Что
академики привнесут в школьное образование, как это связано с отставанием
сельских школ, поможет ли инициатива РАН развивать регионы, а не концентрировать
«мозги» в столицах и крупнейших центрах и помогут ли академики разобраться с
низким качеством школьных учебни-ков.110 школ из 32 регионов нашей страны
станут базовыми школами РАН и будут тесно взаимодействовать с академическими
институтами: ученые будут вести курсы и руково-дить проектами, академия получит
больше влияния на выпуск учебников и стандарты школьной программы. Эти
нововведения обсудили на заседании Президиума Российской академии наук 26
февраля, на котором побывал наш корреспондент.
«Пять
или шесть регионов пока что не согласны с нашим выбором. Ключевой момент — эти
школы перейдут от муниципального к региональному подчинению, и юридическую сторону
вопроса Министерство просвещения берет на себя», — рассказала министр
просвещения, доктор исторических наук Ольга Васильева.
«Это
дорогостоящий проект, — подчеркнула министр. — Половина средств идет из
федерального бюджета, вторая половина — от государственно-частного
партнерства».
Начнется
работа с профильных классов, над которыми отделения РАН, региональные научные
центры, академические институты и университеты «возьмут шефство». Уже назначены
региональные координаторы проекта, академики и члены-корреспонденты РАН, доктора
и кандидаты наук, которые будут отвечать за реализацию этих планов на местах.
Сегодня
такие школы уже существуют: об опыте лицея «Вторая школа» (где с 1968 по 1971
год учился Алексей Хохлов) рассказал в своей презентации Народный учитель РФ Владимир
Овчинников. Ученые помогают организовывать дополнительные занятия во время
каникул, проводят уроки, практикумы и экскурсии. В итоге уже к окончанию школы
ребенок может стать соавтором научных публикаций, получить хорошие рекомендации
в лабораторию. Но до сих пор такой формат обучения был исключением из правил.
Вывод,
который сделал в своем докладе Алексей Хохлов, довольно прозрачен: все эти
мероприя-тия должны повысить качество школьного образования и сделать доступнее
дополнительные ис-следовательские курсы и факультативы, преподавателями которых
станут ведущие ученые. Ис-следовательские проекты помогут школьникам перейти от
теории к практике, которой в школах зачастую не хватает. Учителя тоже должны
выиграть от такого симбиоза — они получат курсы повышения квалификации,
консультации, семинары и мастер-классы. «Главная задача таких школ —
качественно готовить будущих ученых и деятелей науки», — подчеркнул
вице-президент РАН.
Село
и люди
По
мнению Ольги Васильевой, проект поможет будущим молодым ученым увидеть
перспективы научной работы в родном регионе. Это может стать одним из решений
извечной проблемы — не-равномерной концентрации талантливых людей, из-за
которой лучшие специалисты уезжают в крупные центры и страдают от невыносимой
конкуренции, а наука на местах увядает и чахнет. И хотя довод министра звучит
убедительно на уровне регионов, при смене масштаба закономерность останется той
же.
Как
рассказал Александр Сергеев, новая программа РАН станет «смычкой между
нацпроектами "Наука" и "Образование"». По сути, это будет
элитарное обучение тех детей, которые стремятся в науку, и такой высокий
уровень невозможно поддерживать во всех школах равномерно — гораздо проще
сделать конкурсный набор.
Пока
что в проекте значатся только городские школы, и это предсказуемо. Планки для
желающих вступить в программу высоки, ведь и учителя, и средние ученики должны
быть готовы к таким нагрузкам. С этой стороны вопрос упирается в компетентность
педагогов, в мотивацию достойных специалистов посвятить жизнь преподаванию.
Мотивация немало зависит от зарплат, а поднять их всем полутора миллионам
учителей в России — задача не из легких. Но около половины школ в России —
сельские, и уровень обучения в них плачевно низкий. Ребята, которым удалось
«вы-рваться» учиться в город, остаются там, а ведь они часто самые активные и
талантливые.
По
словам Алексея Хохлова и Ольги Васильевой, на 110 выбранных РАН и утвержденных
Мини-стерством просвещения школах дело не закончится: список постепенно будет
пополняться. Но попадать в него будут только лучшие, и это может увеличить разрыв
между подтягивающимися к стандартам бывшими «середнячками» и вечно отстающими
школами, где пять учителей ведут сра-зу все предметы.
А
ведь от образования в конечном итоге зависит развитие региона и экономика — как
местная, так и страны в целом. «В проект постановления мы предложили добавить
раздел, связанный с под-держкой сельских школ и школ в малых городах. Ни один
ребенок не хочет вернуться в село, все уезжают работать на городские профессии.
А эти дети как никто приспособлены заниматься сель-ским хозяйством», — считает
Александр Сергеев.
Научная
цензура
Обсудили
на заседании и другую сторону влияния РАН на школы: контроль над учебниками и
участие в подготовке образовательных стандартов. «Сегодня утверждено 742
учебника — и это не считая предназначенных для детей с особенностями здоровья.
Это огромная цифра. Но в школы должны попадать только лучшие и самые актуальные»,
— подчеркнула Васильева.
Периодическое
перепечатывание — дорогое удовольствие, но если эту проблему не решать,
ин-формация устареет безнадежно. «Самые продвинутые современные учебники
соответствуют от-крытиям 20-летней давности, — посетовала министр. — Нам нужна
конструктивная работа экс-пертов — оценка учебников с позиций современной науки
и практики». При этом скорость обнов-ления знаний (и, желательно, учебников) в
разных областях отличается, поэтому определить ее тоже помогут академики,
члены-корреспонденты РАН и ведущие ученые.
Но
при низком качестве в количестве учебников недостатка нет. По мнению
Васильевой, корень проблемы — в процессе утверждения: «Издатели сами получают
три рецензии изъявительным по-рядком и приходят в совет, который принимает решение
о включении в федеральный перечень. Почему же здесь такая бешеная борьба? А я
скажу почему. Потому что ежегодно 10 миллиардов рублей идет на оформление
учебников. Вот и получается, что экспертная оценка выглядит так: я сам пою, сам
танцую». Таким образом, в этом процессе оказывается слишком много
заинтересо-ванных сторон.
В
итоге линеек учебников (так называется серия книг одних авторов, рассчитанная
на несколько лет обучения) в федеральном перечне стало слишком много (например,
по биологии их около 20), но они остаются невостребованными. Как считает
министр просвещения, их число нужно сокра-тить примерно до трех: все остальное
может использоваться на уроках в качестве пособий, а пло-хие учебники следует
изъять.
Кроме
того, Васильева предложила вернуть советскую практику ставить имя рецензента на
об-ложку учебника. Это побуждало относиться к оценке серьезнее, поскольку
рецензент понимал, что работая спустя рукава он рискует своей научной
репутацией. Другая идея Ольги Васильевой — привлекать академиков к написанию
учебников даже для начальной школы.
Академикам
пообещали больше контроля над выпуском книг, чтобы не могло случиться, что их
рецензии остаются без внимания — как бывало, когда поверхностные заключения
Российской академии образования перевешивали по важности подробные критические
отзывы ведущих уче-ных. Но, как пояснил Алексей Хохлов, это не значит, что
контроль будет административным, или что появится специальное юридическое лица,
которое займется «цензурой» учебников с позиции науки.
Ответ
на главный вопрос
В
целом нововведения могут принести много пользы. Но вопросов эти доклады в
научных кругах тоже вызвали немало. Если говорить о проекте «Базовые школы»,
то, во-первых, как на самом деле их выбирали? Как оценивали квалификацию
учителей и готовность учеников? Формулировки довольно расплывчаты: возможно,
академики смотрели только на регалии, и очень маловероятно, что они общались с
преподавателями на местах. Кроме того, в муниципальном образовании
инте-ресантов не меньше, чем в выпуске учебников: что, если район или регион рекомендовал
школы по слишком субъективным предпочтениям? Список не окончательный и будет пополняться,
но этот вопрос все равно тревожит общественность: живое обсуждение уже началось
в Facebook Кон-стантина Северинова, профессора Сколковского института науки и
технологий и Ратгерского уни-верситета (Нью-Джерси, США).
Во-вторых,
какой будет реализация? Пока подобных школ в стране единицы, все понимают, что
создавать систему взаимодействия РАН с детьми — дело сложное и отчасти неблагодарное.
Академики,
которые не умеют или не хотят работать со школьниками, туда просто не придут, а
со всеми учителями и детьми можно познакомиться лично, чтобы увидеть, готовы ли
они к такому эксперименту. Как же это будет устроено, когда работа в школе
станет для видных ученых обяза-ловкой? Как будут выбраны академики и
члены-корреспонденты, которые будут участвовать в проектах?
Далеко
не все захотят прийти в школы — а из тех, кто захочет, многие могут не
справиться с зада-чей, ведь быть ведущим специалистом в научной области и быть
хорошим педагогом — это совсем не связанные друг с другом качества, которые не
обязаны сочетаться в одном человеке. На заседании не говорилось, будет ли среди
академиков какой-то отбор и как их распределят по шко-лам. Мало кто захотел бы
увидеть в родной школе члена-корреспондента Олега Эпштейна, это знаменитое
наследие РАМН, или другие неприятные знакомые лица, которых в РАН тоже хватает
(а в том, что они захотели бы распространять свои идеи, вряд ли стоит
сомневаться).
Идею
рецензирования учебников, однако, пока не критиковали. Но и здесь не совсем
понятно, как это будут делать. Кто будет решать эту задачу — все желающие
академики или специальная экс-пертная комиссия? Если это комиссия, то кто в нее
войдет, и не будут ли и здесь замешаны инте-ресанты? Будут ли ученым платить за
такую работу или это будет еще одна дополнительная обще-ственно-полезная
нагрузка? И если второе, то как наладить эффективную систему, если даже в peer
review научных статей субъективность сидит на субъективности и невнимательностью
пого-няет? А ведь каждый из этих академиков и членов-корреспондентов не раз
писал научные статьи, и хотя бы знает, как они должны выглядеть. Но мало кто из
них, даже читающих лекции одарен-ным детям, может представить себе уровень
обычных школьников, для которых предназначены учебники.
Сокращение
числа учебников, одобренных федеральным перечнем, выглядит разумной мерой. Но
не вмешаются ли тут не раз упомянутые участниками заседания интересанты? Если
учебников мало — это плюс только тогда, когда они правда хорошие. Главное,
чтобы не получилось, что вы-бор стал меньше, а качество осталось на том же
уровне. Ведь в этом случае борьба за вхождение в «тройку лучших» вырастет еще
сильнее, и даже достойные новые линейки учебников от других издательств уже не
смогут вытеснить успешных конкурентов.
Дьявол
кроется в деталях, и, чтобы после реализации даже самой прекрасной идеи добро
победило, надо в них очень внимательно вникать. Нужна щепетильность, взгляд
изнутри системы (но не затуманенный личным интересом), нужна продуманность
каждого шага теми, кто будет претворять эту идею в жизнь. Именно поэтому
успешные «хождения в народ» нередко начинаются по инициативе снизу, потому что
тогда авторы идеи и ее исполнители понимают, зачем делают каж-дый шаг.
Настроить такую систему сверху — и не точечно, как сейчас, когда таких школ в
стране единицы, а в масштабах страны — огромная задача, и все зависит от того,
как и кем она будет ре-шаться.