http://www.ras.ru/news/shownews.aspx?id=6c01a04a-4c2a-4a28-9cba-ef2ad2558848&print=1
© 2024 Российская академия наук

С т е н о г р а м м а «КРУГЛОГО СТОЛА» С УЧАСТИЕМ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОВ РАН И МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ РАН

С т е н о г р а м м а 

«КРУГЛОГО СТОЛА»

С УЧАСТИЕМ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТОВ РАН И МОЛОДЫХ УЧЕНЫХ РАН

28 мая 2009 года

Председательствующий – заместитель главного ученого секретаря Президиума РАН, член-корреспондент РАН Толстиков А.Г.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Добрый день, уважаемые коллеги! Начинаем нашу работу.

Разрешите представиться: Толстиков Александр Генрихович - член-корреспондент Российской академии наук, заместитель главного ученого секретаря Президиума РАН. Мне поручено выступить в роли ведущего или модератора «круглого стола».

Вначале нам надо обсудить регламент проведения нашего собрания. Такого рода мероприятие мы собираем впервые, поэтому давайте будем придерживаться формата «круглого стола» с обсуждением двух основных вопросов. Нами также предусмотрена часть, которая будет связана с обменом мнениями и краткими выступлениями.

Первый вопрос - «Организация фундаментальных исследований в академическом секторе науки». Мы заручились согласием академика А.Д.Некипелова, вице-президента РАН выступить по этому вопросу. Он будет включать следующие темы:

- Конкурсное финансирование программ фундаментальных исследований различного уровня;

- Перспективы дальнейшего увеличения базового финансирования после окончания пилотного проекта и взаимодействие с финансированием по грантам;

- Оценка эффективности научной деятельности сотрудников РАН

В обсуждении по первому вопросу примут участие:

начальник Финансово-экономического управления РАН Э. Е. Антипенко;

доктор биологических наук К.В.Северинов;

академик М.В.Угрюмов

кандидат биологических наук Е.П.Кулешова;

член-корреспондент РАН В.П.Ананников;

кандидат исторических наук И.В.Зайцев

Всем выступающим будет предоставлено не более 5 минут.

Второй вопрос – «Кадровая политика Академии и пути привлечения молодежи в науку», - по которому выступит вице-президент РАН академик В.В.Козлов, председатель Комиссии по делам молодежи РАН.

Этот вопрос будет включать следующие темы:

- Пути решения проблемы приему на работу молодых ученых;

- О возможности дальнейшего роста зарплаты;

- Пути решения проблемы обеспечения жильем молодых ученых (строительные сертификаты, решение проблем с отводом земли под строительство жилья);

-Проблемы творческой реализации, перспективы научной карьеры

- О создании Совета молодых ученых при Президиуме РАН.

Во второй части работы «круглого стола» со своими краткими выступлениями примут участие:

заместитель управляющего делами РАН С.В.Карелов ;

кандидат исторических наук, и.о. начальника Отдела «Отделения историко-филологических наук РАН», заместителя академика-секретаря А.Е.Петров

доктор исторических наук Ю.А.Зубок;

доктор биологических наук М.С.Гельфанд;

доктор экономических наук А.Р. Бахтизин

доктор экономических наук С.В.Сидоренко

После выступлений мы обменяемся мнениями в течение 20-25 минут. Время для выступления - не более 3-5 минут. При таком регламенте, я надеюсь, мы можем завершить работу через в 2,5 часа.

Итак, cлово предоставляется академику Александру Дмитриевичу Некипелову.

А.Д.НЕКИПЕЛОВ (вице-президент РАН)

Уважаемые коллеги!

Я хотел бы поделиться с вами отчасти своими соображениями, но в значительной мере и с той позицией, которая выработана по этим вопросам в рамках Российской академии наук.

Первое, из чего мы исходим, является достаточно известной, почти прописной истиной, что мы с вами работаем в очень необычной сфере. Необычной в том отношении, что у нас с вами очень необычный продукт нашей деятельности - новые знания. Необычность этого продукта заключается в том, что в отличие от других благ, которые экономисты называют частными благами, это благо не убывает с его потреблением. Поэтому это благо по классификации экономистов относится к категории общественных благ, и это создает очень серьезные проблемы в России и во всем мире, связанные с организацией и финансированием исследований.

Это качество относится ко всем исследованиям, но применительно к исследованиям, которые принято называть прикладными, там удалось найти механизмы создания рыночного оборота продуктов интеллектуальной деятельности. Как это нередко в жизни бывает, решение оказалось парадоксальным: создать такие условия оказалось возможным благодаря введению временной монополии на соответствующие интеллектуальные знания (патентная система и т.д.) Это позволило эти знания вовлечь в оборот.

С древних времен существует второй механизм - секреты полученных знаний. До тех пор, пока удается держать в секрете суть своего изобретения, можно получать соответствующие доходы от его использования в производстве. В некотором смысле тайный инструмент сохраняется и до настоящего времени.

С фундаментальными исследованиями дело обстоит принципиально иным образом. Поэтому в той или иной форме огромную роль играет государство в финансировании этих исследований, - в определении механизмов их финансирования. Вы знаете, что есть разные механизмы, разные модели. Есть модели, где наука интегрирована вместе с высшим образованием. В этом случае, как правило, деятельность лабораторий, которые есть в Высшей школе, в какой-то части обеспечивается за счет общего бюджета соответствующего университета, но значительную часть соответствующие лаборатории, научные подразделения получают за счет грантов.

Есть сфера, где действует механизм прямого государственного финансирования конкретных научных лабораторий, и в соответствующих лабораториях, как бы нам это не нравилось, осуществляется прямое государственное финансирование.

Есть механизм, который не является исключительным в нашей стране, но исторически он сложился с момента возникновения Академии наук. Это механизм заимствованный Россией, но укоренившийся. Это механизм, который основан на идеи финансирования на расстоянии вытянутой руки. Таким образом определил эту форму финансирования Мировой банк. Она относится не только к сфере фундаментальных исследований.

Подобного рода механизмы используются, например, в сфере финансирования творческих союзов, где считается, что государственные чиновники не могут принимать эффективные решения в отношении содержания работы, но они - чиновники, государство – должны определиться, в каких масштабах собираются финансировать соответствующую деятельность и какие ограничение они вводят на использование средств, которые выделяются соответствующим творческим или научным союзам. Здесь нет никакой разницы. Допустим, вводится ограничение, что не стоит покупать то-то, а стоит расходовать эти деньги по основному направлению деятельности соответствующей организации.

Здесь менялись формы, менялось соотношение формальных и неформальных веще, тем не менее, можно сказать, что Академия наук построена именно на этой основе, она действует на принципах самоуправления, все ключевые вопросы решаются внутри Академии в научным сообществом, поскольку предполагается, что иного более эффективного способа решения этих проблем нет.

Я не буду приводить хрестоматийные примеры, когда попытка государства вмешиваться непосредственно в деятельность научного сообщества в части фундаментальных исследований приводила к очень печальным результатам. Это общая идея, и на ней строится все функционирование Академии наук. Нередко идут дискуссии на тему, что является первичным звеном - является ли первичным звеном институт Российской академии наук.

Кстати, как вы знаете, Академия наук имеет право создавать, ликвидировать институты. То есть, это общая идея, что ученые тоже могут и, неизбежно будут совершать ошибки, но, наверное, совершат их меньше, чем, если бы кто-то вместо них принимал соответствующее решение. Ошибки будут и должны совершаться просто потому, что речь идет о деятельности, для которой характерна крайне высокая степень неопределенности.

Именно поэтому Академия наук наделена очень широкими правами в плане владения, пользования и распоряжением имуществом. Имущество является государственным, но государство делегировало Академии права по использованию этого имущества. И финансирование у нас является федеральным, но мы сами - научное сообщество – определяем использование этих средств между различными направлениями науки. Существует достаточно сложная система. Она не может быть простой, потому что организация у нас очень большая. Даже после сокращения работает около 90 тыс. научных сотрудников, а в целом, если взять со всеми сопутствующими сферами (медициной и т.п.), у нас больше 200 тыс. человек работают в организации. Поэтому надеяться на то, что будет какая-то простая, не многоступенчатая система в определении масштабов финансирования, распределения по различным направлениям вряд ли приходиться.

Иногда говорят, что первичным звеном должен быть не институт, а лаборатория. Я думаю, что, возможно, есть специфика по различным направлениям науки, но, в общем, и в целом мы в Академии наук не исходим из того, что институты создаются только ради того, чтобы обеспечить некие общехозяйственные и финансовые условия для деятельности отдельных лабораторий. Мы все-таки исходим из того, что институты создаются для решения комплекса подчас довольно широкого, но связанных между собой проблем. Институт обладает всеми правами по определению своей внутренней структуры, в том числе и то, какая структура будет. У нас нет унифицированной структуры по всей Академии наук. Отдельные институты строятся на базе лабораторий, другие институты строятся на базе отделов, а часто бывает и более мелкие подразделения - сектора и т.д. Здесь достаточно широкое поле для самодеятельности и нахождения оптимальных организационных решений.

Какие существуют проблемы, которые все время обсуждаются и, по которым мы тоже формируем свою позицию и пытаемся ее отстаивать?

Во-первых, мы исходим из того, что не надо противопоставлять конкурсность (то есть соревновательность) в процессе определения направлений финансирования с технологиями, со сметным финансированием наших институтов.

В идеале (конечно, от идеала подчас имеются серьезные отклонения) все решения принимаются на основе очень сложной соревновательной системы, согласования интересов и т.д. Внутри институтов действуют ученые советы, которые определяют и корректируют направления исследований этих институтов. Определяется и корректируется внутренняя организационная структура этих институтов.

Что означает определить структуру института, составить соответствующее сметное расписание? Из этого автоматически вытекает распределение ресурсов внутри институтов. Институты отстаивают свою позицию в отделениях, отделения и члены Президиума рассматривают комплекс вопросов на заседаниях Президиума. Я подчеркиваю, что это достаточно сложная, многоступенчатая, но отработанная в рамках Академии наук за многие десятилетия процедура.

Есть проблема отклонения идеала от действительности. Такая проблема в принципе всегда существует и всегда определенный зазор здесь возможен, но сегодня (мы должны это признать) он больше, чем мог бы быть и, может быть, значительно больше, чем мог бы быть.

Отчасти это связано с периодом 90-ых гг., когда, как многие из вас знают, а некоторые, наверное, только слышали, произошло совершенно катастрофическое снижение масштабов финансирования Академии наук. В итоге мы вынуждены были давать возможность своим сотрудникам работать, где угодно, сколько угодно, зарабатывать, на чем только можно.

Другого пути не было, иначе не сохранилась бы Академия наук, но такие вещи, к сожалению, не происходят безнаказанно. И в таких условиях, когда это происходит, совершенно неизбежно, что начинают формализовываться очень многие процедуры, которые на самом деле имеют содержательный характер. Иногда становится формальной работа ученых советов и т.д., потому что собрать трудно, кое-что начинает решаться в обход и т.д. Происходят такого рода вещи, с которыми, наверное, вы тоже сталкивались. Конечно, мы еще не вошли в полной мере в формальное русло, но стремимся к этому и кое-какие шаги сделаны и в области оплаты труда, и т.д.

Во всяком случае, ситуация сейчас изменилась кардинальным образом в том смысле, что если три года назад молодежь не хотела идти в науку, то сегодня самая главная жалоба, с которой нам приходится в Президиуме сталкиваться, то, что в наших институтах нет мест для устройства молодежи. Что есть аспиранты, которые хотели бы продолжать работу в науке, а вакансий нет. Плохо, что нет вакансий, но хорошо, что появилась молодежь, которая хочет идти в науку.

И последнее - по поводу конкурсных механизмов финансирования. Примерно 20 процентов средств мы выделяем из нашего общего бюджета для фундаментальных программ, которые существуют на двух уровнях – на уровне Президиума (крупные программы) и на уровне отделений (отделенческие программы).

В подтверждение того тезиса, что не стоит просто противопоставлять конкурсность сметному механизму, я хотел бы сказать, что да, проходит конкурс, формируются программы, но после того, как они сформированы, вся деньги по смете включаются в смету соответствующих институтов.

И ничего плохого в этом нет. Есть некое финансирование, которое мы называем базовым, которое распределяется с самого начала, а затем по результатам конкурсных процедур, в отношении которых тоже могут быть высказаны какие-то неудовольствия, хотя мне не приходилось видеть случаев, когда по результатам проведения конкурсов все были бы очень довольны, в том числе и те, кто проигрывает эти конкурсы. Тем не менее, ничего плохого нет в том, что соответствующие результаты, в конечном счете, закрепляются в сметах соответствующих учреждений. От этого предшествующая процедура определения победителей никак не становится менее конкурсной.

И самое последнее. Мы с вами работаем в такой области – это может нравиться или не нравиться, но так во всем мире, - где огромное значение имеет экспертная оценка, престиж и авторитет, который тот или иной человек завоевал. В этом смысле, если хотите, демократия внутри науки это элитарная демократия и вряд ли может быть что-то иное.

Что из этого вытекает для молодежи? Для молодежи из этого вытекает то, что она должна активно бороться за то, чтобы входить в состав элиты, все более высоких ее слоев. Спасибо.

К.В.СЕВЕРИНОВ (д.б.н., профессор)

Я благодарен организаторам «круглого стола» за приглашение. Правда, оно произошло, даже когда меня не спрашивали, скорее это было уведомление, но тем не менее.

Тем не менее, по многим пунктам я не согласен с предыдущим докладчиком в основном именно потому, что есть две большие разницы между идеальной системой и практическим воплощением.

Я подозреваю, что одна из причин недостатков, которые мы видим в практическом воплощении, в том, что кое-какие принципы, заложенные в этом идеале, может быть, не вполне идеальны.

В частности, идея о том, что институты нужны для выполнения каких-то крупных тем, которые определяются свыше, наверное, работала бы, если бы эти институты потом можно было бы закрывать или открывать. Но институт – очень консервативная система, и я бы считал, что институт - это вместилище лабораторий, что чем больше лабораторий, тем лучше институт.

Я также не очень согласен с идеей о том, что система договоров между директорами и Академией, которая распределяет деньги, это самая хорошая система. В конечном счете, она приводит ровно к тому, что директора становятся академиками, а здесь уже тогда возникает вопрос: должен ли директор быть самым хорошим ученым в институте. Если мы говорим о том, что здесь у нас элитарный принцип и все мы должны забраться на самый верх по научным критериям, - то есть, по критерию своей научной состоятельности, - это вовсе необязательно то, что позволяет продвинуться внутри административной иерархии. Не надо закрывать глаза на то, что в Академии есть две параллельные структуры. Иногда представители административной части и научной части совпадают, а иногда нет, иногда они просто в конфликте.

Я хотел бы немного сказать по содержанию программ на уровне, на мой взгляд, очень разумных вещей, которые просто очевидны. Потому что очевидно, что не надо их упразднять и не надо менять, их нужно маленькими шагами делать все лучше и лучше, и всем тогда будет хорошо.

По поводу программ. Насколько я понимаю, 20 процентов это очень мало. Более того, если 20 процентов включают оборудование и экспедиции Академии. Реально те программы, на которые можно подать, это 10 процентов. Остальные 90 процентов уходят на массу всяких вещей.

А по поводу института, если институт действительно создается чтобы решались какие-то программы… Я только что поговорил с бухгалтериями двух институтов, в которых я имею честь состоять. В институте есть базовое финансирование на ставки, есть базовое финансирование на ремонт, воду и т.д. В институте вообще нет финансирования от Академии на реагенты. То есть, как человек, работающий в экспериментальном институте и занимающийся биологией, должен работать, не имея конкурсных грантов, я не могу понять, - он будет получать зарплату, не имея реагентов. Тогда его нужно просто выкинуть с работы, потому что он делать ничего не сможет.

Какие соображения по поводу программ? Казалось бы, важным является определение тем программ. Не очень понятно, как это определение тем происходит. Скорее всего, на уровне договоров между директорами, академиками и т.д. Хотелось бы, чтобы программы были широкими, чтобы темы были актуальными и эти темы отвечали тенденциям мировой науки. Вообще говоря, можно предложить мысль, что, возможно, в определении темы Академии могли принимать участие не только академики, но и простые смертные и, может быть, даже какие-то внешние люди именно потому, что наука, которая фондируется на те немногие деньги, которые есть, соответствовала мировым тенденциям. Тем не менее, очевидно, что тематика программ должна содержать потенциально важные и практические выходы и инновации, хотя это не может быть единственным критерием в решении фондировать или нет программу.

Мне также кажется, что в том случае, если решение о программе принято, то нужны крупные гранты, за исключением особых тем. Мне кажется, что программы, которые финансируют на 200-300 тыс. рублей в год, это не есть программа. В реальном исчислении хотелось бы иметь гранты порядка 7-8 млн. рублей в год и долгосрочные, по крайней мере, для экспериментальных наук.

Вы упомянули по поводу критериев. Все-таки объективные показатели есть, их признают во всем мире и, наверное, хорошо бы их учитывать при оценке конкурсантов на программы.

Есть чистая техника проведения конкурса. Извините, но она оставляет желать лучшего. Если есть уверенность, что каждый год будут проводиться конкурсы, разумно было бы делать объявление о конкурсе не за неделю и даже не за месяц, а больше. Это позволило бы улучшить экспертизу, которая, видимо, проводится плохо, а может быть и хорошо, но просто никто не знает, как она проводится. Я думаю, что никто не будет в обиде, если можно будет посмотреть на экспертизу заявки, если таковая вообще была, если это не был случай общественного договора или внутреннего договора между людьми, которые распределяют деньги в программе.

Это в сущности все, потому что я не очень представлял, про что говорить.

Я бы считал, что за счет перекидывания части денег из базового финансирования в конкурсное финансирование и увеличения размера программного финансирования (грантов, хотя меня могут поправить, что грантов у нас нет), можно было решить тот самый квартирный вопрос, который, как известно, москвичей испортил еще в 30-ых гг., потому что большие гранты позволили бы давать большие деньги сотрудникам, и они сами решали бы свой квартирный вопрос.

И последний вопрос – техника. Но кто-то в Академии администратор, и этим должен заниматься. К сожалению, все конкурсное финансирование поступает таким непредсказуемым образом, что реально нанимать людей на такого рода деньги оказывается очень проблематичным, потому что у них будет то пусто, то густо, а есть им нужно все время. Ситуация вроде бы как улучшается, но все равно три-четыре месяца приходится существовать без ничего, а как это делать – непонятно.

Я просто хотел бы, чтобы люди подумали о том, что же значит пилотный проект, которым все так гордятся и действительно ли это то, что всем нам нужно. Потому что, к сожалению, в экспериментальной науке (я просто знаю, как происходит работа в Штатах, где я тоже работаю), наша инфраструктура нас очень ограничивает - ограничивает нас, как ученых, и ограничивает нашу продуктивность. Самый простой пример - тривиальная реакция секвенирования ДНК, без которой невозможно делать биологию, в Москве стоит 15 долларов, а в Америке – 3 доллара. То есть, оказывается, наша плохая инфраструктура делает нашу науку гораздо более дорогой.

Как экономист, наверное, Вы со мною согласитесь, что единственное, как можно в таких условиях науку хоть как-то делать - это, извините, за счет дешевых зарплат. Если мы начинаем поднимать зарплату, и считаем, что нам нужно достичь того, что получают на Западе и не изменяем инфраструктуру, мы получаем науку менее эффективной, но такую же или даже более дорогую, чем на Западе. И у меня есть подозрение, что в эпоху кризиса это не есть правильное решение. Спасибо.

ак. А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Поскольку я имел самое прямое отношение к пилотному проекту - к его замыслу, отстаиванию его основных положений на Президиуме, согласованию массы вопросов, в том числе связанных с сокращением, мне хотелось бы сказать следующее.

Мы начинали пилотный проект в 2005 г., когда средняя зарплата из бюджетных источников была меньше 6 тыс. И далеко не все параллельно имели занятость в американских университетах. Те, кто имел, могли быть довольны и зарплатой в 6 тыс. рублей и продолжать активно работать. К сожалению, поскольку Вы являлись замечательным исключением, нам приходилось ориентироваться на другую категорию сотрудников. И нам приходилось считаться и с тем, что происходила фантастическая и очень быстрая деградация научных сотрудников.

То, что мы за 90-ые годы не лишились науки в целом, это чудо, это просто чудо, но это чудо не могло продолжаться вечно. Что же Вы думаете, что кто-то не знает, что реактивы и оборудование нужны в институтах? Скажите, а нужны ли реактивы и оборудование, если исследователей нет?

Пришлось принять решение, которое позволило из бюджета за три года в пять раз поднять уровень оплаты труда научных сотрудников. При этом мы опирались на те планы, которые были сформулированы в отношении финансирования в будущем.

Планы заключались в том, что, начиная с этого года, большая часть должна идти на оборудование, реактивы и т.д. К сожалению, мы не обладали данными провидцев, что в 2008 г. начнутся такие кризисные явления в мире и в стране в целом. Но и сейчас общее финансирование все-таки растет, по крайней мере, в номинальном выражении. Даже со всеми секвестрами оно не упало, и все те обязательства, которые были приняты перед институтами, сохраняются.

Поэтому, мне кажется, здесь надо быть очень осторожным. Есть люди из научного сообщества, которые не знали, как выжить при этих зарплатах, и говорить о том, что пусть лучше так оно и было, я думаю, не очень хорошо.

академик М.В.УГРЮМОВ (советник Президиума РАН по международному сотрудничеству)

Уважаемые коллеги! Наши уважаемые молодые коллеги!

Время проходит очень быстро. Недавно я был по эту сторону от трибуны, а сейчас уже на этой.

Первый вопрос, на котором мне хотелось бы остановиться. Мы все время говорим о деньгах, как их нужно делить - по программам, по базовому финансированию и т.д. Почему-то никто не говорит, о каких деньгах идет речь. Начну с того (я для себя этот вопрос какое-то время назад поставил), что я приведу несколько цифр, и тогда вы посмотрите, что мы делаем.

Первое. Бюджет и внебюджет Академии наук в год - 2 млрд. долларов. Что такое 2 млрд. долларов? Это финансирование одного крупного западного университета. Скажем, Гарвард имеет бюджет в 2 млрд., примерно такой бюджет имеет университет в Токио.

Только одно медико-биологическое направление в США до последнего времени имело финансирование 28 млрд. долларов в год, а сейчас Обама добавил и стало 40 млрд. долларов в год. Это первая цифра, которую я хотел вам назвать.

Следующие цифры. – Если мы сравнимся с Европейским Союзом уже по относительным величинам, по инвестициям от ВВП в науку, то из 25 стран Европейского Союза мы были бы на 19-ом месте. То есть, после нас идут Венгрия, Румыния и т.д.

Третье, что еще больше впечатляет. - Если мы сравним финансирование науки в Академии наук и в абсолютно аналогичных элитных западноевропейских организациях (Национальный центр научных исследований, институт Макса Планка), то финансирование на исследователя будет в восемь раз ниже в Академии наук, а зарплата в семь раз меньше, продуктивность исследователя тоже в восемь раз меньше. То есть, абсолютно пропорциональная зависимость. И это не удивительно, потому что на единицу продукта, то есть на статью в международном журнале, нужно потратить одинаковые деньги. Молекулярная биология сейчас не имеет БЦЭ, не имеет другого оборудования, но вряд ли в какой-то стране можно на чем-то сэкономить. Это есть некие минимальные деньги, которые нужно вложить, чтобы получить продукт.

Поэтому первый вопрос. - На самом деле все упирается в финансирование. Почему 90 процентов у нас базовое финансирование, а 10 процентов – по программам. Что такое базовое финансирование? Здесь было сказано, чтобы отопить помещение, накормить животных, свет, газ, даже без реактивов и оборудования. Это уже 90 процентов от всего финансирования. И понятно, потому что финансирование копеечное – что такое 2 млрд. долларов на 450 институтов, которые есть в Академии. Поэтому откуда взять больше на программы? Вот и остаются 10 процентов на программы. Получается тришкин кафтан, - ничего другого не придумаешь.

Что отсюда вытекает? Вытекает то, что состояние науки в России зависит не столько от Академии наук (Академия имеет потенциал, в том числе и кадровый, и материально-технический), а от политического решения, на каком уровне будет финансироваться Академия наук. Сейчас, в период кризиса, этот вопрос стоит особенно остро.

Есть три возможных сценария, которыми будет руководствоваться наша политическая власть.

Во-первых, это пример Обамы и Западной Европы, где резко увеличивают финансирование. Скажем, как я уже говорил, с 28 млрд. до 40 млрд., от ВВП с 2,6 процентов до 3- 4 процентов. Недавно в этом здании мы принимали членов Американской академии. Они сказали, что никогда в жизни они так хорошо не жили в науке, как сейчас в период кризиса. Кроме того, научную элиту сейчас там привлекают к руководству страной. Это первый сценарий, и по этому сценарию идет Западная Европа.

Второй сценарий – то, что нам сохраняют такое финансирование, как у нас есть, с индексированием. Что получается? Получается то, что мы - на 19-ом месте по инвестициям среди 25 стран Европейского Союза. Если сравнить это с Китаем, с США, то это место и определить трудно. По этому сценарию нельзя себе представить, что можно финансироваться как Румыния, а получать продукт как в Германии. Тогда мы остаемся на том месте, на котором есть.

Последний сценарий, по которому, скорее всего, мы идем, хотя стараемся думать, что все-таки этого не произойдет, что идет снижение уровня финансирования. Например, сегодня или вчера мы получили из госфондов бумагу о том, чтобы мы пересчитали нашу смету на 70 процентов от того, что официально получили грантов. Что это значит? Это значит, что, скорее всего, 30 процентов мы вообще не получим. Если учесть, что при этом упал рубль на 25 процентов (а все закупки приборов, реактивов идут на Западе), уберите еще эти 25 процентов из своего финансирования.

То есть, я возвращаюсь к тому, что, к сожалению, то финансирование, которое есть у Академии, это тришкин кафтан, который как не крой, ничего не сделаешь. 90 процентов это то, без чего институты просто не могут существовать, - их нужно закрывать. Значит, на программы остаются 10 процентов и что только политическое решение, понимание того, что стране в период кризиса и в условиях выхода из него необходимы новые технологии и новый продукт - не декларации по телевидению, а реальное решение, выливающееся в финансы, - могут как-то изменить ситуацию. Я мог бы много что еще рассказать, но, к сожалению, мое время истекло.

чл.-корр. РАН В.П.АНАННИКОВ

В своем выступлении мне бы хотелось затронуть третий вопрос из повестки этого круглого стола, а именно - «Оценка эффективности научной деятельности сотрудников РАН». Этому вопросу, вполне заслуженно, уделяется немало внимания, причем, активно обсуждаются именно численные критерии для оценки эффективности научных работ. В этой связи весьма полезен индекс цитируемости, который рассчитывается американским Институтом научной информации. Эти данные регулярно обновляются и доступны отечественным ученым через систему Web of Science. Можно анализировать общий индекс цитируемости, активный индекс цитируемости за последние 7 лет, Хирш-индекс и ряд других статистических показателей. Надо сказать, что это весьма полезный инструмент, который дает ценную информацию о востребованности и актуальности опубликованных работ.

Другой важный численный показатель, которым активно пользуются в настоящее время, - это импакт фактор журналов. В журнале с высоким импакт фактором как правило удается опубликовать только работы высокого качества (бывают редкие отклонения от правила, но их нет смысла сейчас обсуждать). Публикации в журналах с высоким импакт фактором - это своего рода «флаг», который старается иметь каждая активная научная группа или лаборатория. Наличие такого «флага» помогает получать международные гранты, докладываться на международных конференциях, да и просто донести результаты своего труда до широкой аудитории. К сожалению, импакт фактор большинства отечественных журналов невелик. Например, я являюсь членом международного комитета американского журнала в области химии и членом редколлегии отечественного журнала, и могу сказать, что импакт фактор американского журнала равен четырем, в то время как у отечественного журнала он на порядок ниже.

В погоне за импакт фактором российским аспирантам не надо забывать о необходимости выполнить формальные критерии по количеству публикаций в течение отведенных трех лет аспирантуры. Одна публикация в журнале с высоким импакт фактором, т.е. необходимость не только получить качественный результат, но и описать его на хорошем английском языке, может занять от одного до трех лет работы, в зависимости от тематики. Так что, не стоит полностью отказываться от возможности опубликоваться в отечественных журналах.

Вообще-то, отечественные журналы публикуют именно те статьи, которые мы в них направляем. Будут хорошие статьи, будет расти и импакт фактор журналов. Естественно, при условии, что система отбора, подготовки и публикации статей в отечественных журналах будет заметно усовершенствована. Например, можно воспользоваться опытом международной экспертизы при отборе качественных научных статей.

В заключении хотелось бы сказать, что в последние годы наметилась тенденция перейти от численной оценки показателей научной работы отдельных коллективов (лабораторий) к оценке эффективности работы всей научной организации. Мне думается, что придумать один численный показатель, по которому можно однозначно и точно оценить эффективность работы всего института задача очень и очень непростая. Тем более, если речь идет об институте, занимающимся в основном фундаментальными научными исследованиями. В этом вопросе нужно проявлять большую осторожность и не спешить с прямолинейными выводами.

В.Б.КАЗАНЦЕВ (зав. лабораторий Института прикладной физики, г. Нижний Новгород, и зав. кафедрой Нижегородского университета)

Я хотел бы акцентировать внимание на кадровых вопросах, привлечения молодых ученых, в частности, в институты РАН и привлечения их к научной работе.

На самом деле эти проблемы сложные, их трудно разделить на какие-то разделы.

Прежде всего, я хотел бы сказать несколько слов о том опыте, который есть в Нижнем Новгороде. На мой взгляд, некая возможная схема выживания в таких сложных условиях - это создание т.н. научно-образовательных комплексов на базе РАНовских институтов или некая сквозная система подготовки научных кадров в институтах РАН.

У нас есть физико-математический лицей, откуда черпаются основные кадры в Нижнем Новгороде, образование или специализация в котором, в частности в последних классах, проходит на базе нашего института. При этом в этом процессе участвуют филиалы кафедр университета и базовый факультет Высшей школы общей и прикладной физики, который существует на базе нашего института. Порядка 10 выпускников этого факультета становятся сотрудниками Института прикладной физики. Кстати, одна из проблем, которая здесь звучала в докладе, это наличие или создание бюджетных мест, потому что то, что мы делаем сейчас, то, что руководство Института пытается предпринять, так это людей принимать на внебюджетные места. Хоть в зарплате они не теряют, но это отсутствие стабильности и, если можно так сказать, люди в Институте находятся на птичьих правах. При том сокращении бюджетных ставок, которое происходило в институтах РАН, надо подумать о том, чтобы создавать новые ставки для молодой талантливой молодежи.

Второй момент, который я хотел бы озвучить, также касается сквозной системы образования и привлечения молодых кадров. Основная идея такова, что молодых людей надо готовить с самого начала, со школьной скамьи и, может быть, даже раньше. Например, у нас при Институте есть даже детский сад. Это, конечно, можно расценивать как некую шутку, но тем не менее. Институтская система работает с самого начала и до привлечения людей в науку. Таким образом, создается некий кадровый резерв людей, которые с самого детства ориентированы на науку. Для них вопрос престижности науки не стоит, хотя на самом деле в плане тех студентов, с которыми мы работаем в Университете, очень сложно привлечь талантливого человека идти в науку, потому что сразу встает вопрос о зарплате. Это та проблема, которая звучала в предыдущих выступлениях. Единственный путь решения – подъем базового финансирования. Никакие гранты, никакие конкурсы здесь ничего не решат.

Следующий момент, связанный больше с научной частью. Это привлечение талантливых людей из-за рубежа. Здесь, может быть, подход с другой стороны, но наука сейчас, на мой взгляд, очень сильно диверсифицирована и появляется очень много частных направлений. Они должны идти в тесном взаимодействии друг с другом, и людей-специалистов в этих направлениях нас нет. И как идея или предложение – создание приглашенных позиций по примеру, скажем, гумбольдовских стипендий.

Последний момент. Может быть, имеет смысл в системе РАН подумать об организации магистратуры как некоего буфера людей, которых потом можно брать в аспирантуру и для них создавать в институтах бюджетные ставки. Спасибо.

Э.Е.АНТИПЕНКО (начальник Финансово-экономического управления РАН)

С позиции цифр говорить о конкурсной системе достаточно сложно, хотя необходимо.

Какая мысль возникла у меня сейчас? На самом деле, во мне уживаются два человека. С одной стороны, работа заставляет меня быть жестким прагматиком. С другой стороны, помня достаточно интересную и увлекательную работу в науке, я все-таки в каком-то смысле романтик. Романтик мне говорит: да, конкурсная система это прекрасно, это интересно, это живо, там есть альтернативы, там есть широкое участие, там не надо оглядываться на авторитеты, там серьезная конкурентная борьба. А прагматик говорит: если мы достаточно резко перейдем на конкурсную систему, то не поделим ли мы науку на конкурентную и на неконкурентную. Бизнес сам уже разделил эту науку.

Если внебюджетные источники финансирования для точных, естественных наук составляют порядка 39 процентов, то для гуманитарных наук это заведомо ниже 30 процентов. Поэтому, видимо, конкурсная система усугубит. У нас даже нет таких обширных программ, связанных с гуманитариями.

Как придется работать тем, кто отстаивает в вышестоящих организациях объемы? Если мы будем пускать значительные средства на конкурсной основе и в какой-то степени откажемся от сметного финансирования, то при секвестированиях употребляются такие лукавые слова, как нормативно обусловленные расходы, которые нельзя трогать (а нормативно обусловленные расходы в понимании Министерства финансов это заработная плата, это коммунальные услуги и еще какие-то социальные выплаты), и тогда в смете нормативно обусловленные расходы присутствуют. Поэтому их сокращать нельзя, и мы всегда сможем их отстоять. Если у нас выделены деньги на некую конкурсную работу, где нет зарплаты, нет других разделений, до того, пока не будет принято решение о том, кто будет выполнять эту работу, при обычном сокращении на 30-20-15 процентов, насколько будет нужно, настолько этот объем и сократят.

Я хотел бы обратить внимание на то, что наше конкурсное законодательство совершенно не подходит для конкурсов в науке. Понятно, кто выигрывает в конкурсе - тот, кто тот же объем работ выполнит за более короткий срок или за меньшую цену. В этих случаях доходят иногда, простите, до идиотизма, когда, например, проводится конкурс на замену лифтовой системы или установления системы пожарной сигнализации, фирмы, которые на этом специализируются, сбивают цену (тем более, если это аукцион) и в конечном итоге получается сумма, на которую нельзя даже оборудование купить, а не то чтобы поставить.

Теперь о том, о чем говорил профессор К.В. Северинов. Я согласен с этой точкой зрения, что конкурсную систему надо вводить, надо ею пользоваться, но давайте ею будем пользоваться в силу тех обстоятельств, о которых говорили другие выступающие с этой трибуны. Хорошо вводить конкурсную систему, когда мы действительно четко обеспечиваем работу институтов, чтобы было тепло, был свет, работали лифты, уборщицы, чтобы ученому было, где работать.

Следующий момент, который тоже меня настораживает. Наверное, вы знаете лучше меня, что в силу стандартизации требований к конкурсным работам, которые идут и по различным государственным и негосударственным фондам, уже появляются специалисты, которые профессионально занимаются написанием заявок на гранты. На самом деле это становится работой. Я не хочу никого критиковать, но я думаю, что стандартизация требований, может быть для техники, для строительных и дорожных работ, годится, но это никак не годится для науки.

Поэтому, говоря об использовании конкурсной системы, я должен сказать следующее. В этом году мы распределяем почти 27 процентов на конкурсной основе. При этом, как сказал Александр Дмитриевич, наш конкурс существенно отличается от тех конкурсных дел по нашему законодательству, потому что у нас главными экспертами являются отделения. То есть, само содружество ученых проводит эту экспертизу. То есть, ни конкурсные комиссии, ни подсчет баллов, а действительно обстоятельное и серьезное обсуждение.

Я думаю, что если не будет следующих уменьшений финансирования, то в 2009-2010 гг. мы будем расширять эти объемы. Поэтому финансисты за то, чтобы эта система внедрялась, но она должна внедряться осторожно и вдумчиво, чтобы не навредить.

Е.Г. ДЭВЛЕТ (ученый секретарь Института археологии РАН)

Благодарю вас за предоставленную возможность выступить.

Мое выступление будет нацелено на обсуждение программ целевого финансирования. Я в силу обстоятельств оказалась вовлеченной в систему сбора заявок и экспертизы по программам фундаментальных исследований в гуманитарном секторе в Отделении историко-филологических наук.

В 2002 г. Президиумом РАН была объявлена первая программа гуманитарных исследований, которая называлась «Однокультурное взаимодействие в Евразии». Вслед за ней были объявлены другие программы. Это Программа адаптация народов и культур к изменениям природной среды, социальным и техногенным трансформациям, которая закончилась в прошлом году, и существующая в настоящее время программа, посвященная историко-культурному наследию России.

Надо сказать, что в первый момент наше Отделение, не имея опыта работы с такими программами, произвело мозговой организационный штурм. Оказалось, что оценивать некие эссе в любой прагматической или поэтической форме было достаточно затруднительно. Поэтому сам конкурс внутри программного финансирования так или иначе должен был быть упорядочен, и были разработаны конкурсные формы, которые позволили по неким единообразным критериям сопоставлять представляемые проекты и оценивать прагматичность и возможность их осуществления за те деньги и в те сроки которые предлагались.

Надо сказать, что существует некое романтическое мнение, что исторические науки и филологические науки самодостаточны и исследователю достаточно письменного стола и ручки, что, конечно, достаточно далеко от действительности. И передаваемая из уст в уста фраза наших корифеев, что археология это история, вооруженная лопатой, конечно, это образ более строительный. Гуманитарные исследования, в частности археологические, требуют подчас очень существенных вложений денежных средств, организационных усилий и больших затрат на лабораторные исследования, иначе это будет работа, которая не будет соответствовать мировым научным стандартам.

Возвращаясь к тому, каким образом проходил конкурс, надо сказать, что не было никакой некой императивной установки на то, что молодые ученые должны участвовать в этом конкурсе или им дается предпочтение. В данной ситуации были все равны, и это было некое вполне инициативное движение снизу.

Надо сказать, что по ходу выполнения этих проектов доля проектов молодых ученых возрастает, и в настоящее время в некоторых направлениях программы фундаментальных исследований «Историко-культурное наследие России» доходят до 1/3. И надо сказать, что эта цифра отражает и поданные, и поддержанные проекты, хотя, повторяю, здесь не было ни установки, ни волевого предпочтения. Тем более, что проекты, содержание которых достаточно слабое - будь то автору до 35 лет или будь ему до 5 лет, - не должны поддерживаться именно в силу того, что возможность некоего персонального роста не может решаться на конкурсной основе, и это не фактор финансовой поддержки. Мне кажется, что инициатива подачи проектов отражала реальное в тот момент распределение научных сил.

Совершенно не исключено и, возможно, это будет целесообразно вводить в будущем некое пожелание или требование того, чтобы руководителями проектов являлись те категории исследователей, которые попадают в весьма условный возрастной интервал, называемый молодыми учеными, или что аспиранты или молодые исследователи должны интенсивно вовлекаться в выполнение этих проектов с тем, чтобы сформировавшиеся научные школы могли воспроизводить сами себя. Спасибо.

К.В.СЕВЕРИНОВ ( без микрофона, не слышно)

ак. М.В.УГРЮМОВ

Уважаемые коллеги! Если это представляет интерес (я просто увижу по лицам), я могу прокомментировать. Здесь поднят очень серьезный вопрос: какое соотношение между лабораторией и институтом, что важнее, что первичнее – яйцо или курица, институт или лаборатория. Если интересно, я могу рассказать.

Это не скромно, но я советую вам почитать мою прошлогоднюю статью в «Вестнике РАН», которая называется «Модернизация Российской академии наук на основе исторической преемственности» или «До основания, а затем…» Что там написано?

Там написано, как образовывались институты у нас в стране. Был крупный ученый, хорошая лаборатория, генератор идеи и хороший организатор. Под него создавались дополнительные условия, эта лаборатория трансформировалась в институт и отдельные направления потом реализовывались в виде лабораторий в пределах этого института.

Что получалось дальше? Этот генератор идей умирал, его последователи успешно продолжали эту тематику как единую комплексную работу, но потом проходило три-четыре поколения людей и эти институты превращались в хозяйственные органы. То есть, лаборатории диссоциировались по тематике и их объединяет уже хозяйственный интерес. Таких примеров очень много. Таким образом внутри этих институтов подвинуть людей на то, чтобы они занимались какими-то приоритетными направлениями, просто невозможно.

Что делается на Западе, в той же Франции, которую я очень хорошо знаю? В этой стране много денег. Они могут себе позволить перетасовку лабораторий в пределах страны. То есть, они могут собрать лабораторию, которая сейчас работает по когнитивным функциям, и создать институт. Это очень дорого.

Что на самом деле можно сделать дешевле? Дешевле происходит создание виртуальных институтов на базе программ при получении крупных грантов. Что это значит? Это значит, что вокруг какой-то идеологии есть какой-то генератор идей, который подбирает под свой проект, под свой грант лаборатории, работающие в том направлении, которое его интересует, и таким образом создается виртуальный институт.

Что такое лаборатория? Нужно понимать, что в открытом рынке в Академии есть единственная структура, которая дает конкурентоспособный продукт, - это лаборатория. Значит, лаборатории нужно создать максимальные условия для того, чтобы люди, которые там работали, посвятили все свое время, все свои способности для получения продукта. И для этого вокруг лаборатории создается инфраструктура - на уровне института, на уровне Президиума, - необходимая для того, чтобы эти условия создать. Таково мое мнение.

И.ТИХОМИРОВ (ст.н.с., Институт системного анализа РАН)

Сегодня много говорилось, что в Академии денег все равно недостаточно, и хотелось бы выступить с некоторыми конкретными предложениями.

Существуют различные зарубежные фонды, которые финансируют ученых. К чему это сводится? Многие научные сотрудники либо пишут, выигрывают гранты, уезжают за границу и пытаются работать там, либо пользуются различными услугами центров различных трасферных технологий, которые захватывают себе часть этих проектов, и финансирование до конечного ученого не доходит.

Если в Академии нет денег, давайте возьмем эти деньги где-то в другом месте. Почему бы Академии не посодействовать, не организовать какой-то фонд, не поработать с существующими фондами и не привлечь зарубежное финансирование, чтобы это были не копейки. Недавно я был в Ганновере, там обсуждались центры трансферных технологий. Выступали люди и было просто смешно, что на один грант на ученого из России выделяется 75-100 тыс. евро. То есть, на один проект это очень мало. В результате большую часть этих денег «сжирает» бухгалтерия и все накладные расходы.

Соответственно, если выходить на этот уровень не в качестве отдельных исполнителей каких-то проектов, а на уровне Академии, то, наверное, каким-то образом можно получать больше денег. Спасибо.

С.А. ПОЛИКАРПОВ (Отделение математических наук)

У меня есть два замечания к предыдущей дискуссии. Я надеюсь, что кто-то разделит мое мнение.

Во-первых, что касается финансирования. Наблюдая за средствами массовой информации, хочется обратить внимание, что кажется, что какие-то деньги у государства все-таки есть. То есть, есть Министерство науки и образования, есть гигантские госкорпорации с фантастическими бюджетами. Почему эти деньги не попадают в Академию наук - вопрос, наверное, для другой дискуссии. Я думаю, что она будет довольно содержательной.

Мой второй комментарий касается конкурсной системы финансирования, и мое мнение следующее.

Приводился пример, что совокупный бюджет науки за рубежом в десять раз больше, чем бюджет всей Российской академии наук. В этой ситуации о конкурсном финансировании говорить можно. Я не знаю, но подозреваю, что на самом деле дело обстоит так, что в успешной зарубежной стране у всех есть какое-то гарантированное финансирование. Если человек может и хочет жить лучше, он участвует в конкурсе и получает деньги под какие-то свои проекты. Но в целом все живут более или менее хорошо.

В ситуации, когда у всех денег мало и человек должен доказывать, что он может заниматься наукой и просто драться за существование, то не всякий ученый, наверное, на это способен. Если он понимает, что может заниматься чем-то другим, он уйдет в сторону. Спасибо.

Д.В. РАКОВ (Председатель Совета молодых ученых Института медико-биологических проблем)

Большое спасибо, что вы нас пригласили. У меня к вам следующий вопрос: существует ли краткосрочное и долгосрочное планирование в Академии наук не только по финансам, но и по науке?

А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Понятно, что краткосрочное (годовое) планирование существует. Сейчас разрабатывается - с предоставлением соответствующих взглядов институтов, потом обобщается в отделениях и выводится на уровень Президиума – долгосрочная программа развития Академия наук, которая должна опираться именно на понимание перспектив развития науки. Она помимо всего прочего имеет и прагматическое значение, поскольку позволит нам отставать те или иные предложения по развитию приборной базы, особенно крупных научных установок и т.д. предотвращению действий, направленных на их изъятие из Академии наук.

По сути, я хотел бы подчеркнуть, что прагматичная составляющая здесь есть, но очень важно подойти к этому вопросу серьезно и не сводить к ней все дело, а сформировать достаточно серьезную (разумеется, она периодически должна актуализироваться) программу развития.

Уважаемые коллеги, мне хотелось бы сказать следующее.

Я не очень понимаю дискуссию относительно лабораторий и институтов. Лаборатории тоже очень разные бывают: бывают лаборатории, где работают несколько десятков человек, а у нас в академии есть институты, где работают 50 человек. И какая разница? Это же жонглирование словами!

Другой вопрос заключается в следующем. – Мы институт рассматриваем как некую крышу над самостоятельными организациями?! Зачем тогда она нужна? Если лаборатория есть самостоятельное звено, пусть она и будет как институт, но будет называться институтом, обязательно кто-то найдется, кто встанет и скажет: а вы знаете, а у нас лаборатория в сто человек, а реально они разбиты на десятки. В конечном счете, ясно, что работают ученые, но они определенным образом группируются по тем или иным направлениям.

Есть действительно очень серьезная, не решенная пока удовлетворительно задача - жесткость структуры и сложность изменения. То есть, правовые возможности - менять структуру, закрывать лабораторию внутри института, закрывать институты, создавать новые институты – есть. В определенной степени они используются. Валерий Васильевич уже целый ряд лет возглавляет соответствующую комиссию в Президиуме и может рассказать, сколько институтов ликвидировано за последнее время, какие созданы новые и т.п. Но этот процесс идет со скрипом. Почему идет со скрипом? Потому что мы не готовы, у нас не работают очень многие механизмы, которые нужно оживить.

Много говорится относительно экспертизы. Конечно, экспертиза нужна. Кто же спорит с тем, что нужна экспертиза? Другое дело, что я с юмором отношусь к предложению относительно того, что зарубежная экспертиза спасет все дело. Я даже не представляю, - мы что, собираемся переводить всё, у нас на английском языке все ведется в институтах? Я знаю, что не всё и не везде. Есть много людей знающих английский язык, пишущих статьи на нем, но есть масса вещей (отчеты и т.д.), которые ведутся не на английском языке. Наконец, что нам кто-то собирается дать деньги на осуществление экспертизы? Никто не собирается давать денег! Хотя те, кто не собирается давать деньги, почему-то особенно активно говорят о том, что нужна объективная экспертиза.

У нас есть определенная экспертиза внутри. Хорошая она? Часто - нет! К сожалению, часто многие вещи, которые должны были здесь сработать, не срабатывают. Многие вещи формализовались. Каждый институт в Академии раз в пять лет подвергается проверке с привлечением авторитетной комиссии. К сожалению, во многом сегодня это работает с пониженной эффективностью.

И последнее, что хотелось бы сказать. Был затронут вопрос относительно членов Академии, директоров и т.д. Да, очень многие директора институтов являются членами Академии, хотя далеко не все. Точно также, что многие члены Академии не являются директорами институтов.

Но при этом я хотел бы привлечь ваше внимание к следующему. Директоров институтов (это такая модель, хотя нам все время предлагают ее изменить), мы выбираем не как менеджеров, которые обеспечат успешное хозяйственное функционирование лабораторий, входящих в институт, а в подавляющем большинстве случаев выбираются крупные научные работники. Поэтому высокий процент членов Академии среди директоров достаточно естественный.

Я не хочу, чтобы вы меня поняли таким образом, что в Академии наук отсутствуют такие вещи, как административный ресурс и т.д. Конечно, существуют. Мы что, слепые что ли и не видим?

Я это говорю к тому, что в борьбе против каких-то конкретных недостатков, проблем и т.д. мы разрушали то, что в своей основе может и должно быть эффективным.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Переходим ко второму вопросу - «Кадровая политика Академии наук и пути привлечения молодежи в науку». У нас есть большая группа желающих выступить поданной теме. Слово для выступления предоставляю академику В.В. Козлову, вице-президенту РАН.

ак. В.В.КОЗЛОВ

Добрый день, уважаемые коллеги!

Проблема поддержки молодежи - старая и понятная проблема, но одновременно очень актуальная. Она имеет простую и несколько неприятную особенность, что эту проблему нельзя решить один раз и надолго, а в идеале – навсегда, поскольку и молодежь, как и все остальные, подвержена возрастным изменениям и рано или поздно эту проблему надо пытаться решить в новых условиях.

Какова ситуация с этой проблемой на сегодняшний момент времени?

К сожалению, Академия наук стареет. Если я этим ограничусь, я вам мало что нового скажу, а я хотел бы это проиллюстрировать на некоторых общих цифрах для того, чтобы мы поняли масштабы этой проблемы.

Чтобы интегрально понять, с какой скоростью происходит старение Академии наук, давайте выберем рубеж – 60 лет. 60 лет – это возраст, когда мужчина выходит на пенсию, а женщина - пять лет как уже на пенсии. Каждый год примерно на 1 процент увеличивается доля пенсионеров. Сейчас она составляет цифру чуть больше 30 процентов. Когда я говорю 30 процентов, можно особо не задумываться, но здесь важна тенденция, что это не в нашу пользу.

Можно подумать, что во время трехлетнего пилотного проекта скорость старения увеличилась. Нет! Удивительное обстоятельство состоит в том, что скорость старения чуть-чуть замедлилась, но все равно это печальный факт. На самом деле тем, кто помнит начало анализа, я могу напомнить, что анализ показывает, если мы говорим о первой производной (о количестве пенсионеров) как о положительной, то вторая производная уже отрицательная. Это мало должно вдохновлять нас.

Интересно, что если мы возьмем более детальное разбиение по возрастам, то там статистика очень разнообразная и подчас сходу непонятная.

Если мы возьмем возраст до 30 лет, то доля молодежи (у меня есть данные за последние шесть лет) медленно, но верно возрастает. Это позитивный момент.

Возьмем от 30 до 40 лет. Здесь также наблюдается медленный рост.

Печальное обстоятельство в следующей возрастной категории – с 40 до 50 лет. Здесь идет линейный спад.

Возьмем следующую возрастную категорию - 50-60 лет и возьмем последние шесть лет, то в первые три года константа растет, а потом идет спад.

С 60 до 70 лет - медленный рост, а свыше 70 лет - увеличение, причем даже быстрее, чем линейное.

Так не тривиальным образом устроена статистика. Причем, самое печальное состоит в том, что по информации, которая есть в моем распоряжении, по показателям результативности научной деятельности в среднем в и институтах наивысший показатель как раз с 40 до 50 лет. То есть, именно эта категория у нас «вымывается» с наибольшей скоростью.

Что делается и что надо делать? Если брать собственно научную молодежь в плане её поддержки, то я хочу напомнить два момента. У нас в Президиуме РАН есть специальная программа, которая действует последние восемь лет и это Программа поддержки молодых ученых. На эту Программу Президиум, в зависимости от ситуации, расходует примерно 120-150 млн. рублей в год. Скажу откровенно, что сумма небольшая, но все равно эта Программа среди институтов (там расходуются деньги на конкурсной основе) очень популярна. Деньги расходуются по трем направлениям:

- поддержка научно-образовательных центров для того, чтобы привлечь студенческую молодежь, вовлечь её в орбиту того или иного института;

- поддержка научных конференций, научных школ для молодых ученых;

- программа или эксперимент «Постдоки», которая действует последние три года. То есть, мы выделили финансирование для того, чтобы на временные контрактные позиции (до трех лет) можно было привлечь 400 молодых ученых. Сейчас все эти позиции заполнены. Это 400 позиций для центрального региона России. Много это или мало? Конечно, это мало, с другой стороны - это два средних института. Скажем, в Математическом институте им. Стеклова, который я возглавляю, у нас всего 115 научных сотрудников.

Я хотел бы также отметить тревожную ситуацию с аспирантурой. Несмотря на все сложности и драматические катаклизмы, общая численность аспирантуры в Академии наук год от года потихоньку, но неуклонно росла. Сейчас она составляет около 8 тыс. человек, если брать всю Академию наук. Но в истекшем, 2008 г., к сожалению, общая численность начала убывать и уменьшилась примерно на 10 процентов.

Конечно, это особый вопрос и стоит анализировать причины, но я сразу хочу сказать, что унизительно маленькая стипендия, - всего 1,5 тыс. рублей. Я ставил этот вопрос перед министром А.А. Фурсенко, но его рассуждения таковы, что если обобщить этот вопрос и брать не только Российскую академию наук, но и Высшую школу (а именно, там, в основном сосредоточена аспирантура), то не совсем уместно сейчас в Правительстве рассматривать такие вопросы.

Наша численность за последние 15 лет почти не изменилась (примерно на 20 процентов подросла), а в Высшей школе она увеличилась в четыре раза. Кстати, планка требовательности к аспирантам упала.

Что же делать, если мы берем внешнюю ситуацию, взгляд на Академию наук извне? Проблему молодежи нельзя решить изолированно, в отрыве от проблемы заслуженных пожилых ученых. Почему они не уходят на пенсию? Да потому, что она тоже унизительно маленькая, на нее практически невозможно прожить и выжить. Поэтому этот вопрос очень важный. Нам надо ставить и добиваться более решительно достойного пенсионного обеспечения. Точно также как и аспирантские стипендии.

Я считаю, что мы уже подошли к такому рубежу, когда мы можем ставить перед Министерством вопрос о корректировке принципов работы наших фондов - РФФИ, РГНФ. Эти фонды были созданы в 90-ые г.г., когда надо было спасать науку, поэтому эти гранты получали известные коллективы. Пусть это были небольшие суммы, пусть они размазывались тонким слоем среди известных школ и коллективов, но все-таки это помогало выжить. Теперь ситуация изменилась. Все-таки в Академии наук уровень заработной платы на постоянных позициях существенно вырос. Поэтому можно делать так, как это делается на Западе, - создавать новые, пусть временные рабочие места для молодежи по этим грантам на определенный период.

Что же делать с учетом внутренних резервов? Ситуация сложная, непростая. Она очень сильно зависит от институтов. В некоторых институтах нет проблемы в том, чтобы взять на работу достойного, мотивированного и способного молодого человека. А в некоторых институтах такая проблема стоит очень остро.

Кстати, эти институты очень легко разделить по одному простому принципу: там, где есть и активно работают научно-образовательные центры, нет проблем с притоком молодежи, которая хочет проявить себя в науке. Приведу пример Физического института им. Лебедева РАН (ФИАН). Там создан крупный научно-образовательный центр, который работает примерно 5 лет. За это время численность аспирантуры выросла в три раза на фоне уменьшения общей численности аспирантуры в Академии наук.

Я являюсь директором Математического института. Для того чтобы увеличить численность аспирантуры, мы тоже создали научно-образовательный центр. Честно говоря, я думал, что если 15-20 человек будут ходить слушать лекции, это более чем достаточно. Удивительное дело: каждый семестр 70-80 молодых людей из МГУ, Физтеха и т.д. приходят к нам. За последние три года численность нашей аспирантуры мы увеличили в полтора раза.

Поэтому, если есть желание, можно многого достичь. Но вопрос состоит в следующем: хорошо, в аспирантуру взяли, а потом что делать? Если нет бюджетных ставок, это колоссальная проблема, и директора институтов обращаются ко мне, а как мы будем решать эту проблему. Здесь нет чудесных способов решить эту проблему, надо как-то гармонизировать кадровый состав института. Здесь директора должны нести персональную ответственность за проведение взвешенной, реальной кадровой политики.

Дискриминация по возрасту - во-первых, это нехорошо, во-вторых, противоречит законодательству. Поэтому никоим образом нельзя ставить вопрос так: 70 лет и иди на пенсию! Это неправильно и несправедливо.

Кстати, Президиум Академии наук поставил эту проблему, и просил меня вместе с соответствующими структурами РАН в течение двух месяцев выработать и представить Президиуму согласованные предложения.

Суть наших предложений состоит в следующем. Мы говорили про показатели результативности научной деятельности. Если там все нормально, если человек в возрасте, но это активно работающий человек и его средние показатели выше средних по институту, почему мы должны ограничивать его возможности. Если в течение двух-трех последних лет показатели, увы, не очень значимые, то можно ставить вопрос о том, что, может быть, не переизбирать его на следующий срок. Точно также можно поступать с заведующими лабораториями.

Еще один момент. Может быть, в плане научно-образовательной деятельности мы не все возможности используем. У нас есть научно-образовательные центры, а теперь Высшая школа переходит на двухступенчатую систему образования – бакалавриат и магистратура.

За программу бакалавров браться мы не можем, - это дело высших учебных заведений. Магистерские программы мы можем попытаться реализовать. Не во всех институтах, а там, где есть для этого условия, есть опыт, давно существует научно-образовательный центр, есть базовые кафедры ведущих вузов.

Если реализация магистерских программ будет распределяться на конкурсной основе между учреждениями, мы могли бы побороться, создать там, где это возможно, возможности для реализации магистерских программ и просить наших выдающихся ученых уже преклонного возраста сосредоточиться на работе со студенческой молодежью в этих структурах. По крайней мере, это даст дополнительную возможность как-то сбалансировать и облегчить тяжелую кадровую проблему.

В заключение я хочу сказать следующее. Молодежь надо любить и всячески поддерживать. Я думаю, что это тот принцип, которым руководствовался Президиум в своей работе и, надеюсь, будет и дальше руководствоваться.

Конкретные идеи и предложения, связанные с созданием Совета молодых ученых при Президиуме РАН, мы приветствуем. Если будут какие-то конкретные предложения, мы будем рады их рассмотреть и использовать в нашей работе. Спасибо за внимание.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Уважаемые коллеги!

Я хочу предоставить слово для выступления доктору биологических наук М.С.Гельфанду.

М.С.ГЕЛЬФАНД (д.б.н., профессор, заместитель директора Института проблем передачи информации РАН)

Валерий Васильевич Козлов в своем выступлении заметил, что проблемы молодежи нельзя решить раз и навсегда, поскольку через некоторое время нынешняя молодежь постареет, появится новая молодежь, и те же проблемы возникнут снова. Это верно, но только в том случае, если проблемы решаются с помощью каких-то разовых мер. Вместо этого надо – раз и навсегда – создать систему, в которой частные проблемы конкретного поколения будут решаться автоматически.

В судьбе молодого ученого есть три критические точки, когда она или он делает выбор: оставаться в науке в России, или оставаться в науке и эмигрировать, или оставаться в России и заниматься чем-то другим.

Первая точка – окончание университета и поступление в аспирантуру. Тут есть две проблемы. Первая – выбор руководителя, я коснусь ее чуть позже. Вторая – обязательная воинская повинность для молодых мужчин. Это создает массу искажений. В частности, руководителю психологически сложно не взять в аспирантуру даже не очень сильного выпускника и, тем более, выгнать нерадивого аспиранта, поскольку это влияет не просто на научную карьеру, но и на всю жизнь, что гораздо серьезнее. Более того, иезуитское продление срока весеннего призыва до 15 июля создает зазор между окончанием вуза и поступлением в аспирантуру, во время которого выпускники формально ничем не защищены. Уже сейчас (конец мая – еще дипломы не вручены!) проводятся облавы в институтских общежитиях. Пассивность РАН в этом направлении ничем не оправдана. Ясно, что проблемы армии – дело всей страны, но хотя бы защитить наших вчерашних дипломников и завтрашних аспирантов мы должны. Считаю, что руководство РАН обязано поставить вопрос об адекватной отсрочке, которая давала бы возможность выпускникам спокойно сдавать экзамены в аспирантуру.

Вторая точка – окончание аспирантуры. В норме молодой кандидат должен еще какое-то время набираться опыта, работая в составе сильной группы над самостоятельным проектом. В России практически отсутствует система постдоков – временных ставок для молодых исследователей. Четыре сотни кандидатских ставок, предложенных «на конкурсной основе» некоторое время назад (кто-нибудь знает, по каким правилам проводился этот конкурс?)– это капля в море, один-два постдока на академический институт. К тому же, это разовая мера.

Эта проблема неразрешима в рамках существующей системы. Создание все новых ставок и их распределение по институтам в отсутствие реальных конкурсов невозможно. В равновесной системе приток должен идти одновременно с оттоком. Сейчас же статус научного сотрудника, тем более со степенью, фактически сводится к положению рантье. В российской науке нет механизма естественного прекращения деятельности исчерпавших себя направлений, лабораторий и институтов. Это автоматически означает и отсутствие вакансий и перспектив для молодежи.

Выходом является существенное расширение грантовой системы с полноценными и по размеру, и по продолжительности грантами. Тогда сильные группы могли бы самостоятельно набирать аспирантов и постдоков. Как дополнение следует учредить стипендии для самых сильных постдоков, также распределяемые на конкурсной основе. Постдок, выигравший такую стипендию, мог бы сам выбрать лабораторию для выполнения совместного проекта, приходя в нее со своей зарплатой и своими собственными средствами для обеспечения полноценной работы. Адекватные зарплаты позволят смягчить проблему жилья – денег будет хватать на аренду квартиры, и, тем самым, будет отчасти решена и проблема увеличения мобильности.

Это позволит решить еще одну задачу – отбора жизнеспособных институтов. В настоящее время реорганизация академических институтов происходит произвольно и хаотически, а основным решающим фактором является административный ресурс. При этом, как совершенно верно отметил в своем выступлении Александр Дмитриевич Некипелов, нет непреодолимого противоречия между сметным и грантовым финансированием. Перенос основного потока с фиксированного централизованного финансирования на большие гранты с большими же, заранее определенными (в процентах) отчислениями в пользу институтов (overhead) автоматически создаст переток средств в сильные институты. Это будет иметь и важный психологический эффект, повысив заинтересованность дирекции в поиске и поддержке реально работающих групп: руководитель такой группы из беспокойной обузы превратится в кормильца. За счет этих отчислений институт сможет закупать оборудование общего пользования, а также поддерживать поисковые направления либо группы, временно оказавшиеся без финансирования. Институты же, в которых сильных групп мало, постепенно прекратят функционировать. Существенно, что такой переход можно провести быстро, но плавно, и потому это будет естественный процесс без каких-то потрясений.

Наконец, третья точка – это создание собственной группы. Именно на этой стадии описанная академиком Некипеловым «процедура постепенных согласований» приводит к катастрофическим последствиям: молодому исследователю просто не вклиниться в тесно сомкнутые ряды участников этих согласований. И опять, выходом является грантовое финансирование, при котором уже не существенно административное положение, а важна научная репутация исследователя, актуальность и уровень проекта.

Однако это должны быть настоящие, честные конкурсы. Большинство программ Президиума и отделений РАН таковыми не является: в них победители определены заранее. Фактически, все решается задолго до формального объявления конкурса, когда группа академиков, намеревающихся стать руководителями программы, в подковерной борьбе с другими академиками добивается включения своей программы «в список», а затем в ходе столь же подковерной торговли определяется размер финансирования. После этого распределение средств внутри программ производится по усмотрению одного или двух человек. Это и есть система «согласований», о которой говорил академик Некипелов.

Единственным известным мне исключением является программа Президиума «Молекулярная и клеточная биология», в которой проводится реальный конкурс по заранее опубликованным правилам. Эти правила несовершенны, однако в текущей ситуации опора на объективные публикационные показатели является, по-видимому, наименьшим злом. И, кстати, именно в этой программе существует отдельный конкурс для молодых исследователей, создающий новые группы. Случайно ли именно эта программа регулярно испытывает сложности с финансированием? Вот и в этом году прирост ее финансирования оказался меньше, чем у большинства других продолжающихся программ, и даже ниже уровня инфляции.

Существующая геронтократическая система выталкивает сильных, независимых молодых ученых из науки. Она же культивирует пассивность и иждивенчество среди остающейся молодежи: примеры мы видели только что. Неприятно было слышать от выступающего молодого человека поток мелких просьб, обращенных к начальству, сидящему в президиуме; еще более странно было услышать произнесенную громким, уверенным голосом фразу в выступлении из зала: «О нас должны думать!». О молодом человеке должен думать его научный руководитель, а потом, по мере приобретения самостоятельности, он должен думать о себе сам. Науку не делают в памперсах.

Реформа должна проводится быстро, но без потрясений. Перенос финансирования на гранты при условии радикального улучшения конкурсных процедур является одним из основных механизмов такой реформы. В качестве немедленной, чрезвычайно простой в исполнении и весьма эффективной меры можно предложить следующее:

обязать руководителей всех программ Президиума и отделений РАН создать Интернет-сайты программ;

опубликовать на этих сайтах результаты конкурсов, состоявшихся зимой 2008-2009 года (имена и места работы победителей, названия и краткие аннотации проектов, размеры грантов);

в начале каждого года публиковать промежуточные результаты по всем проектам (краткие резюме и списки публикаций);

своевременно публиковать объявления о новых конкурсах (а не за несколько дней, как это было сделано прошлой зимой);

возвращать участникам конкурса рецензии на их проекты.

Последняя мера особенно важна именно для молодых исследователей, которым необходимо учиться, в том числе, и писать конкурсные заявки. Сейчас же они оказываются перед глухой стеной: им сообщают, что что-то не так (проект не поддержан), но не говорят, что именно.

Общим местом стало упоминание о существующем «двугорбом» распределении научных сотрудников РАН по возрасту: в науке действуют или очень молодые, или уже совсем пожилые. Сильного среднего поколения практически нет, поскольку, не видя перспектив, молодые люди при первой возможности покидают страну или уходят из науки. Поэтому для реформы остается очень мало времени. С полным уходом из активной научной жизни ученых старшего поколения проблемы научной молодежи решатся сами собой. Некому будет учить, не у кого будет учиться – прекратится воспроизводство науки, не будет и молодежи.

Приложения

Актуальные задачи воспроизводства кадров в научно-образовательной сфере и пути их решения. Доклад Координационного совета по делам молодежи в научной и образовательной сферах Совету при Президенте РФ по науке, технологиям и образованию.

(http://www.youngscience.ru/files/DOCLAD_.doc)

Проект регламента для программ РАН

(приложенный файл «программы-2.doc») (doc, 73 Kб)

Статья «Мышь родила гору» в газете «Троицкий вариант» № 7 от 8 июля 2008 г. (о Программе фундаментальных научных исследований государственных академий наук на 2008-2012 годы).

(http://www.scientific.ru/trv/2008/007/mish_rodila_goru.html)

А.Е.ПЕТРОВ (начальник Отдела, заместитель академика-секретаря Отделения историко-филологических наук, член Координационного совета по делам молодежи при Президентском совете по науке)

Здесь прозвучало очень много интересных вещей, и мне хотелось бы прокомментировать их.

В самом первом выступлении Александр Дмитриевич то, что фундаментальная наука в России выжила, назвал чудом. Я согласен с этой формулировкой, но сейчас - именно сегодня, спустя какое-то время после самой критической «ямы», которой именовалась наука, - было бы преступно не воспользоваться ситуацией и не изменить в структурном смысле ситуацию с кадровым воспроизводством в науке в лучшую сторону. Надо сказать, что здесь инициатива по кадровому воспроизводству шла из вузов, ведомств, государственных академий, и она получила некоторое продолжение в решениях на президентском уровне.

Я отсылаю к решениям Совета на науке, технологиям и образованию, который состоялся в 2006 г.. По итогам этого Совета был принят ряд фундаментальных решений, которые сегодня буквально на наших глазах получают ту или иную степень продолжения. В частности, был создан наш Молодежный совет при президенте, были заложены первые кирпичики в федеральную целевую программу «Кадры для инновационной России», которая сейчас худо или бедно начинает осуществляться. Я не стал бы на ней останавливаться сегодня особо, потому что форматом «круглого стола» здесь не обойдешься. Там масса проблем, некоторых из которых здесь поднимались, в частности - несовершенство законодательство, по которому сегодня проводятся конкурсы, в том числе конкурсы для финансирования научно-исследовательских работ.

Собственно, впрямую с этим связан ряд вещей, которые сейчас наш Координационный совет начинает осуществлять. Не секрет, что сейчас идет Год молодежи в России и существует идея о том, чтобы молодежь к концу года вступила с законодательной инициативой, касающейся самых разных областей жизни. В частности, идет подготовка Закона о молодежи и т.п.

Мы сейчас занимаемся подготовкой предложений по законодательному совершенствованию обеспечения науки и образования. Соответственно, мы пытаемся прорабатывать вопрос совершенствования 94-го закона.

Встает вопрос и о правительственных научных фондах – РФФИ и РГНФ, потому что ситуация с ними тоже не вполне ясна. Многие из вас наверняка знают то, что эти фонды в последние годы финансируют наши научные исследования фактически на временном разрешении, а в принципе их статус противоречит положениям Бюджетного кодекса. Эту проблему надо решать в течение осени, потому что, начиная с зимы, генеральное разрешение уже прекращается. Я думаю, что многие из нас почувствую положительное или негативное разрешение этого вопроса. Собственно, сейчас это разрабатывается и делается.

Что из совсем новых вещей? В регламенте «круглого стола» записан пункт – «О создании Совета молодых ученых при Президиуме РАН». Это вопрос, который сейчас решается на общегосударственном федеральном, региональном и других уровнях.

24 июня в Москве в МИФИ состоится Всероссийское совещание советов молодых ученых. Эта работа проводится под патронажем Совета по науке при Президенте, Министерства образования и Министерства спорта, туризма и молодежи. Создается, а фактически воссоздается, некая региональная сеть советов молодых ученых и встает вопрос об отраслевой сети советов молодых ученых.

Если мы обратимся к некоторому анализу существующего положения советов молодых ученых (некоторых знаю, по некоторым понял, что они являются членами советов молодых ученых), их статус по стране очень разный. В каких-то институтах они существуют, в каких-то - нет; там, где есть понимание у руководства о том, что совет молодых ученых необходим, что это нужный и полезный инструмент, в том числе для формирования политики института, они существуют. Их правовой статус разный - от ОАО до подразделения на правах отдела, некоторые функционируют как какая-то общественная единица при профкоме и т.д.

Здесь, по крайней мере по Академии наук, нужна выстроенная система. На самом деле основы этой системы существуют. В частности, во всех наших региональных отделениях (я имею в виду Уральское, Сибирское, Дальневосточное) уже давно и достаточно успешно существуют советы молодых ученых, которые решают определенные задачи, имеют определенное финансирование. Руководство советов молодых ученых, как правило, входит в руководящие органы, и участвуют в решении и выработке тех или иных вопросов, связанных с молодежной политикой.

По работе по созданию сети советов молодых ученых, в частности в Российской академии наук. Есть Указ Президента. Правда, этот Указ связан с учреждением премии Президента молодым ученым. (Я вижу, что в зале очень скромно в самой нише сидит лауреат первой премии молодым ученым - математик Александр Кузнецов. Может быть, и он выступит.) В этом Указе даны большие полномочия региональным отраслевым советам молодых ученых по выдвижению и протекции соискателей на эту премию молодым ученым.

Скажу дальше и больше о том, что эта же система в будущем получит распространение и на систему грантов Президента. То есть, полномочия советам молодых ученых будут даны достаточно большие. Я понимаю, что на первый взгляд это выглядит вызывающе, вызовет вопросы, но будут вопросы - будут и ответы. Я готов к этим вопросам.

Завершая свое выступление, я хочу призвать и, может быть это будет включено в резолюцию «круглого стола», чтобы этому активу, который здесь собрался, совместно с руководством Академии проработать и представить предложения, которые будут положены в основу создания Совета молодых ученых именно в центральной части Российской академии наук, потому что здесь нам надо подтянуться за нашими региональными отделениями, и по взаимодействию этого Совета с Комиссией по работе с молодежью, которая имеет вполне полномочные и действенные механизмы по поддержке молодежи.

А.Р.БАХТИЗИН (д.э.н., Центральный экономико-математический институт РАН)

Спасибо за предоставленную возможность выступить.

У меня будет краткое сообщение, потому что о многом уже говорили. Чтобы не повторяться, подчеркну основные моменты, которые актуальны в нашем институте в плане привлечения молодежи в науку.

В настоящее время в нашем Институте (Центральный экономико-математический институт) работают 29 молодых ученых (это примерно 10 процентов от общей численности), из них 12 молодых ученых - кандидаты наук в возрасте до 35 лет.

Основная проблема, которая у нас стоит, состоит в том, что практически нет возможности получения ставок для молодых ученых, которые к нам хотят придти работать, несмотря на то, что совместно с некоторыми ведущими вузами есть совместные кафедры (МГУ, Госуниверситет гуманитарных наук). Ежегодно к нам обращается порядка 4-5 молодых людей, которые хотят у нас работать, но, к сожалению, нет возможности принять их на работу.

В этой связи Институт дважды обращался в Президиум РАН о выделении дополнительных ставок, но, к сожалению, ответа пока до сих пор не было.

Как мы боремся с этой ситуацией? Есть часть работников, которые находятся в административном отпуске, то есть берется часть ставки, которая делится между людьми, которые хотят придти на работу. Получается, что таким образом человек может рассчитывать на 0,1 или 0,2 ставки. Соответственно, это 1,5-2 тыс. рублей, и на такую сумму людей долго не удается удержать. В любом случае это получается временная работа, потому что, если человек зачислен не на постоянной основе, а на временной основе, у него нет уверенности, как долго в таком статусе он будет находиться. Такая ситуация не позволят активно привлекать молодежь в науку, несмотря на то, что спрос на людей и отклик людей, которые учатся на базовых кафедрах, в принципе есть.

Что мы пытались делать еще в этом отношении? Совместно с директором мы организовали некое образование по типу фирмы, ориентированное на выполнение коммерческих договоров и для гоструктур, и для бизнес-структур. Все равно здесь есть минусы. Это то, что все эти договора носят временный характер (сейчас из-за кризиса их количество вообще сократилось) и это то, что люди, которые выполняют эти договора, ориентированы непосредственно на какие-то коммерческие разработки и, таким образом, они уже отстранены от занятий фундаментальной наукой. Это два существенных минуса.

Тем не менее, за счет этой схемы в 2008 г. удалось удержать ряд людей, которым были даны хорошие предложения со стороны структур, с которыми мы работали. Все равно, схема хоть и рабочая, но хотелось бы иметь возможность нанимать людей на постоянной основе и на полную ставку.

Есть еще одна проблема, связанная с недостаточностью социального пакета. То есть, люди, которые к нам приходят, знают, что будут иметь затруднения в приобретении жилья. Мы три раза выступали с предложением о выделении жилищных сертификатов и квартир для ученых, но в этом отношении практически ничего не удалось сделать.

Между тем, как я уже говорил, спрос на разработки Института есть, потому что темы достаточно перспективны.

В этой связи хотелось бы высказать предложения к Президиуму:

- о выделении Институту ставок для приема на работу молодых ученых,

- о выделении средств на командировки, в том числе зарубежные, потому что это также необходимо для общения со специалистами по нашей тематике,

- об увеличении числа грантов и специальных стипендий для молодых ученых, чтобы их материально поддержать.

Таковы наши проблемы, и хотелось бы иметь отклик.

С.В.КАРЕЛОВ (заместитель Управляющего делами РАН)

Уважаемые коллеги!

На самом деле одной из важнейших проблем многих ученых, в частности молодых ученых, является жилищная проблема.

Поскольку я имею непосредственное отношение к решению проблемы обеспечения жильем молодых ученых РАН путем предоставления социальных выплат в форме государственных жилищных сертификатов, хотелось бы сказать следующее.

Решение по проблеме адресного подхода к решению проблемы жилья молодым ученым впервые было принято в 2006 г. в соответствии с постановлением Правительства РФ от 14 декабря 2006 г. № 765. «О порядке предоставления молодым ученым социальных выплат на приобретение жилых помещений в рамках реализации мероприятий по обеспечению жильем отдельных категорий граждан федеральной целевой программы «Жилище на 2002-2010 гг.».

Молодым ученым Российской академии наук, Дальневосточного, Сибирского и Уральского отделений РАН, Российской академии медицинских наук, начиная с 2007 г., предоставляется государственная финансовая поддержка в приобретении ими жилых помещений.

Называя данное постановление, нельзя не остановиться на его основополагающих положениях. Всего их, лично я, выделяю шесть.

Это то, что участие молодых ученых в этих мероприятиях добровольное. Право молодого ученого на получение за счет средств федерального бюджета социальных выплат на приобретение жилого помещения удостоверяется именным свидетельством – государственным жилищным сертификатом, срок действия которого составляет: для владельца сертификата (в целях предоставления его в банк) - два месяца, для банка (в целях предоставления владельцам сертификата соответствующих документов) - девять месяцев.

Молодой ученый может быть признан участником мероприятия, если возраст для кандидатов наук не превышает 35 лет, для доктора наук - 45 лет.

Право на получение социальной выплаты предоставляется молодому ученому только один раз.

Молодой ученый имеет право использовать социальную выплату исключительно в том субъекте Российской Федерации, в котором находится его научная организация.

В целях исполнения данного постановления Правительства РФ было принято постановление Президиума РАН в феврале 2007 г. «О порядке предоставления молодым ученым РАН социальных выплат на приобретение жилых помещений».

Здесь я выделяю два ключевых положения.

Во-первых, это то, что полномочия целиком переданы в отделения РАН. Отделения РАН по областям и направлениям науки, региональные научные центры РАН самостоятельно определяют приоритет в предоставлении социальных выплат молодым ученым и в соответствии с этим формируют список молодых ученых.

Во-вторых, вышеуказанные отделения и научные центры ежегодно определяют очередность получения социальных выплат в соответствии с нумерацией в предоставляемом списке.

Хотелось бы кратко остановиться на состоянии и проблемах решения вопросов, которые возникали и возникают при решении данного постановления.

В соответствии с данным постановлением Российской академией наук в 2007 г. было получено 160 700 тыс. рублей. На данную сумму было оформлено и выдано 125 сертификатов молодым ученым Российской академии наук.

Следует отметить, что в связи с задержкой в предоставлении бланков сертификатов Росстроем они были предоставлены только 10 сентября 2007 г.. Времени на их реализацию в 2007 г. у молодых ученых оказалось крайне мало, то есть фактически 2,5 месяца, хотя, как я говорил, срок сертификата - девять месяцев. Тем не менее, 107 сертификатов были оплачены до конца 2007 г., а 18 сертификатов остались не реализованными в 2007 г.. Срок их действия в 2007 г. не заканчивался, а истекал 20 июня 2008 г.

В 2008 г. Российская академия наук получила 174 680 тыс. рублей на социальные выплаты молодым ученым по государственным жилищным сертификатам. Указанные средства были переведены в Росстрой. Новый список ученых на получение сертификата в 2008 г. был составлен в строгом соответствии с выделенной на 2008 г. суммой и направлен в Росстрой в конце февраля 2008 г.

Российская академия наук 6 мая 2008 г. выдала 121 сертификат на сумму, выделенную из бюджета на 2008 г. Однако фирма Росстрой самостоятельно, без официального уведомления РАН своим приказом от 22 апреля 2008 г. (официально копия в Российскую академию наук не направлялась) приняла решение об уменьшении суммы социальных выплат по сертификатам, выданных Российской академией наук молодым ученым в 2008 г., с 174 млн. до 148 млн. рублей, то есть на сумму не оплаченных сертификатов 2007 г.

Вызвало удивление, как Росстрой своим приказом может самостоятельно внести изменения в федеральный закон от 24 июля № 190-ФЗ «О федеральном бюджете на 2008 г. и на плановый период 2009-2010 гг.».

В сложившейся ситуации Российская академия наук не имела ни оснований, ни права уменьшать выделенную сумму 2008 г. и посчитала, что принятые Росстроем решения являются необоснованными и неправомочными.

Позиция Академии наук по вопросу нарушения права молодых ученых в предоставлении им социальных выплат в соответствии с постановлением Правительства была отражена в обращениях президента РАН академика Ю.С. Осипова 25 марта и 11 августа 2008 г. к заместителю Председателя Правительства РФ Кудрину.

По данным обращениям были даны соответствующие поручения Минфину. В конечном итоге, только в начале этого года были получены некоторые результаты.

В результате обращений Российской академии наук дополнительно к сумме 2009 г. (189 млн. рублей) было выделено дополнительно еще 16,5 млн. рублей, то есть на сумму не оплаченных 11 государственных жилищных сертификатов 2008 г.

Однако следует отметить, что до настоящего времени средства 2009 г. по данному вопросу в Академию наук еще не перечислены. Приемно-передаточный акт, направленный Российской академией наук в Минрегион РФ в феврале с.г., менял свою форму три раза. То есть, подписывался в Академии, утверждался и на каком-то этапе возвращался обратно. В конечном итоге был подписан и утвержден в Минрегионе только 12 мая с.г. На данный момент данный акт находится на рассмотрении в Минфине РФ.

Как итог, можно констатировать, что сложившаяся ситуация из-за сокращения сроков получения, выдачи и реализации государственных жилищных сертификатов 2009 г. препятствует своевременному выполнению постановления Правительства РФ от 14 декабря 2006 г. № 765.

ак.В.В.КОЗЛОВ

К выступлению Сергея Викторовича я могу добавить следующее.

Конечно, жилищный вопрос – очень тяжелый вопрос. В своих рамках программа «Жилище» всех проблем не решит.

Я хотел обратить внимание присутствующих на предложение, которое высказал академик А.В.Гапонов-Грехов. Он предлагает более активно использовать такую форму, как частичной или полной компенсации стоимости аренды жилья молодым сотрудникам. То есть, не только пытаться приобрести жилье, но пытаться получить его в долговременную аренду, помогая молодым людям её оплачивать. Конечно, в связи с этим тоже возникают вопросы и механизмов оплаты, и источников оплаты, по крайней мере, такую форму нам тоже надо продумать и, может быть, ее пропагандировать и внедрять.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Спасибо. Уважаемые коллеги! Сейчас у нас время для свободной дискуссии. Желающим принять в ней участие предлагается так продумать свое выступление, чтобы оно не занимало более 3 минут.

В.А.МЫСИНА (Председатель Совета молодых ученых Института общей генетики РАН)

Здесь много, что услышано, но хотелось бы перейти от проблем, которых очень много, к каким-то решениям и сразу высказать предложения, которые мы обсудили среди председателей советов молодых ученых и по которым вы потом скажите, принимаете или нет.

Первое. У Российской академии наук есть сайт. Мы предлагаем в этом сайте сделать подсайт «Советы молодых ученых институтов Российской академии наук». Это даст нам то, что мы сможем консолидировать свои общие усилия, мы можем узнать друг друга, понять и уже что-то предлагать, делать, общаться на этом сайте и вывешивать очень много разной информации, потому что мы очень сильно разобщены, и Российской академии это нужно.

Второе. Я предлагаю попробовать (я могу даже себя предложить в этой роли) инициировать собрание Академии наук с председателями советов молодых ученых РАН. Это очень важно, потому что у нас есть очень много предложений, мы друг друга не знаем, не видим, а если бы собрались все вместе, я думаю, смогли бы сделать очень многое, потому что один в поле не воин.

Говорилось, что при Президенте РФ есть Совет молодых ученых, есть Российский союз молодых ученых, в который я вхожу как заместитель Московского городского регионального отделения. На фоне этого, считаю, что очень важно и необходимо создать Совет молодых ученых при Российской академии наук именно в центральном округе, потому что неправильно, что этого нет.

И очень хотелось бы высказаться на реплику Гельфанта М.С. по поводу того, что молодой ученый должен все время доказывать, что он ученый. По огромному опыту и своих и остальных ребят я знаю, что сейчас приходится одной рукой писать какие-то заявки, второй рукой делать еще что-то, ногой – еще что-то, другой ногой – еще что-то, а когда делать науку. Поэтому все равно мы смотрим с надеждой на Правительство, на Российскую академию наук и можем выйти с инициативами, которых у нас много. О нас должны думать, потому что иначе невозможно жить. То же самое по жилищным сертификатам. То есть, проблем много. Их надо решать, но решать так, чтобы оптимистично смотреть в будущее, потому что куда не придешь, везде пессимизм. Неправильно это! Надо собираться! Раз здесь собрались, давайте сделаем.

Если вы принимаете эти предложения, соответственно мы дальше будем инициировать то, что может помочь нам каким-то образом.

ак. В.В.КОЗЛОВ

Я поддерживаю все Ваши предложение. Кстати, Вы хотели придти ко мне и поговорить о наших делах. Давайте будем считать, что мы уже начали этот разговор.

Ваши предложения очень толковые. Давайте это реализовывать вместе.

М.А. БЫКАДОРОВ (м.н.с., Институт проблем рынка)

Меня интересует следующий вопрос: чем же программа «Жилище» отличается от столь безуспешной и знакомой нам ипотечной программы? Ведь этот сертификат необходимо возвращать, а младший научный сотрудник, имея зарплату чистым налом в 10 тыс. рублей, и за 3,5 года не сможет выплатить и 10 процентов от той суммы, даже если на выплату пойдет вся его заработная плата без учета каких-либо дополнительных сбережений.

То есть, для чего реализовывается эта программа? Где ее реальная сторона и стоит ли ее обсуждать вообще? То есть, рыночная стоимость кв. метра, заложенная в эту программу, составляет примерно 76 тыс. рублей, утвержденная Росстроем. С другой стороны, рыночная стоимость кв. метра постройки жилья варьируется на уровне от 1000 до 1500 долларов. Академия наук располагает собственными площадями, которые могла бы использовать в качестве постройки жилья для молодых ученых, и не только для молодых ученых. Получается экономия почти в два раза.

Зачем использовать ту программу, которая не дает абсолютно никакого эффекта и приравнивается к обычной рыночной ипотеке, хотя вариант решения у вас есть? Может быть, стоит над этим задуматься, а не пускать пустую программу?

ак. А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Вы немного заблуждаетесь. Никаких денег никуда возвращать не нужно. Другое дело, что те деньги, которые выделяются, иногда оказываются недостаточными для приобретения квартиры, и тогда приходится доплачивать.

Что касается возможности Академии наук по строительству жилья для молодых ученых, то мы этим максимально старались пользоваться, но, к сожалению, уже второй год действует порядок, запрещающий Академии наук (и не только Академии наук) осуществлять инвестиционные проекты и строительство. Так что по этому пути мы не имеем просто правовой возможности решать вопрос таким образом.

ак. А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Погашение сертификата, как я понимаю, не означает погашение денег со стороны человека, получившего сертификат.

А.Е. ПЕТРОВ

Абсолютно никакого погашения денег, которые выделяются по сертификату, не требуется. Другой вопрос, что вы абсолютно правильно подметили, что Минрегион утверждает расценки стоимости жилья, а они ни в какие ворота не лезут, потому что на эти средства купить полностью квартиру невозможно, не располагая дополнительными средствами, либо не беря какой-то кредит. Сейчас немного падают цены и ситуация немного улучшается.

Что касается предложения по поводу выделения площадей под застройку.

Недавно был съезд Союза ректоров, там выступал президент Медведев. Он тоже призвал решать эту проблему. В.А.Садовничий в ответном слове правильно сказал, что главный тормоз, который упирается в решение этой проблемы, это законодательство, которое предусматривает конкурс, тендер на выделение этих земель под застройку.

Здесь Академия наук не имеет права сама выиграть право аренды застроечной площади. Она должна выдерживать конкурс. Ни одного конкурса с рейдерской или очень крупной домостроительной компанией ни один вуз, ни одна академия наук выиграть не сможет, пока не будут приняты нормальные поправки в законодательство по этому вопросу.

Это одна из тем, над которой совместно должны работать и молодежный актив, и руководство вуза или Академии наук.

А.Г. ТОЛСТИКОВ

В рабочем порядке можно эту тему обсудить с С.В.Кареловым и со всеми остальными.

Т.И. ХОХЛОВА (Пущинский научный центр Институт биологического приборостроения РАН)

Пущинский научный центр - крупнейший в России центр физико-химической биологии, который был создан в 1963 году с целью ликвидации отставания нашей страны в новых направлениях биологии. Центр объединяет девять институтов биологического профиля, радиоастрономическую обсерваторию астрокосмического центра ФИАН и больницу ПНЦ РАН. В г. Пущино сосредоточено более 20% научного потенциала страны в области физико-химической биологии, более 800 докторов и кандидатов наук занимаются непосредственно научными исследованиями. На базе институтов Центра работают два высших учебных заведения - Филиал Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова, Пущинский государственный университет и несколько Учебных центров. В Центре расположен единственный в стране центр испытания лекарств, имеющий международную сертификацию, Всероссийская коллекция микроорганизмов. В 2005 году Правительство РФ присвоило городу Пущино статус наукограда РФ Московской области (постановление № 642 от 27 октября 2005г.). В областной программе создания промышленных округов Пущино рассматривается как центр развития биотехнологии.

В условиях бурного развития современной биологии, где идет лавинообразное накопление знаний, формирование новых научных направлений, создание технологий, имеющих критическое значение для национальной безопасности, в том числе в условиях угрозы биологического терроризма, научный центр такого уровня должен быть не просто в авангарде науки, но и готовить научные кадры для всей страны и стран СНГ. Работа Центра требует не только сохранения кадрового потенциала, но и постоянного притока молодежи. Старение ведущих научных сотрудников, сокращение общей численности, крайне острый дефицит ученых средней возрастной группы, способных ставить эксперимент («работать руками») и обучать практической работе молодых сотрудников, нехватка в большинстве лабораторий оборудования и реактивов, разрушение централизованной системы сопряжения между специалистами и лабораториями ведет к утрате целых научных направлений.

С 1990 по 2006 годы (до последнего сокращения) численность сотрудников Центра уменьшилась с 4700 до 2600 человек, закрылись такие научные направления, как проблемы памяти, биологические мембраны, радиобиология, синергетика. Закрыты или перепрофилированы экспериментальные мастерские, обеспечивавшие разработку новых методических подходов. За последние три года сократили еще 20% ставок. В основном это сокращение резко ударило по молодым научным сотрудникам, которые могут рассчитывать в лучшем случае на 0.1 ставки после окончания аспирантуры (это заработная плата 1000 рублей в месяц). В то же время приток молодых научных сотрудников должен составлять в среднем 1 человек на 2 лаборатории в год (без учета аспирантов и студентов). В миллионных городах кадровые потребности могут обеспечиваться уроженцами города, что совершенно невозможно в 20-ти тысячном Пущино, особенно при близости Москвы и несопоставимости зарплат в академических институтах и коммерческих организациях г. Москвы.

Очень важным вопросом является повышение квалификации научных сотрудников. Старшие ученые, владеющие уникальными методиками, не имеют возможности передать их как можно большему числу людей, т.к. нет условий для дополнительного обучения сотрудников. Требуются специально организованные лекции и практические занятия, доступные любому сотруднику Центра в свободное от основной работы время и бесплатное. А это значит, что нужна оплата педагогической нагрузки. Центры коллективного пользования простаивают, несмотря на хорошую оснащенность оборудованием. Потому что ученые из других лабораторий не владеют методами, а ученые из лабораторий, где расположено оборудование центра коллективного пользования, не могут в свое рабочее время заниматься чужими проблемами, обучать методике и т.д. Оплата педагогических часов, направленных на повышение общего уровня сотрудников научного центра при малых затратах дала бы колоссальную отдачу в виде интенсификации научных исследований. Еще одним местом приложения сил может стать он-лайн обучение ученых со всей страны путем создания сайтов с видео-лекциями ведущих ученых страны по самым горячим научным направлениям. Чем Пущинский научный центр в этом отношении хуже, чем Массачусетский технологический университет, у которого на YouTube выложены уже сотни видео-лекций? Это требует минимальных затрат и хорошего интернета. В Москве этой проблемы нет, а в Пущино научные сотрудники бьются за каждый мегабайт информации. Это значительно тормозит работу.

Еще одной сферой приложения усилий является практическая реализация научных разработок ученых Пущинского научного центра. Сейчас система такова, что необходимо выложить фантастические суммы денег, чтобы разработки вышли в производство. Особенно это касается разработки лекарств, для которых требуются клинические испытания. Да, это дорого стоит, но отдача в десятки раз превышает все затраты. И это та область, где Россия может занять одну из лидирующих позиций со своими наукоемкими технологиями и передовыми разработками. Сейчас многие исследования ведутся "в стол".

Помимо нехватки постоянных ставок для молодежи, критическим фактором является отсутствие жилья. Общежития для магистрантов Пущинского государственного университета и филиала МГУ требуют капитального ремонта. Санитарные нормы в них не выполняются. В Доме аспирантов и стажеров не хватает койко-мест для аспирантов, при этом многие аспиранты являются семейными людьми с детьми, а значит, им нужна отдельная жилплощадь. И все это на фоне огромной стоимости проживания (1050 - 1450 руб. за койко-место в месяц, стипендия аспиранта составляет 1500 рублей). В городе нет, не только социального жилья, но и коммерческого найма, снять квартиру частным образом - огромная проблема из-за близости Москвы и большого числа желающих провести лето в тихом зеленом городке. Отсутствие жилья автоматически выливается в отсутствие регистрации по месту пребывания, а значит нарушение паспортно-визового режима и все вытекающие отсюда проблемы. Сейчас многие из молодых ученых научного центра - просто БОМЖи с высшим образованием. Все эти трудности заставляют молодежь искать более комфортные места, в основном за рубежом. Многие из них хотели бы остаться в России. Многие из уже уехавших хотят вернуться. Но некуда.

Молодые и кадровые ученые неоднократно пытались хоть как-то подвигнуть власти к решению этой проблемы: писали письма во все инстанции, организовали жилищно-строительный кооператив, чтобы строить экономичное и эффективное жилье своими силами. Но все это наталкивается на противодействие бюрократов-коррупционеров и непонимание сути и масштаба проблемы в самых верхних эшелонах власти. Нельзя сказать, что государство совсем не предпринимает никаких шагов, чтобы решить все же жилищную проблему. Так, в конце 2007 годы возрастные границы для семей-участников федеральной подпрограммы «Доступное жилье для молодых семей» были расширены до 35 лет. В начале этого года было принято постановление о возможности погашения ипотечного кредита средствами материнского капитала, не дожидаясь исполнения ребенку 3 лет. Пущинские депутаты нашли способ включить научных сотрудников, постоянно работающих в Пущино, но имеющих только временную регистрацию, в число участников этой федеральной программы. Но не все молодые семьи научных сотрудников могут принять участие в этой программе по причине дороговизны жилья и сравнительно низкой заработной платы научных сотрудников для того, чтобы взять кредит на недостающую сумму. Жилищные сертификаты для молодых ученых сами ученые рассматривают как чистую пиар-акцию. В настоящее время в очереди ПНЦ РАН на улучшение жилищных условий в соответствии с Жилищным кодексом РФ зарегистрировано 269 семей сотрудников. Из них: кандидатов наук в возрасте до 35 лет - 89, докторов наук до 45 лет - 3, кандидатов и докторов наук в возрасте 35-50 лет -59, научных сотрудников и специалистов без ученой степени в возрасте до 35 лет - 118. Ежегодно количество нуждающихся в улучшении жилищных условий увеличивается примерно на 20 человек. И на это количество нуждающихся за два года было выделено 14 сертификатов стоимостью 1200000 рублей каждый. Только высокий интеллектуальный и нравственный уровень ученых не позволяет им развязать грязную борьбу за сертификаты, ибо достойных много, а сертификатов мало. И купленные за эти сертификаты квартиры выпадают из оборота жилья для научных сотрудников, т.к. оформляются в частную собственность. А значит, это только видимость решения проблемы, а не собственно решение. Научные сотрудники старше 35 лет, то есть те самые дефицитные состоявшиеся ученые, способные работать руками и научить молодежь, вообще выпадают из государственных программ. Они приехали в Пущино в смутные 90-е, поддерживали нашу погибающую науку на плаву за мизерные зарплаты, прожили в общежитиях и на съемных квартирах свыше 15 лет и теперь им не на что даже надеяться.

Для сравнения: еще 1,5 года назад однокомнатная квартира стоила в городе Пущино ~ 15-18 тыс. долларов. Сейчас - 50-70 тыс. долларов (1.6 - 2.2 млн. руб). Учитывая реальные доходы научных сотрудников (зарплата, выплаты по грантам, премии и т.д, всего в среднем от 200 до 500 долларов) и если вообще не питаться и не одеваться, можно накопить на 1-комнатную квартиру примерно через 10-15 лет. Разве это нормальная ситуация?

Совершенно очевидно, что необходимо ведомственное жилье, которое предоставлялось бы научным сотрудникам как социальное, но приватизировать его можно было бы, только отработав много лет на благо российской науки. Это могло бы задержать ученых в Пущино, а при их увольнении и освобождении квартир молодые ученые имели бы возможность сразу жить в человеческих условиях. В условиях современного законодательства и быстрого развития энергоэффективного, экологичного и ресурсосберегающего строительства оптимальным выходом было бы строительство малоэтажного экономичного жилья на землях, находящихся в управлении Академии наук. Это очень дешево и быстро. Необходим только механизм целевого выделения земельных участков под строительство. Однако и тут возникают совершенно непонятные для ученых, можно сказать иррациональные проблемы. Эти проблемы, конечно, обсуждаются в кулуарах, но вслух о них не говорят.

В качестве резюме: научные сотрудники, особенно молодежь, далекая от административной работы, очень хотят работать. У них масса идей и разработок. Нужно приложить совсем немного усилий, чтобы получить максимальную отдачу. И об этом нужно не только говорить, но и делать. Мы готовы.

Спасибо.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Уважаемые коллеги! У нас есть еще желающие выступить. Поэтому просьба укладываться в три минуты.

М.С.ГЕЛЬФАНД (без микрофона, не слышно)

Был такой министр сельского хозяйства, который прославился фразой, что страна должна кормить своих крестьян. Я думаю, что этот перл похож на то, что вы должны о нас заботиться. Идея о том, что вся большая Академия будет заботиться о молодых людях это иждивенчество. И на самом деле вы не виноваты, это система вынуждает разговаривать с начальством таким образом.

Точно также молодой ученый – представитель ЦЭМИ, который, обращаясь к Президиуму, говорил: прошу выделить деньги на командировки. В рамках нормально работающей системы грантом предусматриваются средства на командировки, хотя бы даже в РФФИ.

И еще одна вещь. Надо понимать, что надо доказывать, что вы в состоянии работать. Наука – очень жесткая система не только в России, а везде в мире. Молодой человек в 25 лет сказал, что о нас должны думать; потом ему становится 35 лет, и о нем по-прежнему должны думать; потом ему установится 45 лет, и о нем по-прежнему должны думать, а потом должны думать, что с ним будет, когда он уйдет на пенсию. Так не бывает! Естественный коэффициент отсева в любой науке на Западе и в России очень большой. В науке, к сожалению, должны выживать сильнейшие, - не административно сильнейшие, как сейчас, а содержательно сильнейшие.

М.ПРОЖОГОВ (н.с., Институт машиноведения РАН)

Получается такая ситуация, что нас пригласили посмотреть, как решаются проблемы в кадровой сфере, но мы не услышали решения вопросов, как нам жить на 10 тыс., как кормить семью на 10 тыс., как купить жилье на 10 тыс. и т.д. Этого я не услышал. Я знал, что никто мне не скажет, - возможно, что просто хотел услышать.

Мы никому не нужны, даже своим научным руководителям не нужны. И то, что мы сюда ходим и набиваемся в «решателей», в попытке высказать свое мнение - это только наша заслуга. В этой стране, наверное, жить нельзя и работать так нельзя, но уезжать я не хочу, и приходится работать. Спасибо, что выслушали.

У меня есть предложение: может быть, мы по электронной почте направим вам свои предложения. Это другая часть предложений – по действительной реализации тех проблем, которые у нас возникают.

Е.С.ГРОМОГЛАСОВА (ИМЭМО РАН)

Я хотела бы поддержать своих коллег за центральным столом. Здесь прозвучала фраза об элитарной демократии как организации науки. Она меня задела за живое.

У нас получается так, что элитарная демократия дрейфует в сторону просвещенного деспотизма. Ведь мы не создаем равных возможностей для конкуренции для молодых сотрудников и нас не берут на ставки.

Сотрудники с именем, которые дают интервью СМИ и выдают это как научный продукт, оказываются в выигрышном положении перед теми сотрудниками, которые тратят время и силы на написание монографий, статей, на участие в конкурсах. Так обстоит дело в общественных науках.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Уважаемые коллеги! Мы завершаем общую дискуссию Я хотел бы предоставить слово Александру Дмитриевичу Некипелову, а затем Валерию Васильевичу Козлову.

ак. А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Уважаемые друзья, я хотел бы сказать следующее.

По поводу отсутствия и наличия ставок. Мы с вами должны понимать, что система не может работать только на вход. Никогда и нигде не было такой ситуации, чтобы автоматически увеличивалось, увеличивалось, увеличивалось количество ставок у института, у лаборатории и т.д. Не бывает так!

Другое дело, есть огромная проблема (и о ней говорил Валерий Васильевич) с людьми пожилого и очень пожилого возраста в силу полной неадекватности пенсионного обеспечения. Как вы понимаете, эту проблему Российская академия постоянно ставит, но эту проблему не так легко решить на уровне государства, потому что всегда возникает вопрос, что вы у нас не одни, а за вами последует сразу масса других организаций с аналогичными требованиями.

Сейчас почти достигнут консенсус по этому вопросу. Для того чтобы проблему прихода молодых в науку решать, со следующего года, видимо, мы вернемся к порядку, который существовал и ранее, когда в начале года объявляется сокращение на 3-4 процента и после этого эти же 3-4 процента возвращаются обратно институтам, но для приема молодых специалистов. Это, конечно, не самое органичное решение, но в условиях, когда существует такая проблема с пенсионным обеспечением, другие пути очень сложны.

Вообще я хотел привлечь ваше внимание к следующему. Михаил Сергеевич очень правильно обратил внимание на одно обстоятельство - относительно того, что в ходе пилотного проекта фактически почти равномерно произошло сокращение. Так это мы с вами всё сделали, и Михаил Сергеевич Гельфанд тоже. Вы – ведь заместитель директора института. Все мы это сделали.

Началось все с дискуссии на Президиуме по поводу того, как нам разделить сокращение между отделениями. Была идея о том, что давайте учтем следующее - все-таки разные возможности у разных отделений зарабатывать деньги. Есть соответствующая сильно различающаяся статистика. У тех, кто больше зарабатывает, давайте заберем больше бюджетных ставок, но все равно у них и зарплата будет выше, и проч. А там, где в силу особенности предмета не нельзя зарабатывать или зарабатывают существенно меньше, там сделаем меньше. Дискутировали, дискутировали и в результате пришли к выводу: нет, давайте между отделениями поровну, а в отделениях очень хорошо знают специфику институтов, лабораторий, уж там мы обязательно проведем с учетом того, кто лучше, кто хуже, и худших уволим. А дальше такая же логика на всех ступеньках.

Почему я все время дискутирую по поводу конкурсного механизма? Я уже убедился, - это такой способ для самого себя придумать такое оправдание: у меня очень хорошая лаборатория, а рядом работает плохая. Может быть, так оно и есть – я не спорю. Нужен объективный механизм – конкурс, который это решит.

Я вас спрашиваю: как это практически сделать в Академии наук? Мы можем с вами проводить распределение денег по конкурсу между филологами и физиками? Наверное, не можем. Наверное, здесь мы должны исходить из каких-то пропорций, иногда внося какие-то коррективы, что, собственно говоря, и делается.

Дальше деньги приходят по отделениям. Можно ли внутри отделений или одного отделения учитывать все эти возможности и проводить конкурс - формальный или неформальный? Можно. Пожалуйста, проводите, но никто не проводит. В итоге действуют всё также: у нас уже устоялись доли отдельных институтов, давайте мы распространим таким образом.

Наконец они приходят в институт Михаила Сергеевича, который активно отстаивает идею, что институт это некая надстройка, настоящими производителями научного знания - лабораториями.

Казалось бы, на базе своего ученого совета оцените эти лаборатории по достоинству и распределите между ними средства, обеспечив тот минимум, который невозможно не обеспечить, и обеспечьте остальных, но в рамках своих возможностей. Я не знаю, может быть так и делается у вас, Михаил Сергеевич, но в большинстве институтов ничего похожего не происходит.

Поэтому дело не в том, что мы будем надеяться, что кто-то извне введет объективный механизм конкурса, который всё это отрегулирует, и я вроде лично не буду иметь никакого отношения к сокращению. Так вроде бы Некипелов ответственный за 20 процентов сокращения за три года, а так вроде бы объективная ситуация – конкурс отсеял, и слава Богу.

Так никто – ни Некипелов, ни вы на своих местах - не может это организовать. Почему? Потому что, к сожалению, затупились механизмы, которые должны были бы работать. Это механизмы того самого демократичного принятия решений - формирование ученых советов, которые были бы работоспособными, их активная работа и т.д. В этом же проблема.

ак. В.В.КОЗЛОВ

Коллеги! Я тоже хочу два слова сказать.

Во-первых, обсуждение очень полезное, но оно только началось. Эти проблемы очень сложные. Молодой человек сказал: 10 тыс., как жить? Действительно, как не крути …

Я во многом могу согласиться с Михаилом Сергеевичем Гельфандом, но не только Президиум Академии наук должен решать вопросы. Пока есть не только лаборатории, но и институты, и там эти вопросы надо решать.

Я постоянно говорю о том, что надо повышать ответственность директоров институтов, чтобы у них тоже не было иждивенческого подхода.

Вопрос: как будет решаться трудоустройство ученых, которые работают по программе «Постдоки». Три года заканчиваются, 250 позиций в этом году должны высвободиться, поскольку на три года заключены договора. Это серьезный вопрос. Конечно, я буду пытаться в рамках Президиума помочь и поддержать институты. Но институты сами просили: ради бога, дай только на три года, а потом мы уж сами как-то вопрос решим. В первую очередь в институтах надо эти вопросы решать. Три года – все-таки немалый срок, за это время можно было бы в институтах подумать о своих молодых людях, о своей смене и о своем будущем.

Я считаю, что «круглый стол» - это полезное обсуждение, но одним таким обсуждением даже не все проблемы можно поставить, обсудить их и обдумать.

Я думаю, что надо на систематическую основу поставить это, а вопросы молодежи обсуждать в советах молодых ученых. Давайте это активно обсуждать, - это правильное предложение. Со стороны молодежи здесь самоорганизация тоже должна происходить.

Я вам могу сказать одно: только такая нудная систематическая, долговременная работа может принести реальные результаты. Давайте рассчитывать на серьезную систематическую работу в течение того времени, которое для этого нам отведено и требуется. Спасибо.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Спасибо. Я хочу предоставить слово Сергею Викторовичу Сидоренко. Наш «круглый стол» сегодня должен чем-то завершиться. Думаю, что это будут наши совместные рекомендации.

С.В.СИДОРЕНКО

Дело в том, что, как известно, кадры решают всё.

Для того чтобы развивать научные кадры и изменять возрастную структуру, нельзя сделать этот вопрос таким образом, что сегодня принять 500, завтра 1000, потом 2000 сотрудников и при этом сохранить 1000-2000 сотрудников, которые имеют возраст 60-70 лет.

Сколько бы мы с вами об этом ни говорили, одним решением «круглого стола» этот вопрос решить нельзя. Необходимо создать систему, о которой мы уже говорим. Но для этого требуется решение не только со стороны Президиума или Академии наук, но со стороны государства.

В чем оно выражается? Здесь уже упоминалась программа «Научные и научно-педагогические кадры». Цели и задачи были поставлены такие, что необходимо сохранить, возродить и еще больше расширить научный потенциал страны.

Посмотрим Индикаторы. Я приведу простой пример. В Индикаторах этой программы написано, что к 2013 г. профессорско-преподавательский состав вузов должен быть 40 процентов младше 39 лет, а исследовательский состав в научных организациях в этом возрасте должен составлять 15 процентов. Хотя мне всегда казалось, что науку должны делать молодые люди, именно тогда, когда у них есть потенциал, когда у них есть возможность и когда у них есть желание, а люди старшего поколения, имеющие опыт, должны передавать знания, накопленные их предшественниками и ими самими.

Поэтому ориентиры программы как-то не коррелируются с теми представлениями, которые сложились в Академии наук.

Программа сама собой, но какими решениями можно решить вопрос об изменении возрастной структуры? Это, конечно, привлечение людей с опытом к ведению преподавательской деятельности. Это по многим позициям. Во-первых, это даст возможность передать те знания, которые есть, и, с другой стороны, это стимулирует тех же работников, которые иногда не ходят на свои рабочие места. А когда у них будут студенты (магистранты), это просто заставит людей ходить чаще на работу и выполнять свои прямые функции.

А что для этого необходимо? - Позволить институтам Российской академии наук вести образовательную деятельность на уровне магистратуры. И сейчас этому самый удобный момент. Дело в том, то с 1 сентября 2010 г. страна переходит на бакалавров и магистров. Как это произойдет, сложно сказать. Сейчас 90 процентов вузов готовят специалистов и за один год все должны перейти на эту систему и переписать все программы. Но как предполагается по замыслу авторов этого проекта, программы должны рецензироваться не организацией, вузом, а программой. Конечно же, наши институты могут представить такие программы. Много говорится о том, что у нас есть научно-образовательные центры, есть базовые кафедры в ведущих вузах. Там же работают в качестве преподавателей наши сотрудники.

Поэтому считаю, что это будет одним из необходимых решений - для того чтобы изменить систему, подготовить новые научные кадры - это предоставление возможности учреждениям Российской академии наук реализовывать магистерские программы. Некоторые скажут: а кто мешает, иди и этот вопрос решай. Нет: не всё так просто.

Дело в том, что в институтах Академии наук для того чтобы реализовывать магистерские программы, должно быть это прямо написано в Уставе. По крайней мере, это минимальное требование, которое утверждает Рособрнадзор.

Также, возможно, это сделать на законодательном уровне, потому что в Уставе Академии наук написано ведение образовательной деятельности, но некоторые учреждения (а именно чиновники, которые выдают эти лицензии и аккредитации) требуют: нет, должно быть прямо написано, что вы должны делать магистерские программы. А это как раз говорит о том, что необходимости произвести изменение даже на законодательном уровне.

В заключение некоторое обобщение вопросов, которые шли в рамках этого «круглого стола», представить в виде рекомендаций.

То, то я говорил о магистратуре, - даже вплоть до Федерального Собрания. А именно сформулировать так: внести изменения в законодательство РФ, дающие возможность научным учреждениям РАН реализовывать магистерские образовательные программы.

Здесь много говорилось об исследованиях, о Программе фундаментальных исследований. Отсюда может быть один вывод, что обязательно надо проводить координацию фундаментальных исследований, которая проводится в институтах Академии наук. А я пошел бы дальше: и координацию фундаментальных исследований, проводимых и в отраслевой науке, и в вузовском секторе. Тем более, что на это есть поручение и Президента РФ, и Правительства.

Поэтому сформулировать рекомендацию так: Президиуму РАН разработать механизмы по координации фундаментальных исследований, проводимых государственными академиями наук, отраслевым научным учреждением и вузом России.

Следующее предложение: Создать Совет молодых ученых (не при центральной части, как некоторые говорили) при Президиуме РАН, который объединял бы молодых ученых со всех региональных отделений – центральной части, Сибири, Урала и Дальнего Востока.

Рекомендовать отделениям по отраслям наук создать бюро советов молодых ученых отделением с включением председателей молодежных бюро в состав бюро отделения. То есть, отраслевым отделениям создать свои молодежные секции.

И еще одно, что пояснил Александр Дмитриевич. У нас было предложение: ускорить решение вопроса о выделении земельных участков РАН для постройки доступного жилья для молодых ученых. Действительно, пока существует мораторий это нельзя, тем не менее я предлагаю в качестве рекомендации «круглого стола» это внести.

Научно-исследовательским учреждениям РАН создать или возродить при институтах советы молодых ученых. Я так понял, что в некоторых институтах они есть, но в которых их нет, они должны быть обязательно.

Ввести председателя Совета молодых ученых в состав ученого совета института с правом решающего голоса. То есть, в каждом ученом совете должен быть представитель молодежного совета, который должен представлять их интересы.

И чтобы не забыть, что люди должны заниматься наукой: ежегодно проводить конкурс среди молодых ученых института на лучшую научную работу. То есть, поручить эту работу тем советам молодых ученых, которые будут созданы или которые действуют в институтах.

Спасибо за внимание.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Уважаемые коллеги!

К нам в письменном виде поступило одно предложение. Его направил М.С.Гельфанд. Я Вам Михаил Сергеевич обещаю, что оно обязательно будет учтено.

Если кратко, то предложение Гельфанда состоит в следующем: Прошу озвучить предложение: публиковать на сайтах программ Президиума списки победителей с указанием сумм и отчеты, возвращать заявителям рецензии.

Мы обдумаем это предложение. Спасибо.

А.Д.НЕКИПЕЛОВ

Александр Генрихович, я думаю, мы не можем здесь принимать решения, потому что у нас есть уставные органы. Соответствующую комиссию у нас возглавляет Г.А.Месяц, мы доведем это предложение до его сведения, до оперативки. Честно говоря, никаких причин, почему бы это не сделать, я не вижу. Но решение должно быть принято в установленном порядке.

А.Г.ТОЛСТИКОВ

Спасибо всем участникам. Уверен, что мы будем продолжать практику проведения таких встреч.

Как мы обещали, помещаем тексты сообщений участников круглого стола, которые не успели выступить в ходе дискуссии 28. 05.2009 г.:

Г.А.БАЗЫКИН (к.б.н., зав.сектором ИППИ РАН)

Как и многие мои коллеги, я получил возможность вернуться в Россию для полноценной научной работы после аспирантуры в США благодаря гранту, выигранному мной по одной из программ РАН – программе «Молекулярная и клеточная биология» (МКБ). Устройство программы МКБ близко к идеальному: конкурс объявляется в интернете, как правило, заблаговременно; критерии конкурса прозрачны; экспертиза открытая; список победителей и детальные оценки проектов публикуются в сети, так что участники конкурса знают, по какой именно причине прошла или не прошла их заявка.

К сожалению, МКБ – по-видимому, единственная программа РАН, устроенная так хорошо. По-видимому, ни в одной другой программе не публикуются ни критерии оценки, ни результаты экспертизы. В большинстве программ в интернете не публикуются также ни результаты конкурса, ни – даже – сами объявления о конкурсах.

Молодые ученые, как правило, не имеют ни информации, ни административных ресурсов для участия в закрытых конкурсах. Если Академия действительно заинтересована в привлечении в науку молодых ученых, необходимо сделать конкурс по каждой программе РАН по крайней мере настолько же открытым и прозрачным, насколько прозрачен сейчас конкурс по МКБ. Необходимо сделать обязательным открытое объявление конкурсов и их результатов, а также рассылку результатов экспертизы конкурсантам.

С.В.ТЕРЕБОВА

Добрый день, уважаемые коллеги!!! Меня зовут Теребова Светлана Викторовна. Я являюсь научным сотрудником Учреждения Российской академии наук Вологодский научно-координационный центр ЦЭМИ РАН. Закончила аспирантуру ВНКЦ, имею ученую степень кандидата экономических наук. В июне 2008 г. прошла обучение в PhD School on Innovation and Economic Development (г. Тампере, Финляндия) по гранту GLOBELICS ACADEMY. В ВНКЦ занимаюсь работой по двум основным направлениям: 1) изучение теоретических основ инновационной деятельности; 2) практическая деятельность по трансферу и коммерциализации технологий. В апреле текущего года благодаря гранту РФФИ по поддержке мобильности молодых ученых результаты исследований по данным направлениям были представлены на 18-ой Международной конференции «Управление зелеными технологиями» (Орландо, Флорида, США).

Хотелось бы подчеркнуть, что в ВНКЦ созданы все условия для творческой деятельности научных сотрудников. Практика формирования коллектива Центра показала, что требуется начинать подготовку научной смены как можно раньше. Необходимо отметить, что 66% научных сотрудников Центра находятся в возрасте до 29 лет. Один из секретов «молодости» коллектива – это Научно-образовательный центр, созданный на базе ВНКЦ в 2002 г.

НОЦ образован ВНКЦ совместно с Санкт-Петербургским государственным инженерно-экономическим университетом и Вологодским государственным техническим университетом на основе договора о сотрудничестве. Его создание поддержано Президиумом РАН, Отделением общественных наук РАН, Правительством Вологодской области, Администрацией города Вологды.

Создавая Научно-образовательный центр, организаторы видели его миссией:

во-первых, создание условий для выявления и развития способностей талантливой молодежи региона и привлечение ее в научную сферу;

во-вторых, формирование на этой основе эффективной систе­мы кадрового обеспечения региона;

в-третьих, подготовку и воспитание людей с инновационным складом мышления – людей с высокой ответственностью, творческим отношением к труду.

Суть деятельности НОЦ состоит в организации комплексной цепочки подготовки кадров высокой квалификации «школа – вуз – аспирантура (докторантура)».

Школа. В настоящее время в школьной подсистеме НОЦ занимается, начиная с 5 класса, 360 школьников, функционируют 13 классов с конкурсным приемом 10 человек на место.

Вуз. Численность студентов, обучающихся в рамках НОЦ, составляет сегодня более 700 человек (студенты специальности «Национальная экономика» экономического факультета ГОУ ВПО «Вологодский государственный технический университет» и студенты филиала ГОУ ВПО «СПбГИЭУ» в г. Вологде). Студенты являются активными участниками российских и международных конкурсов научно-исследовательских работ, олимпиад.

Аспирантура. В аспирантуре ВНКЦ ведется подготовка по специальностям: 08.00.05 – «Экономика и управление народным хозяйством», 08.00.13 – «Математические и инструментальные методы экономики»; обучается 46 аспирантов (23 – по очной форме, 23 – заочной). Молодым ученым созданы условия для эффективного включения в научную деятельность во время обучения в аспирантуре: они проводят исследования в рамках плана научно-исследовательских работ ВНКЦ ЦЭМИ РАН, являясь соисполнителями разделов либо ответственными исполнителями, участвуют в выполнении работ по грантам и хозяйственным договорам. Тематика диссертационных исследований аспирантов и соискателей, как правило, близка к тематике плана НИР, что способствует более глубокой проработке изучаемых проблем.

Молодые специалисты участвуют не только в научном, но и в образовательном процессе (чтение лекций, семинарские и практические занятия). Подобная практика позволяет им углублять и систематизировать свои знания, приобретать опыт публичных выступлений и умение работать с аудиторией, навыки, необходимые для высококвалифицированных специалистов сферы науки и образования.

Методика организации образовательного процесса в НОЦ

Особенностью образовательного процесса в НОЦ является использование разноплановых методик, активных форм и методов обучения по принципу: знания (углубленное изучение основ экономики) и умение их применять (навыки защиты результатов исследований, участия в конкурсах научно-исследовательских работ, ораторского мастерства, выступлений на школьных конференциях, подготовки презентаций, участия в дискуссиях и т.д.).

Помимо традиционных форм и методов всестороннего развития способностей обучаемых используются и другие методики работы с одаренными детьми, например:

Научно-практические семинары с участием ведущих ученых страны (проведено 11 семинаров, в которых приняло участие свыше 400 студентов).

Конференции (ВНКЦ совместно с филиалом Санкт-Петербургского государ­ственного инженерно-экономического университета в г. Вологде, одним из организаторов НОЦ, ежегодно проводит конференции «Молодые ученые — экономике региона» и «Новая экономика — новое общество» с публикацией их материалов в сборниках).

Дискуссионные клубы (с 2007 г. работает дискуссионный клуб НОЦ: проведено 14 заседаний, темы которых выбирают из предложенных им сами школьники. Дискуссии способствуют большему погружению детей в научный поиск и формированию научного интереса. В текущем году участие в заседаниях дискуссионного клуба приняли 55 студентов филиала СПбГИЭУ в г. Вологде и провели занятия по теме своего исследования со школьниками.

Конкурсы научно-исследовательских работ (за период с 2003 по 2008 г. под руководством аспирантов ВНКЦ проведено 9 таких конкурсов среди школьников; по итогам конкурсов выпущено 5 сборников «Экономика региона глазами старшеклассников»).

Привлечение студентов к выполнению НИР ВНКЦ (в различных формах научно-исследовательской работы по тематике научных исследований ВНКЦ ЦЭМИ РАН только в 2007 г. участвовало 16 студентов секции «Региональная экономика» ВоГТУ и 35 студентов филиала СПбГИЭУ).

Интеллектуальные и деловые игры.

Профильные оздоровительные лагеря, организуемые в каникулярное время (ежегодно проводится летняя экономическая школа на базе профильного оздоровитель­ного лагеря «Единство» Управления образования г. Вологды).

Клуб веселых и находчивых.

Вечера посвящения в студенты и аспиранты и т.д.

Кроме того, с 2006 года в НОЦ выпущено 27 номеров газеты «Научно-образовательный центр». В 2005/2006 учебном году начал функционировать факультатив «Информационные технологии в экономике». Научно-образовательный центр предоставляет молодым ученым широкие возможности для участия в различных научных конкурсах, которые проводятся российскими и зарубежными организациями и фондами. Аспиранты неоднократно становились призерами и лауреатами этих конкурсов.

Преимущества образования, основанного на полноправном участии школьников, студентов и аспирантов в научной работе, очевидны:

молодые исследователи учатся работать в реальных условиях научного поиска, овладевают методологией исследования;

появляется возможность приобрести опыт работы и осознанно выбрать дальнейшую специализацию, успехи в исследованиях побуждают задуматься о карьере ученого;

возрастают возможности отбора в аспирантуру талантливых студентов в процессе реальной научной работы.

Таким образом, в НОЦ сложилась определенная система организации научно-исследовательской работы. Важная роль здесь принадлежит совместной деятельности научной организации, вузов и школ, единству учебной и научно-исследовательской работы. Защитив диссертации, молодые ученые могут активно включаться в деятельность по решению проблем ускорения социально-экономического развития региона, заниматься коммерциализацией перспективных научно-технических разработок и проектов, созданием на их основе «старт-ап компаний».

Для содействия реализации инновационных идей талантливой молодежи в настоящее время на базе ВНКЦ создается Центр инновационных решений (ЦИР).

Создание данного Центра станет важнейшим шагом в становлении в регионе инновационной экономики, объединении науки, бизнеса и образования, их интеграции в общероссийские и международные научно-технические и инновационные процессы, модернизации производственной базы предприятий на основе последних достижений научно-технического прогресса.

В структуре Центра будут функционировать подразделения: а) отдел инновационной экономики; б) международный центр трансфера технологий; в) центр обработки данных; г) центр подготовки инновационных менеджеров; д) молодежный инновационный центр; е) фонд поддержки инновационных и инвестиционных проектов.

Системная работа Центра будет способствовать развитию среды генерации знаний в регионе, в том числе благодаря привлечению к участию в управлении инновационными проектами, малыми инновационными компаниями талантливой молодежи.

Планируется активная деятельность по следующим направлениям:

- формирование экспертного сообщества, осуществляющего прогнозирование перспективных направлений исследований и разработок;

- построение системы мониторинга научно-технического потенциала региона, состояния инновационной инфраструктуры, современных тенденций развития инновационной деятельности.

Создание общей информационной среды позволит инновационно активным предприятиям, ученым, разработчикам эффективно контактировать между собой.

Совместно с ГУ ВО «Бизнес-инкубатор» вокруг Центра будет создан «пояс» малых инновационных компаний, формирующих своеобразный региональный высокотехнологичный кластер. Кроме того, предполагается оснащение исследовательских лабораторий и предоставление возможности проведения в них собственных научных исследований специалистам предприятий.

Таким образом, рассмотренные механизмы (НОЦ, ЦИР) позволяют не только привлекать молодежь в науку, но и создавать условия для ее закрепления в данной сфере и реализации творческих способностей молодых талантов.

 И.Б. КОРОЛЕВ (c.н.с., к.э.н., лаборатория прогнозирования трудовых ресурсов Учреждения Российской академии наук Институт народнохозяйственного прогнозирования РАН)

Проблема привлекательности рабочих мест в Академии наук для молодежи должна рассматриваться в более широком контексте определения места науки в современной экономике, повышения общего престижа профессии ученого, роста заинтересованности государства и бизнеса в научных исследованиях.

Среди преимуществ предлагаемых в Академии рабочих мест можно выделить следующие:

Творческий характер деятельности. Широкие возможности для самореализации. Молодые сотрудники, во-первых, включены в работу творческих коллективов по темам НИР. С другой стороны, у исследователя есть своя, более узкая тема исследований, в рамках которой он может проявлять свободу творческого поиска.

Достаточно четкие карьерные перспективы и возможности профессионального роста. Они определяются тем, что активное выбытие специалистов из науки привело к нарушениям принципа преемственности поколений. Это определяет потребность в молодых кандидатах и особенно докторах наук.

Относительно более высокие (по сравнению с коммерческим сектором) гарантии стабильной занятости, возможность совмещать научную и преподавательскую деятельность.

Заинтересованность академических институтов в привлечении молодых кадров. В условиях постарения кадров (средний возраст исследователей приближается к 50 годам, и он существенно выше, чем в среднем по экономике) академические институты заинтересованы в привлечении молодых сотрудников, поэтому для них отбор при поступлении на работу по сравнению с коммерческим или даже государственным сектором не такой жесткий. К сожалению.

Упомянем также такой фактор, как традиции. Как и в случае с образованием, когда уровень образования родителей оказывает влияние на выбор детей, при выборе карьеры для части молодежи накопленные прежде всего семейные традиции могут стать дополнительным стимулирующим фактором при выборе академической карьеры. Хотя в последние десятилетия опыт родителей часто работает как дестимулирующий.

Рассматривая факторы, которые негативно влияют на привлекательность рабочих мест в академическом секторе, можно сказать следующее.

Часть недостатков является продолжением перечисленных достоинств. Так, мы говорили о возможностях самореализации, однако в научной среде она, как правило, возможна только на достаточно продолжительном временном периоде. В принципе, в любой сфере деятельности молодому специалисту нужно время для адаптации, для разработки и реализации своих идей. Но в научной, и соответственно, академической среде, это выражено в гораздо большей степени. И это накладывается на недостаточно высокий уровень оплаты труда. Хотя формально макроэкономическая статистика говорит о том, что зарплата специалистов, занятых исследованиями и разработками, выше, чем в среднем по экономике (109% в 2007 г.).

А именно он является ключевым показателем привлекательности рабочего места. Причем для молодежи с ее несколько гипертрофированными в последние годы ожиданиями это выражено даже в большей степени. Молодежь порой не спешит соглашаться пусть и на стабильную, но невысоко оплачиваемую работу. Между тем среди безработных с высшим профессиональным образованием каждый третий – это молодой человек в возрасте до 30 лет.

До недавнего времени разрыв в уровне оплаты труда в академической среде и коммерческом секторе был очень высоким. Ситуация меняется к лучшему, и в ряде академических институтов работникам, в том числе и молодым специалистам, предлагается более конкурентоспособный уровень оплаты труда.

Однако здесь надо выделить два связанных между собой принципиальных момента. Первое: такой уровень оплаты труда возникает из суммы гарантированного оклада и дополнительного проектного финансирования, размер которого заранее не определен. И если, например, оклад старшего научного сотрудника составляет 15 тыс. рублей, то в Москве это составляет только два прожиточных минимума для трудоспособного населения и порядка 50% среднемесячной заработной платы в столице. Получается, что для повышения уровня оплаты труда, учитывая невысокий, хотя и да, выросший, гарантированный оклад, конкретный коллектив должен наращивать объемы выполняемых проектных НИР. И тут возникает другой момент: можно недобрать проектов, и, соответственно, не обеспечить близкий к конкурентоспособному уровень оплаты. А есть риск переоценки возможностей, и тогда страдать в первую очередь будет качество выполнения работы, или возникает надрыв, отсутствие свободного времени, трудности создания семьи, отложенные рождения детей.

Таким образом, даже если удается обеспечить достаточно высокий уровень заработной платы, ни у института, ни у работника нет определенной уверенности, что он сохранится в дальнейшем, хотя бы на среднесрочный период. К тому же выплаты, как правило, неравномерно распределены в течение года. В таких условиях трудно планировать свое будущее, свои расходы и непросто решиться, например, на ипотечный кредит.

А для молодых специалистов, особенно семейных – жилищный вопрос зачастую ключевой. С нашей точки зрения, если будет сдвиг в решении жилищной проблемы – это существенно повысит привлекательность рабочих мест и позволит более успешно решать проблему удержания молодых кадров в дальнейшем, что еще более важно. Есть несколько направлений возможных действий:

Предоставлять субсидии для погашения процентов и/или основной суммы по ипотечным кредитам;

Создавать фонд служебного жилья, которое бы передавалось бы нуждающимися в улучшении жилищных условий сотрудникам в долгосрочное пользование;

Компенсировать (частично) затраты по аренде.

Что касается первого направления, то фактически эта работа ведется в рамках специальной целевой программы по предоставлению жилищных сертификатов, и должна быть продолжена с учетом накопленного опыта ее реализации. С нашей точки зрения необходимо дополнить эти усилия за счет развития фонда служебного жилья.

Г.А.КОЛЮЧКИНА (м.н.с.Института Океанологии им. П.П. Ширшова РАН)

Для успешного осуществления научных экспериментов, особенно в полевых экспедиционных условиях, необходимо корректировать денежные расходы на месте (в поле). Однако из-за чрезмерной формализации проведения денег и невозможности корректировки смет в ходе эксперимента возникают трудности, которые в конечном итоге приводят к снижению продуктивности работы, а иногда и к срыву работ. На финансовые вопросы тратится около 70 % рабочего времени. Для решения этих проблем необходим пересмотр финансовой системы в рамках Академии Наук.

В нашем Институте молодым специалистам дается значительная свобода для инициативных работ и дается возможность вести собственные достаточно крупные проекты, что способствует развитию творческих инициатив. Решением проблем творческой реализации и поддержания проектов молодых ученых на уровне Академии Наук могло бы быть создание специальных молодежных программ.

Отсутствием полноценного и квалифицированного инженерного и лаборантского состава значительно снижает продуктивность работы специалистов, в том числе и молодых, которые вынуждены выполнять всю работу от низкоквалифицированной лаборантской до высококвалифицированной инженерной в ущерб своему рабочему времени. Решением этой проблемы могло бы быть создание условий для существования инженерного и лаборантского состава в рамках Академии Наук.