Это были «неупотребительные и весьма обетшалые» церковнославянские слова (например, обаваю, рясны, овогда, свене) и «презренные слова, которых ни в каком стиле употребить недостойно, как только в подлых комедиях» (АПСС: VII, 588–589).
Далее классификация «речений» была соотнесена М.В. Ломоносовым с иерархией стилей. Причем здесь в концепции «Предисловия о пользе книг церковных» наметилось существенное отличие от концепции, изложенной в «Российской грамматике». Так, если в грамматике речь шла о двух стилях – высоком и простом, то в «Предисловии» М.В. Ломоносов выделил три штиля – высокий, низкий и средний. По мысли М.В. Ломоносова, в «высоком штиле», которым должны писаться героические поэмы, оды и «речи о важных материях», употребляются «славенские» и «славенороссийские» слова. В «низком штиле», которым пишутся комедии, эпиграммы, песни, дружеские письма в прозе, – «славенороссийские» и «российские» слова. Что же касается «среднего штиля», пригодного для театральных сочинений (всех, кроме комедий), стихотворных дружеских писем, сатир, эклог и элегий, то в нем могли быть употреблены все три разряда слов – «славенские», «славенороссийские» и «российские». М.В. Ломоносов специально отмечает, что «в сем штиле должно наблюдать всевозможную равность, которая особливо тем теряется, когда речение славенское положено будет подле российского простонародного» (АПСС: VII, 589).
Предложенная М.В. Ломоносовым программа решала вопрос о том, как использовать изобилие, образовавшееся от соединения в литературном языке церковнославянских и русских элементов.
