Версия для печати
Вернуться к списку

АКАДЕМИЧЕСКИЙ РАСПАД

УЧЕНЫМ ГОТОВЯТ НОВЫЙ СЮРПРИЗ - ПОПРАВКИ В БЮДЖЕТНЫЙ КОДЕКС. ОНИ РАЗРУШАТ ВСЮ СТРУКТУРУ НАШЕЙ НАУКИ, СЧИТАЕТ ВИЦЕ-ПРЕЗИДЕНТ РАН АЛЕКСАНДР НЕКИПЕЛОВ. ОБ ЭТОМ С НИМ БЕСЕДУЕТ КОРРЕСПОНДЕНТ "РГ".

Российская газета: Не у спели стихнуть страсти вокруг стратегии модернизации науки, последний вариант которой будет рассмотрен правительством через две недели, как научное сообщество вновь взбудоражено. Неужели проект стратегии изменен без согласования с учеными?

Александр Некипелов: После долгих и непростых согласований между академией и минобрнаукой удалось подготовить приемлемый вариант стратегии. Но она фактически перечеркивается новым документом - поправками, которые Минфин предлагает внести в Бюджетный кодекс. Кстати, любой желающий может с ними ознакомиться на сайте министерства.

Суть в следующем. Сегодня получать, а главное, распоряжаться средствами из бюджета наряду с органами государственной власти могут "наиболее значимые бюджетные учреждения науки, образования, культуры и средств массовой информации", среди них РАН, МГУ, Большой театр.

Почему такая привилегия? Считалось, что ученые все-таки лучше чиновников представляют, куда вложить деньги, каким направлениям исследований следует отдать приоритет. Самостоятельность - одно из главных условий развития науки. Предлагаемые Минфином поправки ставят на этом крест. Теперь получать и распределять средства бюджета имеют право только органы исполнительной власти. Для нас это скорее всего будет Роснаука. То есть РАН лишается права на самостоятельность.

РГ: Но заместитель министра образования и науки Владимир Фридлянов рассказывал нашей газете, что и сегодня РАН получает деньги через министерство. Что же меняется?

Некипелов: Все верно, финансирование академии наук идет через минобрнауки, но в том-то и дело, что деньги оказываются в руках самих ученых и они решают, как ими распорядиться. И прежде всего, каким институтам и сколько выделить средств. Может, у нас не все гладко, может, мы не лучшим образом распределяем деньги, но по крайней мере стараемся это делать с учетом мнений самих ученых и общих тенденций в мировой науке.

Поправки в Бюджетный кодекс эту схему перечеркивают. Весь академический кошелек отдадут, как я уже сказал, скорей всего Роснауке, и уже чиновники напрямую начнут финансировать институты.

Но, как известно, у кого деньги, тот и музыку заказывает. А значит, вся научная политика уйдет от научного сообщества в кабинеты чиновников. Они должны взять на себя ответственность за состояние и направление научных исследований. Это означает ликвидацию РАН в ее нынешнем виде. А представьте, что власти не понравится какой-то институт, который критикует ее действия. Кстати, сегодня такие голоса, и прежде всего очень авторитетных экономистов, звучат с самых высоких трибун, вызывая у власти головную боль. А урезал средства институту, и нет проблемы. В общем, мы считаем, что совершают серьезную ошибку.

И как будет работать предлагаемая Минфином схема? Ведь чтобы разобраться с приоритетами в науке, с финансированием каждого из 420 академических институтов, отслеживать, как идет выполнение работ, надо собрать под крышей Роснауки целую команду авторитетных ученых. Подобное трудно представить.

РГ: Неужели авторы поправок не понимают, как могут ударить по науке их инициативы?

Некипелов: Не думаю, что кто-то намеренно хочет ликвидировать РАН. У финансистов своя логика. Вот есть государственные деньги и есть агентства, через которые эти деньги должны распределяться. Минфину так удобно. Но надо бы и о науке подумать. Выясняется, что финансисты плохо представляют ее специфику, саму ее суть. Поэтому и рождаются такие, мягко говоря, странные документы.

Но это не все сюрпризы Минфина. Поправки могут нанести удар и по созданию инновационной системы страны, в которой важнейшая роль отводится именно академии наук. Речь о внебюджетных средствах, которые сегодня институты могут заработать, заключая контракты, выполняя заказы. Кстати, в бюджете РАН эта сумма составляет примерно 40 процентов.

Теперь предлагается, чтобы все заработанные бюджетными учреждениями деньги перечислялись в бюджет. Складывается парадоксальная ситуация. Скажем, если Минобороны выдал институтам РАН заказ, то все полученные от него деньги тут же уйдут в казну. Тогда какой смысл выполнять эту работу?

Мы пытались учесть логику финансистов. Если огрублять ситуацию, то они боятся, что институты за бюджетные деньги трудятся спустя рукава, а сами ищут, как бы заработать на стороне. Поэтому минфин и предлагает резко увеличить финансирование бюджетных организаций, но с условием - занимайтесь только тем, что вам предписано. И никаких заказов, контрактов и т.д. Но с наукой нельзя поступать так формально. Она очень специфична. Ведь в каждом институте ведут фундаментальные исследования и одновременно пытаются их результаты превратить в конкретные разработки. Только человек, далекий от науки, может вот так запросто рассечь фундаментальную науку и прикладную.

Стараясь учесть мнение Минфина, мы, казалось бы, нашли неплохой вариант. Ни один ученый не может одновременно получать деньги в кассе института из бюджетного и внебюджетного источников. Иными словами, хочешь, оставаясь в институте, участвовать в реализации коммерческого заказа, временно снимайся с бюджетного довольствия. При этом сэкономленный бюджетный фонд зарплаты мог бы использоваться институтом для срочного найма других работников и иных целей, реализация которых вполне отвечала бы интересам государства.

Мы считали, что такая схема вполне разумна. Но предложение минфина все это делает бессмысленным, наносит непоправимый удар участию РАН, других государственных академий и высших учебных заведений в создании инновационной системы страны.