Продиктованные свободным волеизъявлением, оды Ломоносова выходили редко и нерегулярно. Проходили годы, когда Ломоносов од не писал. Первый период интенсивного одописания относится к первым годам петербургской жизни Ломоносова, когда за два года (1741–1743) им было написано пять од, второй – к 1746–1748 гг., третий – к 1761–1763 гг. В каждый новый период оды Ломоносова предстают в узнаваемом, но вместе с тем в новом облике. При определенном взгляде, это неизменное восхождение вверх. Уже в оде «На прибытие императрицы» (декабрь 1742 года) Ломоносов, казалось бы, достиг мыслимой вершины жанра, но новый период 1746–1748 годов показал, что подлинное раскрытие возможностей пиндарической оды произошло в этих одах, проникнутых возможной для поэзии гармонией. Следующие три оды 1751–1754 года, при всем своем совершенстве, повторяют уже достигнутое: после од 1746–1748 годов высокая ода получить развития не могла. Но наступил 1757 год, а вместе с ним началась война с Пруссией. Пафосом оды 1757 года впервые становится не похвала России и монархине, не радость и благодарение за разлитое в государстве блаженство, а отношение поэта-гражданина к начавшейся войне. В этой и в следующих пяти одах Ломоносова панегирик перерастает в гражданственное выступление. Наибольшей славой из од Ломоносова пользовались Хотинская ода (А.П. Шувалов называл ее в числе лучших его произведений) и оды 1747 и 1748 гг. В оде 1747 г., написанной в год утверждения Регламента Академии наук, по словам А.Ф. Мерзлякова, «дышит небесная страсть к наукам». Уже в XVIII веке она стала хрестоматийной и образцовой. Как пример совершенства ее фрагменты приводит Г.Р. Державин в своем «Рассуждении о лирической поэзии…» (1811).

Изображение идеала просвещенного правления и идеальной русской государственности принадлежат к ведущим темам од Ломоносова, что позволяет рассматривать их как своего рода политическую программу.

Вопреки сложившемуся еще в XIX веке представлению, Ломоносов писал оды не по заказу, а по собственному побуждению. Не сохранилось ни одного документа, связанного с распоряжением Академической канцелярии написать Ломоносову оду, не содержится сведений о работе над одами и в его академических отчетах. Ода Ломоносова была скорее свободным выражением верности, чем вынужденным панегириком, служебным заказом. Ее социальную функцию определяют строки Хотинской оды: «Прости, что раб твой к громкой славе <…> Придать дерзнул некрасный стих В подданства знак твоей державе». Большую часть своих од Ломоносов издавал самостоятельно на собственный счет отдельными изданиями, на титуле которых указывалось имя автора: «от всеподданнейшего раба Михайла Ломоносова» или «всеподданнейшей раб Михайло Ломоносов подносит».  В действительности же, согласно этикету, оды и другие панегирики императорскому лицу подносил не поэт, а третье лицо, как правило, меценат. После 1751 года это был, по-видимому, И.И. Шувалов, до этого времени – М. И. Воронцов. Подносимые оды во многом определяли положение Ломоносова в обществе, доставляли ему покровителей, что в свою очередь определяло привилегированность его положения в Академии наук, но это было поощрением заслуг, а не расплатой за должность.