Версия для печати
Вернуться к списку

В России базовая ценность социальной справедливости попирается всей экономической системой

Академик Сергей Глазьев, из выступления на МЭФ-2024

Главной ценностью нашего общественного сознания, протекающей из всей системы традиционных ценностей, является ценность социальной справедливости. Возникает, конечно, вопрос, как можно строить экономическую политику и регулирование экономики так, что именно базовая, основная ценность нашего общественного сознания попирается всей системой регулирования экономики, которая выстраивается в пользу сверхбогатых, ориентирована на спекулянтов, на вывоз капитала, на несправедливое распределение национального богатства, защищает это несправедливое распределение, преумножает его.

И, естественно, в ситуации такой дисфункции, когда системы управления и регулирования противоречат базовой ценности общественного сознания, никакого экономического роста быть не может. При этом, если мы пойдем по пути самому простому, возьмем все наши источники доходов и поровну распределим — а базовый, основной доход у нас это природная рента, к сожалению, тогда как труд у нас недооценен многократно, то не так много получится, примерно по 100 тысяч рублей на человека ежегодно. В общем, это нас не спасет.

В дополнение к тем предложениям, которые многократно высказывались на Московском экономическом форуме, включая прогрессивную шкалу подоходного налога, налогообложение ренты, прекращение вывоза капитала, я бы все-таки остановился на экономическом развитии, на опережающем экономическом развитии, как необходимом условии для достижения социальной справедливости.

Мы считаем, что есть возможность ежегодного прироста валового продукта не менее чем на 8% ВВП в год в течение пяти лет. Для этого нужен в два раза более высокий темп роста инвестиций и увеличение нормы накопления практически в полтора раза, до 35% валового продукта, необходимо трехкратное увеличение расходов на науку для того, чтобы генерировать экономическое развитие на базе научно-технического прогресса.

Мы не можем оставаться самой низко наукоемкой экономикой стран 20-ки, нам необходимо поднимать расходы на инновационные активности и НИОКРы. И без выхода на эти параметры экономического развития трудно говорить о том, что мы в принципе можем сохраниться как суверенная держава, в том числе технологическая держава.

Необходимо многократное увеличение ассигнований на научно-техническое развитие и полуторакратное увеличение инвестиционной активности. Сегодня [в верхах] есть такая бравада, что у нас самые высокие темпы роста из стран G7 + Россия, и мы вышли на первое место в Европе по темпам роста, но с другой стороны, открываем прогноз на текущий год, и от этих темпов просто ничего не остается. Фактически наши денежные власти предлагают нам снизить темпы экономического роста с 3% до 1,5%. Замечу, что те темпы роста, которые были достигнуты в прошлом году, были достигнуты вопреки прогнозам, которые давались и Центральным банком, и финансово-экономическим блоком нашего государства. То есть не верят наши планировщики, что можно достигнуть высоких темпов экономического развития.

Мы имеем загрузку производственных мощностей порядка 60% в промышленности. Нам говорят, что нет людей, низкая безработица. На самом деле, много скрытой безработицы. Кроме низкой официальной безработицы, еще есть возможности повышения производства труда за счет роботизации и автоматизации. Наконец, в союзном государстве, в Евразийском экономическом союзе у нас 4 миллиона резервных трудовых ресурсов на сегодняшний день.

У нас нет ограничений по сырью. Как вы понимаете, из нашего сырья можно производить десятикратно больше продукции, чем мы сегодня получаем в выручках экспорта необработанной нефти, малообработанных металлов и химического сырья.

Единственное ограничение, с которым мы сталкиваемся, это нехватка денег. Это многолетняя политика зажимания кредита, завышения процентных ставок, лишения экономики кредита, который является главным способом вливания инвестиций в рыночную экономику. То есть с точки зрения факторов предложения, у нас нет ограничений для экономического роста, мы могли бы на базе имеющихся ресурсов производить на 30% ВВП больше, чем сегодня производим.

С точки зрения спроса, как только по отношению к нам Запад ввел эмбарго, а Запад давал на половину импорта, исходя из доли импорта в ВВП, и исходя из того, что примерно 80% импортированных товаров могли бы заместить внутренним производством, то мы со стороны спроса не видим ограничений для высоких темпов экономического роста. То есть объективно мы можем развиваться с темпами не менее 8% прироста валового продукта в мире.

Пример такого экономического чуда у нас на глазах, это Китай. Вы видите, он за 20 лет нарастил объем производства в пять раз за счет увеличения нормы накопления основного капитала в 7,5 раз, и китайские товарищи профинансировали эти инвестиции, семикратный рост которых мы наблюдаем, восьмикратным ростом объема кредита. Это целевой кредит, который был вложен в активизацию и наращивание имеющегося научно-производственного потенциала.

Мы предлагаем использовать эту модель, сочетающую стратегическое планирование с рыночной самоорганизацией, государственный контроль за базовыми пропорциями ценообразования и за денежными обращениями, обеспечение экономики дешевыми кредитами, стимулирование предпринимательской активности в тех сферах, где она приносит рост объема производства и повышение общественного благосостояния.

Но дешевый кредит предполагает прекращение оттока капитала. Это восстановление валютного контроля, это общее место сегодня в Китае, в Индии, во всех быстро развивающихся странах нет вопроса о том, нужно или не нужно вводить валютный контроль. У всех этих стран жесткое регулирование трансграничного движения капитала и не допускается вывоз капитала с спекулятивных целях, в целях вывода из-под налогообложения доходов, только если этот вывоз капитала нужен для наращивания экспортного потенциала.

Наша программа ориентирована на трехкратный рост объема выпуска товара до 2035-го года. Для этого инвестиции должны вырасти в 11 раз. Доходы населения при этом растут в четыре раза. А на сегодняшний день труд у нас недооценен. И когда говорят о том, что у нас в прошлом году темпы роста зарплаты впервые за многие годы превысили темпы роста производства труда, то это лукавство, потому что надо понимать, что у нас длительное время труд недооценивался. И на сегодняшний день у нас самая высокая степень эксплуатации труда во всей Евразии, наверное. Потому что на 1 рубль заработной платы наш работник производит в три раза больше продукции, чем в Европе или в Америке. Уже сейчас и в Китае заработная плата стала выше, чем у нас.