эффективно действует. Есть вопросы, которые требуют более внимательного изучения и исправления. Как и в любом мощном организме. Но ничего более эффективного на сегодняшний день не существует. Более того, я считаю, что в будущем также не будет. И обвинения, что мы пережиток чего-то там – абсолютно надуманы и основаны на незнании действительного состояния дел. Мы очень эффективно взаимодействуем между собой.
Нам предлагают, давайте, мы разделим ваши институты по профилям – в одно министерство, в другое, третье, четвертое. Это не правильно. Возможность работать по собственному плану, но скоординированным задачам – это великая возможность. В Академии наук это существует. Как только институты одного профиля будь то физический, химический, исторический, разбредутся в разные стороны, они потеряют этот стержень. Они перестанут быть единым научным организмом. Кому-то это не нравится по каким-то причинам. Я считаю, что Академия не больна. Это здоровый, но недокормленный организм.
В заключение нашего разговора хотела вас спросить про любимые книги. Какие книги посоветуете почитать? Ведь книги многое говорят о человеке.
Без всякого смущения порекомендую: читайте Льва Николаевича Толстого.
А что именно?
Во-первых, «Войну и мир». Это абсолютно масштабное произведение, выстроенное по правилам научной логики. Там нет ни одного слова лишнего, нет двух слов, не связанных между собой, на каких бы страницах они ни были. Но только нужно его внимательно и вдумчиво читать. Второй – это Фолкнер.
Что у него?
«Шум и ярость», «Свет в августе», «Деревушка. Особняк. Город». Кроме того, индийские рассказы. Это – Нобелевский лауреат, создавший свой мир. Тяжело читать его, но если вы вчитаетесь, вы поймете, что это не просто свой мир. Он поможет вам ориентироваться в своем собственном.
А Вы успеваете читать?
Успеваю.
В машине, дома?
Почему в машине? Дома.
Читаете ли электронные книги или бумажные?
Преимущественно бумажные книги.
А были ли книги или научно-популярные издания, которые подтолкнули вас, чтобы стать ученым?
Ну конечно, безусловно, это – журнал «Квант». Когда я учился в школе, я был его активным читателем. Интерактивным, как сказали бы сейчас. То есть я писал туда, участвовал в тех мероприятиях, которые затевал этот журнал. Я ему очень благодарен за это.
Спасибо за интервью.
ПОДГОТОВКА ИНТЕРВЬЮ: Наталия Демина