Версия для печати
Вернуться к списку

Учёные и журналисты померялись силами-1

«Смешные эти журналисты. Ничего не понимают в науке, а берутся её освещать. Мы сами лучше справимся», – генетик Луис Серрано и палеонтолог Хуан Луис Арсуага спорят с журналистом Квентином Купером

«Оставьте вы эти пресс-релизы, выйдите из офиса, поговорите с учёным, из одного интервью у вас выйдет не одна история, а целых три», – увещевает журналистов Тим Редфорд, за плечами которого 32 года работы в английской газете The Guardian Одно из мероприятий, инициированных Министерством науки и инноваций Испании во время председательства этой страны в ЕС, – Форум Media for science, посвящённый развитию научной журналистики. Его непосредственным организатором выступил Испанский фонд науки и технологий (FECYT), по приглашению которого в Мадрид приехали более ста участников из различных европейских стран, включая Россию. Это журналисты, учёные, сотрудники пресс-служб научных организаций, преподаватели – все, кто вовлечён в процесс, называемый на западе public understanding of science. Не было только собственно публики. Её на форум не пригласили. А жаль, интересно было бы узнать мнение о научной журналистике её непосредственного заказчика и потребителя.

Форум открылся с дискуссии о том, кто должен рассказывать обществу о науке – журналисты или сами учёные? Надо сказать, что вопрос этот имеет глубокие исторические корни.

Как только появилась наука, появились и люди, занимающиеся её популяризацией.

Например, Платон, популярно изложивший учение Сократа в своих знаменитых диалогах. В России этой проблемой озаботился в XVIII веке Ломоносов, когда прочёл критический разбор своей работы в журнале «Записки Петербургской академии». Обилие ошибок и неточностей в заметке так задело учёного, что он разразился по этому поводу довольно злой статьёй – «Рассуждение об обязанностях журналистов при изложении ими сочинений, предназначенное для поддержания свободы философии», где сформулировал ряд правил научной журналистики. Первое правило гласит: «Всякий, кто берёт на себя труд осведомлять публику о том, что содержится в новых сочинениях, должен прежде всего взвесить свои силы». Суждение актуальнейшее в наши дни, что и показал прошедший Форум.

Действительно, у кого больше сил заниматься научной журналистикой, то есть, применяя современные категории, в совокупности желаний, мотивации, знаний, технической возможности, времени, людских ресурсов, бюджетов, наконец, – у СМИ или научного сообщества? На мой взгляд, вопрос ставится сейчас именно так, потому что в научной журналистике успешен тот, у кого всего этого больше. Надо признать, что сравнение оказалось не в пользу СМИ. Похоже, инициатива по несению науки в массы давно перехвачена научным сообществом и успешно реализована в глобальном масштабе.

Квентин Купер, автор и ведущий научно-популярной программы Material world на BBC radio 4 связывает неудачи СМИ с фундаментальным непониманием журналистами работы и сущности науки.

В то же время он обвинил учёных в аналогичном непонимании работы СМИ.

Отсюда, по мнению Купера, исходит напряжение в отношениях между журналистами и учёными, которое влияет на качество репортажей, программ, статей о науке. Луис Серрано, генетик и замдиректора Centre for genomic regulation в Барселоне, обратил внимание на то, что журналисты в большинстве своём не имеют научного образования и соответственно не могут понять результаты исследований, что приводит к ошибкам в их работе. Должен ли журналист получать дополнительное образование в области науки? Скорее да, чем нет, отвечают учёные. Это совершенно необязательно, полагают журналисты и указывают на Тима Редфорда, редактора-ветерана, а теперь внештатного автора газеты The Guardian, пришедшего в журналистику 16-летним юношей, имея за плечами только колледж в Окленде. Тим Редфорд – очень известный и уважаемый репортёр, можно сказать, живой символ научной журналистики, который в последнее время его более молодые коллеги любят ставить в пример, чтобы прекратить дискуссии о научной грамотности акул пера. При этом сам г-н Редфорд подчёркивает, что быть научным журналистом – значит, постоянно самосовершенствоваться, повышать свой образовательный уровень. «Когда я начинал работу в журналистике, 53 года назад, невозможно было найти новости в офисе», – рассказывает он. Журналисты должны были постоянно встречаться с людьми, редакции даже приплачивали учёным за информацию. Ситуация изменилась в 1990-х годах, когда в крупных университетах Англии появились пресс-службы. Они стали снабжать редакции пресс-релизами, дополнительной информацией. С одной стороны, это хорошо, и нужно быть благодарными за то, что учёные берут на себя труд помогать СМИ. С другой стороны, журналисты избаловались, они вообще перестали искать собственные истории, а больше переписывают их с пресс-релизов. «В интернете нет новостей, – уверяет г-н Редфорд. – Это заблуждение, что в блогах и пресс-релизах есть новости. Эта информация доступна всем. Не найдёт журналист в офисе ничего нового. Встречайтесь с учёными, идите в лаборатории, из одного интервью у вас получится не одна история, а целых три».

О переосмыслении имиджа науки в конце 90-х упомянул и Луис Серрано. Когда он начинал карьеру учёного, у него не было необходимости в коммуникациях с широкой общественностью. Учёные занимались своим делом, журналисты – своим. Затем началось большое организационное давление на учёных, их стали заставлять общаться с публикой. Основная причина этого давления, по словам г-на Серрано, лежит в необходимости изыскивать деньги на исследования. Нужно убедить правительство давать больше средств, а те в свою очередь должны обосновать перед гражданами необходимость всё больше тратить на науку. «Спросите налогоплательщиков, хотят ли они отдать 2 процента своих налогов на науку? – задаёт риторический вопрос Серрано и сам отвечает. – Они скажут, что это слишком много».

Агрессивную политику научного сообщества в области научной популяризации многие связывают с необходимостью искать финансирование.

Наука должна конкурировать за бюджет с другими видами человеческой деятельности, отсюда и создание института пресс-служб по аналогии с бизнесом, активная рекламная деятельность, лоббирование, борьба за абитуриентов и т. д. На Форуме выступили сотрудники пресс-служб CERN и Nature – лидеров научной пиар-индустрии.

«Да, мы пытаемся продать нашу информацию и используем СМИ, чтобы достичь целевой аудитории, – признаётся Джеймс Джиллис, глава группы коммуникации CERN. – Мы не скрываем этого». CERN владеет наиболее развитой в технологическом отношении пресс-службой, использующей практически все доступные платформы для трансляции своих достижений обществу. Его стратегия популяризации хорошо продумана и основана на эмпирических данных. Г-н Джиллис показал диаграмму, согласно которой ещё два года назад новости CERN чаще всего появлялись в традиционных медиа, распространение информации через социальные сети имело подчинённое значение. В 2010 году ситуация изменилась, и социальные сети захватили новостной рынок. Поэтому CERN активно транслирует свои новостные потоки через блоги и Twitter, имеет несколько новостных сайтов, организует трансляции в реальном времени, ведёт фото- и видеогалереи, делает инфографику, бесплатно предоставляя информацию для СМИ. К примеру, редакция STRF.ru следила за столкновением протонных пучков 30 марта сего года по веб-камере и через Twitter, в то время как наши корреспонденты находились в Дубне, наблюдая за онлайн-трансляцией сеанса вместе с учёными.

При создании пресс-службы такой крупной организации была опасность стать слишком официозными, «звучать как газета “Правда”», поделилась с аудиторией Ренилд Ванден Брок, сотрудница пресс-службы CERN. Не хотелось бы потерять эффект новизны, стать привычным фоном для СМИ. Главные действующие лица в процессе коммуникации – это исследователи, поэтому учёные CERN проходят специальные тренинги по работе с прессой. Помимо новостей в задачи пресс-службы входит также создание хорошего имиджа CERN и развенчание мифов. Оказывается, многие думают, что CERN – это организация, имеющая отношение к ядерному оружию, и что там работают сумасшедшие учёные, которые хотят уничтожить мир. Не говоря уже о массовом психозе в ожидании конца света, вызванном запуском Большого адронного коллайдера.

Не следует думать, что пресс-служба – это фильтр, стоящий на страже информации. «Мы, скорее, открытые ворота, куда может войти каждый», – убеждает журналистов Джеймс Джиллис. Но этому верят не все. Есть тенденция к усилению контроля за информацией со стороны пресс-служб научных организаций. Ханс Петерс, социолог из Исследовательского центра города Юлих (Западная Германия), привёл такую статистику. Разрешение у своих пресс-служб на контакты с журналистами спрашивают 22,5 процента учёных в США, в Англии — 17 процентов, во Франции — 10 процентов, в Японии — 6 процентов. Усиление роли пресс-служб Петерс связывает с тем, что наука всё больше осваивает технологии СМИ. Социолог назвал этот процесс medialization of science. Он включает в себя отлаживание процесса science communication, развитие профессионального пиара, выстраивание стратегий взаимодействия с внешним миром. Институты превращаются в замкнутые корпорации наподобие бизнес-структур, где все процессы строго контролируют менеджеры.