Что же касается «Российской грамматики», то ее влияние распространилось далеко за пределы XVIII века. Она выдержала около 14 переизданий, была еще при жизни М.В. Ломоносова и под его личным «смотрением» переведена на немецкий язык и долгое время служила источником, из которого черпали сведения позднейшие составители грамматических руководств как в России, так и за ее пределами. Сегодня работы М.В. Ломоносова по филологии, в некоторых аспектах не утратившие своей актуальности, являются ценнейшими источниками по изучению истории русского литературного языка.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Литературный язык предшествующего периода – церковнославянский – единым не был. Наряду с языком Священного Писания существовал «гибридный» вариант, реализовывавшийся, например, в летописях и воинских повестях, а также некнижный язык, имеющий свои собственные разновидности.

2. [Тальман П.] Езда в остров любви. Переведена с французскаго на русский через студента Василья Тредиаковского. СПб., 1730, предисл., л.  6об.

3. Все цитаты из текстов М.В.  Ломоносова приводятся по Академическому полному собранию сочинений М.В.  Ломоносова в 11 томах (Ломоносов  М.В. Полное собрание сочинений. Т.1–11. М.; Л., 1950–1959, 1983); номер тома и страница даются после цитаты в круглых скобках.

Ломоносовская теория упорядочивала эти элементы в соответствии с представлениями европейского классицизма и, таким образом, возможность появления в одном тексте генетически разнородных слов ограничивалась. Не следует при этом полагать, что концепция М.В. Ломоносова была абсолютно новаторской. Восходящий к античности комплекс представлений о стилистическом нормировании в соответствии с теорией трех стилей был хорошо известен русским филологам. Требования языкового единообразия встречались и ранее в лингвистических сочинениях В.К. Тредиаковского, А.Д. Кантемира. Тем не менее, М.В. Ломоносов первым соотнес генетическую классификацию с жанровой иерархией и, таким образом, дал пишущим конкретные, приложимые к реальному материалу указания о том, в какого рода текстах и в какой пропорции следует употреблять церковнославянские и русские слова. Предложенная М.В. Ломоносовым в «Предисловии о пользе книг церковных» концепция стилистического нормирования, разумеется, не уничтожила антагонизма церковнославянской и русской языковых стихий, но наметила возможный компромисс между ними. Впереди, однако, были споры «архаистов» и «новаторов», выступающих одни – за славянизацию русского литературного языка, другие – за его европеизацию. Только в пушкинскую эпоху был осуществлен синтез церковнославянских и русских элементов, и литературный язык, столь бурно и резко развивающийся в XVIII веке, стабилизировался.

Тем не менее, роль М.В. Ломоносова в нормализации и кодификации русского литературного языка не может быть недооценена. В трудах М.В. Ломоносова по филологии были выработаны категориальный и терминологический аппараты, позволившие дать одно из первых научных описаний языковой ситуации в России.